к в раскрытой книге.
   - Я не знаю, кого вы имеете в виду.
   - Например, виконта де Бражелона.
   - Я слышала это имя, но не знаю человека, который его носит. Нет,  де
Бражелон ничего не говорил.
   - Кто же тогда? О, ваше величество, если бы кто-нибудь осмелился уви-
деть во мне то, чего я сам не хочу в себе видеть...
   - Что сделали бы вы тогда, герцог?
   - Существуют тайны, убивающие тех, кто их знает.
   - Тот, кто проник в вашу тайну, безумец, еще не  убит.  Да  вы  и  не
убьете его. Он вооружен всеми правами. Это муж,  это  человек  ревнивый,
это второй дворянин Франции, это мой сын, Филипп Орлеанский.
   Герцог побледнел.
   - Как вы жестоки, ваше величество! - молвил он.
   - Бекингэм, - печально проговорила Анна Австрийская,  -  вы  изведали
все крайности и сражались с тенями, когда вам было так легко остаться  в
мире с самим собой.
   - Если мы воюем, ваше величество, то умираем на поле сражения, - тихо
сказал молодой человек, впадая в глубокое уныние.
   Анна подошла к нему и взяла его за руку.
   - Виллье, - заговорила она по-английски с жаром, против которого ник-
то не мог бы устоять, - о чем вы просите? Вы хотите, чтобы мать принесла
вам в жертву сына, чтобы королева согласилась на бесчестие своего  дома?
Дитя, не думайте больше об этом. Как! Чтобы  избавить  вас  от  слез,  я
должна совершить два преступления, Виллье? Вы говорили об умерших. Умер-
шие, по крайней мере, были почтительны и покорны; они  склонились  перед
приказанием удалиться в изгнание; они унесли с собой свое  отчаяние  как
богатство, скрытое в сердце, потому что отчаяние было даром любимой жен-
щины, и бежавшая от них смерть казалась им счастьем, милостью.
   Бекингэм поднялся. Черты его лица исказились, он прижал руку к  серд-
цу.
   - Вы правы, ваше величество, - сказал он, - но те, о ком вы говорите,
получили приказание из любимых уст. Их не прогнали, их  просили  уехать;
над ними не смеялись.
   - Нет, о них сохранили воспоминания, - с  нежностью  прошептала  Анна
Австрийская. - Но кто говорит вам, что вас изгоняют? Кто говорит, что  о
вашей преданности не будут помнить? Я действую не  от  лица  кого-нибудь
другого, Виллье, я говорю только от себя.  Уезжайте,  сделайте  мне  это
одолжение, эту милость. Пусть и этим я буду обязана  человеку,  носящему
имя Бекингэма.
   - Значит, это нужно вам, ваше величество?
   - Да, только мне.
   - Значит, за моей спиной не останется никого, кто будет смеяться?  Ни
один принц не скажет: "Я так хотел"?
   - Выслушайте меня, герцог.
   Величественное лицо королевы-матери приняло торжественное выражение.
   - Клянусь вам, что здесь приказываю только я.
   Клянусь вам, что не только никто не будет смеяться, не станет  похва-
ляться, но что никто не изменит тому почтению, какого требует ваше высо-
кое положение... Полагайтесь на меня, герцог, как и я полагаюсь на вас.
   - Вы не даете мне объяснений, ваше величество! Я уязвлен, я в  отчая-
нии... Как бы ни было сладко и полно утешение, оно не покажется мне дос-
таточным.
   - ДРУГ мой, вы знали вашу мать? - спросила королева с ласковой  улыб-
кой.
   - О, очень мало, ваше величество. Но я  помню,  что  эта  благородная
женщина покрывала меня поцелуями и слезами, когда я плакал.
   - Виллье, - королева обняла рукой шею молодого человека, - я для  вас
мать, и, поверьте мне, никогда никто не заставит плакать моего сына.
   - Благодарю вас, ваше величество, благодарю, -  растроганный  молодой
человек задыхался от волнения. - Я вижу, что  мое  сердце  доступно  для
чувства более нежного, более благородного, чем любовь.
   Королева-мать посмотрела на него и пожала ему руку.
   - Идите, - сказала она.
   - Когда я должен уехать? Приказывайте.
   - Не торопитесь слишком с отъездом, - продолжала королева. - Вы уеде-
те, но сами выберете день отъезда... Итак, вместо того чтобы  ехать  се-
годня, как вам, без сомнения, хотелось бы, или завтра, как этого  ждали,
уезжайте послезавтра вечером. Но сегодня же объявите о вашем решении.
   - О моем решении... - повторил молодой человек.
   - Да, герцог.
   - И... я никогда не вернусь во Францию?
   Анна Австрийская задумалась; она вся  погрузилась  в  свои  печальные
размышления.
   - Мне было бы приятно, - сказала королева, - чтобы вы вернулись в тот
день, когда я усну вечным сном в СенДени, подле короля, моего супруга.
   - Который заставил вас так страдать! - воскликнул Бекингэм.
   - Который был королем Франции, - возразила королева.
   - Ваше величество, вы полны доброты, вы процветаете, вы живете в  ра-
дости, вам еще предстоит много лет жизни.
   - Что ж? В таком случае вы приедете очень не скоро, - произнесла Анна
Австрийская, стараясь улыбнуться.
   - Я не вернусь, - грустно молвил Бекингэм, - хотя я и молод.
   - Сохрани вас бог...
   - Ваше величество, смерть не считается с  возрастом;  она  неумолима:
молодые умирают, а старики живут.
   - Герцог, оставьте мрачные мысли; я вас развеселю. Возвращайтесь  че-
рез два года. По вашему очаровательному лицу я вижу, что мысли,  которые
наводят на вас сегодня такую тоску, рассеются меньше,  чем  через  шесть
месяцев. Они будут совсем мертвы и забыты через два года.
   - Мне кажется, недавно вы вернее судили обо мне, ваше  величество,  -
возразил молодой человек, - говоря, что на  нас,  Бекингэмов,  время  не
действует.
   - Замолчите, замолчите, - сказала королева, целуя  герцога  в  лоб  с
нежностью, которой не могла в себе подавить. - Уходите, не расстраивайте
меня и не безумствуйте больше! Я королева, вы подданный  короля  Англии.
Король Карл ждет вас. Прощайте, Виллье, farewell [18], Виллье!
   - For ever! - ответил молодой человек.
   И он быстро вышел, глотая слезы.
   Анна приложила руку ко лбу и, взглянув в зеркало, прошептала:
   - Что бы ни говорили, женщина всегда остается молодой; в каком-нибудь
уголке сердца ей всегда двадцать лет.


   XLV
   ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО ЛЮДОВИК ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ НАХОДИТ, "ЧТО ЛУИЗА ДЕ  ЛАВАЛЬЕР
НЕДОСТАТОЧНО БОГАТА И НЕДОСТАТОЧНО КРАСИВА ДЛЯ ТАКОГО ДВОРЯНИНА, КАК ВИ-
КОНТ ДЕ БРАЖЕЛОН

   Рауль и граф де Ла Фер приехали в Париж вечером того дня,  когда  Бе-
кингэм вел этот разговор с королевойматерью. Граф тотчас по приезде поп-
росил через Рауля аудиенции у короля.
   Утром король вместе с принцессой и  придворными  дамами  рассматривал
лионские ткани, которые он подарил своей невестке. Потом был обед. Затем
игра в карты. По своему обыкновению, король, встав в восемь часов  из-за
карточного стола, прошел к себе в кабинет, чтобы работать с Кольбером  и
Фуке.
   Когда министры выходили от короля, Рауль был в передней, и король за-
метил его через полуоткрытую дверь.
   - Чего вы хотите, де Бражелон? - спросил Людовик.
   Молодой человек подошел.
   - Государь, - ответил он, - я прошу аудиенции для графа  де  Ла  Фер,
который приехал из Блуа и очень желает говорить с вашим величеством.
   - До игры и ужина у меня остается еще час, - сказал король. - Граф де
Ла Фер здесь?
   - Граф внизу ждет распоряжений вашего величества.
   - Пусть поднимется.
   Через пять минут Атос вошел к Людовику XIV. Король принял его с  при-
ветливой благосклонностью, какую он проявлял с необычным для его возрас-
та тактом по отношению к людям, не ценящим обыкновенных милостей.
   - Граф, - начал король, - позвольте мне надеяться, что вы  пришли  ко
мне с какой-нибудь просьбой.
   - Не скрою от вашего величества, - ответил граф,  -  я  действительно
являюсь просителем.
   - Посмотрим, - весело улыбнулся король.
   - Я прошу не о себе, ваше величество.
   - Жаль. Во всяком случае, я сделаю для того, о ком  вы  просите,  то,
чего вы не позволяете мне сделать для вас.
   - Вы утешаете меня, ваше величество... Я пришел говорить с королем  о
виконте де Бражелоне.
   - Граф, это все равно что говорить о вас.
   - Не совсем, ваше величество... Того, о чем я хочу просить для  него,
я не могу желать для себя. Виконт хочет жениться.
   - Он еще молод, но все равно... Это  человек,  полный  достоинств.  Я
найду ему жену.
   - Он уже нашел себе невесту, ваше величество, и только просит  вашего
согласия.
   - Ах, значит, нужно только подписать брачный контракт?
   Атос поклонился.
   - Он выбрал невесту богатую и  занимающую  такое  положение,  которое
удовлетворяет вас?
   Граф колебался с минуту.
   - Невеста - фрейлина, - ответил он, - но она не богата.
   - Эту беду можно поправить.
   - Ваше величество преисполняет меня благодарностью. Однако  позвольте
мне сделать одно замечание.
   - Пожалуйста, граф.
   - Ваше величество, по-видимому, говорит о своем намерении  дать  этой
девушке приданое?
   - Да, конечно.
   - И это было бы последствием моего приезда во дворец? Я был бы  очень
опечален этим, ваше величество.
   - Пожалуйста, без лишней щепетильности, граф. Как фамилия невесты?
   - Это, - холодно отвечал Атос, - фрейлина де Ла  Бом  Леблан  де  Ла-
вальер.
   - Ах, - сказал король, стараясь припомнить это имя, -  помню:  маркиз
де Лавальер...
   - Да, государь, это его дочь.
   - Он умер?
   - Да, ваше величество.
   - И его вдова вышла замуж вторым браком за господина де Сен-Реми, уп-
равляющего дворцом вдовствующей герцогини?
   - Ваше величество прекрасно осведомлены.
   - Помню, помню... Затем молодая девушка поступила в число фрейлин мо-
лодой герцогини.
   - Ваше величество лучше меня знает все.
   Король подумал еще и, посмотрев украдкой на озабоченное  лицо  Атоса,
спросил:
   - Граф, мне кажется, она не очень хороша собой?
   - Я не ценитель, - ответил Атос.
   - Я ее видел: она не поразила меня красотой.
   - У нее кроткий и скромный вид, но красоты мало, ваше величество.
   - Все же прекрасные белокурые волосы...
   - Кажется, да.
   - Довольно выразительные голубые глаза...
   - Совершенно верно.
   - Итак, в смысле красоты ничего необыкновенного. Перейдем к  денежной
стороне дела.
   - От пятнадцати до двадцати тысяч ливров  приданого,  самое  большее,
ваше величество, но влюбленные бескорыстны. Я сам придаю  мало  значения
деньгам.
   - Их избытку, хотите вы сказать; но необходимые средства - вещь  важ-
ная. Без недвижимости женщина с пятнадцатью тысячами приданого не  может
оставаться при дворе. Мы пополним недостаток, я  хочу  сделать  это  для
Бражелона.
   Атос поклонился. Король снова заметил его холодность.
   - Теперь от состояния перейдем к происхождению, -  продолжал  Людовик
XIV. - Она дочь маркиза де Лавальер, это хорошо, но у нас имеется милей-
ший Сен-Реми, который немного ухудшает дело... Правда, он только  отчим,
но все же это портит впечатление. А вы, граф, как мне кажется, очень до-
рожите чистотой вашего рода.
   - Государь, я дорожу только моей преданностью вашему величеству.
   Король опять умолк.
   - Знаете, граф, - сказал он, - с самого начала нашей беседы вы  удив-
ляете меня. Вы просите у меня согласия на брак  и"  должно  быть,  очень
огорчены, что вынуждены обратиться с этой просьбой" О, несмотря на моло-
дость, я редко ошибаюсь. Иногда на помощь моему разуму приходит  дружба,
а иногда - недоверие, которое удваивает проницательность.  Повторяю,  вы
просите неохотно.
   - Да, ваше величество, это правда.
   - Тогда я вас не понимаю. Откажите.
   - Нет, ваше величество. Я люблю Бражелона всеми силами души; он влюб-
лен в де Лавальер и рисует себе в будущем райские кущи. Я не из тех, кто
охотно разбивает иллюзии молодости. Этот брак мне не нравится, но я умо-
ляю ваше величество как можно скорее на него согласиться и таким образом
создать счастье Рауля.
   - Скажите, граф, а она его любит?
   - Если вашему величеству угодно, чтобы я сказал правду, я не  верю  в
любовь Луизы де Лавальер. Она молода, еще ребенок; она опьянена. Радость
видеть двор, честь служить при особе герцогини перевесят ту долю нежнос-
ти, которая, быть может, живет в ее сердце. Значит, это будет супружест-
во, какое ваше величество часто видит при дворе. Но  Бражелон  хочет  на
ней жениться; пусть так и будет.
   - Но вы не похожи на податливых отцов, становящихся рабами своих  де-
тей, - заметил король.
   - Ваше величество, я обладаю твердостью воли при столкновении со злы-
ми людьми; у меня нет сил бороться с людьми благородного  сердца.  Рауль
страдает, он опечален; его обычно живой ум отяжелел и  омрачился.  Я  не
могу лишать ваше величество тех услуг, которые он может оказать вам.
   - Я вас понимаю граф, - промолвил король, - и, главное, понимаю  ваше
сердце.
   - Тогда, - продолжил граф, - мне незачем говорить вашему  величеству,
почему я стремлюсь составить счастье этих детей, или, вернее, моего  сы-
на.
   - Я тоже хочу счастья Бражелону.
   - Итак, я жду, государь,  вашей  подписи.  Рауль  будет  иметь  честь
явиться к вам, чтобы получить ваше согласие.
   - Вы ошибаетесь, граф, - твердо ответил король. - Я только что сказал
вам, что желаю счастья виконту, а потому сейчас  не  соглашаюсь  на  его
брак.
   - Но, ваше величество, - воскликнул Атос, - вы обещали...
   - Не это, граф. Этого я вам не обещал, потому  что  это  противоречит
моим намерениям.
   - Я понимаю всю благосклонность и великодушие намерений вашего  вели-
чества относительно меня; но я решаюсь напомнить вам, что  я  принял  на
себя обязательство выступить послом.
   - Посол часто просит, но не всегда получает просимое.
   - Ах, ваше величество, какой удар для Бражелона!
   - Я нанесу этот удар сам; я поговорю с виконтом.
   - Любовь, ваше величество, неодолимая сила!
   - Не беспокойтесь об этом. У меня есть виды на Бражелона. Я не  гово-
рю, что он не женится на мадемуазель де Лавальер. Мне только не хочется,
чтобы он женился так рано. Я не желаю, чтобы он женился на  ней  прежде,
чем она выдвинется, а он, со своей стороны, заслужит  милости,  какие  я
хочу ему оказать. Словом, граф, я хочу, чтобы они подождали.
   - Ваше величество, еще раз...
   - Граф, по вашим словам, вы пришли ко мне просить милости?
   - Да, конечно.
   - Хорошо, окажите же милость и мне: не будем больше говорить об этом.
Вероятно, в скором времени я начну войну,  и  мне  понадобятся  холостые
дворяне. Я не решусь отправить под пули и ядра человека  женатого,  отца
семейства. Я не решусь, даже ради Бражелона, дать без оснований приданое
неизвестной мне девушке: это вызвало бы зависть моих дворян.
   Атос молча поклонился.
   - Это все, чего вы хотели от меня? - прибавил Людовик XIV.
   - Все, ваше величество. Разрешите откланяться. Должен ли я  предупре-
дить Рауля?
   - Избавьте себя от этой неприятности. Скажите виконту, что завтра ут-
ром я приму его и поговорю с ним, а сегодня вечером, граф, вы  составите
мне партию за карточным столом.
   - Я одет по-дорожному, ваше величество.
   Выйдя из кабинета, Атос увидел Бражелона, который ждал его.
   - Ну что, граф? - спросил молодой человек.
   - Рауль, король благосклонен к нам, - может быть, не в том смысле,  в
каком вы думаете, но он добр к нашему роду.
   - Граф, у вас дурные вести! - вскрикнул молодой человек, бледнея.
   - Завтра утром король объяснит вам, что это но дурные вести.
   - Но, граф, король не подписал?
   - Король хочет сам составить ваш контракт,  Рауль,  и  очень  обстоя-
тельно, на что сейчас у него нет времени.  Упрекайте  лучше  собственное
нетерпение, чем добрую волю короля.
   Рауль, зная откровенность графа и в то  же  время  его  находчивость,
опечалился.
   - Вы не идете со мной? - сказал Атос.
   - Простите, граф, иду, - прошептал Бражелон.
   И Рауль спустился с лестницы вслед за Атосом.
   - О, раз я здесь, - вдруг заметил граф, - не могу ли я повидать даАр-
таньяна?
   - Угодно вам, Чтобы я вас проводил в его помещение? - спросил  Браже-
лон.
   - Да, конечно.
   - Это по другой лестнице.
   Они пошли в другую сторону. На площадке близ  большой  галереи  Рауль
увидел слугу в ливрее графа де Гиша; услышав голос Рауля, лакей подбежал
к нему.
   - В чем дело? - остановился Рауль.
   - Записка, сударь. Граф узнал, что вы  вернулись,  и  тотчас  написал
вам. Я целый час ищу вас.
   - Вы позволите, граф? - спросил Рауль, подходя к  Атосу  и  собираясь
распечатать письмо.
   - Читайте.
   "Дорогой Рауль, - писал граф де Гиш, - мне необходимо немедленно  по-
говорить с вами о важном деле. Я знаю, что вы вернулись; приходите  ско-
рей".
   Едва он дочитал письмо, как лакей в ливрее Бекингэма вышел из галереи
и, узнав Рауля, почтительно поспешил к нему.
   - От герцога, - произнес он.
   - О, - воскликнул Атос, - я вижу, Рауль, что ты поглощен делами,  как
полководец. Я пройду один к даАртаньяну.
   - Извините меня, пожалуйста, - сказал Рауль.
   - Да, да, я тебя извиняю. До свиданья, Рауль. До  завтрашнего  дня  я
буду дома. Утром я, вероятно, уеду в Блуа, если  не  будет  каких-нибудь
приказаний.
   - Завтра я приеду засвидетельствовать вам свое почтение.
   Атос ушел. Рауль распечатал письмо Бекингэма.
   "Господин де Бражелон, - писал герцог, - из французов, которых я  ви-
дел, вы мне нравитесь больше всех. Обращаюсь к вашей дружбе.  Я  получил
записку, написанную прекрасным французским языком. Я англичанин и боюсь,
что недостаточно хорошо понимаю ее. Письмо подписано знатным именем. Вот
все, что я знаю. Не будете ли вы так добры прийти ко мне? Я  узнал,  что
вы вернулись из Блуа.
   Преданный вам Виллье, герцог Бекингэм".
   - Я иду к твоему господину, - сказал Рауль слуге  де  Гиша,  отпуская
его. - Через час я буду у господина Бекингэма, - прибавил он, делая  ру-
кой знак посланному герцога.


   ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ


   I
   БЕСПОЛЕЗНЫЕ УСИЛИЯ

   Отправившись к де Гишу, Рауль застал у него де Варда и Маникана. Пос-
ле истории с дуэлью де Вард делал вид, что незнаком с Раулем.
   Де Гиш встал навстречу Раулю. Горячо пожимая руку друга, Рауль бросил
беглый взгляд на его гостей, стараясь угадать, чем они озабочены.
   Де Вард был холоден и непроницаем. Маникан как будто весь был  погру-
жен в созерцание убранства комнаты.
   Де Гиш увел Рауля в соседний кабинет и усадил его.
   - Ты выглядишь молодцом! - сказал он ему.
   - Странно, - отвечал Рауль, - настроение у меня весьма неважное.
   - Так же как и у меня, Рауль. Любовные дела не ладятся.
   - Тем лучше, граф. Я был бы очень огорчен, если бы твои дела шли  хо-
рошо.
   - Так не огорчайся. Я очень несчастлив и вдобавок вижу  кругом  одних
счастливцев.
   - Но понимаю, - отвечал Рауль. - Пожалуйста, друг мой, объяснись.
   - Сейчас поймешь. Я напрасно боролся со своим чувством; оно  росло  и
постепенна захватывало меня целиком Я вспомнил твои советы, призывал  на
помощь все свои силы; я хорошо понимал, на что  я  иду.  Это  гибель,  я
знаю. Но пусть! Я все-таки пойду вперед. - Безумец! Ведь первый  же  шаг
погубит тебя. - Пусть будет что будет. - Однако ты рассчитываешь на  ус-
пех, ты думаешь, что принцесса полюбит тебя!
   - Я не уверен, Рауль, но надеюсь, потому что без надежды жить  невоз-
можно.
   - Но допустим, ты добьешься счастья, ведь тогда ты уж  наверняка  по-
гибнешь.
   - Умоляю тебя, Рауль, не спорь со мной, ты меня не переубедишь: я  не
хочу этого. Я так долго добивался, что уже  не  могу  отступить,  я  так
сильно страдал, что смерть показалась бы мне благодеянием. Я  не  только
безумно влюблен, Рауль, меня терзает также неистовая ревность.
   Рауль сжал кулаки; можно было подумать, что его охватил гнев.
   - Ну, хорошо! - сказал он.
   - Хорошо или плохо - мне все равно. Вот чего я хочу  от  тебя,  моего
друга, моего брата. Последние три дня принцесса в непрерывном  опьянении
от восторга. В первый день я не решался взглянуть на нее, - я  ненавидел
ее за то, что она не страдает, подобно мне. На другой день я не мог  от-
вести от нее глаз, и она, я это заметил... она, Рауль, смотрела на  меня
если не с состраданием, то с некоторой благосклонностью. Но  между  нами
встал третий; чья-то улыбка вызывает ее улыбку. Рядом с ее лошадью  пос-
тоянно скачет лошадь другого, над ее ухом постоянно звучит ла