ех ли вы французов, которые, как мне говорили, хотели похитить коро-
ля из Уайт-Холла?
   - Да, милорд, я стоял под эшафотом во время казни. Я  не  мог  спасти
Карла Первого, но, обрызганный кровью короля-мученика, я слышал его пос-
леднее слово. Это мне он сказал: "Помни!", намекая на сокровище, которое
лежит теперь у ваших ног, милорд.
   - Я много слышал о вас, сударь, - сказал Монк, - но я рад, что сейчас
оценил вас по личному впечатлению, а не по чужим  суждениям.  Поэтому  я
скажу вам то, чего не говорил никому, и вы увидите, насколько я  отличаю
вас от всех тех, кого до сих пор ко мне присылали.
   Атос поклонился и приготовился слушать,  жадно  вбирая  слова  Монка,
слова скупые и драгоценные, как роса в пустыне.
   Монк продолжал:
   - Вы говорите о короле Карле Втором, но скажите мне, прошу вас, какое
мне дело до этого мнимого короля? Я состарился в трудах военных и  поли-
тических, а война и политика теперь переплетены так  тесно,  что  каждый
воин должен сражаться в сознании своего права или своих стремлений,  бу-
дучи заинтересован лично, а не повинуясь слепо командиру, как в  обыкно-
венных войнах. Я, может быть, ничего не хочу, но боюсь многого. С войной
связана независимость Англии и каждого англичанина. Теперь положение мое
независимо, а вы хотите, чтобы я сам дал надеть на себя оковы  иностран-
цу. Ведь Карл Второй для меня не более как иностранец. Он дал здесь нес-
колько сражений и проиграл их; стало быть, он плохой полководец. Ему  не
удались переговоры; стало быть, он плохой дипломат. Он просил  помощи  у
всех европейских дворов; стало быть, он человек малодушный  и  бесхарак-
терный. Мы еще не видели ничего благородного,  ничего  великого,  ничего
сильного от этого ума, который хочет управлять величайшею в мире  держа-
вою. Я знаю Карла только с самой дурной стороны, и вы хотите,  чтобы  я,
человек разумный, добровольно стал рабом существа, которое гораздо  ниже
меня по военным знаниям, политическим способностям и даже по своему  по-
ложению.
   Нет, сударь, когда какой-нибудь великий и благородный подвиг заставит
меня оценить Карла Стюарта, я, может быть, признаю его права на престол,
с которого мы свергли его отца, потому что тот был лишен достоинств, от-
сутствующих пока и у сына. Но сейчас я признаю только свои права.  Рево-
люция произвела меня в генералы, а моя шпага сделает  меня  протектором,
если я захочу. Пусть Карл явится, вступит в открытую борьбу  и  особенно
пусть не забывает, что он из той породы, с которой спросится больше, чем
со всякой другой. Перестанем же говорить об этом, я не  принимаю  вашего
предложения и не отказываюсь: я жду.
   Атос понял, что Монк слишком хорошо осведомлен обо всем, что касается
Карла II, и потому счел бесполезным продолжать свои настояния. И  час  и
место мало подходили для этого.
   - Милорд, - сказал он, - мне остается только выразить вам мою  благо-
дарность.
   - За что, сударь? За то, что вы разгадали меня и что я поступил  так,
как вы надеялись? Право, это не стоит благодарности. Золото, которое  вы
отвезете Карлу, послужит ему испытанием. Увидим, что он из него сделает,
и, может быть, я переменю о нем мнение.
   - Однако ваша милость не боится скомпрометировать себя,  выпуская  из
рук деньги, которые дадут вашему противнику средство действовать  против
вас?
   - Моему противнику, говорите вы? Но у меня, сударь, нет противника. Я
служу парламенту, который приказывает мне сражаться с генералом  Ламбер-
том и королем Карлом! Они - враги парламента, а не мои, По его  приказа-
нию я сражаюсь с ними. Если бы парламент приказал мне  украсить  флагами
Лондонский порт, выстроить солдат на берегу  и  встретить  короля  Карла
Второго...
   - То вы бы повиновались ему? - воскликнул Атос с радостью.
   - Извините меня, - отвечал Монк с улыбкою, - где моя голова: я, седой
старик, чуть не сказал ребяческой глупости.
   - Так вы ослушались бы приказания парламента? - спросил Атос.
   - Я не говорю и этого, сударь. Прежде  всего  спасение  родины.  Богу
угодно было дать мне силу, которую я должен употребить на общее благо, и
в то же время он дал мне способность рассуждения. Поэтому, если бы  пар-
ламент отдал мне подобное приказание, то я бы еще подумал.
   Атос опечалился.
   - Вижу, - вздохнул он, - вижу, ваша милость, что вы решительно против
короля Карла Второго.
   - Вы все предлагали мне вопросы; позвольте и мне спросить вас, граф.
   - Извольте, сударь, я отвечу вам так же откровенно, как вы мне.
   - Когда вы доставите этот миллион вашему принцу, что  посоветуете  вы
ему с ним сделать?
   Атос устремил на Монка гордый - и решительный взгляд.
   - Милорд, - сказал он, - другие употребили бы эти деньги  на  подкуп.
Но я посоветую королю навербовать два полка, явиться в Шотландию,  кото-
рую вы усмирили, и дать народу вольности, обещанные ему  революцией,  но
еще не обеспеченные. Я посоветую ему лично  командовать  этой  небольшой
армией, которая быстро будет расти, верьте мне, и искать смерти со  зна-
менем в руках, не обнажая шпаги, с криком: "Англичане! От вашей руки по-
гибнет третий король! Берегитесь! Есть высшее правосудие!"
   Монк опустил голову и задумался.
   - А если он добьется успеха, - спросил он, -  что  очень  невероятно,
однако и не невозможно, ибо нет ничего невозможного на этом свете,  -  в
таком случае что посоветуете вы ему?
   - Посоветую помнить, что судьба лишила его престола,  а  добрые  люди
помогли вернуть его.
   Монк насмешливо улыбнулся.
   - К несчастью, - сказал он, - короли не всегда следуют хорошим  сове-
там.
   - Ах, милорд, Карл Второй не король, - отвечал Атос,  тоже  улыбаясь,
но с иным выражением.
   - Граф, кончим переговоры... Вы сами того же хотите, не так ли?
   Атос поклонился.
   - Я прикажу отнести эти два бочонка куда вам угодно. Где вы живете?
   - В предместье, около устья реки.
   - О, я знаю его: все предместье состоит из пяти или шести домов.
   - Совершенно верно. Я поселился в первом доме. Два  рыбака  живут  со
мной; они перевезли меня сюда на своей лодке.
   - А где сейчас ваше судно?
   - Стоит в море на якоре и ждет меня.
   - Но вы поедете не тотчас?
   - Милорд, я попытаюсь еще раз убедить вашу милость.
   - Вам это не удастся, - сказал Монк. - Но вам надо выехать из Ньюкас-
ла так, чтобы вы не оставили здесь  никаких  подозрений,  которые  могут
повредить вам или мне. Офицеры мои  думают,  что  Ламберт  атакует  меня
завтра. Я же ручаюсь, что он не  двинется  с  места.  Ламберт  предводи-
тельствует армией, неоднородною по своим принципам, а такая армия не мо-
жет существовать. Я обучил моих солдат подчинять мой  авторитет  высшему
авторитету, так чтобы после меня, вокруг меня, надо мною они чувствовали
еще что-то. У моих солдат есть цель. Если я умру,  что  очень  возможно,
армия моя не начнет сразу же разлагаться; если я отлучусь, а это  иногда
бывает, в лагере моем не будет и тени  беспокойства  или  беспорядка.  Я
магнит, сила, естественно притягивающая всех англичан. Я притяну к  себе
все мечи, посланные против меня. Ламберт командует теперь  восемнадцатью
тысячами дезертиров. Но вы понимаете, я ни слова не сказал об этом  моим
офицерам. Очень полезно для армии чувствовать, что  предстоит  сражение:
все осторожны, внимательны. Я говорю вам об этом, чтобы вы жили  спокой-
но, поэтому не спешите на родину: через неделю случится чтонибудь  новое
- либо сражение, либо мир. Так как вы, считая меня порядочным человеком,
доверили мне вашу тайну, то я должен отблагодарить  вас  за  доверие.  Я
приду к вам или пришлю за вами. Не уезжайте же, не  поговорив  со  мной,
еще раз прошу вас об этом.
   - Обещаю вам остаться! - вскричал Атос, и искра радости  вспыхнула  в
его глазах.
   Монк понял его радость и остановил ее немою улыбкою, - так он  убивал
надежду у тех, кто думал, что убедил его.
   - А что же мне делать в течение этой недели?
   - Если у нас будет сражение, не принимайте в нем участия, прошу  вас.
Я знаю, французы любят развлечения подобного рода. В вас  может  попасть
шальная пуля; наши шотландцы стреляют очень плохо, и я  не  хочу,  чтобы
такой достойный дворянин вернулся во Францию раненым. Наконец, я не  хо-
чу, чтобы мне пришлось самому отсылать вашему принцу миллион, который вы
мне оставите; тогда скажут, и не без оснований, что я плачу  претенденту
на престол, чтобы он воевал с парламентом. Ступайте, сударь, и будем оба
соблюдать наши условия.
   - Ах, милорд, - сказал Атос, - в каком был бы  я  восторге,  если  бы
первый проник в тайны благородного сердца, которое бьется в груди, прик-
рытой этим плащом.
   - Так вы решительно думаете, что у меня есть тайны? -  спросил  Монк,
не меняя слегка насмешливого выражения лица. - Какая тайна  может  скры-
ваться в пустой голове простого солдата? Но уже поздно,  фонарь  гаснет;
пора позвать нашего моряка. Эй, рыбак!  -  крикнул  Монк  по-французски,
подходя к лестнице.
   Рыбак, продрогший на холоде, откликнулся хриплым голосом:
   - Что угодно?
   - Дойди до караула, - сказал ему Монк, - и позови  сюда  сержанта  от
имени генерала Монка.
   Это было нетрудное поручение. Сержант, которого  очень  интересовало,
зачем генерал явился в пустынное аббатство, подходил  тем  временем  все
ближе и находился уже в нескольких шагах от рыбака.
   Услыхав приказание генерала, он тотчас подбежал к нему.
   Монк приказал:
   - Возьми лошадь и двух солдат.
   - Лошадь и двух солдат, - повторил сержант.
   - Да, а можешь ты достать вьючную лошадь с корзинами?
   - Могу, в шотландском лагере. До него отсюда шагов сто.
   - Сойди сюда.
   Сержант спустился по ступенькам в подземелье к Монку.
   - Взгляни туда, где стоит этот дворянин. Видишь два бочонка?
   - Вижу.
   - В одном из них порох, в Другом пули. Надо перевезти их  в  селенье,
там, на берегу реки; я намерен занять его завтра отрядом в двести  чело-
век. Ты понимаешь, что это поручение - тайное; от  него  может  зависеть
наша победа. Привяжи оба бочонка к лошади и отведи ее под  охраной  двух
солдат до дома этого дворянина, моего друга. Но смотри, чтоб никто ниче-
го не знал.
   - Я прошел бы по болотам, если бы хоть скольконибудь знал  дорогу,  -
заметил сержант.
   - Я знаю одну тропу, - отозвался Атос, - она не очень длинна и притом
надежна, ибо построена на сваях, так что, приняв  необходимые  предосто-
рожности, мы доберемся по ней куда надо.
   - Слушайся моего друга, - добавил Монк.
   - Ото, какие тяжелые! - сказал сержант, силясь приподнять бочонок.
   - В каждом четыреста фунтов, если они содержат то, что в  них  должно
быть, не так ли, сударь? - спросил Монк.
   - Да, почти, - отвечал Атос.
   Сержант пошел за лошадью и солдатами.
   - Оставляю вас с этими людьми, - сказал Монк, услышав топот копыт,  -
и возвращаюсь в лагерь. Вы в безопасности.
   - Так я увижу вас еще?
   - Это решено; мне это доставит большое удовольствие.
   Монк подал руку Атосу.
   - О! Если бы вы захотели, - прошептал Атос...
   - Тес! Ведь мы условились, что не будем говорить об этом, - остановил
его Монк.
   Поклонившись Атосу, он стал подыматься по  лестнице  и  встретился  с
солдатами, которые спускались в подземелье. Не успел он пройти и двадца-
ти шагов, как в отдалении раздался продолжительный свист.
   Монк прислушался; затем, ничего не видя и не слыша, пошел опять  впе-
ред. Тут он вспомнил о рыбаке и стал искать его глазами,  но  рыбак  уже
исчез. Если бы Монк посмотрел внимательнее, то увидел бы, что этот чело-
век, пригнувшись, полз, как змея, за камнями, скрываясь в тумане, стояв-
шем над болотом. Сквозь туман он увидел бы также мачту  рыбачьей  лодки,
стоявшей уже в другом месте, у самого берега реки.
   Но Монк ничего не видел и, думая, что бояться нечего, шел по  пустын-
ной дороге, которая тянулась к лагерю.  Исчезновение  рыбака  показалось
ему, однако, странным, и подозрения снова начали тревожить его.  Он  от-
пустил с Атосом солдат, которые могли проводить его, а до лагеря остава-
лась еще целая миля.
   Спустился такой густой туман, что в десяти шагах нельзя  было  ничего
различить.
   Монку казалось, что он слышит глухие удары весел в болоте, с правой -
стороны.
   - Кто идет? - крикнул он.
   Ответа не было. Он взвел курок пистолета, обнажил шпагу и молча уско-
рил шаг. Он считал недостойным звать на помощь, когда не было  очевидной
опасности,


   XXVII
   НА ДРУГОЙ ДЕНЬ

   Было семь часов утра, солнечные лучи осветили пруды, когда Атос прос-
нулся, раскрыл окно своей спальни и увидел шагах в пятнадцати сержанта и
солдат, своих вчерашних проводников. Накануне  они  принесли  бочонки  в
квартиру Атоса и возвратились в лагерь.
   "Зачем эти люди опять пришли из лагеря?" - вот первый вопрос, который
задал себе Атос.
   Сержант, подняв голову, казалось, ждал  появления  незнакомца,  чтобы
обратиться к нему с вопросом. Атос не мог не высказать им своего  недоу-
мения.
   - Тут нет ничего удивительного, - отвечал сержант.  -  Вчера  генерал
приказал мне охранять вас, и я исполняю его приказание.
   - Генерал в лагере? - спросил Атос.
   - Разумеется. Ведь вы вчера, прощаясь с ним, видели, что он  пошел  в
лагерь.
   - Прекрасно. Я сейчас схожу туда сказать, что вы точно исполнили  его
поручение, и возьму шпагу, которую я забыл на столе в палатке генерала.
   - Отлично, - сказал сержант, - мы сами хотели просить вас об этом.
   Атосу показалось, что добродушное выражение  на  лице  сержанта  нес-
колько притворно, но приключение с подземельем могло вызвать любопытство
этого человека, и тогда не следовало удивляться, что он не сумел до кон-
ца скрыть чувства, волновавшие его.
   Атос тщательно запер двери и отдал ключи своему верному Гримо, помес-
тившемуся в комнате под лестницей, которая вела в погреб, куда  спрятали
бочонки. Сержант сопровождал графа де Ла Фер до лагеря. Тут их ждал дру-
гой караул, который сменил четырех солдат, провожавших Атоса.
   Новым караулом командовал адъютант Дигби. Во время  перехода  он  так
неприветливо смотрел на Атоса, что француз  недоумевал:  откуда  сегодня
такая строгость и недоверие, когда вчера ему предоставляли полную свобо-
ду.
   Однако он шел к штабу, не задавая никаких вопросов. В палатке генера-
ла он увидел трех офицеров. Это был лейтенант Монка  и  два  полковника.
Атос узнал свою шпагу: она лежала на столе на том самом  месте,  где  он
вчера ее оставил.
   Никто из этих офицеров не видел раньше Атоса, и, следовательно, никто
не знал его в лицо. Лейтенант Монка спросил, тот ли это дворянин, с  ко-
торым генерал вышел из палатки.
   - Тот самый, - отвечал сержант.
   - Кажется, я и не отрицаю этого, - сказал Атос высокомерно. - Но  те-
перь, господа, я, в свою очередь, позволю себе спросить вас: что  значат
ваши вопросы и особенно тон, каким вы их мне предлагаете?
   - Сударь, - отвечал лейтенант Монка, - мы задаем вам вопросы  потому,
что имеем на это право, а если предлагаем их таким тоном,  то  поверьте,
что для этого тоже есть основания.
   - Милостивые государи, - отвечал Атос, - вы не знаете меня, но я дол-
жен сказать вам, что признаю здесь равным себе  только  генерала  Монка.
Где он? Проведите меня к нему. Если он хочет спросить меня о чем-нибудь,
я отвечу ему и надеюсь, что удовлетворю его. Еще раз спрашиваю: где  ге-
нерал?
   - Черт возьми! Вы лучше нас знаете, где он! - вскричал лейтенант.
   - Я?
   - Конечно, вы.
   - Я вас не понимаю, - возразил Атос.
   - Сейчас поймете. Прошу вас только говорить тише.
   Что сказал вам вчера генерал?
   Атос презрительно улыбнулся.
   - Улыбка не ответ! - вскричал один из полковников, вспылив.  -  Прошу
вас отвечать.
   - А я заявляю вам, что буду отвечать только при генерале.
   - Но вы сами знаете, - сказал тот же полковник, - что требуете невоз-
можного.
   - Вот уже два раза вы отказываетесь исполнить мое желание. Разве  ге-
нерала здесь нет?
   Атос спросил таким естественным тоном и выразил такое удивление,  что
офицеры переглянулись. Тогда, как бы с  молчаливого  согласия  двух  ос-
тальных офицеров, заговорил лейтенант.
   - Сударь, - начал он, - генерал расстался с вами вчера у аббатства?
   - Да.
   - Куда вы пошли?
   - Не мне отвечать на это, а тем, кто провожал меня.
   Спросите у своих солдат.
   - Но если мы хотим узнать от вас?
   - Повторяю, что я здесь никому не подчинен. Я знаю только генерала  и
буду отвечать ему одному.
   - Но распоряжаемся здесь мы. Мы составим военный совет,  и  когда  вы
будете стоять перед судьями, вам придется им ответить.
   Офицеры думали, что Атос испугался этой угрозы, но его лицо  выразило
только удивление и презрение.
   - Англичане или шотландцы будут судить меня, подданного  французского
короля, находящегося под покровительствен британской чести! Вы  сошли  с
ума, господа! - произнес Атос, пожимая плечами.
   Офицеры опять переглянулись.
   - Так вы уверяете, - сказали они, - что не знаете, где находится сей-
час генерал?
   - Я уже ответил вам на этот вопрос.
   - Но ваш ответ неправдоподобен.
   - Однако это правда. Люди моего звания но имеют обыкновения лгать.  Я
уже сказал вам, что я дворянин, и когда при мне шпага, -  которую  я  из
деликатности оставил вчера здесь на столе, - никто не смеет говорить мне
того, чего я не желаю слушать. Сейчас я без оружия. Вы уверяете, что  вы
мои судьи? Так судите меня. А если вы палачи, то убейте меня.
   - Но позвольте... - начал более вежливым  тоном  лейтенант,  которого
поразили гордость и хладнокровие Атоса.
   - Сударь, я явился с полным доверием к вашему генералу, чтобы перего-
ворить с ним о чрезвычайно важных делах. Он принял меня,  как  принимают
немногих; об этом вы можете спросить своих солдат. Если он  принял  меня
таким образом, то, верно, знал мои права на уважение. Вы не думаете, на-
деюсь, что я открою свои и особенно его тайны?
   - Что было в этих бочонках?
   - Разве вы не спрашивали об этом солдат? Что ответили они вам?
   - Что там порох и пули.
   - Откуда солдаты знают это? Они, наверное, вам сказали?
   - Они говорят, что узнали это от генерала; но мы не так легковерны.
   - Берегитесь, вы подвергаете сомнению не мои слова,  а  слова  вашего
начальника.
   Офицеры снова переглянулись.
   Атос продолжал:
   - В присутствии ваших солдат генерал просил  меня  подождать  неделю:
через неделю он даст мне" ответ, Разве я бежал? Нет, я жду.
   - Он просил вас подождать неделю! - воскликнул лейтенант.
   - Да, просил, и вот доказательство: в устье реки стоит на  якоре  мое
судно; я мог сесть на него вчера и отплыть. Но я остался,  чтобы  испол-
нить желание генерала: он просил меня не уезжать, не повидавшись с  ним,
и назначил свидание через неделю. Повторяю вам, я жду.
   Лейтенант повернулся к полковникам и заметил вполголоса:
   - Если этот дворянин говорит правду, то надежда не потеряна. Генерал,
вероятно, ведет какие-то столь тайные переговоры, что счел  неосторожным
сообщить о них даже нам. Тогда возможно, что он вернется через неделю.
   Потом, обращаясь к Атосу, сказал:
   - Сударь, ваше показание чрезвычайно важно; можете вы  повторить  его
под присягою?
   - Сударь, - ответил Атос, - я всегда жил в кругу людей, где мое слово
равнялось самой святой клятве.
   - Но сейчас обстоятельства исключительные. Дело идет о спасении целой
армии. Подумайте хорошенько: генерал исчез, и мы разыскиваем его. Добро-
вольно ли он уехал? Или тут кроется преступление? Должны ли  мы  продол-
жать поиски? Или же нам следует терпеливо ждать? В эту минуту все  зави-
сит от одного вашего слова, сударь.
   - Если вы таким образом будете спрашивать меня,  я  готов  рассказать
все, - отвечал Атос. - Я приехал переговорить секретно с генералом  Мон-
ком о некоторых делах; генерал не мог дать мне ответа до сражения, кото-
рого здесь ждут; он просил меня пожить еще немного в том доме, где я по-
селился, и обещал увидеться со мною через  неделю.  Все  сказанное  мною
пра