ликнул он. - Вот и они.
   Действительно, большой отряд всадников виднелся в полумиле от них.
   - Друзья мои, - сказал д'Артаньян, - отдайте ваши шпаги Мушкетону; он
возвратит их вам, когда будет нужно. Не забывайте, что вы наши пленники.
   Затем они пришпорили утомленных коней и вскоре нагнали конвой.
   Окруженный частью отряда полковника Гаррисона, король  ехал  впереди,
бесстрастно, с достоинством, как будто добровольно.
   Когда он заметил Атоса и Арамиса, с которыми ему не дали даже времени
проститься, и прочел в их глазах, что в нескольких шагах от  него  нахо-
дятся друзья, то - хотя он считал их тоже пленниками - все же  взор  его
загорелся радостью, и краска залила бледные щеки.
   Д'Артаньян опередил отряд, оставив своих друзей под наблюдением  Пор-
тоса, и поравнялся с Гаррисоном. Тот действительно узнал его, припомнил,
что встречался с ним у Кромвеля, и принял его  настолько  любезно,  нас-
колько это мог сделать человек его звания и характера.
   Как и предполагал д'Артаньян, у полковника не возникло, да и не могло
возникнуть ни малейшего подозрения насчет наших друзей.
   Вскоре сделали привал, чтобы король пообедал. На  этот  раз,  однако,
против попыток побега были приняты особые меры. В большой зале гостиницы
накрыли маленький стол для короля и большой для офицеров.
   - Вы обедаете со мной? - спросил Гаррисон у д'Артаньяна.
   - С большим бы удовольствием, - отвечал д'Артаньян, - по со мной  мой
друг дю Валлоп и еще два пленника, которых я никак не могу  оставить,  а
всех нас слишком много, чтобы сесть за ваш стол. Лучше сделаем так: при-
кажите накрыть для нас отдельный стол, вон там в углу, и пришлите нам  с
вашего стола, что пожелаете, а то мы рискуем умереть с голоду. Все равно
мы будем обедать вместо, в одной комнате.
   - Отлично, - сказал Гаррисон.
   Все устроилось, как хотел д'Артаньян. Когда он вернулся от  полковни-
ка, король уже сидел за своим столиком; ему прислуживал Парри.  Гаррисон
и его офицеры расположились за своим столом, а в углу были  приготовлены
места для д'Артаньяна и его друзей.
   Стол, за которым сидели пуританские офицеры, был круглый, и - случай-
но или нарочно, чтобы выразить королю презрение, - Гаррисон уселся к не-
му спиной.
   Король видел, как вошли четыре преданных ему офицера,  но,  казалось,
не обратил на них никакого внимания.
   Они подошли к накрытому для них столу и разместились  так,  чтобы  не
сидеть ни к кому спиной. Прямо перед ними сидели за одним столом  офице-
ры, а за другим - король.
   Гаррисон был очень любезен со своими гостями  и  присылал  им  лучшие
блюда со своего стола; но, к великому огорчению четырех друзей, вино от-
сутствовало. Атоса это обстоятельство, казалось, мало трогало, но  д'Ар-
таньян, Портос и Арамис не могли удержаться  от  кислой  гримасы  всякий
раз, как им приходилось глотать пиво, любимый напиток пуритан.
   - Честное слово, полковник, - сказал д'Артаньян,  -  мы  вам  глубоко
признательны за ваше любезное приглашение, так как иначе  рисковали  ос-
таться без обеда, как уже остались без завтрака. Мой друг дю Валлон, ве-
роятно, тоже выразит вам свою признательность, так как он был очень  го-
лоден.
   - Я и сейчас еще не насытился, - сказал Портос, кланяясь полковнику.
   - Как же могло случиться с вами такое ужасное несчастье, что вы оста-
лись без завтрака? - спросил, смеясь, Гаррисон.
   - Очень просто, полковник, - отвечал д'Артаньян. - Я  спешил  догнать
вас и, чтобы скорее достигнуть цели, ехал все время по вашим следам, че-
го ни в коем случае не следовало делать такому опытному квартирмейстеру,
как я. Мне следовало знать, что там, где прошел полк таких бравых молод-
цов, как ваши, не останется и обглоданной кости. Поэтому представьте се-
бе наше разочарование, когда, подъехав к красивому домику на опушке  ле-
са, такому нарядному, с красной черепичной крышей и  зелеными  ставнями,
мы вместо кур, которых намеревались зажарить, окороков, которые  собира-
лись запечь, нашли лишь какого-то беднягу, плавающего  в  крови...  Черт
возьми, полковник, прошу вас передать мой комплимент тому из ваших  офи-
церов, который нанес такой славный удар; он вызвал даже одобрение  моего
друга дю Валлона, который сам большой мастер наносить всякого рода  уда-
ры.
   - Да! - сказал с усмешкой Гаррисон, поглядывая  на  одного  из  своих
офицеров. - Когда Грослоу берется за что-нибудь, то после него  беспоко-
иться уже не приходится.
   - Ах, так это он! - сказал д'Артаньян, кланяясь офицеру. - Как  жаль,
что капитан не говорит по-французски и я не могу лично его поздравить.
   - Я принимаю ваш комплимент и готов ответить вам  тем  же,  -  сказал
офицер на довольно чистом французском языке. - Я три года жил в Париже.
   - В таком случае, милостивый государь, я должен сказать вам,  -  про-
должал д'Артаньян, - что удар был вами нанесен  мастерски:  вы  чуть  не
убили этого человека...
   - Я думал, что совсем его убил, - заметил Грослоу.
   - Нет, не совсем. Правда, он был близок к этому, но все же не умер.
   При этих словах д'Артаньян бросил взгляд на Парри, для  которого  он,
собственно, и говорил и который стоял перед королем бледный как мертвец.
   Что касается короля, то он слышал весь этот разговор,  и  сердце  его
сжималось от невыразимой боли. Он не понимал, для чего французский  офи-
цер передавал все эти ужасные подробности, и возмущался его видимым рав-
нодушием. Только при последних словах д'Артаньяна он вздохнул с облегче-
нием.
   - Ах, черт возьми, - встревожился Грослоу,  -  я  думал,  что  ударил
удачнее. Если бы отсюда не было так далеко до дома этого несчастного,  я
бы вернулся, чтобы покончить с ним.
   - И это было бы лучше, если вы не хотите, чтобы он остался в живых, -
сказал д'Артаньян, - так как, знаете ли, раны в голову, если человек  не
умер сразу, заживают через неделю.
   И д'Артаньян вторично бросил взгляд на Парри, на лице которого  выра-
зилась такая радость, что Карл, улыбаясь, протянул ему руку.
   Парри наклонился и почтительно поцеловал руку своего господина.
   - Право, д'Артаньян, - сказал Атос, - вы столь же  красноречивы,  как
остроумны. Но что вы скажете о короле?
   - Мне очень нравится его лицо, - сказал д'Артаньян. - В  нем  есть  и
доброта и благородство.
   - Да, но он угодил в плен, - заметил Портос, - а это плохо.
   - Мне очень хочется выпить за здоровье короля, - сказал Атос.
   - В таком случае позвольте мне произнести  тост,  -  предложил  д'Ар-
таньян.
   - Говорите! - согласился Арамис.
   Портос с изумлением взирал на д'Артаньяна,  поражаясь  изворотливости
его гасконского ума.
   Д'Артаньян наполнил свой оловянный кубок и поднялся.
   - Господа, - обратился он к своим товарищам, -  предлагаю  выпить  за
здоровье того, кому принадлежит первое место за этим обедом:  за  нашего
полковника. Да будет ему известно, что мы к его услугам до самого Лондо-
на и далее.
   Произнося это приветствие, д'Артаньян смотрел на Гаррисона,  Гаррисон
принял тост на свой счет, поднялся, поклонился четырем друзьям и без ма-
лейшего сомнения осушил свой кубок. Между тем французские офицеры  пере-
вели свой взор на короля и выпили все вместе.
   Карл, в свою очередь, протянул свой кубок Парри, который  палил  туда
немного пива, ибо короля угощали том же, чем и других. Поднеся  кубок  к
губам, он взглянул на четырех друзей и  выпил  пиво  с  улыбкой,  полной
признательности.
   - Ну а теперь, господа, - крикнул Гаррисон, ставя на стол свой  кубок
и не обращая никакого внимания на своего знатного  пленника,  -  пора  в
путь.
   - Где мы будем ночевать, полковник?
   - В Тэрске, - отвечал Гаррисон.
   - Парри, - сказал король, поднимаясь и обращаясь к  своему  слуге,  -
вели подать моего коня. Я еду в Тэрск.
   - Честное слово, - сказал д'Артаньян Атосу, - я очарован вашим  коро-
лем и готов ему служить.
   - Если вы говорите это от чистого сердца, - отвечал Атос, - то король
не попадет в Лондон.
   - Как так?
   - А так, что мы раньше это освободим его.
   - О, на этот раз, Атос, - заметил ему д'Артаньян, - вы, честное  сло-
во, сошли с ума.
   - У вас есть какой-нибудь определенный план? - спросил Арамис.
   - Эх, - сказал Портос, - нет ничего невозможною, когда  есть  хороший
план.
   - У меня нет никакого плана, - сказал Атос, -  д'Артаньян  что-нибудь
придумает.
   Д'Артаньян пожал плечами, и они пустились в путь.


   XVIII
   Д'АРТАНЬЯН ПРИДУМЫВАЕТ ПЛАН

   Атос знал д'Артаньяна, пожалуй, лучше, чем сам д'Артаньян.  Он  знал,
что ему достаточно заронить в изобретательный ум  гасконца  какую-нибудь
мысль, подобно тому как достаточно бросить зерно в тучную и  плодоносную
почву. Поэтому он совершенно спокойно отнесся к тому, что его друг пожал
плечами и поехал рядом с ним, разговаривая о Рауле - разговор,  который,
как помнит читатель, при других обстоятельствах остался незаконченным.
   Уже наступила ночь, когда прибыли в Тэрск. Четверо друзей делали вид,
что не обращают никакого внимания на меры предосторожности, которые при-
нимались по отношению к королю. Они остановились в частном доме,  и  так
как им каждую минуту приходилось опасаться за самих себя, они расположи-
лись все в одной комнате, обеспечив себе выход на случай нападения. Слуг
разместили каждого на своем посту. Грилю улегся на соломе у дверей.
   Д'Артаньян был задумчив и, казалось, утратил на  время  свою  обычную
словоохотливость. Он не говорил ни слова и только насвистывал,  прохажи-
ваясь между постелью и окошком. Портос, по обыкновению ничего  по  заме-
чавший, все досаждал ему вопросами. Д'Артаньян нехотя отвечал, а Атос  и
Арамис переглядывались и улыбались.
   Хотя за день друзья очень устали, все они спали очень плохо, за  иск-
лючением Портоса, у которого сон был такой же мощный, как и аппетит.
   На следующее утро д'Артаньян встал первым. Он уже побывал на конюшне,
осмотрел лошадей и отдал распоряжение  относительно  предстоящего  путе-
шествия, - а Атос в Арамис все еще не проснулись, Портос  даже  блаженно
храпел.
   В восемь часов утра все тронулись в путь в том же порядке, как и  на-
кануне. Только д'Артаньян покинул своих друзей  и  подъехал  к  Грослоу,
чтобы возобновить знакомство, завязавшееся накануне.
   Пуританский офицер, которому похвалы его нового знакомого приятно ще-
котали самолюбие, встретил его с любезной улыбкой.
   - Право, дорогой капитан, - сказал ему д'Артаньян, - я  очень  счаст-
лив, что нашел наконец человека, с которым могу говорить на моем  родном
языке. Мой друг дю Валлон - человек очень угрюмого  характера;  из  него
клещами не вытянешь и четырех слов в сутки, что же касается  двух  наших
пленников, то они, понятно, не очень расположены разговаривать.
   - Они, кажется, заядлые роялисты? - заметил Грослоу.
   - Вот именно. Тем больше у них причин злиться на пас за  то,  что  мы
взяли в плен Стюарта, которого,  смею  надеяться,  там  ожидает  славная
расплата.
   - Еще бы! - усмехнулся Грослоу. - Для этого мы и везем его в Лондон.
   - И, надеюсь, не спускаете с него глаз?
   - Еще бы! Вы видите, у него поистине королевская свита,  -  прибавил,
смеясь, офицер.
   - Да, конечно. Ну, днем-то нечего бояться: не убежит. А вот ночью...
   - Ночью я усиливаю охрану.
   - А как же вы стережете его?
   - Восемь человек находятся безотлучно в его компате.
   - Черт возьми, крепко сторожите! - заметил д'Артаньян.  -  Но,  кроме
этих восьми человек, вы, вероятно, ставите стражу и снаружи?  Знаете,  в
таких случаях чем больше предосторожностей, тем лучше. Подумайте,  какой
у вас пленник!
   - Ну, вот еще! Скажите на милость, что могут сделать двое невооружен-
ных людей против восьми вооруженных?
   - Как двое?
   - Да король и его камердинер.
   - Значит, вы позволяете камердинеру всегда быть при нем?
   - Да, Стюарт просил, чтобы ему была оказана такая милость, и  полков-
ник Гаррисон согласился. Так как он король, то, видите ли, он  не  может
ни одеться сам, ни раздеться.
   - Ах, капитан, - воскликнул д'Артаньян, решив  опять  подогреть  анг-
лийского офицера лестью, которая ему раньше так хорошо удалась, - право,
чем больше я вас слушаю, тем больше поражает меня та легкость и изящест-
во, с какими вы говорите по-французски. Конечно, вы провели три  года  в
Париже, но если бы я прожил в Лондоне всю жизнь, я все же не научился бы
сверить по-английски так же хорошо, как вы по-нашему. Чем вы  занимались
в Париже?
   - Мой отец коммерсант, и он поместил меня к своему компаньону, а тот,
в свою очередь, послал моему отцу своего сына, - так уж водится в торго-
вом мире.
   - А что, капитан, понравился вам Париж?
   - Да, но только вам, французам, следовало бы устроить революцию вроде
пашей, не против короля - он еще ребенок, а против этого плута  итальян-
ца, который, говорят, любовник вашей королевы.
   - О, я с вами совершенно согласен, и это нетрудно  было  бы  сделать,
если бы только у нас нашелся десяток таких офицеров, как вы - без  пред-
рассудков, решительных и неподкупных. О, мы быстро расправились бы с Ма-
зарини и так же притянули бы его к ответу, как вы вашего короля!
   - А я думал, - сказал офицер, - что вы состоите на службе у  Мазарини
и что это он послал вас к генералу Кромвелю.
   - Вернее сказать, я состою на службе у короля, но, узнав, что  карди-
нал собирается послать кого-нибудь в Англию, я добился того, что послали
именно меня, так как я горел желанием повидать гениального человека, ко-
торый держит сейчас в руках судьбы трех королевств. И потому,  когда  он
предложил мне и моему другу дю Валлону веяться за оружие в защиту старой
Англии, - вы знаете, как мы отнеслись к этому предложению.
   - Да, я знаю, что вы сражались рядом с Мордаунтом.
   - Я беззаветно предан ему. Это прекрасный, храбрый  молодой  человек.
Вы видели, как он ловко свалил своего дядю?
   - Вы его лично знаете? - спросил офицер.
   - Очень хорошо; могу даже сказать, что мы с ним очень близки. Дю Вал-
лон и я прибыли вместе с ним из Франции.
   - Я слышал, будто вы что-то уж слишком долго заставили его ждать  вас
в Булони.
   - Что поделаешь? - сказал Д'Артаньян. - Я был, как и вы, в конвое ко-
роля.
   - Ага! - сказал Грослоу. - Какого короля?
   - Да нашего, черт возьми. Малютки-king [23] Людовика Четырнадцатого.
   Д'Артаньян снял шляпу. Англичанин из вежливости сделал то же.
   - А сколько времени вы охраняли короля?
   - Три ночи, и, право, я с удовольствием вспоминаю об этих почах.
   - Разве маленький король такой милый ребенок?
   - Король?.. Да он преспокойно спал.
   - Так что же вас развлекало?
   - А то, что мои друзья, офицеры гвардии  и  мушкетеры,  приходили  ко
мне, и мы проводили ночи в игре с выпивкой.
   - Ах да! - со вздохом сказал англичанин. - Это правда! Вы,  французы,
веселые ребята.
   - А разве вы не играете, когда находитесь на дежурстве?
   - Никогда, - ответил англичанин.
   - В таком случае вам должно быть очень скучно. Жалею вас,  -  заметил
Д'Артаньян.
   - Это правда, - продолжал офицер, - я всегда с ужасом жду своей  оче-
реди. Это очень долго - целую ночь не спать.
   - Да, когда сидишь целую ночь один или с дурачьем солдатами. Но  если
с тобой сидит веселый партнер, золотые катятся по столу, кости стучат, -
тогда ночь пролетает незаметно, как сон. Значит, вы не любите играть?
   - Напротив.
   - В ландскнехт, например?
   - Я обожаю эту игру, и во Франции играл почти каждый вечер.
   - А в Англии?
   - В Англии я еще ни разу не держал в руках ни костей, ни карт.
   - О, как мне жаль вас! - воскликнул д'Артаньян с искренним сочувстви-
ем.
   - Слушай-те, - сказал англичанин, - сделайте одну вещь.
   - Какую?
   - Завтра я буду на дежурстве.
   - Около Стюарта?
   - Да. Приходите ко мне, и проведем ночь вместе.
   - Невозможно.
   - Невозможно?
   - Никак.
   - Почему это?
   - Мы каждый вечер составляем партию с дю Валлоном. Иногда не спим всю
ночь напролет. Сегодня, например, мы с ним играли до утра.
   - Так что же?
   - То, что ему будет скучно, если я не составлю ему партию.
   - А он рьяный игрок?
   - Я видел, как он до слез хохотал, проигрывая две тысячи пистолей.
   - Так приводите его с собой.
   - Но как же это можно сделать? А наши пленники?
   - Ах, черт возьми, это правда! - заметил Грослоу. - Так пусть их пос-
терегут ваши слуги.
   - Чтобы они удрали! - сказал Д'Артаньян. - Покорно благодарю.
   - Значит, это знатные лица, раз вы ими так дорожите?
   - Еще бы! Один - богатый  дворянин  из  Турепи,  а  другой  -  рыцарь
мальтийского ордена, из очень знатного рода. За каждого из них мы  выго-
ворили себе по две тысячи фунтов стерлингов по прибытии во  Францию.  Мы
ни на минуту не хотим упускать из виду этих людей, так  как  наши  слуги
знают, что они миллионеры. Мы их слегка обыскали, когда брали в плен,  и
скажу вам по секрету, что их-то денежки мы с дю Валлоном  и  проигрываем
друг другу каждую ночь. Но может случиться, что они припрятали какой-ни-
будь драгоценный камень или редкостный брильянт, и  поэтому  мы  с  моим
приятелем, как скряги, храним свое сокровище, не оставляя его ни на  ми-
нуту. Мы глаз не спускаем с этих  людей,  и  когда  я  сплю,  дю  Валлон
бодрствует.
   - Вот как! - сказал Грослоу.
   - Вы понимаете теперь, что заставляет меня  отклонить  ваше  любезное
приглашение, как бы мне ни хотелось принять  его.  Играть  почти  каждую
ночь и все с одним и тем же  партнером  -  скучновато;  шансы  постоянно
уравниваются, и по прошествии месяца оказывается, что ты не выиграл и не
проиграл.
   - Ах, - проговорил со вздохом Грослоу, - есть вещь более скучная: это
- совсем не играть.
   - Согласен, - сказал Д'Артаньян.
   - Но скажите, - начал опять англичанин, - ваши пленники - опасные лю-
ди?
   - В каком смысле?
   - А так: способны они взбунтоваться?
   Д'Артаньян расхохотался.
   - Вот еще что надумали! - воскликнул он. - Одного  трясет  лихорадка,
которую он заполучил в вашей прекрасной стране, а другой  -  мальтийский
рыцарь - тих и робок, как девушка. К тому же для большей безопасности мы
отобрали у них все оружие, до перочинных ножей и карманных ножниц  вклю-
чительно.
   - В таком случае приводите их с собой, - сказал Грослоу.
   - Как, вы хотите?.. - изумился Д'Артаньян.
   - Да, у меня восемь человек.
   - Ну и что же?
   - Четверо будут сторожить их, а другие четверо - короля.
   - А ведь правда, - проговорил Д'Артаньян, - это можно сделать; только
это причинит вам много хлопот.
   - Пустяки! Приходите только, вы увидите, как все хорошо устроится.
   - О, об этом я не беспокоюсь, - сказал Д'Артаньян, - такому человеку,
как вы, можно слепо довериться.
   Выслушав лестное замечание  д'Артаньяна,  английский  офицер  самодо-
вольно усмехнулся: ею тщеславие было удовлетворено, а сердце вполне  за-
воевано льстецом.
   - Но, - сказал д'Артаньян, - я думаю, ничто нам  не  помешает  начать
сегодня же вечером.
   - Что именно?
   - Нашу партию.
   - Конечно, ничто, - сказал Грослоу.
   - В самом деле, приходите сегодня вечером к нам, а завтра мы вам  от-
дадим визит. Если что-нибудь вам не понравится в наших пленниках,  кото-
рые, как вы знаете, отъявленные роялисты, то можно  отменить  завтрашнюю
встречу, и мы просто проведем приятно сегодняшнюю ночь.
   - Чудесно. Сегодня вечером я у вас, завтра у Стюарта,  послезавтра  у
меня.
   - А там уже и в Лондоне. Черт побери, - воскликнул Д'Артаньян,  -  вы
видите, что всюду можно проводить время весело и приятно!
   - Да, особенно когда встретишься с французами, и к  тому  же  такими,
как вы, - подтвердил Грослоу.
   - А главное - как дю Валлон, вы увидите, что это за молодчина. Он от-
чаянный фрондер и ненавидит Мазарини, которого однажды едва  не  прикон-
чил. Им потому и дорожат, что боятся его.
   - Да, - сказал Грослоу, - у него славное лицо, и хотя я  его  еще  не
знаю, но он мне очень понравился.
   - Что же будет, когда вы его узнаете? Кстати, он, кажется,