думала и улыбнулась, как женщина,  которой  знакомо  прит-
ворство.
   - В самом деле, - прошептала она.
   - Ла Порт, - сказал д'Артаньян, возвестите пароду через дворцовую ре-
шетку, что желание его будет исполнено и что через  пять  минут  они  не
только увидят короля, но увидят его в  постели;  прибавьте,  что  король
спит и что королева просит прекратить шум, чтобы не разбудить его.
   - Но не всех же впускать сюда? Депутацию из трехчетырех  человек,  не
правда ли?
   - Всех, ваше величество.
   - Но они задержат нас до рассвета, подумайте об этом!
   - Не более четверти часа. Я отвечаю за все, ваше величество. Поверьте
мне, я знаю народ: это взрослый ребенок, которого  надо  только  прилас-
кать. Перед спящим королем он будет нем, тих и кроток, как ягненок.
   - Ступайте, Ла Порт, - сказала королева.
   Юный король подошел к матери.
   - Зачем исполнять то, чего требуют эти люди? - сказал он.
   - Так надо, дитя мое, - сказала Анна Австрийская.
   - Но ведь если мне говорят "так надо", - значит, я больше не король?
   Королева онемела.
   - Ваше величество, - обратился к нему д'Артаньян, - разрешите  задать
вам один вопрос.
   Людовик XIV обернулся, удивленный, что с ним  осмелились  заговорить.
Королева сжала руку мальчика.
   - Говорите, - сказал он.
   - Случалось ли вашему величеству, когда вы играли в  парке  Фонтенбло
или во дворе Версальского дворца, увидеть вдруг, что небо покрылось  ту-
чами и услышать раскаты грома?
   - Да, конечно.
   - Так вот, эти раскаты грома, как бы ни хотелось еще поиграть  вашему
величеству, говорили: "Ваше величество, надо идти домой".
   - Конечно, так. Но ведь мне говорили, что гром - это голос божий.
   - Прислушайтесь же, ваше величество, к шуму народа, и вы поймете, что
он очень похож на гром.
   Действительно, в эту минуту ночной ветер донес к ним страшный шум.
   Вдруг все смолкло.
   - Вот, государь, - продолжал д'Артаньян,  -  сейчас  народу  сказали,
будто вы спите. Вы видите теперь, что вы еще король.
   Королева с удивлением смотрела на этого странного  человека,  который
по своему поразительному мужеству был равен храбрейшим воинам,  а  своей
хитростью и умом превосходил всех дипломатов.
   Вошел Ла Порт.
   - Ну что, Ла Порт? - спросила королева.
   - Ваше величество, - ответил он, - предсказание господина д'Артаньяна
исполнилось: они успокоились, как по волшебству. Сейчас им отворят воро-
та, и через пять минут они будут здесь.
   - Ла Порт, - сказала королева, - что, если бы вы  уложили  в  постель
одного из ваших сыновей вместо короля? Мы могли бы тем временем уехать.
   - Если ваше величество приказывает, - мои сыновья, как  и  я,  готовы
служить королеве.
   - Нет, - сказал д'Артаньян, - не делайте этого, потому что среди  них
могут оказаться люди, знающие его величество в лицо. Если  заметят  под-
лог, все пропало.
   - Вы опять правы, вполне правы, -  сказала  Анна  Австрийская.  -  Ла
Порт, уложите короля.
   Ла Порт уложил короля, не раздевая, в постель и закрыл по плечи одея-
лом.
   Королева наклонилась над ним и поцеловала его в лоб.
   - Притворитесь спящим, Луи, - сказала она.
   - Хорошо, - ответил король, - но я не хочу, чтобы хоть  один  из  них
дотронулся до меня.
   - Ваше величество, я стою здесь, - сказал  д'Артаньян,  -  и  ручаюсь
вам, что если кто-нибудь осмелится на такую дерзость, он  поплатится  за
нее жизнью.
   - Теперь что делать? - спросила королева. - Я слышу, они идут.
   - Ла Порт, выйдите к ним и повторите еще раз, чтобы  они  не  шумели.
Ваше величество, ожидайте здесь, у двери. Я стану у изголовья короля  и,
если надо будет, умру за него.
   Ла Порт вышел; королева стала у портьеры, а д'Артаньян  спрятался  за
полог кровати.
   Послышалась глухая, осторожная поступь множества людей; королева сама
приподняла портьеру, приложив палец к губам.
   Увидев королеву, люди почтительно остановились.
   - Входите, господа, входите! - сказала королева.
   Толпа колебалась, словно устыдись. Они ожидали сопротивления, готови-
лись ломать решетку и разогнать часовых; между тем ворота  сами  отвори-
лись перед ними, и короля - по крайней мере, на первый взгляд - охраняла
только мать.
   Шедшие впереди зашептались и хотели уйти.
   - Входите же, господа! - сказал Ла Порт. - Королева разрешает.
   Тогда один из них, посмелее других, отважился переступить порог и во-
шел на цыпочках. Все остальные последовали его примеру, и комната напол-
нилась бесшумно, так, как если бы эти люди были самые покорные и предан-
ные придворные. Далеко за дверью виднелись головы тех, которые, не  имея
возможности войти, подымались на цыпочки.
   Д'Артаньян видел все сквозь дыру, которую он  сделал  в  занавесе;  в
первом из вошедших он узнал Планше.
   - Вы желали видеть короля, - обратилась к нему королева, поняв, что в
этой толпе он был вожаком, - и мне захотелось самой  показать  вам  его.
Подойдите, посмотрите и скажите, похожи ли мы на людей, желающих бежать.
   - Конечно, нет, - ответил  Планше,  несколько  удивленный  неожиданно
оказанной ему честью.
   - Скажите же моим  добрым  и  верным  парижанам,  -  продолжала  Анна
Австрийская с улыбкой, значение которой Д'Артаньян сразу понял, - что вы
видели короля, спящего в своей кроватке, и королеву, готовую  тоже  лечь
спать.
   - Скажу, ваше величество, и все, кто со мной, подтвердят это, но...
   - Что еще? - спросила Анна Австрийская.
   - Простите меня, ваше величество, - сказал Планше, - но верно ли, что
в постели сам король?
   Анна Австрийская вздрогнула.
   - Если есть среди вас кто-нибудь, кто видел короля, - сказала она,  -
пусть он подойдет и скажет, действительно ли это его величество.
   Один человек, закутанный в плащ, закрывавший лицо, подошел, наклонил-
ся над постелью и посмотрел.
   У д'Артаньяна промелькнула мысль, что человек этот  замышляет  недоб-
рое, и он уже положил руку на шпагу; но от движения, которое сделал этот
человек, наклоняясь, лицо приоткрылось, и д'Артаньян узнал коадъютора.
   - Это действительно король, - сказал тот, поднимая голову. - Да  бла-
гословит господь его величество!
   И все эти люди, вошедшие озлобленными,  теперь  с  чувством  смирения
благословили царственного ребенка.
   - Теперь, друзья мои, - сказал Планше, - поблагодарим королеву и уда-
лимся.
   Все поклонились и вышли по очереди, так же бесшумно, как вошли. План-
ше, вошедший первым, уходил последним.
   Королева остановила его.
   - Как вас зовут, мой друг? - сказала она.
   Планше обернулся, очень удивленный таким вопросом.
   - Да, - продолжала королева, - принять вас я считаю такой же  честью,
как если бы приняла принца, и мне бы хотелось знать ваше имя.
   "Да, - подумал Планше, - чтобы отделать меня, как  принца.  Благодарю
покорно!"
   Д'Артаньян затрепетал, как бы Планше, поддавшись на лесть, словно во-
рона в басне, не назвал своего имени, и королева не узнала,  что  Планше
служил у него.
   - Ваше величество, - почтительно ответил Планше,  -  меня  зовут  Дю-
лорье, к услугам вашего величества.
   - Благодарю вас, господин Дюлорье, - сказала королева. - А чем вы за-
нимаетесь?
   - Я торгую сукном, ваше величество, на улице Бурдоне.
   - Это все, что мне хотелось знать, -  сказала  королева.  -  Премного
обязана вам, любезный Дюлорье; мы еще увидимся.
   - Прекрасно, - прошептал Д'Артаньян, отводя полог, - Планше не дурак;
сразу видно, что прошел хорошую школу.
   Различные участники этой странной комедии с минуту смотрели  друг  на
друга, не говоря ни слова. Королева все еще стояла у дверей,  д'Артаньян
наполовину высунулся из своего убежища, король, приподнявшись на  локте,
готов был снова лечь при малейшем шуме, который указал бы на возвращение
толпы; по шум не приближался, а, напротив, удалялся, становился все сла-
бее и, наконец, совсем затих.
   Королева вздохнула. Д'Артаньян отер свой влажный лоб. Король соскочил
с постели и сказал:
   - Едем!
   В эту минуту показался Ла Порт,
   - Ну что? - спросила королева.
   - Ваше величество, я проводил их до самых ворот, -  отвечал  камерди-
нер. - Они объявили своим товарищам, что видели короля  и  что  королева
говорила с ними, и теперь они расходятся, гордые и довольные.
   - О негодяи! - прошептала королева. - Они дорого поплатятся  за  свою
дерзость!
   Затем, обратясь к д'Артаньяну, прибавила:
   - Сударь, ни от кого не получала я лучших советов.  Продолжайте:  что
нам теперь делать?
   - Ла Порт, - сказал Д'Артаньян, - закончите туалет его величества.
   - Значит, мы можем ехать? - спросила королева.
   - Когда вашему величеству будет угодно:  вам  остается  только  спус-
титься по потайной лестнице; я буду ждать у выхода.
   - Ступайте, - сказала королева, - я следую за вами.
   Д'Артаньян сошел вниз; карета была на месте, и мушкетер сидел на коз-
лах.
   Д'Артаньян взял узел, положенный Бернуином в ногах мушкетера;  в  нем
лежали шляпа и плащ кучера господина Гонди. Д'Артаньян накинул  на  себя
плащ и надел шляпу.
   Мушкетер сошел с козел.
   - Идите, - сказал ему Д'Артаньян, - освободите вашего товарища, кото-
рый стережет кучера. Затем садитесь оба  на  лошадей,  отправляйтесь  на
Тиктонскую улицу, в гостиницу "Козочка", возьмите там мою лошадь  и  ло-
шадь господина дю Валлона, оседлайте и снарядите их  по-походному  и  на
поводу приведите их из Парижа в Кур-ла-Рен. Если в Кур-ла-Рен вы уже ни-
кого не застанете, поезжайте в Сен-Жермен. Все  это  -  по  королевскому
приказу.
   Мушкетер приложил руку к шляпе и пошел исполнять полученные  приказа-
ния.
   Д'Артаньян сел на козлы. За поясом у него была пара пистолетов, в но-
гах лежал мушкет, позади - обнаженная шпага.
   Вышла королева; за нею шли король и герцог Анжуйский, его брат.
   - Карета коадъютора! - вскричала королева, отступая на шаг.
   - Да, ваше величество, - сказал д'Артаньян, - но  садитесь  смело;  я
сам правлю.
   Королева села в карету. Король и его брат вошли вслед за нею  и  сели
по бокам.
   - Входите, Ла Порт, - сказала королева.
   - Как, ваше величество? - сказал камердинер. - В одну карету с вашими
величествами?
   - Сегодня не до этикета, дело идет о спасении  короля.  Садитесь,  Ла
Порт.
   Ла Порт повиновался.
   - Опустите занавески, - сказал Д'Артаньян.
   - А не покажется ли это подозрительным? - спросила королева.
   - Будьте покойны, ваше величество, - сказал д'Артаньян, - у меня  го-
тов ответ.
   Занавески были опущены, и карета быстро покатила по улице Ришелье.  У
заставы вышел навстречу караул из двенадцати человек; впереди шел  стар-
ший с фонарем в руке.
   Д'Артаньян сделал ему знак подойти.
   - Вы узнаете карету? - спросил он сержанта.
   - Нет, - ответил тот.
   - Посмотрите на герб.
   Сержант поднес фонарь к дверце.
   - Это герб коадъютора! - сказал он.
   - Тес! Он там вдвоем с госпожой Гемене.
   Сержант расхохотался.
   - Пропустить! - приказал он. - Я знаю, кто это.
   Потом, подойдя к опущенной занавеске, сказал:
   - Желаю приятно провести время, монсеньер.
   - Нахал! - крикнул ему Д'Артаньян. - Из-за вас я потеряю место!
   Заскрипели ворота, и Д'Артаньян, увидев перед собой открытую  дорогу,
стегнул изо всей силы по лошадям, которые понеслись крупной рысью.
   Через пять минут они настигли карету кардинала.
   - Мушкетон! - крикнул Д'Артаньян. - Подними занавески в карете ее ве-
личества.
   - Это он! - сказал Портос.
   - Кучером! - воскликнул Мазарини.
   - И в карете коадъютора! - прибавила королева.
   - Черт возьми, господин Д'Артаньян, - сказал Мазарини  -  вы  золотой
человек.


   IX
   КАК Д'АРТАНЬЯН И ПОРТОС ВЫРУЧИЛИ ОТ ПРОДАЖИ СОЛОМЫ: ОДИН - ДВЕСТИ ДЕ-
ВЯТНАДЦАТЬ, А ДРУГОЙ - ДВЕСТИ ПЯТНАДЦАТЬ ЛУИДОРОВ

   Мазарини хотел ехать немедленно в Сен-Жермен, по  королева  объявила,
что будет ждать лиц, которым назначила в Кур-ла-Рен свидание. Она только
предложила кардиналу обменяться местами с  Ла  Портом.  Кардинал  охотно
согласился и пересел из одной кареты в другую.
   Слух о том, что король собирался выехать в эту ночь из Парижа,  расп-
ространился не без причины: десять или двенадцать человек были посвящены
в эту тайну с шести часов вечера, и, как они ни были  осторожны,  им  не
удалось скрыть своих приготовлений к отъезду. Кроме того, у  каждого  из
них было несколько близких людей; а так как ни один  из  отъезжавших  не
сомневался, что королева покидает Париж с самыми мстительными замыслами,
то каждый предупредил своих друзей или родственников.  Поэтому  слух  об
отъезде облетел город с быстротой молнии.
   Первою вслед за каретой королевы приехала карета принца; в пей  нахо-
дились г-н Конде с супругой и вдовствующая принцесса, его мать. Их обеих
разбудили среди ночи, и они не знали, в чем дело.
   Во второй карете были герцог Орлеанский, герцогиня, их дочь  и  аббат
Ла Ривьер, неразлучный фаворит и ближайший советник герцога.
   В третьей, наконец, прибыли г-н де Лонгвиль и  принц  Конти,  зять  и
брат принца Кондо. Они подошли к карете короля и королевы и  приветство-
вали ее величество.
   Королева заглянула в карету, дверцы которой остались открыты, и  убе-
дилась, что она пуста.
   - А где же госпожа де Лонгвиль? - спросила она.
   - В самом деле, где же моя сестра? - спросил принц Конде.
   - Герцогиня нездорова, ваше величество, - ответил герцог де Лонгвиль,
- и поручила мне принести ее извинения вашему величеству.
   Анна бросила быстрый взгляд на Мазарини, который ответил ей едва  за-
метным кивком.
   - Что вы на это скажете? - спросила королева.
   - Скажу, что она осталась заложницей у парижан, - ответил кардинал.
   - Почему она не приехала? - тихо спросил принц у брата.
   - Молчи! - ответил тот. - У нее, наверное, есть на то основания.
   - Она губит пас, - сказал принц.
   - Она нас спасет, - ответил Конти.
   Кареты подъезжали одна  за  другой.  Маршал  де  Ла  Мельере,  маршал
Вильруа, Гито, Вилькье, Коменж съехались одновременно; явились  также  и
оба мушкетера, ведя на поводу лошадей д'Артаньяна и  Портоса.  Последние
тотчас же сели на коней. Кучер Портоса сменил д'Артаньяна на козлах  ко-
ролевской кареты, а Мушкетон занял его место и,  по  известной  читателю
причине, правил стоя, подобно древнему Автомедону.
   Королева, которую все время отвлекали разные мелочи,  искала  глазами
д'Артаньяна, но гасконец, со свойственной ему предусмотрительностью, уже
скрылся в толпе.
   - Отправимся вперед, - сказал он Портосу, - и запасемся хорошим поме-
щением в Сен-Жермене, потому что никто о нас не позаботится. Я очень ус-
тал.
   - А меня страшно клонит ко  сну,  -  ответил  Портос.  -  И  подумать
только, что дело обошлось без малейшей стычки. Право, эти парижане прос-
то дураки.
   - Лучше сказать, что мы ловко провели их, - сказал д'Артаньян.
   - Пожалуй.
   - А как ваша рука?
   - Лучше. Но как вы думаете, теперь они от нас не ускользнут?
   - Кто?
   - Ваш чин и мой титул?
   - Думаю, что нет, готов даже поручиться за это. Впрочем, если  о  нас
забудут, я напомню.
   - Я слышу голос королевы, - сказал  Портос.  -  Она,  кажется,  хочет
ехать верхом.
   - О, ей, может быть, и очень хочется, но только...
   - Что?
   - Кардинал не захочет. Господа, - продолжал д'Артаньян,  обращаясь  к
двум мушкетерам, - сопровождайте карету королевы и не отходите  от  две-
рец. А мы поедем вперед подготовить помещение.
   И д'Артаньян поскакал вместе с Портосом в СенЖермен.
   - Едемте, господа! - сказала королева.
   Карета королевы тронулась, а за нею потянулись  остальные  экипажи  и
более пятидесяти всадников.
   В Сен-Жермен прибыли без всяких происшествий. Выходя из кареты, коро-
лева увидала стоявшего у подножки принца  Конде,  который,  сняв  шляпу,
протянул ей Руку.
   -  Какой  сюрприз  ожидает  парижан  завтра  утром!  -  сказала  Анна
Австрийская, и лицо ее так и сияло.
   - Это война, - ответил принц.
   - Ну что ж, война так война. Разве победитель при Рокруа, Нордлингене
и Лансе не с нами?
   Принц поклонился в знак благодарности.
   Было три часа ночи. Королева первая вошла в замок; все последовали за
нею. В ее свите было около двухсот человек.
   - Господа, - сказала, смеясь, королева, - располагайтесь в замке,  он
просторен, места хватит на всех. Только нас сюда не ждали, и мне сообщи-
ли сейчас, что здесь всего три кровати; одна для короля, другая для  ме-
ня...
   - А третья для Мазарини, - тихонько заметил принц.
   - Значит, мне придется спать на полу? - спросил Гастон  Орлеанский  с
беспокойной улыбкой.
   - Нет, монсеньер, - отвечал Мазарини, - третья кровать  предназначена
вашему высочеству.
   - А вы? - спросил принц.
   - Я совсем не лягу, - сказал Мазарини, - я должен работать.
   Гастон велел указать ему, где комната с кроватью, нисколько не  забо-
тясь о том, где и как поместятся его жена и дочь.
   - Ну а я все-таки лягу, - сказал д'Артаньян. - Пойдемте со мной, Пор-
тос.
   Портос пошел за  д'Артаньяном,  как  всегда  полагаясь  на  изобрета-
тельность своего друга.
   Они шли рядом по замковой площадке. Портос с  недоумением  глядел  на
д'Артаньяна, который высчитывал что-то на пальцах.
   - Четыреста штук по пистолю за каждую, это составляет четыреста  пис-
толей.
   - Да, - сказал Портос, - четыреста; но откуда возьмутся эти четыреста
пистолей?
   - Пистоля мало, - продолжал д'Артаньян, - скажем - по луидору.
   - Что по луидору?
   - Четыреста по луидору - выходит четыреста луидоров.
   - Четыреста? - спросил Портос.
   - Да, их двести человек, и каждому надо, по крайней мере, две. По две
на человека, всего четыреста.
   - Но чего?
   - Слушайте, - сказал д'Артаньян.
   И так как кругом было множество всякого народа, с удивлением  глазев-
шего на приезд двора, он досказал свою мысль на ухо Портосу.
   - Понимаю, - сказал Портос, - отлично понимаю. По двести луидоров  на
брата, это недурно. Но что скажут об этом после?
   - Пусть говорят что угодно. Да про нас не узнают.
   - Кто же займется раздачей?
   - А на что у нас Мушкетон?
   - А моя ливрея? - сказал Портос. - Ее могут узнать.
   - Он вывернет ее наизнанку.
   - Вы, как всегда, правы, мой дорогой! - воскликнул Портос. -  Откуда,
черт возьми, вечно являются у вас мысли?
   Д'Артаньян улыбнулся. Оба друга свернули в первую улицу. Портос  пос-
тучался в дом направо, а д'Артаньян в дом налево.
   - Соломы! - потребовали они.
   - У нас нет, сударь, - ответили хозяева, отворившие ворота, - обрати-
тесь к торговцу сеном.
   - А где его искать?
   - Последние ворота по этой улице.
   - Направо или налево?
   - Налево.
   - А можно в Сен-Жермене достать еще у кого-нибудь соломы?
   - Да. У хозяина трактира "Коронованный ягненок" и у фермера Гро-Луи.
   - Где они живут?
   - На улице Урсулинок.
   - Оба?
   - Оба.
   - Хорошо.
   Друзья постарались разузнать адреса второго и третьего так же  точно,
как и адрес первого. Затем д'Артаньян отправился к торговцу сеном и при-
обрел у него полтораста связок соломы - все, что у того было, -  за  три
пистоля. Вслед за тем он отправился к трактирщику, где  застал  Портоса,
купившего двести связок примерно за столько же. Наконец, фермер Луи про-
дал им сто восемьдесят связок. Все вместе составило  четыреста  тридцать
связок.
   Больше соломы в Сен-Жермене не было.
   На эти закупки ушло не больше  получаса.  Мушкетону  дали  надлежащие
указания и поручили вести эту импровизированную торговлю. Ему было  при-
казано не уступать солому дешевле, чем по луидору за связку. Таким обра-
зом, ему вручили соломы на четыреста тридцать луидоров.
   Мушкетон только качал головой, ничего не понимая в затее  двоих  дру-
зей.
   Д'Артаньян, взвалив на себя три связки соломы, вернулся в замок,  где
все, дрожа от холода и клюя носом, с завистью  посматривали  на  короля,
королеву и герцога Орлеанского, отдыхавших на своих походных кроватях.
   Появление д'Артаньяна вызвало всеобщий смех в большом зале, но  д'Ар-
таньян и виду не подал,