рца, сел  в
седло, а на углу улицы Ришелье остановил лошадь и устремил взоры на  во-
рота дворца, ожидая появления кареты королевы.
   Ждать ему пришлось недолго, так как королева пробыла  у  Мазарини  не
более четверти часа; но эти четверть часа ожидания показались ему  целой
вечностью.
   Наконец тяжеловесная колымага, называвшаяся в те времена  каретой,  с
грохотом выехала из ворот; лорд Винтер по-прежнему сопровождал ее верхом
и, наклонясь к дверце, разговаривал с королевой.
   Лошади рысью направились к Лувру, и карета вьехала в  ворота.  Уезжая
из монастыря кармелиток, королева Генриетта велела своей  дочери  отпра-
виться в Лувр и ждать ее в этом дворце, где они жили так долго и который
покинули потому лишь, что собственная бедность казалась им  еще  тяжелее
среди раззолоченных зал.
   Мордаунт последовал за экипажем и, увидев, что он скрылся под темными
арками дворца, отъехал в сторону, прижался вместе с лошадью к стене,  на
которую падала тень, и замер неподвижно среди  барельефов  Жана  Гужона,
сам похожий на конную статую. Тут он стал ждать, как ждал у Пале-Рояля.


   XLII
   КАК НЕСЧАСТНЫЕ ПРИНИМАЮТ ИНОГДА СЛУЧАЙ ЗА ВМЕШАТЕЛЬСТВО ПРОВИДЕНИЯ

   - Что же, ваше величество? -  спросил  лорд  Винтер,  когда  королева
отослала своих слуг.
   - Случилось то, что я предвидела, милорд.
   - Он отказывается?
   - Разве я не говорила вам этого заранее?
   - Кардинал отказывается принять короля, Франция отказывает в  гостеп-
риимстве несчастному государю! Но ведь это неслыханно, ваше величество!
   - Я не сказала - Франция, милорд; я сказала - кардинал, а он даже  не
француз
   - Но как же королева, видели ли вы ее?
   - Это бесполезно, - сказала королева Генриетта, печально качая  голо-
вой, - королева никогда не скажет "да", если кардинал сказал "нет". Раз-
ве вы не знаете, что этот итальянец ведет все дела, как внутренние,  так
и внешние? Скажу вам более: я нисколько не удивлюсь, если окажется,  что
Кромвель предупредил нас. Кардинал имел смущенный вид,  разговаривая  со
мной, но он твердо стоял на своем отказе. А потом, заметили вы это ожив-
ление, эту беготню, эти озабоченные лица в Пале-Рояле? Уж не получены ли
какие-нибудь известия, милорд?
   - Только не из Англии, ваше величество. Я так спешил, что,  по-моему,
невозможно было опередить меня. Я выехал  всего  три  дня  назад,  чудом
пробрался через армию пуритан и поехал с моим слугой Тони на почтовых, а
этих лошадей мы купили уже здесь, в Париже. Кроме того, прежде чем риск-
нуть на что-нибудь, король подождет ответа вашего величества, в  этом  я
уверен.
   - Вы сообщите ему, милорд, - сказала королева печально, - что я ниче-
го не могу для него сделать, что я выстрадала  не  меньше  его,  а  даже
больше и вынуждена есть сухой хлеб в изгнании и просить гостеприимства у
притворных друзей, которые смеются над моими слезами. Королю же придется
пожертвовать своей жизнью и умереть, как и подобает королю.  Я  поеду  к
нему и умру вместе с ним.
   - Ваше величество, - воскликнул лорд Винтер, - вы  предаетесь  отчая-
нию! Быть может, у нас еще остается надежда.
   - У нас нет больше друзей, милорд. Во всем свете у нас пет иного дру-
га, кроме вас. Боже мой, боже мой! - воскликнула Генриетта, подняв глаза
к небу. - Неужели ты взял к себе все благородные  сердца,  какие  только
были на земле.
   - Надеюсь, что нет, ваше величество, - задумчиво ответил лорд Винтер,
- я уже говорил вам о тех четверых людях.
   - Но что могут сделать четыре человека?
   - Четыре преданных человека, четыре человека, готовых умереть,  могут
многое, поверьте мне, ваше величество, и те, о которых я говорю,  многое
сделали когда-то.
   - Где же эти четыре человека?
   - Вот этого-то я и не знаю. Уже более двадцати лет, как я потерял  их
из виду, но каждый раз, как король был в опасности, я думал о них.
   - Эти люди были вашими друзьями?
   - В руках одного из них была моя жизнь, и он подарил  мне  ее.  Я  не
знаю, остался ли он моим другом, но я, по крайней мере, с  тех  пор  ему
друг.
   - Эти люди во Франции, милорд?
   - Полагаю, что да.
   - Назовите их. Может быть, я слышала их имена и помогу  вам  отыскать
их.
   - Один из них назывался шевалье д'Артаньян.
   - О милорд, если не ошибаюсь, шевалье д'Артаньян состоит  лейтенантом
гвардии. Я слышала это имя, но будьте с ним осторожны; я боюсь, он впол-
не предан кардиналу.
   - Это было бы величайшим несчастьем, - сказал лорд Винтер, - я  готов
думать, что над нами действительно тяготеет проклятие.
   - Но остальные, - возразила королева, ухватившись  за  эту  последнюю
надежду, как хватается потерпевший кораблекрушение за обломок корабля, -
остальные трое, милорд...
   - Имя второго я слышал случайно, так как, прежде чем сразиться с  на-
ми, эти четыре дворянина сказали нам свои имена. Второго звали  граф  де
Ла Фер. Что касается остальных двух, то, так как я  привык  называть  их
вымышленными именами, я забыл настоящие.
   - Боже мой! Между тем так необходимо было бы отыскать их,  -  сказала
королева, - раз вы говорите, что эти достойные дворяне могли бы быть по-
лезны королю.
   - О да! - воскликнул лорд Винтер. - Это те самые люди. Выслушайте ме-
ня, ваше величество, и постарайтесь вспомнить, не слыхали ли вы  о  том,
как королева Анна Австрийская была однажды спасена от  величайшей  опас-
ности, какой когда-либо подвергалась королева?
   - Да, в пору ее любовной интриги с Бекингэмом, какая-то история с ал-
мазами.
   - Совершенно верно. Эти люди и спасли тогда королеву. Невольно горько
улыбнешься при мысли, что если имена этих людей вам незнакомы, то только
потому, что о них позабыла королева, королева, которой следовало бы сде-
лать их первыми сановниками государства.
   - Надо отыскать их, милорд. Но что могут сделать четыре человека  или
даже, вернее, трое? Повторяю вам, на д'Артаньяна нельзя рассчитывать.
   - Одной доблестной шпагой будет меньше, но у нас останется  еще  три,
не считая моей. Четыре преданных человека около короля, чтобы  оберегать
его от врагов, поддерживать в бою, помогать  советами,  сопровождать  во
время бегства, - этого достаточно, конечно, не для того,  чтобы  сделать
его победителем, но чтобы спасти его, если он будет побежден,  и  помочь
ему переправиться через море. Что бы там ни говорил Мазарини,  но,  дос-
тигнув берегов Франции, ваш царственный супруг найдет убежище  и  приют,
как находят их морские птицы в бурю.
   - Ищите, милорд, ищите этих дворян, и если вы их разыщете,  если  они
согласятся отправиться с вами в Англию, я подарю каждому из них по  гер-
цогству в тот день, когда мы вернем себе трон, и,  кроме  того,  столько
золота, сколько потребуется, чтобы купить Уайтхолский дворец. Ищите  же,
милорд, ищите, заклинаю вас!
   - Я охотно бы искал их, ваше величество, - отвечал лорд Винтер, -  и,
без сомнения, нашел бы, но у меня так мало времени. Ваше величество, вы,
конечно, не забыли, что король ждет вашего ответа, и ждет с трепетом.
   - В таком случае мы погибли! - воскликнула королева в  порыве  отчая-
ния.
   В это мгновение отворилась дверь, и  появилась  принцесса  Генриетта.
При виде ее королева, с великим героизмом матери, нашла в себе силы  по-
давить слезы и сделала знак лорду Винтеру переменить разговор.
   Как ни старалась она скрыть свое волнение, оно не ускользнуло от вни-
мания молодой девушки. Она остановилась на пороге, вздохнула  и  обрати-
лась к матери:
   - Отчего вы без меня всегда плачете, матушка?
   Королева постаралась улыбнуться.
   - Вот, милорд, - сказала она вместо ответа, - я все же кое-что  выиг-
рала с тех пор, как почти перестала быть королевой: мои дети теперь  зо-
вут меня матерью, а не государыней.
   Затем она обратилась к дочери.
   - Чего вы хотите, Генриетта? - спросила она.
   - Матушка, какой-то всадник только что прибыл в Лувр и просит  разре-
шения засвидетельствовать вашему величеству свое почтение; он прибыл  из
армии и говорит, что у него есть письмо к вам от маршала де Граммона.
   - Ах, - обратилась королева к Винтеру, - это один  из  преданных  нам
людей. Но вы замечаете, дорогой милорд, как плохо нам служат.  Моя  дочь
должна сама докладывать о посетителях и вводить их!
   - Ваше величество, пощадите, - сказал лорд Винтер,  -  вы  разбиваете
мне сердце.
   - Кто этот всадник, Генриетта? - спросила королева.
   - Я видела его в окно; это молодой человек лет шестнадцати, его зовут
виконт де Бражелон.
   Королева с улыбкой кивнула головой. Молодая принцесса отворила дверь,
и на пороге появился Рауль.
   Он сделал три шага к королеве и преклонил колено.
   - Государыня, - сказал он, - я привез вашему величеству письмо от мо-
его друга графа де Гиша, который сообщил мне, что имеет честь состоять в
числе преданных слуг вашего величества. Письмо это содержит  важное  из-
вестие вместе с выражением его глубокого почтения.
   При имени графа де Гиша краска залила щеки молодой принцессы. Короле-
ва строго взглянула на нее.
   - Ведь вы сказали мне, что письмо от маршала де Граммона,  Генриетта?
- сказала она.
   - Я так думала, ваше величество, - пролепетала принцесса.
   - Это моя вина, ваше величество, - сказал Рауль,  -  я  действительно
велел доложить, что прибыл от маршала де Граммона. Но он ранен в  правую
руку и не мог писать сам, поэтому граф де Гиш служил ему секретарем.
   - Значит, было сражение? - спросила королева, знаком предлагая  Раулю
подняться.
   - Да, ваше величество, - отвечал молодой человек, вручая письмо подо-
шедшему лорду Винтеру, который передал его королеве.
   Услышав о том, что произошло сражение, молодая принцесса открыла было
рот, чтобы задать вопрос, который, без сомнения, мучил  ее,  но  удержа-
лась, и только румянец понемногу сбежал с ее щек.
   Королева заметила ее волнение, и материнское сердце, видимо, все  по-
няло, так как она снова обратилась к Раулю.
   - С молодым графом де Гишем не случилось никакого несчастья? -  спро-
сила она. - Ведь он не только один из наших преданных слуг, как он  ска-
зал вам, он также и один из наших друзей.
   - Нет, ваше величество, - отвечал Рауль, - напротив, в этот  день  он
покрыл себя славой и был удостоен большой чести: сам принц обнял его  на
поле битвы.
   Принцесса захлопала в ладоши, но тотчас же, устыдившись столь  явного
выражения своей радости, отвернулась и наклонила лицо к вазе  с  розами,
делая вид, что вдыхает их аромат.
   - Посмотрим, что нам пишет граф, - сказала королева.
   - Я имел честь доложить вашему величеству, что он пишет от имени сво-
его отца.
   - Да, сударь.
   Королева распечатала письмо и прочла:
   "Ваше величество!
   Будучи лишен возможности сам писать вам вследствие  раны,  полученной
мною в правую руку, я пишу вам рукой моего сына, который, как вы знаете,
столь же преданный слуга ваш, как и его отец, и сообщаю вам, что мы  вы-
играли битву при Лансе. Эта победа, очевидно, усилит влияние Мазарини  и
королевы на дела всей Европы. Пусть ваше  величество,  если  только  вам
угодно выслушать мой совет, воспользуется этим, чтобы добиться у  прави-
тельства помощи вашему августейшему супругу. Виконт де Бражелон, который
будет иметь честь вручить вам это письмо, друг моего сына, недавно спас-
ший, по всей видимости, ему жизнь. Это дворянин, которому ваше величест-
во может вполне довериться, в случае если вам угодно будет передать  мне
какой-нибудь приказ устно или письменно.
   Имею честь оставаться с глубоким почтением.
   Маршал де Граммон",
   Когда королева читала то место письма, где говорилось об услуге, ока-
занной графу Раулем, тот не мог удержаться, чтобы не взглянуть в сторону
молодой принцессы, и заметил, как в  ее  глазах  промелькнуло  выражение
бесконечной к нему признательности. Не было никакого сомнения: дочь  ко-
роля Карла I любила его друга.
   - Битва при Лансе выиграна, - сказала королева. -  Какие  счастливые:
они выигрывают битвы! Да, маршал де Граммон прав, это улучшит  положение
их дел, по я боюсь, что это нисколько не поможет нам; скорее,  быть  мо-
жет, повредит! Вы привезли самые свежие новости,  сударь,  -  продолжала
королева, - и я очень благодарна вам за то, что вы поспешили мне их дос-
тавить. Без вас, без этого письма, я узнала бы их только  завтра,  может
быть, даже послезавтра, узнала бы последней в Париже.
   - Ваше величество, - сказал Рауль, - Лувр - второй дворец, в  котором
получено это известие. Еще никто не знает о битве. Я обещал графу де Ги-
шу вручить вашему величеству это письмо прежде даже, чем  обниму  своего
опекуна.
   - Ваш опекун тоже де Бражелон? - спросил лорд Винтер. - Я  знал  ког-
да-то одного Бражелона, жив ли он еще?
   - Нет, сударь, он умер, и от него-то, кажется, мой опекун, его  близ-
кий родственник, унаследовал землю и это имя.
   - А как зовут вашего опекуна? - спросила королева, невольно  принимая
участие в красивом юноше.
   - Граф де Ла Фер, ваше величество, - ответил молодой человек, склоня-
ясь перед королевой.
   Лорд Винтер вздрогнул от удивления, а королева с радостью  посмотрела
на него.
   - Граф де Ла Фер! - воскликнула она. - Не это ли имя вы мне называли?
   Винтер не мог поверить своим ушам.
   - Граф де Ла Фер! - воскликнул он, в свою очередь. - О сударь,  отве-
чайте мне, умоляю вас: не тот ли это дворянин, которого я знал когда-то?
Красивый и смелый, он служил в мушкетерах Людовика Тринадцатого,  и  те-
перь ему должно быть лет сорок семь, сорок восемь?
   - Да, сударь, именно так.
   - Он служил под вымышленным именем?
   - Да, под именем Атоса. Еще недавно я слышал, как его друг д'Артаньян
называл его этим именем.
   - Это он, ваше величество, это он! Слава богу! Он в Париже? - спросил
лорд Винтер Рауля.
   Затем, снова обратясь к королеве, сказал:
   - Надейтесь, надейтесь - само провидение за нас, раз оно помогло  мне
найти этого смелого дворянина таким чудесным образом. Где же  он  живет,
сударь? Скажите, прошу вас.
   - Граф де Ла Фер живет на улице Генего, в гостинице "Карл Великий".
   - Благодарю вас, сударь. Предупредите этого достойного  друга,  чтобы
он был дома: я сейчас явлюсь обнять его.
   - Сударь, я с удовольствием исполню вашу просьбу, если ее  величеству
угодно будет отпустить меня.
   - Идите, господин виконт де Бражелон, - сказала королева, - и  будьте
уверены в нашем к вам расположении.
   Рауль почтительно склонился перед королевой и принцессой,  поклонился
лорду Винтеру и вышел.
   Королева и лорд Винтер продолжали некоторое время разговаривать впол-
голоса, чтобы молодая принцесса не могла слышать,  но  эта  предосторож-
ность была совершенно излишней, так как принцесса была всецело поглощена
своими мыслями.
   Когда Винтер собрался уходить, королева сказала ему:
   - Послушайте, милорд, я сохранила этот алмазный крест, оставшийся мне
от матери, и эту звезду святого Михаила, полученную мною  от  мужа.  Они
стоят около пятидесяти тысяч ливров. Я поклялась скорее умереть от голо-
да, чем расстаться с этими вещами. Но теперь, когда эти две драгоценнос-
ти могут принести пользу моему супругу и его защитникам,  ими  надо  по-
жертвовать. Возьмите их  и,  если  для  вашего  предприятия  понадобятся
деньги, продайте их без колебания, милорд. Но если вы  найдете  средство
сохранить их мне, то знайте, милорд, я почту это за  величайшую  услугу,
какую только может оказать королеве дворянин, и тот, кто в дни  благопо-
лучия принесет мне их, будет благословлен мною и моими детьми
   - Ваше величество, - отвечал лорд Винтер, - вы имеете во  мне  самого
преданного слугу. Я немедленно отнесу в надежное место эти вещи, которые
ни за что не взял бы, если бы у нас оставалось хоть что-нибудь от нашего
имущества, но наши имения конфискованы, наличные деньги  иссякли,  и  мы
тоже вынуждены отдавать последнее Через час я буду у графа де Ла Фер,  а
завтра, ваше величество, вы получите положительный ответ.
   Королева протянула лорду Винтеру руку, которую тот почтительно  поце-
ловал Затем она обернулась к дочери.
   - Милорд, - сказала она, - вам поручено передать что-то этой  девочке
от ее отца
   Лорд Винтер недоумевал, не понимая, что хочет сказать королева.
   Тогда принцесса Генриетта, краснея и улыбаясь, подошла к нему и подс-
тавила лоб
   - Скажите моему отцу, - произнесла она, - что, король или беглец, по-
бедитель или побежденный, могущественный или бедняк, он всегда найдет во
мне самую покорную и преданную дочь
   - Я знаю это, ваше высочество, - сказал лорд Винтер, коснувшись губа-
ми лба Генриетты
   Затем он вышел. Проходя один, без провожатых, по просторным, темным и
пустынным покоям, этот царедворец, пресыщенный пятидесятилетним пребыва-
нием при дворе, не мог удержаться от слез.


   XLIII
   ДЯДЯ И ПЛЕМЯННИК

   Слуга Винтера ожидал его у ворот с лошадьми. Он сел на лошадь  и  за-
думчиво направился домой, время от времени оглядываясь на мрачный  фасад
Лувра. Вдруг он заметил, что от дворцовой ограды отделился всадник и по-
ехал за ними, держась на некотором расстоянии. Лорд Винтер вспомнил, что
еще раньше видел подобную же тень - при выезде из Пале-Рояля.
   Его слуга, ехавший в нескольких шагах позади, тоже заметил всадника и
с беспокойством на него поглядывал.
   - Тони, - произнес лорд Винтер, знаком подозвав к себе слугу.
   - Я здесь, ваша светлость.
   И слуга поехал рядом со своим господином.
   - Заметили вы человека, который следует за нами?
   - Да, милорд.
   - Кто это?
   - Не знаю, но он следует за вашей светлостью  от  самого  Пале-Рояля,
остановился у Лувра, дождался вашего выхода и опять поехал за нами.
   "Какой-нибудь шпион кардинала, - подумал лорд Винтер. - Сделаем  вид,
что не замечаем этого надзора".
   Лорд Винтер пришпорил лошадь и углубился в лабиринт улиц,  ведущих  к
его гостинице, расположенной около Маре. Лорд жил долгое время на  Коро-
левской площади и теперь опять поселился близ своего старого жилища.
   Незнакомец пустил свою лошадь в галоп.
   Винтер остановился у гостиницы и поднялся к себе, решив не терять  из
виду шпиона. Но, кладя на стол шляпу и перчатки, он вдруг увидел в  зер-
кале, висевшем над столом, человеческую фигуру, появившуюся на порою.
   Он обернулся. Перед ним стоял Мордаунт.
   Лорд Винтер побледнел и замер на месте. Мордаунт стоял у дверей,  не-
подвижный и грозный, как статуя Командора.
   Несколько мгновений царило ледяное молчание.
   - Сударь, - произнес наконец лорд Винтер, - я, кажется, дал  уже  вам
ясно понять, что это преследование мне надоело. Удалитесь, или я  позову
слуг, чтобы вас выгнали, как в Лондоне. Я вам не дядя, я вас не знаю.
   - Ошибаетесь, дядюшка, - ответил Мордаунт своим хриплым и насмешливым
голосом. - На этот раз вы меня не выгоните, как сделали это  в  Лондоне.
Не посмеете. Что же касается того, племянник я вам или нет, - вы,  пожа-
луй, призадумаетесь, прежде чем  отрицать  это  теперь,  когда  я  узнал
кое-что, чего не знал год назад.
   - Мне нет дела до того, что вы узнали, - сказал лорд Винтер.
   - О, вас это очень касается, дядюшка, я уверен, да и вы  сами  сейчас
согласитесь со мной, - прибавил Мордаунт с улыбкой, от которой у его со-
беседника пробежала по спине дрожь - В первый раз, в Лондоне, я  явился,
чтобы спросить вас, куда девалось мое состояние. Во второй раз я явился,
чтобы спросить вас, чем запятнано мое имя. В этот раз я являюсь  к  вам,
чтобы задать вопрос, еще страшнее прежних. Я являюсь, чтобы сказать вам,
как господь сказал первому убийце: "Каин, что сделал ты с  братом  своим
Авелем?" Милорд, что сделали вы с вашей сестрой, которая была  моей  ма-
терью?
   Лорд Винтер отступил перед огнем его пылающих глаз.
   - С вашей матерью? - произнес он.
   - Да, с моей матерью, милорд, - ответил молодой человек, твердо  кив-
нув головой.
   Лорд Винтер сделал страшное усилие над собой  и,  почерпнув  в  своих
воспоминаниях новую пищу для ненависти, воскликнул:
   - Узнавайте сами, несчастный, что с нею стал