в опрокинутой карете рвал на себе волосы от
ярости. Гвардейцы не могли подать никакой помощи, им  приходилось  защи-
щаться самим. Казалось, все погибло и толпа вот-вот  разнесет  в  клочья
лошадей, карету, гвардейцев, приспешников королевы, а может быть, и  са-
мого пленника, как вдруг раздался хорошо знакомый Раулю голос, и широкая
шпага сверкнула в воздухе. В ту же минуту толпа заколыхалась,  расступи-
лась, и какой-то офицер в форме мушкетера, все сбивая с  ног,  опрокиды-
вая, нанося удары направо и налево, подскакал к Раулю  и  подхватил  его
как раз в тот момент, когда юноша готов был упасть.
   - Черт возьми! - вскричал офицер. - Неужели они убили  его?  В  таком
случае горе им!
   И он обернулся к толпе с таким грозным и свирепым  видом,  что  самые
ярые бунтовщики попятились, давя ДРУГ Друга, а многие покатились в Сену.
   - Господин д'Артаньян, - прошептал Рауль.
   - Да, черт побери! Собственной персоной и,  кажется,  к  счастью  для
вас, мой юный друг! Эй, вы, сюда! - крикнул он, поднявшись на  стременах
и подняв шпагу, голосом и рукой подзывая поневоле отставших от него муш-
кетеров. - Разогнать всех! Бери мушкеты, заряжай, целься!
   Услышав это приказание, толпа стала таять так быстро, что  сам  д'Ар-
таньян не мог удержаться от гомерического смеха.
   - Благодарю вас, д'Артаньян, - сказал Коменж, высовываясь до половины
из опрокинутой кареты. - Благодарю также вас, молодой человек. Ваше имя?
Мне надо назвать его королеве.
   Рауль уже собирался ответить, но д'Артаньян поспешно  шепнул  ему  на
ухо:
   - Молчите, я отвечу за вас.
   Затем, обернувшись к Коменжу, сказал:
   - Не теряйте времени, Коменж, вылезайте из кареты, если можете, и ве-
лите подать вам другую.
   - Но откуда же?
   - Черт подери, да возьмите первую, которую встретите на Новом  мосту;
сидящие в ней будут чрезвычайно счастливы, я полагаю, одолжить свою  ка-
рету для королевской службы.
   - Но, - возразил Коменж, - я не знаю...
   - Идите скорее, иначе через пять минут все это  мужичье  вернется  со
шпагами и мушкетами. Вас убьют, а вашего пленника освободят.  Идите.  Да
вот как раз едет карета.
   Затем, снова наклонившись к Раулю, он шепнул:
   - Главное, не говорите вашего имени.
   Молодой человек посмотрел на него с удивлением.
   - Хорошо, я бегу за ней, - крикнул Коменж, -  а  если  они  вернутся,
стреляйте.
   - Нет, ни в коем случае, - возразил  д'Артаньян.  -  Наоборот,  пусть
никто и пальцем не шевельнет. Если сейчас сделать хоть один выстрел,  за
него придется слишком дорого расплачиваться завтра.
   Коменж, взяв четырех гвардейцев и столько же мушкетеров,  побежал  за
каретой. Он высадил седоков и привел экипаж.
   Но когда пришлось переводить Бруселя из разбитой кареты в другую, на-
род, увидев того, кого он называл своим благодетелем,  поднял  неистовый
шум и снова надвинулся.
   - Проезжайте! - крикнул д'Артаньян. - Вот  десять  мушкетеров,  чтобы
сопровождать вас, а я оставлю себе двадцать, чтобы сдерживать толпу. По-
езжайте, не теряя ни одной минуты. Десять человек к Коменжу!
   Десять человек отделились от отряда, окружили новую карету  и  помча-
лись галопом.
   Когда карета скрылась, крики усилились. Более  десяти  тысяч  человек
столпились на набережной, на Новом мосту и в ближайших улицах.
   Раздалось несколько выстрелов. Один мушкетер был ранен.
   - Вперед! - скомандовал д'Артаньян, кусая усы.
   И с двадцатью мушкетерами он ринулся на всю эту массу парода, которая
отступила в полном беспорядке. Один только человек остался  на  месте  с
аркебузой в руке.
   - А, - сказал этот человек, - это ты! Ты хотел убить его?! Погоди же!
   Он прицелился в д'Артаньяна, карьером несшегося на него.
   Д'Артаньян пригнулся к шее лошади. Молодой человек выстрелил, и  пуля
сбила перо на шляпе д'Артаньяна. Лошадь, мчавшаяся во весь опор, налете-
ла на безумца, пытавшегося остановить бурю, и  отбросила  его  к  стене.
Д'Артаньян круто осадил свою лошадь, и в то время как мушкетеры  продол-
жали атаку, он с поднятой шпагой повернулся к  человеку,  сбитому  им  с
ног.
   - Ах, сударь! - воскликнул Рауль, вспомнив, что он видел молодого че-
ловека на улице Кокатри. - Пощадите его: это его сын.
   Рука д'Артаньяна, готовая нанести удар, повисла в воздухе.
   - А, вы его сын? - сказал он. - Это другое дело.
   - Я сдаюсь, сударь, - произнес Лувьер,  протягивая  д'Артаньяну  свою
разряженную аркебузу.
   - Нет, нет, не сдавайтесь, черт возьми! Напротив, бегите, и как можно
скорее. Если я вас захвачу, вас повесят.
   Молодой человек не заставил повторять этот совет. Он проскользнул под
шеей лошади и исчез за углом улицы Генего.
   - Вы вовремя удержали мою руку, - сказал д'Артаньян Раулю,  -  не  то
ему пришел бы конец. И, право, узнав потом, кто он, я очень  бы  пожалел
об этом.
   - Ах, сударь, - произнес Рауль, - позвольте мне поблагодарить вас  не
только за этого бедного парня, но и за себя: я сам  был  на  волосок  от
смерти, когда вы подоспели.
   - Бросьте, бросьте, молодой человек, не утруждайте себя речами.
   И д'Артаньян достал из кобуры фляжку с испанским вином.
   - Глотните-ка вот этого, - сказал он Раулю.
   Рауль отхлебнул вина и собрался снова благодарить д'Артаньяна.
   - Дорогой мой, - возразил ему тот, - мы поговорим об этом после.
   Затем, видя, что мушкетеры очистили набережную от Нового моста до на-
бережной Святого Михаила и возвращаются обратно, он поднял шпагу  вверх,
чтобы они ускорили шаг.
   Мушкетеры рысью подъехали к нему; тотчас же с другой стороны подъеха-
ли те десять человек, которых он послал с Коменжем.
   - Ну, - произнес д'Артаньян, обращаясь к ним, - не случилось  ли  еще
чего-нибудь?
   - Ах, сударь, - отвечал сержант, - опять поломка! Проклятая карета!
   Д'Артаньян пожал плечами.
   - Нет, проклятое дурачье, - сказал он. - Уж  если  выбираешь  карету,
так выбирай прочную, а карета, в которой хотят везти арестованного  Бру-
селя, должна выдержать десять тысяч человек.
   - Что прикажете, господин лейтенант?
   - Примите отряд и отведите его в казармы.
   - Значит, вы поедете один?
   - Конечно! Не думаете ли вы, что мне нужен конвой?
   - Но...
   - Отправляйтесь.
   Мушкетеры удалились, д'Артаньян остался вдвоем с Раулем.
   - Ну как, болит у вас что-нибудь? - спросил он.
   - Да, сударь. У меня голова тяжелая и словно в огне.
   - Что же такое с вашей головой? - сказал д'Артаньян, снимая  с  Рауля
шляпу. - А, контузия.
   - Да, кажется, мне попали в голову цветочным горшком.
   - Канальи! - воскликнул д'Артаньян. - Но на вас шпоры? Вы  были  вер-
хом?
   - Да, я сошел с лошади, чтобы защищать господина Коменжа, и ее кто-то
захватил. Да вот и она.
   Действительно, в эту минуту показалась лошадь Рауля, на которой  ска-
кал галопом Фрике, размахивая своей четырехцветной шапкой и крича:
   - Брусель! Брусель!
   - Эй, стой, плут! - крикнул ему д'Артаньян. - Давай сюда лошадь.
   Фрике услышал, но сделал вид, что слова не дошли  до  него,  и  хотел
продолжать свой путь.
   Д'Артаньян собирался было погнаться за ним, но потом решил не  остав-
лять Рауля одного. Поэтому он ограничился только тем, что вынул из кобу-
ры пистолет и взвел курок.
   У Фрике было острое зрение и  тонкий  слух;  заметив  движение  д'Ар-
таньяна и услышав щелканье курка, он сразу остановил лошадь.
   - Ах, это вы, господин офицер, - произнес он, подъезжая. -  Право,  я
очень рад, что вас встретил.
   Д'Артаньян внимательно посмотрел на Фрике и узнал в нем  мальчишку  с
улицы Лощильщиков.
   - А, это ты, плут! - сказал он. - Иди-ка сюда.
   - Да, это я, господин офицер, - отвечал Фрике с самым невинным видом.
   - Значит, ты переменил занятие? Ты не поешь больше в хоре и не  прис-
луживаешь в трактире, а крадешь лошадей, а?
   - Ах, господин офицер, как можете вы так говорить? - воскликнул  Фри-
ке. - Я искал владельца этой лошади, молодого красивого дворянина, храб-
рого, как Цезарь... - Тут он сделал вид, что только что заметил Рауля. -
Да вот, если не ошибаюсь, и он. Сударь, вы не забудете меня,  не  правда
ли?
   Рауль опустил руку в карман.
   - Что вы хотите сделать? - спросил его д'Артаньян.
   - Дать этому славному мальчику десять ливров, - отвечал Рауль,  выни-
мая из кармана пистоль.
   - Десять пинков в живот, - сказал д'Артаньян.  -  Убирайся,  плут,  и
помни, что я знаю, где тебя искать.
   Фрике, не рассчитывавший отделаться так дешево, в два прыжка пролетел
с набережной на улицу Дофипа и скрылся из виду. Рауль сел  на  свою  ло-
шадь, и они вместе с д'Артаньяном, оберегавшим его,  как  сына,  поехали
шагом по направлению к Тиктонской улице.
   Всю дорогу они слышали вокруг себя глухой ропот и отдаленные  угрозы,
но при виде этого офицера, такого воинственного, и его внушительной шпа-
ги, висевшей на темляке у него под рукой, все расступались.
   Они доехали без всяких приключений до гостиницы "Козочка".
   Красотка Мадлен сообщила д'Артаньяну, что Планше  вернулся  и  привез
Мушкетона, который геройски перенес операцию извлечения пули и чувствует
себя так хорошо, как только позволяет рана.
   Д'Артаньян велел позвать Планше, но, сколько его ни звали, ответа  не
было: Планше скрылся.
   - Ну, так давайте вина! - приказал д'Артаньян.
   Когда вино было подано и они снова остались вдвоем, д'Артаньян  обра-
тился к Раулю.
   - Вы довольны собой, не так ли? - сказал он, с улыбкой глядя в  глаза
юноши.
   - Конечно, - отвечал Рауль. - Мне кажется, я исполнил свой долг. Раз-
ве я не защищал короля?
   - А кто вам сказал, что надо защищать короля?
   - Это мне сказал граф де Ла Фер.
   - Да, короля. Но сегодня вы защищали не короля, а  Мазарини,  что  не
одно и то же.
   - Однако, сударь...
   - Вы сделали ужасный промах, молодой человек. Вы вмешались не в  свое
дело.
   - Но вы же сами...
   - Я - это другое дело: я должен повиноваться своему капитану.  А  ваш
начальник - это принц Конде. Запомните это:  других  начальников  у  вас
нет. Хорош молодой безумец,  готовый  стать  мазаринистом  и  помогающий
арестовать Бруселя! Молчите об этом, по крайней мере, а то  граф  де  Ла
Фер будет вне себя.
   - Значит, вы думаете, что граф де Ла Фер рассердился бы на меня?
   - Думаю ли я? Да я в этом уверен! Не будь этого, я бы только поблаго-
дарил вас, потому что, в сущности, вы потрудились  для  нас.  Сейчас  не
ему, а мне приходится бранить вас, и поверьте, это вам дешевле  обойдет-
ся. Впрочем, - продолжал д'Артаньян, - я только пользуюсь правом,  кото-
рое ваш опекун передал мне, дорогой мой мальчик.
   - Я не понимаю вас, сударь.
   Д'Артаньян встал, вынул из письменного стола письмо и подал его  Рау-
лю.
   Рауль пробежал письмо, и взгляд его затуманился.
   - О, боже мой! - воскликнул он, поднимая свои красивые глаза, влажные
от слез, на д'Артаньяна. - Граф уехал из Парижа, не повидавшись со мной!
   - Он уехал четыре дня тому назад.
   - Но, судя по письму, он подвергается смертельной опасности?
   - Вот еще выдумали! Он  подвергается  смертельной  опасности!  Будьте
спокойны. Он уехал по делу и скоро вернется. Надеюсь, вы не имеете ниче-
го против того, что я временно буду вашим опекуном?
   - Конечно, нет, господин д'Артаньян! - воскликнул Рауль. -  Вы  такой
благородный человек, и граф де Ла Фер так вас любит!
   - Что же, любите и вы меня также; я не буду вам докучать, но при  ус-
ловии, что вы будете фрондером, мой юный друг, и ярым фрондером.
   - А могу я по-прежнему видаться с госпожой де Шеврез?
   - Конечно, черт возьми! И с коадъютором, и с госпожой де Лонгвиль.  И
если бы здесь был милейший Брусель, которого вы так опрометчиво  помогли
арестовать, то я сказал бы вам:  извинитесь  поскорей  перед  господином
Бруселем и поцелуйте его в обе щеки.
   - Хорошо, сударь, я буду вас слушаться, хотя и не понимаю вас.
   - Нечего тут и понимать. А вот, - продолжал д'Артаньян, обернувшись к
двери, - и господин дю Валлон, который является в  порядком  разодранной
одежде.
   - Да, но зато я ободрал немало шкур взамен, - возразил Портос, весь в
поту и в пыли. - Эти  бездельники  хотели  отнять  у  меня  шпагу.  Черт
возьми! - продолжал гигант с обычным спокойствием. -  Какое  волнение  в
народе! Но я уложил на месте больше двадцати человек эфесом своей  Бали-
зарды. Глоток вина, д'Артаньян!
   - Рассудите нас, - сказал гасконец, наливая Портосу стакан до  краев.
- Когда выпьете, вы скажете нам ваше мнение.
   Портос осушил стакан одним глотком, поставил его на стол и вытер усы.
   - О чем? - спросил он.
   - Да вот господин Бражелон, - отвечал д'Артанъян, - во что бы  то  ни
стало хотел помочь аресту Бруселя, и я с трудом удержал  его  от  защиты
Коменжа.
   - Черт возьми! - произнес Портос. - Что сказал бы опекун, если бы уз-
нал это?
   - Вы видите! - воскликнул д'Артаньян. - Нет, фрондируйте,  мой  друг,
фрондируйте и помните, что я заменяю графа во всем.
   Он звякнул своим кошельком, затем, обратясь к Портосу, спросил:
   - Вы поедете со мной?
   - Куда? - отвечал Портос, наливая себе второй стакан вина.
   - Засвидетельствовать наше почтение кардиналу.
   Портос проглотил второй стакан с таким же спокойствием, как и первый,
взял шляпу, оставленную им на стуле, и последовал за д'Артаньяном.
   Рауль же, совершенно ошеломленный тем, что он слышал,  остался  дома,
так как д'Артаньян запретил ему выходить из комнаты, пока волнение в на-
роде не уляжется.


   ЧАСТЬ ВТОРАЯ

   I
   НИЩИЙ ИЗ ЦЕРКВИ СВ. ЕВСТАФИЯ

   Д'Артаньян нарочно не отправился с Коменжем прямо в Пале-Рояль, чтобы
дать ему время сообщить кардиналу  о  выдающихся  услугах,  которые  он,
д'Артаньян, вместе со своим другом, оказал в это утро партии королевы.
   Поэтому оба они были великолепно приняты кардиналом, который  нагово-
рил им кучу любезностей и намекнул, между прочим, на то, что оба они на-
ходятся уже на полпути к тому, чего добиваются, то есть д'Артаньян  -  к
чину капитана, а Портос - к титулу барона.
   Д'Артаньян предпочел бы всему этому деньги, так как он знал, что  Ма-
зарини щедр на обещания, но тут на их исполнение, и потому  считал,  что
посулами кардинала не прокормишься; однако, чтобы не разочаровать Порто-
са, он сделал вид, что очень доволен.
   В то время как два друга были у кардинала, королева вызвала его к се-
бе. Кардинал решил, что это отличный случай усилить рвение  обоих  своих
защитников, доставив им возможность услышать изъявление благодарности от
самой королевы. Он знаком предложил им последовать за собой.  Д'Артаньян
и Портос указали ему на свои запыленные и изодранные платья, но кардинал
отрицательно покачал головой.
   - Ваши платья, - сказал он, - стоят больше,  чем  платья  большинства
придворных, которых вы встретите у королевы, потому что это  ваш  боевой
наряд.
   Д'Артаньян и Портос повиновались.
   В многочисленной  толпе  придворных,  окружавших  в  этот  день  Анну
Австрийскую, царило шумное оживление, ибо как-никак  одержаны  были  две
победы: одна над испанцами, другая над народом. Бруселя удалось спокойно
вывезти из Парижа, и в эту минуту он находился, вероятно, уже в Сен-Жер-
менской тюрьме, а Бланмениль, которого арестовали одновременно с  Брусе-
лем, но без всякого шума и хлопот, был заключен в Венсенский замок.
   Коменж стоял перед королевой, расспрашивавшей его о подробностях экс-
педиции. Все присутствующие внимательно слушали,  как  вдруг  отворилась
дверь и следом за кардиналом в залу вошли д'Артаньян и Портос.
   - Ваше величество, - сказал Коменж, подбегая к д'Артаньяну, - вот кто
может все рассказать вам лучше, чем я, так как это мой  спаситель.  Если
бы не он, я бы сейчас болтался в рыбачьих сетях где-нибудь около СенКлу,
ибо меня хотели ни более ни менее, как бросить  в  реку.  Рассказывайте,
д'Артаньян, рассказывайте!
   С тех пор как д'Артаньян стал лейтенантом мушкетеров,  ему  не  менее
сотни раз приходилось бывать в одной комнате с королевой, но ни разу еще
она с ним не заговорила.
   - Отчего же, сударь, оказав мне такую услугу, вы молчите?  -  сказала
королева.
   - Ваше величество, - отвечал д'Артаньян, - я могу сказать только, что
моя жизнь принадлежит вам и что я буду истинно счастлив в тот день, ког-
да отдам ее за вас.
   - Я знаю это, сударь, знаю давно, - сказала Анна Австрийская. -  Поэ-
тому я рада, что могу публично выразить вам  мое  уважение  и  благодар-
ность.
   - Позвольте мне, ваше величество, - сказал д'Артаньян, - часть их ус-
тупить моему другу, как и я, - он сделал ударение на этих словах, - ста-
рому мушкетеру полка Тревиля; он совершил чудеса храбрости.
   - Как зовут вашего друга? - спросила королева.
   - Как мушкетер, - сказал д'Артаньян, - он носил имя Портоса (королева
вздрогнула), а настоящее его имя - кавалер дю Валлон.
   - Де Брасье де Пьерфон, - добавил Портос.
   - Этих имен слишком много, чтобы я могла запомнить  их  все;  я  буду
помнить только первое, - милостиво сказала королева.
   Портос поклонился, а д'Артаньян отступил на два шага назад.
   В эту минуту доложили о прибытии коадъютора.
   Раздались возгласы удивления. Хотя в это самое утро коадъютор  произ-
носил в соборе проповедь, ни для кого не  было  тайной,  что  он  сильно
склоняется на сторону фрондеров. Поэтому Мазарини,  попросив  парижского
архиепископа, чтобы его племянник выступил с проповедью, очевидно,  имел
намерение сыграть с г-ном де Рецем шуточку  на  итальянский  манер,  что
всегда доставляло ему удовольствие.
   Действительно, едва выйдя из собора, коадъютор узнал  о  случившемся.
Он, правда, поддерживал сношения с главарями Фронды,  но  не  настолько,
чтобы ему нельзя было отступить в случае, если бы двор предложил ему то,
чего он добивался и к чему его звание коадъютора было только  переходной
ступенью. Г-н де Рец хотел стать архиепископом вместо своего дяди и кар-
диналом, как Мазарини. От народной партии он вряд ли мог  ожидать  таких
подлинно королевских милостей. Поэтому он отправился  во  дворец,  чтобы
поздравить королеву с победой при Лансе, решив действовать за или против
двора, в зависимости от того, хорошо или плохо будут приняты  его  позд-
равления.
   Итак, доложили о коадъюторе. Он вошел, и веселые придворные с  жадным
любопытством уставились на него, ожидая, что он скажет.
   У коадъютора одного было не меньше ума, чем у всех собравшихся  здесь
с целью посмеяться над ним. Его речь была так искусно  составлена,  что,
несмотря на все желание присутствующих подтрунить над ней, им решительно
не к чему было придраться. Закончил он выражением  готовности,  по  мере
своих слабых сил, служить ее величеству.
   Все время, пока коадъютор говорил, королева, казалось, с большим удо-
вольствием слушала его приветствие, но когда оно закончилось  выражением
готовности служить  ей,  к  чему  вполне  можно  было  придраться,  Анна
Австрийская обернулась, и шутливый взгляд, брошенный ею в сторону любим-
цев, явился для них знаком, что она выдает коадъютора им  на  посмеяние.
Тотчас же посыпались придворные шуточки. Ножан-Ботен, своего рода домаш-
ний шут, воскликнул, что королева очень счастлива найти в  такую  минуту
помощь в религии. Все расхохотались.
   Граф Вильруа сказал, что не понимает, чего еще можно опасаться, когда
по одному знаку коадъютора на защиту двора против парламента и парижских
горожан явится целая армия священников, церковных швейцаров и сторожей.
   Маршал де Ла Мельере выразил сожаление, что в случае, если  бы  дошло
до рукопашного боя, господина коадъютора нельзя было бы узнать по  крас-
ной шляпе, как узнавали по белому перу на шляпе Генриха IV в  битве  при
Иври.
   Гонди с видом спокойным и строгим принял на себя всю бурю смеха,  ко-
торую он мог сделать роковой для весельчаков.  Затем  королева  спросила
его, не имеет ли он еще что-нибудь прибавить к своей прекрасной речи.
   - Да, ваше величество, - ответил коадъютор, - я  хочу  попросить  вас
хорошенько подумать, прежде чем развязывать гражданску