згром, царивший в комнате.
   Старик слушал его  внимательно,  утвердительно  кивая;  потом,  когда
д'Артаньян кончил, он покачал головой с видом,  не  предвещавшим  ничего
доброго.
   - Что вы хотите сказать? - вскричал д'Артаньян. - Ради бога, объясни-
те, что все это значит!
   - Ах, сударь, - отвечал старик, - ни о чем меня не спрашивайте, пото-
му что, если я расскажу вам о том, что видел, мне не миновать беды.
   - Так, значит, вы видели что-то? - спросил д'Артаньян. - Если так,  -
продолжал он, бросая ему пистоль, - расскажите... ради бога, расскажите,
что вы видели, и даю честное слово дворянина - я сохраню в тайне  каждое
ваше слово.
   Старик прочитал на лице д'Артаньяна  столько  искренности  и  столько
скорби, что сделал ему знак слушать и тихо начал свой рассказ:
   - Часов около девяти я услыхал на улице какой-то шум. Желая узнать, в
чем дело, я подошел к двери, как вдруг заметил, что кто-то  хочет  войти
ко мне в сад. Я беден и не боюсь, что меня могут  обокрасть,  поэтому  я
отворил дверь и увидал в нескольких шагах трех человек. В темноте стояла
запряженная карета и верховые  лошади.  Лошади,  очевидно,  принадлежали
этим мужчинам, которые были одеты как дворяне.
   "Что вам угодно от меня, добрые господа?" - спросил я.
   "У тебя должна быть лестница", - сказал тот,  который  показался  мне
начальником.
   "Да, сударь, та, на которой я собираю фрукты".
   "Дай ее нам и ступай домой. Вот тебе экю за беспокойство. Только пом-
ни: если ты сболтнешь хоть слово о том, что увидишь и услышишь - ведь  я
уверен, как тебе ни грози, ты все равно будешь смотреть и слушать, - те-
бе конец! "
   С этими словами он бросил мне экю, который я поднял, и взял лестницу.
   Заперев за ним калитку, я сделал вид, будто иду в дом, но в  действи-
тельности сейчас же вышел через заднюю дверь  и,  крадучись  в  темноте,
добрался до того вон куста бузины, откуда мог видеть все, оставаясь  не-
замеченным.
   Трое мужчин бесшумно подкатили карету ближе и высадили из  нее  како-
го-то человека, толстого, низенького, с проседью, одетого  в  поношенное
темное платье. Он с опаской взобрался на лестницу, осторожно заглянул  в
комнату, тихонько спустился вниз и шепотом проговорил:
   "Это она".
   Тот, который разговаривал со мной, сейчас  же  подошел  к  двери  па-
вильона, отпер ее ключом, который вынул  из  кармана,  закрыл  за  собой
дверь и скрылся; тем временем остальные двое влезли на лестницу.  Стари-
чок остался у дверцы кареты, кучер придерживал упряжку, а слуга - верхо-
вых лошадей.
   Вдруг из павильона послышались громкие крики, какая-то женщина подбе-
жала к окну и открыла его, словно собираясь броситься вниз. Однако,  за-
метив двух мужчин, она отскочила назад, а мужчины прыгнули в комнату.
   Больше я ничего не видел, но услышал треск  мебели,  которую  ломали.
Женщина кричала и звала на помощь, но вскоре крики ее затихли. Трое муж-
чин подошли к окну. Двое из них спустились по лестнице, неся женщину  на
руках, и посадили ее в карету; маленький старичок влез в карету вслед за
ней. Тот, который остался в павильоне, запер окно и минуту спустя  вышел
через дверь. Его два спутника уже сидели верхом и ждали  его.  Удостове-
рившись в том, что женщина находится в карете, он тоже вскочил в  седло,
слуга занял место рядом с кучером, коляска быстро отъехала  под  конвоем
трех всадников, и все было кончено. После этого я ничего не видел  и  не
слышал.
   Потрясенный этой страшной вестью, д'Артаньян остался недвижим и  без-
молвен: все демоны ярости и ревности бушевали в его сердце.
   - Господин, - сказал старик, на которого это немое отчаяние  произве-
ло, по-видимому, большее впечатление, чем могли бы  произвести  крики  и
слезы, - право же, не надо так сокрушаться! Ведь они не убили  вашу  ми-
лую, и это главное.
   - Знаете ли вы хоть приблизительно, - спросил д'Артаньян,  -  что  за
человек руководил этой адской экспедицией?
   - Нет, я не знаю его.
   - Но раз вы с ним говорили, значит, вы могли и видеть его.
   - Ах, вы спрашиваете о его приметах?
   - Да.
   - Высокий, худой, смуглый, черные усы, черные глаза, по наружности  -
дворянин.
   - Так, - вскричал д'Артаньян, - это он! Это опять  он!  Должно  быть,
это мой злой гений! А другой?
   - Который?
   - Маленький.
   - О, тот не знатный человек, ручаюсь за это. При нем не было шпаги, а
остальные обращались с ним без всякого уважения.
   - Какой-нибудь лакей, - пробормотал д'Артаньян. - Ах, бедняжка,  бед-
няжка! Что они с ней сделали?
   - Вы обещали не выдавать меня, - сказал старик.
   - И повторяю вам свое обещание. Будьте спокойны - я дворянин. У  дво-
рянина только одно слово, и я уже дал вам его.
   С сокрушенным сердцем д'Артаньян снова направился к парому.  Минутами
он не верил, в то, что женщина, о которой рассказывал старик, была  г-жа
Бонасье, и надеялся завтра же увидеть ее в Лувре; минутами ему приходило
в голову, что, быть может, у нее была интрига с кем-то другим и ревнивый
любовник застиг ее и похитил. Он терялся в догадках, терзался,  приходил
в отчаяние.
   - О, если б мои друзья были со мною! - вскричал  он.  -  У  меня,  по
крайней мере, была бы хоть какая-нибудь надежда найти ее. Но кто  знает,
что сталось с ними самими!
   Было около полуночи; теперь надо  было  отыскать  Планше.  Д'Артаньян
стучался у всех кабачков, где виднелся хотя бы слабый свет, - Планше  не
оказалось ни в одном из них.
   В шестом по счету кабаке д'Артаньян рассудил, что поиски почти безна-
дежны. Он велел своему слуге ждать его лишь в шесть часов утра,  и,  где
бы тот ни находился сейчас, он имел на то полное право.
   К тому же молодому человеку пришло в голову, что, оставаясь поблизос-
ти от места происшествия, он может скорее раздобыть какие-нибудь  сведе-
ния об этой таинственной истории. Итак, в шестом кабачке, как мы уже го-
ворили, д'Артаньян задержался, спросил бутылку лучшего вина, устроился в
самом темном углу и решил дожидаться здесь утра; однако и  на  этот  раз
его надежды были обмануты, и хотя он слушал весьма внимательно, но  пос-
реди божбы, шуток и ругательств, которыми обменивались между собой  мас-
теровые, лакеи и возчики, составлявшие почтенное общество, где он  нахо-
дился, он не услыхал ничего такого, что могло бы  навести  его  на  след
бедной похищенной женщины. Итак, он вынужден был, допив, от  нечего  де-
лать и не желая возбудить подозрения, свою бутылку, поудобнее усесться в
своем углу и кое-как заснуть. Д'Артаньяну, как мы помним, было  двадцать
лет, а в этом возрасте сон имеет неоспоримые права, о которых он властно
заявляет даже самым безутешным сердцам.
   Около  шести  часов  утра  д'Артаньян  проснулся  с  тем   неприятным
чувством, каким обычно сопровождается начало дня после дурно проведенной
ночи. Сборы его были недолги; он ощупал себя, чтобы убедиться, что никто
не обокрал его во время сна, и, обнаружив свое кольцо на пальце, кошелек
в кармане и пистолеты за поясом, встал, заплатил за вино и вышел,  наде-
ясь, что утром поиски слуги окажутся более удачными, чем ночью. Действи-
тельно, первое, что он разглядел сквозь сырой сероватый туман, был чест-
ный Планше, ожидавший его с двумя лошадьми на поводу у дверей  маленько-
го, убогого кабачка, мимо которого д'Артаньян накануне прошел,  даже  не
заподозрив его существования.


   XXV
   ПОРТОС

   Вместо того чтобы проехать прямо к себе, д'Артаньян сошел с лошади  у
дверей г-на де Тревиля и торопливо взбежал по лестнице. На этот  раз  он
решил рассказать ему обо всем, что произошло. Несомненно, г-н де Тревиль
мог дать ему добрый совет по поводу всей этой истории; кроме  того,  г-н
де Тревиль ежедневно виделся с королевой, и, быть может, ему удалось  бы
получить у ее величества какие-нибудь сведения о бедной  женщине,  кото-
рая, очевидно, расплачивалась теперь за преданность своей госпоже.
   Господин де Тревиль выслушал  рассказ  молодого  человека  с  серьез-
ностью, говорившей о том, что он видит в этом приключении нечто большее,
чем любовную интригу.
   - Гм... - произнес он, когда д'Артаньян кончил. - Совершенно  очевид-
но, что тут не обошлось без его высокопреосвященства.
   - Но что же делать? - спросил д'Артаньян.
   - Ничего, покамест решительно ничего, кроме одного - возможно  скорее
уехать из Парижа, о чем я уже говорил вам. Я увижу королеву, расскажу ей
подробности исчезновения бедной женщины -  она,  конечно,  не  знает  об
этом. Эти подробности дадут ей какую-то нить, и, быть  может,  когда  вы
вернетесь, я смогу сообщить вам добрые вести. Положитесь на меня.
   Д'Артаньян знал, что г-н де Тревиль, хоть он и гасконец, не имел при-
вычки обещать, но, если уж ему случалось пообещать  что-либо,  он  делал
больше, чем обещал. Итак, молодой человек  поклонился  ему,  исполненный
благодарности за прошлое и за будущее, а почтенный капитан, который,  со
своей стороны, принимал живое участие в этом храбром и решительном  юно-
ше, дружески пожал ему руку и пожелал счастливого пути.
   Решив немедленно привести советы г-на де Тревиля в исполнение,  д'Ар-
таньян отправился на улицу Могильщиков, чтобы  присмотреть  за  укладкой
чемодана. Подойдя к дому, он увидел г-на Бонасье, стоявшего в халате  на
пороге двери. Все, что осторожный Планше говорил ему накануне о коварных
свойствах их хозяина, припомнилось сейчас д'Артаньяну, и он взглянул  на
него с большим вниманием, чем когда бы то ни было прежде. В самом  деле,
помимо желтоватой болезненной бледности, говорящей о разлитии  желчи  и,
возможно, имеющей случайную причину, д'Артаньян заметил  в  расположении
складок его лила что-то предательское и хитрое. Мошенник смеется не так,
как честный человек; лицемер плачет не теми слезами, какими плачет чело-
век искренний. Всякая фальшь - это маска, и, как бы хорошо ни была  сде-
лана эта маска, всегда можно отличить ее от истинного лица, если  внима-
тельно присмотреться.
   И вот д'Артаньяну показалось, что Бонасье носит маску, и притом преп-
ротивную маску.
   Поэтому, поддаваясь своему отвращению  к  этому  человеку,  он  хотел
пройти мимо, не заговаривая с ним, но, как и накануне, г-н  Бонасье  сам
окликнул его.
   - Так, так, молодой человек, - сказал он. - Кажется, мы недурно  про-
водим ночи? Уже семь часов утра, черт побери! Как видно, вы немного  пе-
реиначили обычай и возвращаетесь домой тогда, когда другие только  выхо-
дят из Дому.
   - Вот вам не сделаешь подобного упрека, мэтр Бонасье, - ответил  юно-
ша, - вы просто образец степенности. Правда, когда имеешь молодую и кра-
сивую жену, незачем пускаться в погоню за счастьем: счастье само  прихо-
дит в дом. Не так ли, господин Бонасье?
   Бонасье побледнел как полотно и криво улыбнулся.
   - Ха, ха, вы большой шутник! - сказал он. - Однако где же  это,  черт
побери, вы шатались сегодня ночью, мой юный друг? Как видно, проселочные
дороги не слишком удобны для прогулок.
   Д'Артаньян опустил глаза на свои сапоги, доверху покрытые грязью,  но
при этом его взгляд случайно перенесся на башмаки и чулки  галантерейщи-
ка; казалось, они побывали в той же самой луже: пятна на  тех  и  других
были совершенно одинаковы.
   И тут одна мысль внезапно поразила д'Артаньяна. Этот толстый человек,
низенький, с проседью, этот одетый в темное  платье,  похожий  на  лакея
старик, с которым так пренебрежительно обращались вооруженные  всадники,
сопровождавшие карету, был сам Бонасье. Муж руководил похищением жены.
   Д'Артаньяном овладело страшное  желание  схватить  галантерейщика  за
горло и задушить его, но, как мы уже говорили, это был весьма осторожный
юноша, и он сдержал свой порыв. Однако лицо его так заметно  изменилось,
что Бонасье испугался и попятился было назад, но он стоял как раз у  той
створки двери, которая была закрыта, и это препятствие вынудило его  ос-
таться па месте.
   - Вы изволите шутить, милейший, - сказал Д'Артаньян, - но мне  кажет-
ся, что если мои сапоги нуждаются в чистке, то ваши чулки и башмаки тоже
требуют щетки.
   Неужели и вы, мэтр Бонасье, гуляли где-то в поисках приключений?  Ну,
знаете, это было бы непростительно для человека вашего возраста, у кото-
рого вдобавок такая молодая и красивая жена!
   - О нет, упаси меня бог!  -  отвечал  Бонасье.  -  Я  ездил  вчера  в
Сен-Манде, чтобы навести справки об одной служанке - она мне  совершенно
необходима, - а так как дороги сейчас плохие, я и принес оттуда всю  эту
грязь, которую еще не успел отчистить.
   Место, которое Бонасье указал в качестве цели своего странствия, было
лишним доказательством, подтверждавшим подозрения  д'Артаньяна:  Бонасье
назвал Сен-Манде потому, что Сен-Манде и Сен-Клу находятся в  совершенно
противоположных концах.
   Это предположение явилось первым утешением для д'Артаньяна. Если  Бо-
насье знал, где  его  жена,  значит,  можно  было,  употребив  кое-какие
средства, заставить галантерейщика развязать язык и выболтать свой  сек-
рет. Речь шла лишь о том, чтобы превратить это предположение  в  уверен-
ность.
   - Простите меня, милейший господин Бонасье, за некоторую  бесцеремон-
ность, - сказал Д'Артаньян, - но, знаете, ничто не вызывает такой жажды,
как бессонные ночи, и я безумно хочу пить. Позвольте мне  выпить  у  вас
стакан воды. Нельзя же отказать соседу в таком пустяке!
   Не дожидаясь позволения хозяина, Д'Артаньян быстро  прошел  в  дом  и
бросил беглый взгляд на постель. Постель была не смята. Бонасье  не  ло-
жился.
   Значит, он вернулся домой недавно, час или два назад; значит, он соп-
ровождал свою жену до того места, куда ее отвезли, или, по крайней мере,
до первой почтовой станции.
   - Благодарю вас, мэтр Бонасье, - сказал молодой человек, осушая  ста-
кан, - это все, что мне было нужно от вас. Теперь я пойду к себе и  при-
кажу Планше почистить сапоги, а когда он кончит, то, если хотите, пришлю
его к вам, чтобы он почистил ваши.
   И он оставил галантерейщика, который был  совершенно  ошеломлен  этим
странным прощанием и спрашивал  себя,  уж  не  запутался  ли  он  сам  в
собственной лжи.
   На верхней площадке лестницы д'Артаньян встретил испуганного Планше.
   - Ах, сударь! - вскричал тот, едва завидев своего господина. -  Опять
новость! Я просто жду не дождусь вас!
   - А что такое? - спросил д'Артаньян.
   - Готов биться об заклад, что вы не угадаете, кто приходил к вам, по-
ка вас не было!
   - Когда же это?
   - Полчаса назад, когда вы были у господина де Тревиля.
   - Да кто же приходил? Говори скорее!
   - Господин де Кавуа.
   - Господин де Кавуа?
   - Собственной персоной.
   - Капитан гвардии его высокопреосвященства?
   - Он самый.
   - Он приходил арестовать меня?
   - Мне показалось, что так, несмотря на его сладкий вид.
   - Так у него был сладкий вид?
   - Ну, знаете, сударь, просто как мед!
   - Неужели?
   - Он сказал, что его высокопреосвященство желает вам добра  и  просит
вас пожаловать в Пале-Рояль.
   - Что же ты ответил ему?
   - Что это невозможно, так как вас нет дома, в чем он мог убедиться.
   - А что он сказал на это?
   - Чтобы вы непременно зашли к нему в течение дня.  Затем  он  добавил
шепотом: "Скажи твоему господину,  что  его  высокопреосвященство  очень
расположен к нему и что, быть  может,  от  этого  свидания  зависит  его
судьба".
   - Для кардинала эта ловушка довольно неискусна, - с  усмешкой  сказал
молодой человек.
   - Поэтому-то я и заметил ее и отвечал, что вы будете очень  сожалеть,
когда вернетесь. "Куда он уехал?" - спросил господин де Кавуа. "В  Труа,
в Шампань", - ответил я. "А когда?" - "Вчера вечером... "
   - Планше, друг мой, - прервал его д'Артаньян, - право же, ты  бесцен-
ный человек!
   - Понимаете, сударь, я решил, что если вы захотите  видеть  господина
де Кавуа, то всегда успеете опровергнуть меня и сказать, что вы вовсе не
уезжали. В этом случае оказалось бы, что солгал я, а я ведь не дворянин,
так что мне позволительно лгать.
   - Успокойся, Планше, ты не потеряешь репутации  правдивого  человека:
через четверть часа мы едем.
   - Я только что собирался, сударь, посоветовать вам  это.  А  куда  мы
едем, если не секрет?
   - Разумеется, в сторону, противоположную той, какую ты указал  госпо-
дину де Кавуа. Впрочем, ты, наверное, так же торопишься  узнать  что-ни-
будь о Гримо, Мушкетоне и Базене, как я о том,  что  сталось  с  Атосом,
Портосом и Арамисом?
   - Разумеется, сударь, - сказал Планше, - и я готов ехать хоть сейчас.
По-моему, воздух провинции полезнее для нас с вами в  настоящую  минуту,
чем воздух Парижа, а потому...
   - ...а потому укладывайся, Планше, и едем. Я пойду вперед  пешком,  с
пустыми руками, во избежание какихлибо подозрений. Мы встретимся с тобой
в гвардейских казармах... Кстати, Планше, ты, кажется, прав относительно
нашего хозяина - это действительно большая каналья.
   - Ага! Уж вы верьте мне, сударь, когда я говорю о ком-нибудь: я узнаю
человека по лицу.
   Как и было условленно, д'Артаньян спустился вниз первым. Затем, чтобы
ему не в чем было себя упрекнуть, он в последний раз зашел  на  квартиры
своих трех приятелей; от них не было никаких вестей, только на имя  Ара-
миса было получено раздушенное письмо, написанное изящным и  мелким  по-
черком. Д'Артаньян взялся передать его по назначению. Десять минут спус-
тя Планше явился к нему в конюшню гвардейских казарм. Д'Артаньян, не те-
рявший времени, уже сам оседлал лошадь.
   - Хорошо, - сказал он Планше, когда тот привязал  чемодан,  -  теперь
оседлай трех остальных - и едем.
   - Вы думаете, что, если у каждого из нас будет по две лошади, мы пое-
дем быстрее? - спросил Планше с лукавым видом.
   - Нет, господин шутник, - возразил д'Артаньян, - но  с  четырьмя  ло-
шадьми мы сможем привезти назад трех приятелей, если только застанем  их
в живых.
   - Что было бы большой удачей, - отвечал Планше. - Впрочем, никогда не
следует отчаиваться в милосердии божьем.
   - Аминь! - сказал д'Артаньян, садясь на лошадь.
   И, покинув гвардейские казармы, они  разъехались  в  разные  стороны:
один должен был выехать из Парижа через Лавиллетскую заставу, а другой -
через Монмартрскую, с тем чтобы соединиться за Сен-Дени. Этот  стратеги-
ческий маневр был выполнен обоими с одинаковой точностью и увенчался ус-
пехом: д'Артаньян и Планше вместо прибыли в Пьерфит.
   Надо сказать, что днем Планше был храбрее, чем ночью.
   Однако врожденная осторожность не покидала его ни на  минуту:  он  не
забыл ни одного из злоключений первой поездки и всех встречных  принимал
за врагов. Вследствие этого он то и дело снимал шляпу, что навлекало  на
него строгие выговоры со стороны д'Артаньяна, опасавшегося, как бы из-за
этого избытка вежливости Планшее не был принят  за  слугу  какого-нибудь
незначительного лица.
   Однако то ли все прохожие были действительно тронуты учтивостью План-
ше, то ли на этот раз никто не был  подослан,  чтобы  преградить  дорогу
д'Артаньяну, но наши два путника без всяких приключений прибыли  в  Шан-
тильи и подъехали к гостинице "Гран-СенМартен", где они  останавливались
во время первого путешествия.
   Хозяин, видя молодого человека, за которым следовал слуга с двумя за-
пасными лошадьми, почтительно встретил его на пороге. Д'Артаньян, проде-
лавший уже одиннадцать лье, счел своевременным остановиться здесь, неза-
висимо от того, находился ли Портос в гостинице или не находился.  Кроме
того, было, пожалуй, неосторожно сразу же наводить справки о  мушкетере.
В итоге этих размышлений д'Артаньян, ни о ком  не  спрашивая,  спешился,
оставил лошадей на попечение слуги, вошел в маленькую комнатку, предназ-
наченную для посетителей, не желавших сидеть в общей зале, и  потребовал
у хозяина бутылку лучшего вина и возможно лучший завтрак, что еще  более
укрепило то уважение, которое трактирщик почувствовал к своему  гостю  с
первого взгляда.
   Итак, приказания д'Артаньяна были исполнены со сказочной быстротой.
   Гвардейский полк набирался из  лучших  дворян  коро