н снял с груди  крест,  осыпанный
брильянтами, и орден Подвязки, которые она прислала ему с  этими  благо-
родными французами, и поцеловал их. Затем ему пришла мысль, что она уви-
дит эти предметы только тогда, когда он уже будет лежать в  могиле,  хо-
лодный и обезображенный, - и он почувствовал, как вместо с  этой  мыслью
его охватывает дрожь и холод, словно уже смерть простерла над  ним  свой
покров.
   Так, в этой комнате, которая приводила ему на память столько воспоми-
наний, в которой, бывало, толпилось  столько  придворных  и  раздавалось
столько льстивых речей, король сидел один со своим  опечаленным  слугой,
на котором он не мог найти никакой духовной поддержки... И тогда  -  кто
бы мог подумать! - королем овладела слабость, и он отер в темноте слезу,
упавшую на стол и сверкнувшую на расшитой золотом скатерти.
   Внезапно в коридоре послышались шаги. Дверь отворилась, факелы напол-
нили комнату дымным светом, и человек в епископской мантии вошел в  соп-
ровождении двух часовых; Карл повелительным движением руки велел им вый-
ти.
   Часовые удалились, и комната опять погрузилась во мрак.
   - Джаксон! - воскликнул Карл. -  Джаксон!  Благодарю  вас,  последний
друг мой, вы пришли кстати.
   Епископ искоса и с беспокойством оглянулся на человека, который,  за-
ливаясь слезами, сидел в углу за камином.
   - Полно, Парри, - обратился к нему король, - но  плачь!  Вот  господь
посылает нам утешение.
   - Ах, это Парри! - сказал епископ. - Ну, тогда  я  спокоен.  В  таком
случае, ваше величество, позвольте мне приветствовать вас и сказать, кто
я и для чего пришел.
   При звуке этого голоса Карл чуть было не вскрикнул, но Арамис  прило-
жил палец к губам и низко поклонился королю Англии.
   - Это вы, шевалье д'Эрбле? - прошептал Карл.
   - Да, государь, - отвечал Арамис, возвышая голос,  -  да,  я  епископ
Джаксон, верный рыцарь церкви, который пришел сюда по желанию вашего ве-
личества.
   Карл всплеснул руками. Он узнал д'Эрбле и был  поражен  отвагой  этих
людей, которые, хотя и были иностранцами, без всякого корыстного  побуж-
дения столь упорно боролись против воли целого народа и злой судьбы  ко-
роля.
   - Вы, - проговорил он, - это вы... Как вы проникли  сюда?  Боже  мой!
Если они узнают, вы погибли.
   Парри был ужо на ногах; вся его фигура выражала  наивное  и  глубокое
восхищение.
   - Государь, не думайте обо мне, - продолжал Арамис, жестом  приглашая
короля говорить тише. - Думайте о себе. Вы видите, ваши друзья не  дрем-
лют. Я еще не знаю, что мы сделаем, но четверо решительных  людей  могут
сделать многое. Помня об этом, не смыкайте глаз, ничему не удивляйтесь и
будьте на все готовы.
   Карл покачал головой.
   - Друг мой, - сказал он, - знаете ли вы, что нельзя терять времени  и
что если вы желаете действовать, так надо  торопиться?  Знаете  вы,  что
завтра в десять часов утра я должен умереть?
   - Ваше величество, до тех пор должно случиться нечто такое, что поме-
шает казни.
   Король с удивлением посмотрел на Арамиса.
   В ту же минуту снаружи, под окном короля, послышался странный  шум  и
грохот, словно сбрасывали с воза доски.
   - Вы слышите? - спросил король.
   Вслед за этим треском послышался болезненный крик.
   - Я слушаю, - сказал Арамис, - но не понимаю, что это за шум, а глав-
ное - что это за крик.
   - Что за крик, я и сам не знаю, - сказал король, - но шум я вам  сей-
час объясню. Вы знаете, что меня должны казнить под этими самыми окнами?
- прибавил Карл, простирая руку к темной пустынной площади,  по  которой
ходили только солдаты и часовые.
   - Да, ваше величество, знаю, - отвечал Арамис.
   - Так вот, из досок, которые сюда привезли, сооружают для  меня  эша-
фот. Должно быть, при разгрузке ушибли кого-нибудь из рабочих.
   Арамис невольно вздрогнул.
   - Вы видите, - сказал Карл, - бесполезно делать какие-либо попытки: я
осужден, предоставьте меня моей участи.
   - Ваше величество, - сказал, овладев  собой,  Арамис,  -  пусть  себе
строят сколько угодно эшафотов - они не найдут палача.
   - Что вы хотите сказать? - спросил король.
   - Я хочу сказать, что сейчас палач уже либо похищен,  либо  подкуплен
вашими друзьями. Завтра утром эшафот будет готов, но палача на месте  не
окажется, и казнь отложат на один день.
   - И что будет дальше? - снова в недоумении спросил король.
   - А то, что завтра ночью мы вас похитим.
   - Каким образом? - воскликнул король, лицо которого  невольно  озари-
лось радостью.
   - О, - прошептал Парри, молитвенно сложа руки, - да  благословит  бог
вас и ваших "друзей!
   - Каким образом? - повторил король. - Я должен знать это, чтобы  быть
в состоянии помочь вам.
   - Я и сам еще не знаю, ваше величество, - отвечал Арамис, - но только
самый ловкий, самый храбрый и самый верный из нас четверых  сказал  мне,
когда мы расставались: "Шевалье, передайте королю, что завтра  в  десять
часов вечера мы похитим его". А раз он это сказал, значит, так и будет.
   - Назовите мне имя этого неизвестного друга,  -  попросил  король,  -
чтобы я мог с благодарностью повторять его, все равно, удастся  ли  ваша
смелая попытка или нот.
   - Д'Артаньян, ваше величество; тот самый, который чуть не спас вас  в
пути, когда так не вовремя явился полковник Гаррисон.
   - Вы действительно удивительные люди! - сказал король. - Если бы  мне
рассказали что-нибудь подобное, я бы не поверил.
   - А теперь, ваше величество, - продолжал Арамис, -  выслушайте  меня.
Не забывайте ни на минуту, что мы бодрствуем и стараемся вас спасти; ло-
вите малейший жест, звук голоса, знак, который кто-нибудь из нас  подаст
вам, - наблюдайте, прислушивайтесь ко всему.
   - О шевалье д'Эрбле, - воскликнул король, - что могу я  сказать  вам!
Никакое слово, даже если оно будет исходить из глубины моего сердца,  не
в силах выразить вам моей благодарности. Если вам удастся ваше предприя-
тие, то вы спасете не только короля, - ибо королевский  сан  пред  лицом
эшафота, клянусь вам, кажется мне чемто весьма ничтожным, - нет, вы сде-
лаете больше: вы вернете жене мужа и детям отца. Шевалье,  вот  вам  моя
рука; это рука друга, который будет  любить  вас  до  последнего  своего
вздоха.
   Арамис хотел поцеловать руку короля, но тот быстро схватил его руку и
прижал к своей груди.
   В эту минуту кто-то вошел в комнату, даже не  постучавшись  в  дверь.
Арамис хотел отдернуть свою руку, по король удержал ее.
   Вошедший был один из тех пуритан - полусвященник,  полусолдат,  каких
много развелось при Кромвеле.
   - Что вам угодно, сударь? - обратился к нему король.
   - Я хочу узнать, окончилась ли исповедь Карла Стюарта? - спросил  во-
шедший.
   - Какое вам дело? Мы с вами разных вероисповеданий, - заметил король.
   - Все люди братья, - отвечал пуританин. - Один из моих братьев умира-
ет, и я пришел напутствовать его к смерти.
   - Пожалуйста, оставьте короля в покое, - вмешался Парри, - король  не
нуждается в ваших напутствиях.
   - Ваше величество, - тихо обратился к королю Арамис, - будьте  с  ним
осторожней: это, должно быть, шпион.
   - После досточтимого епископа, - сказал король, - я охотно вас выслу-
шаю.
   Подозрительная личность удалилась,  окинув  епископа  долгим,  внима-
тельным взглядом, не ускользнувшим от короля.
   - Шевалье, - сказал он, когда дверь затворилась, - я  думаю,  что  вы
правы: этот человек приходил сюда с дурными намерениями. Когда вы будете
уходить, остерегайтесь, чтобы при выходе с вами не  случилось  какогони-
будь несчастья.
   - Благодарю, ваше величество, - сказал Арамис, - тогда  не  беспокой-
тесь обо мне, у меня под рясой кольчуга и кинжал.
   - Ступайте, и да хранит вас господь, как говаривал он, когда был  ко-
ролем.
   Арамис вышел. Карл проводил его до дверей. Арамис вышел, благословляя
всех встречных на пути; стража склонилась перед  ним.  Он  величественно
проследовал через двери, полные солдат, и сел  в  карету.  Двое  часовых
проводили его до самого епископского дворца и оставили только у порога.
   Джаксон ожидал его в величайшей тревоге.
   - Ну что? - спросил он, увидя Арамиса.
   - Отлично! - отвечал Арамис. - Все вышло, как я надеялся: шпионы, ча-
совые, стража - все приняли меня за вас. Король благословляет вас в ожи-
дании вашего благословения.
   - Спаси вас господь, сын мой! Ваш пример преисполняет меня  бодростью
и надеждой.
   Арамис переоделся в свое платье, накинул свой плащ и вышел, предупре-
див Джаксона, что он намерен еще раз прибегнуть к его помощи.
   Не прошел он по улице и десяти шагов, как заметил следовавшего за ним
по пятам человека огромного роста, закутанного в плащ. Арамис  схватился
за кинжал и остановился. Человек подошел прямо к нему. Это был Портос.
   - Милый друг! - сказал Арамис, протягивая ему РУКУ.
   - Видите, дорогой мой, - ответил Портос, - у каждого из нас было свое
дело. На мою долю выпало охранять вас, и я вас охранял. Видели вы  коро-
ля?
   - Да. Все идет великолепно. Ну а где теперь наши друзья?
   - Мы условились встретиться в одиннадцать часов в гостинице.
   - В таком случае нельзя терять времени, - заметил Арамис.
   Действительно, в эту минуту на  соборе  св.  Павла  пробило  половину
одиннадцатого.
   Но так как Арамис и Портос спешили, то они прибыли первыми. Вслед  за
ними появился Атос.
   - Все идет превосходно, - заявил он, не дожидаясь вопроса товарищей.
   А вы что сделали? - спросил его Арамис.
   - Я нанял маленькую фелуку, узкую, как индейская  пирога,  и  легкую,
как ласточка. Она будет дожидаться нас у Гринвича, против Собачьего ост-
рова. На ней хозяин и четыре матроса; за пятьдесят фунтов  они  согласи-
лись ждать нас три ночи подряд. Сев в нее  вместе  с  королем,  мы  вос-
пользуемся первым приливом, спустимся по Темзе и через два часа будем  в
открытом море. Затем, как настоящие пираты, мы  поплывем  вдоль  берега,
скрываясь за скалами, и если море окажется свободным, направимся прямо в
Булонь. На тот случай, если меня убьют, запомните, что  капитан  зовется
Роджерс, а фелука - "Молния". Зная это, вы без труда отыщете их. Носовой
платок с четырьмя узлами на углах будет приметой, по которой вас узнают.
   Через минуту вошел д'Артаньян.
   - Выворачивайте ваши карманы, - сказал он. - Нужно собрать сто фунтов
стерлингов. Что касается моих ресурсов...
   С этими словами д'Артаньян вывернул свои карманы: они были совершенно
пусты.
   Нужная сумма появилась в один миг. Д'Артаньян вышел  и  через  минуту
вернулся.
   - Готово, - сказал он. - Кончил. Ух, нелегко было!
   - Палач выехал из Лондона? - спросил Атос.
   - Как бы не так! Это значило бы сделать полдела: он мог бы выехать  в
одни ворота и въехать в другие.
   - Так где же он? - спросил Атос.
   - В погребе.
   - В каком погребе?
   - В погребе нашей гостиницы. Мушкетон сидит на пороге, а ключ от вхо-
да у меня.
   - Браво! - скачал Арамис. - Но как вам удалось убедить этого человека
скрыться?
   - Да так, как можно убедить всякого на свете: с помощью  золота.  Это
стоило довольно дорого, по он согласятся.
   - А сколько это вам стоило, мой друг? - спросил Атос. - Ведь вы пони-
маете, мы теперь уже не прежние  бедные  мушкетеры,  бездомные  неимущие
скитальцы, и теперь все расходы у нас должны быть общие.
   - Это обошлось мне в двенадцать тысяч ливров, - сказал д'Артаньян.
   - Где же вы их достали? - продолжал допрашивать Атос. - Разве  у  вас
было столько денег?
   - А знаменитый алмаз королевы? - со вздохом проговорил д'Артаньян.
   - Ах да! Я видел его у вас на руке, - заметил Арамис.
   - Значит, вы выкупили его у Дезэссара? - спросил Портос.
   - Ну конечно же! - отвечал д'Артаньян - Но, видно уж, мне на роду на-
писано не владеть им! Что поделаешь? Говорят, у алмазов есть свои симпа-
тии и антипатии, как у людей. Этот алмаз, по-видимому, терпеть  меня  не
может.
   - Хорошо, - заметил Атос, - допустим, что с самим палачом дело улади-
лось, но ведь, к несчастью, у всякого палача, насколько я  знаю,  бывает
помощник.
   - Был такой и у этого. Но тут нам уж прямо подвезло.
   - Каким образом?
   - Не успел я задуматься над тем, как с этим вторым  уладить  дело,  -
вдруг моего голубчика приносят с переломанной ногой. От избытка  усердия
он взялся сопровождать до самых окон короля воз с досками. Одна  из  них
упала ему на ногу и переломила ее.
   - А, так это он закричал, когда я был в  комнате  короля!  -  заметил
Арамис.
   - Должно быть, - отвечал д'Артаньян. - Но так как он парень  с  голо-
вой, то обещал прислать вместо себя четырех ловких и опытных  рабочих  в
помощь тем, которые сооружают эшафот. И, вернувшись  к  своему  хозяину,
оп, несмотря на боль от перелома, тотчас  же  написал  своему  приятелю,
плотнику Тому Лоу, чтобы тот отправился в Уайт-Холл и исполнил свое обе-
щание. Вот это письмо, которое он послал с нарочным за десять  пенсов  и
которое нарочный передал мне за луидор.
   - А на кой черт вам это письмо? - спросил Атос.
   - Неужели вы не догадываетесь? - спросил д'Артаньян с лукавой  усмеш-
кой.
   - Честное слово, нет.
   - Ну так вот. Любезный Атос, вы, который говорите  по-английски,  как
сам Джон Буль, будете мистером Томом Лоу, а мы трое будем вашими товари-
щами. Понимаете вы теперь?
   Атос вскрикнул от радости и восхищения, затем бросился в  гардеробную
и достал одежды рабочих, в которые четверо друзей немедленно обрядились.
После этого они вышли из гостиницы; Атос нес пилу, Портос - клещи,  Ара-
мис - топор, а д'Артаньян - молоток и гвозди.
   Письмо, написанное помощником палача, убедило главного плотника,  что
это те самые люди, которых он ждал.


   XXIII
   РАБОЧИЕ

   Среди ночи Карл услыхал под своим окном страшный шум: стучали топоры,
молотки, скрипели клещи, визжала пила.
   Он лежал на постели одетый и уже начинал засыпать, когда этот  грохот
заставил его вскочить. Шум был неприятен сам по себе,  но,  главное,  он
пробуждал в душе страшный отклик - и потому, как и накануне, королем ов-
ладели мрачные мысли. Один в темноте, в своем тягостном уединении, он не
в силах был выносить эту новую пытку, не входившую в программу его  каз-
ни; и потому он послал Парри передать часовому, чтобы тот попросил рабо-
чих не стучать так сильно и пощадить последний сон того, кто еще недавно
был их королем.
   Часовой не захотел покинуть своего поста, но пропустил Парри к  рабо-
чим.
   Обойдя вокруг дворца и подойдя к окну королевской комнаты. Парри уви-
дел, что решетка, ограждавшая балкон, снята, и  к  балкону  пристраивают
эшафот. Последний был еще не окончен, но его уже начали  обивать  черным
коленкором.
   Этот эшафот, подведенный под самое окно, будучи футов в двадцать  вы-
сотой, имел снизу еще два этажа, служивших ему  опорой.  Парри,  как  ни
отвратителен был ему вид этого сооружения, стал разыскивать среди восьми
или десяти рабочих, строивших его, тех, которые более  других  досаждали
королю шумом. На втором ярусе он заметил двух человек,  вытаскивавших  с
помощью лома последние закрепы железного балкона. Один из рабочих,  нас-
тоящий великан, исполнял роль тарана, применявшегося в былые времена для
разрушения крепостных стен. При каждом ударе его инструмента камни  раз-
летались вдребезги. Другой стоял на  коленях  и  вытаскивал  расшатанные
камни.
   Эти два человека, очевидно, и производили тот шум, который так беспо-
коил короля.
   Парри взобрался к ним по лестнице.
   - Друзья мои, - обратился он к ним, - работайте, пожалуйста,  немного
потише! Король почивает, ему нужен покой.
   Человек, работавший Ломом, остановился и обернулся к  Парри.  Но  так
как он стоял во весь рост, то Парри не мог видеть  его  лица  во  мраке,
сгущавшемся на уровне пола.
   Человек, стоявший на коленях, тоже обернулся, и так как он  находился
ниже своего товарища, то лицо его осветилось фонарем, и  Парри  мог  его
разглядеть.
   Человек этот, пристально посмотрев на Парри, приложил палец к губам.
   Парри отступил в изумлении.
   - Ладно, ладно, - сказал рабочий на  чистейшем  английском  языке,  -
ступай и скажи своему королю, что если он плохо  поспит  сегодня  ночью,
зато завтра он будет спать спокойно.
   Эти грубые слова, имевшие такой ужасный буквальный смысл, были встре-
чены рабочими, находившимися рядом и в нижнем  ярусе,  взрывом  отврати-
тельного хохота.
   Парри ушел, гадая, не сон ли ему приснился.
   Карл ждал его с нетерпением.
   В тот момент, когда он входил, часовой, стоявший  у  двери,  с  любо-
пытством просунул голову в щелку, чтобы посмотреть, что делает король.
   Король прилег, облокотившись на свою постель.
   Парри затворил за собой дверь и подошел к королю, лицо его сияло  ра-
достью.
   - Ваше величество, - сказал он ему тихонько, - знаете вы, кто эти ра-
бочие, которые так шумят?
   - Нет, - отвечал Карл, грустно качая головой. - Откуда  мне  знать?..
Разве я вообще знаю этих людей?
   - Ваше величество, - сказал Парри еще тише,  наклонившись  к  постели
своего господина, - это граф де Ла Фер и его приятели.
   - Это они сооружают для меня эшафот? - в изумлении спросил король.
   - Да, и, сооружая его, пробивают отверстие в стене.
   - Тес!.. - со страхом оглянулся король. - Ты сам их видел?
   - Я говорил с ними.
   Король сложил руки и поднял глаза к небу. Затем после краткой горячей
молитвы вскочил с постели, подошел к окну и отдернул  занавеси.  Часовые
по-прежнему ходили по балкону,  а  дальше  виднелась  темная  платформа,
вдоль которой они скользили, как тени.
   Карл не мог ничего разглядеть, но под  ногами  своими  он  чувствовал
сотрясение от ударов, которые производили его друзья; и теперь каждый из
этих ударов радостно отдавался в его сердце.
   Парри не ошибся, он хорошо узнал Атоса. Это был  действительно  Атос,
который вместе с Портосом пробивал отверстие в стене для укрепления  по-
перечной балки.
   Отверстие это выходило в пустое пространство под самым полом  комнаты
короля. Проникнув туда, можно было с помощью лома и крепких плеч, какими
обладал Портос, выломать кусок паркета. Король мог пролезть через это  -
отверстие и пробраться со своими избавителями в одно из нижних помещений
эшафота, совершенно закрытого черной материей; там он должен был  перео-
деться в приготовленное заранее платье рабочего, а затем не  спеша  спо-
койно выйти на улицу. Часовые без малейшего подозрения пропустили бы лю-
дей, работавших на эшафоте.
   А далее... Мы уже сказали, что фелука была в полной готовности.
   План этот был замечателен, прост и легок, как все, порождаемое смелой
решимостью. Пока что Атос обдирал свои белые  холеные  руки,  вытаскивая
камни, отбиваемые Портосом. Дыра под лепкой балкона была  уже  настолько
велика, что можно было просунуть голову. Еще два часа, и в нее  пролезет
все туловище. До рассвета отверстие будет окончено и исчезнет под склад-
ками обивки, которою натянет  д'Артаньян.  Д'Артаньян  выдавал  себя  за
французского мастера и вбивал гвозди с ловкостью опытного обойщика. Ара-
мис же подрезывал лишние куски материи,  которая  свешивалась  до  самой
земли и прикрывала деревянный остов эшафота.
   Между тем приближалось утро. На улице все время горел большой  костер
из торфа и угля, который помогал рабочим перенести холод этой ночи, с 29
на 30 января. Ежеминутно даже самые усердные рабочие  бросали  работу  и
подходили к костру погреться.
   Лишь Атос и Портос не прерывали  своей  работы.  Поэтому  при  первом
проблеске утра отверстие в стене было проделано.  Атос  пролез  в  него,
захватив с собою одежду, предназначенную для короля.  Портос  подал  ему
лом, а затем д'Артаньян натянул черную обивку (роскошь в  данном  случае
весьма полезная! ). Эта обивка скрыла и отверстие, и того,  кто  в  него
влез.
   Атосу оставалось только два часа работы, чтобы добраться до короля, а
по расчетам четырех друзей у них был впереди еще целый день, так как  за
отсутствием палача, полагали они, пуританам придется послать за другим в
Брист