собой царственного пленника; но на
половине дороги адъютант генерала Кромвеля привез приказание  полковнику
Томлисону препроводить короля в Гольденбайский замок.
   Немедленно полетели курьеры оповестить Англию и всю Европу,  что  ко-
роль Карл Стюарт взят в плен генералом Оливером Кромвелем.


   XIII
   ОЛИВЕР КРОМВЕЛЬ

   - Вы идете к генералу? - спросил Мордаунт у д'Артаньяна и Портоса.  -
Не забудьте, что он приглашал вас к себе после сражения.
   - Сначала мы отведем наших пленников в надежное место, - сказал д'Ар-
таньян. - Знаете, за каждого из этих дворян мы получим по полторы тысячи
пистолей.
   - О, будьте покойны, - сказал Мордаунт, тщетно стараясь смягчить сви-
репое выражение своего лица. - Мои кавалеристы будут хорошо стеречь  их,
ручаюсь вам за это.
   - Но я их сберегу еще лучше, - возразил д'Артаньян.  -  Впрочем,  для
этого нужна только хорошая комната с часовыми или просто их честное сло-
во, что они не будут делать попыток к бегству. Я сейчас  распоряжусь,  а
затем мы будем иметь честь представиться генералу и  выслушать,  что  он
прикажет передать его преосвященству.
   - Значит, вы скоро уезжаете? - спросил Мордаунт.
   - Наше посольство кончилось, и ничто не удерживает нас в Англии, если
великому человеку, к которому мы посланы, угодно будет отпустить нас.
   Молодой человек закусил губу и, наклонившись к сержанту,  сказал  ему
на ухо:
   - Ступайте за этими людьми и не теряйте их из виду, а когда  узнаете,
где они помещаются, возвращайтесь к городским воротам и там ждите меня.
   Сержант сделал знак, что приказание будет исполнено.
   Потом Мордаунт, вместо того чтобы провожать в город всю толпу пленни-
ков, отправился на холм, откуда Кромвель смотрел на битву из  раскинутой
для него палатки.
   Он запретил пускать к себе кого бы то ни было;  но  часовой,  знавший
Мордаунта как одного из ближайших сподвижников генерала, решил, что зап-
рещение не касается этого молодого человека.
   Мордаунт приподнял занавеску и увидел Кромвеля, который сидел за сто-
лом, спиной к нему, закрыв лицо обеими руками.
   Слышал Кромвель его шаги или нет, но только он не обернулся.
   Мордаунт продолжал стоять на пороге.
   Наконец Кромвель поднял отяжелевшую голову  и,  словно  почувствовав,
что кто-то стоит за его спиной, медленно оглянулся назад.
   - Я сказал, что хочу остаться один! - вскричал  он,  увидев  молодого
человека.
   - Я не думал, что это запрещение касается меня, - сказал Мордаунт.  -
Но если вы приказываете, я готов удалиться.
   - А, это вы, Мордаунт! - сказал Кромвель, и взор его,  послушный  его
воле, прояснился. - Раз уж вы зашли, оставайтесь.
   - Я пришел вас поздравить.
   - Поздравить? С чем?
   - Со взятием в плен Карла Стюарта. Теперь вы властелин Англии.
   - Я был им в большей мере два часа тому назад.
   - Как так, генерал?
   - Англия нуждалась во мне, чтобы избавиться от тирана.  Теперь  он  в
плену. Вы его видели?
   - Да, генерал.
   - Как он себя ведет?
   Мордаунт с минуту колебался, затем истина невольно  сорвалась  с  его
языка.
   - Он спокоен и полон достоинства, - сказал он.
   - Что он сказал?
   - Несколько прощальных слов своим друзьям.
   - Своим друзьям? -  пробормотал  Кромвель.  -  Неужели  у  него  есть
друзья?
   Затем прибавил вслух:
   - Он защищался?
   - Нет, генерал, его все покинули, кроме трех или четырех  человек;  у
него не было возможности защищаться.
   - Кому он отдал свою шпагу?
   - Никому; он сломал ее.
   - Он поступил хорошо; по еще лучше бы сделал,  если  бы  направил  ее
против себя.
   Наступило короткое молчание.
   - Командир полка, охранявшего короля Карла, кажется, убит?  -  сказал
Кромвель, пристально глядя на Мордаунта.
   - Да, генерал.
   - Кто его убил?
   - Я.
   - Как его звали?
   - Лорд Винтер.
   - Ваш дядя! - воскликнул Кромвель.
   - Мой дядя? - ответил Мордаунт. - Изменники Англии мне не родственни-
ки.
   Кромвель с минуту задумчиво смотрел на молодого человека; затем  ска-
зал с глубокой грустью, которую так хорошо изображает Шекспир:
   - Мордаунт, вы беспощадный слуга.
   - Когда господь повелевает, - сказал Мордаунт, -  лельзя  рассуждать.
Авраам поднял нож на Исаака, который был его сыном.
   - Да, - сказал Кромвель, - но господь не допустил этого  жертвоприно-
шения.
   - Я смотрел вокруг себя, - отвечал Мордаунт, - но нигде не  видел  ни
козла, ни ягненка, запутавшегося в кустах.
   Кромвель наклонил голову.
   - Вы железный человек, Мордаунт, - сказал он. - А как вели себя фран-
цузы?
   - Как герои, - сказал Мордаунт.
   - Да, да, - пробормотал Кромвель, - французы хорошо дерутся,  и  если
моя подзорная труба не обманула меня, мне кажется, я видел их  в  первых
рядах.
   - Совершенно верно, - сказал Мордаунт.
   - Но все же позади вас, - сказал Кромвель.
   - Это не их вина, моя лошадь была лучше.
   Снова наступило молчание.
   - А шотландцы? - спросил Кромвель.
   - Они сдержали слово, - сказал Мордаунт, - и по тронулись с места.
   - Презренные! - пробормотал Кромвель.
   - Их офицеры желают вас видеть, генерал.
   - Мне некогда. Им заплатили?
   - Сегодня ночью.
   - Так пусть они убираются, возвращаются в свои горы и там скроют свой
позор, если горы достаточно для этого высоки. Между мной и ими все  кон-
чено. Можете идти, Мордаунт!
   - Прежде чем удалиться, - сказал Мордаунт, - я хотел бы  задать  вам,
генерал, несколько вопросов и обратиться к вам, моему начальнику, с  од-
ной просьбой.
   - Ко мне?
   Мордаунт поклонился.
   - Я пришел к вам, моему герою, моему отцу, моему  покровителю,  чтобы
спросить вас: довольны ли вы мною?
   Кромвель с удивлением посмотрел на него.
   Молодой человек хранил бесстрастное выражение лица.
   - Да, - сказал Кромвель, - с тех пор, как я вне знаю,  вы  не  только
исполняли ваш долг, но, более того, были верным другом, искусным посред-
ником и отличным солдатом.
   - Вы не забыли, генерал, что мне первому пришла в голову мысль  всту-
пить в переговоры с шотландцами о выдаче короля?
   - Да, эта мысль была ваша. Я еще не настолько презираю людей.
   - Был ли я хорошим послом во Франции?
   - Да, вы добились от Мазарини всего, чего я хотел.
   - Не защищал ли я всегда горячо вашу славу и ваши интересы?
   - Пожалуй, даже слишком горячо: в этом я вас только что упрекнул.  Но
к чему такие вопросы?
   - Я хочу вам сказать, милорд, что настала минута, когда вы одним сло-
вом можете вознаградить меня за всю мою службу.
   - А, - протянул Кромвель с легким оттенком презрения, - это правда. Я
и забыл, что всякая услуга требует награды, а вы оказали  мне  услугу  и
еще не вознаграждены.
   - Вы можете наградить меня сейчас же, превыше всех моих надежд.
   - Каким образом?
   - Награды не придется искать далеко, она у меня почти в руках.
   - Что же это за награда? - спросил Кромвель. - Хотите денег? Или  же-
лаете получить чин? Должность губернатора?
   - Вы исполните мою просьбу, милорд?
   - Посмотрим сначала, в чем она состоит.
   - Когда вы говорили мне: "Вам предстоит  исполнить  одно  поручение",
разве я отвечал вам: "Посмотрим сначала, в чем оно состоит"?
   - Но если ваше желание окажется неисполнимым?
   - Когда вы приказывали мне что-нибудь исполнить,  отвечал  ли  я  вам
хоть раз: "Это невозможно"?
   - Но такое предисловие позволяет думать...
   - О, будьте покойны, милорд, - сказал Мордаунт просто, - моя  просьба
вас не разорит.
   - Ну, хорошо, - сказал Кромвель, - обещаю исполнить ее,  если  только
это в моей власти. Говорите.
   - Милорд, - сказал Мордаунт, - сегодня захвачены в плен два сторонни-
ка короля, отдайте их мне.
   - Что же, они предложили большой выкуп? - спросил Кромвель.
   - Напротив, милорд, я думаю, что они бедны.
   - Так это ваши друзья?
   - Да, - воскликнул Мордаунт, - это мои друзья, дорогие друзья,  я  за
них жизнь отдам.
   - Хорошо, Мордаунт, - сказал Кромвель, обрадованный, что может  изме-
нить к лучшему свое мнение о молодом человеке. - Хорошо, я отдаю их  те-
бе, не спрашивая даже их имени. Делай с ними что хочешь.
   - Благодарю вас, милорд, -  воскликнул  Мордаунт,  -  благодарю!  Моя
жизнь отныне принадлежит вам, и даже отдав ее, я все еще останусь в дол-
гу перед вами. Благодарю вас, вы щедро заплатили за мою службу.
   - Он бросился к ногам Кромвеля и поцеловал его руку, несмотря на соп-
ротивление пуританского генерала, не желавшего или делавшего вид, что не
желает таких царских почестей.
   - Как, - сказал Кромвель, на секунду задерживая его в  свою  очередь,
когда тот поднялся, - вы не желаете никакой другой награды, ни чинов, ни
денег?
   - Вы дали мне все, чего я мог желать, милорд, с сегодняшнего дня мы с
вами в расчете.
   И Мордаунт с радостью в сердце и во взоре выбежал из палатки  генера-
ла.
   Кромвель проводил его глазами.
   - Он убил своего дядю! - пробормотал он. - Увы, вот какие у меня слу-
ги! Быть может, этот юноша, который ничего не требует  или  делает  вид,
что ничего не требует, выпросил у меня в конце концов пред лицом всевыш-
него больше, чем те, что посягают на золото государства и хлеб бедняков.
Никто не служит мне даром. Мой пленник Карл, быть может, еще имеет  дру-
зей, а у меня их нет.
   И он со вздохом снова погрузился в свои  мысли,  прорванные  приходом
Мордаунта.


   XIV
   ДВОРЯНЕ

   В то время как Мордаунт направился к палатке Кромвеля,  д'Артаньян  и
Портос повели своих пленников в отведенный им для постоя дом в Ньюкасле.
   Предупреждение, сделанное Мордаунтом сержанту, не ускользнуло от гас-
конца, и он сделал глазами знак Атосу и Арамису, чтобы они соблюдали ве-
личайшую осторожность. Поэтому Атос а Арамис, шагая рядом со своими  по-
бедителями, хранили молчание, что было вовсе нетрудно им сделать, потому
что оба они были заняты своими мыслями.
   Мушкетон несказанно удивился, увидев с порога  дома  четырех  друзей,
сопровождаемых сержантом и десятком солдат. Он протер себе глаза, не ве-
ря, что идут Атос и Арамис, но наконец должен был  признать  непреложный
факт. Он уже  собрался  было  разразиться  восклицаниями,  ьогда  Портос
взглядом, не допускающим возражений, приказал ему молчать.
   Мушкетон словно прирос к земле, ожидая объяснений столь странного по-
ведения; особенно поразило его то, что друзья как будто не узнавали друг
друга.
   Д'Артаньян и Портос привели Атоса и Арамиса в предоставленный им  ге-
нералом Кромвелем дом, где они поселились накануне.  Он  стоял  на  углу
улицы, и при нем был маленький садик, а на повороте в соседний  переулок
- конюшни.
   Окна нижнего этажа, как это часто бывает в  маленьких  провинциальных
городах, были с решетками, совсем как в тюрьме.
   Друзья пропустили пленников вперед и задержались на пороге,  приказав
Мушкетону отвести четырех лошадей в конюшню.
   - Отчего мы не заходим с ними? - спросил Портос.
   - Оттого, - ответил Д'Артаньян, - что сначала надо узнать, чего нужно
от нас сержанту сего десятком солдат.
   Сержант со своими людьми расположился в саду.
   Д'Артаньян спросил, что им нужно и почему они не уходят.
   - Нам приказано, - сказал сержант, - помогать вам стеречь ваших плен-
ников.
   На это нечего было возразить; оставалось только поблагодарить за  та-
кое любезное внимание. Д'Артаньян поблагодарил сержанта и дал ему крону,
чтобы тот выпил за здоровье генерала Кромвеля.
   Сержант ответил, что пуритане не пьют, и опустил крону в карман.
   - Ах, - сказал Портос, - какой ужасный день, дорогой Д'Артаньян!
   - Что вы говорите, Портос! Вы называете  несчастным  день,  когда  мы
нашли наших друзей?
   - Да, по при каких обстоятельствах?
   - Положение сложное, - сказал Д'Артаньян, - но все  равно,  зайдем  в
дом и постараемся что-нибудь придумать.
   - Наши дела запутались, - сказал Портос, - и я понимаю теперь, почему
Арамис так усердно советовал мне задушить этого ужасного Мордаунта.
   - Тише, - сказал д'Артаньян, - не произносите этото имени.
   - Но ведь я говорю по-французски, - сказал Портос, - а они англичане.
   Д'Артаньян посмотрел на Портоса с восхищением,  которого  заслуживала
подобная наивность.
   Но так как Портос продолжал смотреть на него, ничего не  понимая,  то
Д'Артаньян толкнул его вперед, говоря:
   - Войдем.
   Портос вошел первым, Д'Артаньян последовал за ним; он тщательно запер
дверь и по очереди прижал к своей груди обоих друзей.
   Атос был погружен в глубокую печаль. Арамис молча посматривал  то  на
Портоса, то на д'Артаньяна, и взгляд его был так выразителен, что  д'Ар-
таньян понял его.
   - Вы хотите знать, как случилось, что мы очутились здесь?  Боже  мой,
это нетрудно угадать. Мазарини  поручил  нам  передать  письмо  генералу
Кромвелю.
   - Но как вы очутились вместе с Мордаунтом? - спросил Атос.  -  С  тем
самым Мордаунтом, которого я вам советовал остерегаться.
   - И которого я вам рекомендовал задушить, Портос? - сказал Арамис.
   - Опять таки по вине Мазарини. Кромвель послал Мордаунта к  Мазарини,
а Мазарини послал нас к Кромвелю. Роковое совпадение.
   - Да, Д'Артаньян, вы правы, но это совпадение нас разлучает и  губит.
Что ж, дорогой Арамис, не будем более говорить об этом и подчинимся  на-
шей участи.
   - Напротив, будем говорить, черт возьми! Ведь мы же условились никог-
да не покидать друг друга, даже находясь во враждебных лагерях.
   - Да, уж действительно враждебных, - сказал,  улыбаясь,  Атос.  -  Но
скажите мне, какому делу вы здесь служите?  Ах,  Д'Артаньян,  подумайте,
что из вас только делает этот гнусный Мазарини! Знаете ли  вы,  в  каком
преступлении вы сегодня оказались повинны? В пленении короля, его позоре
и смерти.
   - Ого! - сказал Портос. - Вы полагаете?
   - Вы преувеличиваете, Атос, - произнес д'Артаньян - До этого еще дело
не дошло.
   - Вы ошибаетесь: мы очень близки к этому. Для чего  арестуют  короля?
Того, кого уважают как властителя, по покупают как раба. Неужели вы  ду-
маете, что Кромвель заплатил, двести - тысяч фунтов за то, чтобы восста-
новить его на престоле? Друзья мои, они убьют его, и это еще  наименьшее
преступление, какое они могут совершить. Лучше отрубить  голову  королю,
чем ударить его по лицу.
   - Не спорю, это в конце концов возможно, - сказал  д'Артаньян.  -  Но
что нам до этого? Я здесь потому, что я солдат, потому, что я служу моим
начальникам, то есть тем, кто мне платит жалованье. Я  присягал  повино-
ваться и повинуюсь. Но вы, не приносившие присяги, как вы сюда попали  и
какому делу служите?
   - Благороднейшему на свете делу, - ответил Атос, -  защите  и  охране
угнетенного короля. Друг, супруга и дочь его оказали нам высокую  честь,
призвав нас на помощь. Мы служили ему, насколько позволили нам наши сла-
бые силы, и усердия у нас было больше, чем возможностей. Вы можете  дер-
жаться, д'Артаньян, иных взглядов, можете смотреть на  вещи  иначе,  мой
друг. Я не стану вас разубеждать, но я вас порицаю.
   - О! - сказал д'Артаньян. - Да какое мне дело в конце концов до того,
что англичанин Кромвель взбунтовался против своего короля - шотландца. Я
француз, и меня все это не касается.  Как  вы  можете  делать  меня  от-
ветственным за других?
   - В самом деле, - подтвердил Портос.
   - Но вы дворянин, все дворяне - братья, а короли всех стран -  первые
из дворян. А вы, д'Артаньян, потомок древнего рода, человек  со  славным
именем и храбрый солдат, вы помогаете предать короля пивоварам, портным,
извозчикам. Ах, д'Артаньян! Как солдат вы, может  быть,  исполнили  свой
долг, но как дворянин вы виноваты.
   Д'Артаньян молча жевал стебелек цветка, не зная,  что  ему  ответить.
Стоило ему отвернуться от Атоса, как он встречал взор Арамиса.
   - И вы, Портос, - продолжал Атос, как  бы  сжалившись  над  смущенным
д'Артаньяном, - вы, лучшая душа, лучший друг, лучший  солдат  на  свете;
вы, который по своему сердцу достойны были бы родиться на ступенях тропа
и которого мудрый король рано или поздно вознаградит,  вы,  мой  дорогой
Портос, дворянин по всем своим поступкам, привычкам, по своей храбрости,
- вы столь же виновны, как д'Артаньян.
   Портос покраснел, по скорее от удовольствия,  которое  доставили  ему
похвалы Атоса, чем от смущения. И все же, опустив голову и как бы созна-
вая свое унижение, он сказал:
   - Да, да, я думаю, вы правы, дорогой граф.
   Атос встал.
   - Полно, - сказал он, подходя к д'Артаньяну и протягивая ему руку,  -
полно, не дуйтесь, дорогой сын мой; все, что я сказал вам, было  сказано
если не отеческим тоном, то, по крайней мере, с отеческой  любовью.  По-
верьте, мне было бы легче просто поблагодарить вас за то, что вы  спасли
мне жизнь, и не проронить ни слова о моих чувствах.
   - Разумеется, разумеется, Атос, - отвечал д'Артаньян, горячо  пожимая
ему руку, - но не  все,  черт  побери,  способны  на  такие  возвышенные
чувства. Кто еще из разумных людей покинет  свой  дом,  Францию,  своего
воспитанника, прелестного юношу (мы его видели в лагере),  и  полетит  -
куда? - на помощь гнилой, подточенной червями монархии, которая  вот-вот
должна рухнуть, как старая лачуга? Чувство, о котором вы  говорите,  ко-
нечно, прекрасно, оно до того прекрасно, что почти  недоступно  простому
смертному.
   - Каково бы оно ни было, д'Артаньян, - ответил Атос, не поддаваясь на
хитрость своего друга, с чисто гасконской  изворотливостью  намекнувшего
на отеческую привязанность Атоса к Раулю, - каково бы оно  ни  было,  вы
хорошо сознаете в глубине вашего сердца, что оно справедливо. Но,  вино-
ват, я забыл, что спорю с человеком, у которого я в плену. Д'Артаньян, я
ваш пленник; обращайтесь со мной как с пленником.
   - Черт возьми! - сказал Д'Артаньян. - Вы отлично знаете, что  недолго
пробудете у меня в плену.
   - Конечно, - сказал Арамис, - с нами, без сомнения, поступят так  же,
как с теми, что были взяты под Филипго.
   - А как с ними поступили? - спросил д'Артаньян.
   - Половину повесили, а остальных расстреляли, - ответил Арамис.
   - Нет, ручаюсь вам, - сказал д'Артаньян, - что, пока во мне останется
хоть капля крови, вы не будете ни повешены, ни  расстреляны.  Пусть  они
только попробуют! Да что говорить! Видите вы эту дверь, Атос?
   - Да.
   - Вы выйдете из нее, когда вам будет угодно. С этой минуты вы и  Ара-
мис свободны, как воздух.
   - Узнаю вас, мой милый д'Артаньян, - ответил Атос. - Но вы  здесь  не
хозяин: за этой дверью стоит караул, д'Артаньян, это вам хорошо  извест-
но.
   - Ну, вы с ними справитесь, - сказал Портос. - Много ли их тут? С де-
сяток, не больше.
   - Это пустяк для нас четверых, по для двоих слишком  много.  Нет,  уж
раз мы разделились, мы должны погибнуть. Вспомните роковой  пример:  вы,
д'Артаньян, столь непобедимый, и вы, Портос, такой сильный и храбрый, вы
потерпели неудачу на Вандомской дороге. Теперь настал черед мой и Арами-
са. А ведь этого никогда с нами не бывало прежде, когда мы  все  четверо
были заодно. Умрем же, как умер Винтер. Что касается  меня,  я  заявляю,
что согласен бежать только вчетвером.
   - Это невозможно, - сказал д'Артаньян. - Мы на службе у Мазарини.
   - Я это знаю и не стану уговаривать вас. Мои доводы не подействовали,
и, должно быть, они были плохи, если не подействовали на такие благород-
ные сердца, как у вас и у Портоса.
   - Да, если бы они и могли подействовать, - сказал Арамис, - лучше  не
ставить в ложное положение таких дорогих нам друзей,  как  д'Артаньян  и
Портос. Будьте покойны, господа, мы не посрамим вас своею  смертью.  Что
касается меня, то я горжусь тем, что встану под пулю или даже  пойду  на
виселицу с вами, Атос. Ибо никогда еще вы не  проявляли  столько  благо-
родства, как сейчас.
   Д'Артаньян молчал; окончив грызть стебелек, он принялся за свои  ног-
ти.
   - Почему вы воображаете, что вас убьют? - заговорил он наконец.  -  С
какой стати? Какая польза в вашей смерти? К тому же вы паши пленники.
   - Безумец, трижды безумец! - воскликнул Арамис. - Да разве ты не зна-
ешь Мордаунта