- Ваше величество оказали мне честь, пригласив к себе,  -  поклонился
Маникан.
   - Да, чтобы узнать от вас все подробности несчастного случая с графом
де Гишем.
   - О государь, это очень печально!
   - Вы были с ним?
   - Не совсем, государь.
   - Но вы явились на место происшествия через несколько минут после то-
го, как оно случилось?
   - Да, государь, приблизительно через полчаса.
   - Где же это несчастье произошло?
   - Кажется, государь, это место называется поляной в роще Рошен.
   - Да, сборный пункт охотников.
   - Совершенно верно, государь.
   - Расскажите мне все известные вам  подробности  несчастного  случая,
господин де Маникан.
   - Может быть, ваше величество уже получили сведения? Я боюсь  утомить
вас повторением.
   - Ничего, не бойтесь.
   Маникан осмотрелся кругом. Он увидел только д'Артаньяна, прислонивше-
гося  к  стене,  спокойного,  благодушного,  доброжелательного,   и   де
Сент-Эньяна, с которым он пришел и который по-прежнему стоял у королевс-
кого кресла тоже с очень любезным выражением лица. Поэтому Маникан  наб-
рался мужества и проговорил:
   - Вашему величеству небезызвестно, что на охоте часто бывают несчаст-
ные случаи.
   - На охоте?
   - Да, государь. Я хочу сказать, когда устраивается засада.
   - Вот как! - воскликнул король. - Значит, несчастный случай произошел
во время засады?
   - Да, государь, - подтвердил Маникан, - разве ваше  величество  этого
не знает?
   - Только в самых общих чертах, - скороговоркой сказал король, которо-
му всегда было противно лгать. - Итак, по вашим словам, несчастье  прои-
зошло во время засады?
   - Увы, да, государь!
   Король помолчал.
   - На какого же зверя была устроена засада? - спросил он.
   - На кабана, государь.
   - Что это де Гишу вздумалось пойти совершенно одному в засаду на  ка-
бана? Ведь это мужицкое занятие и годится самое большее для того, у кого
нет, как у маршала де Граммона, собак и доезжачих для приличной охоты.
   Маникан пожал плечами.
   - Молодость безрассудна, - произнес он наставительно.
   - Продолжайте, - приказал король.
   - Словом, - повиновался Маникан, еле решаясь говорить и медленно про-
износя одно слово за другим, как переставляет свои ноги человек,  идущий
по болоту, - словом, государь, бедный де Гиш пошел в  засаду  совершенно
один.
   - Один! Вот так охотник! Разве господин де Гиш не  знает,  что  кабан
бросается на охотника?
   - Как раз это и случилось, государь.
   - А он знал, с кем ему придется иметь дело?
   - Да, государь, крестьяне видели зверя на картофельных полях.
   - Что же это был за зверь?
   - Двухгодовалый кабан.
   - В таком случае следовало меня предупредить, сударь, что де Гиш  хо-
чет совершить самоубийство. Ведь я видел его на охоте  и  знаю  его  ис-
кусство. Когда он стреляет в кабана, загнанного собаками,  он  принимает
все предосторожности и стреляет из карабина, а на этот раз он отправился
на кабана с простыми пистолетами.
   Маникан вздрогнул.
   - С пистолетами, прекрасно годящимися для дуэли, но не для  охоты  на
кабана!
   - Государь, бывают вещи необъяснимые.
   - Вы правы, и происшествие, которое нас интересует, принадлежит к  их
числу. Продолжайте.
   Во время этого рассказа де Сент-Эньян, который, может быть, сделал бы
Маникану знак не очень увлекаться, должен был хранить полное бесстрастие
под пристальным взглядом короля. Таким образом, он совершенно не мог пе-
ремигнуться с Маниканом. Что же касается даАртаньяна, то статуя Молчания
в Афинах была более выразительной и шумной, чем он.  Маникан,  продолжая
идти по избранной дороге, все больше запутывался в сетях.
   - Государь, - сказал он, - вероятно, дело было так.
   Де Гиш подстерегал кабана.
   - Верхом на коне? - спросил король.
   - Верхом. Он выстрелил в зверя и промахнулся.
   - Какой же он неловкий!
   - Зверь бросился на него.
   - И убил лошадь?
   - Ах, ваше величество знает об этом?
   - Мне сказали, что в роще Рошен, на перекрестке, найдена мертвая  ло-
шадь, у меня возникло предположение, что это конь де Гиша.
   - Так оно и есть, государь.
   - Хорошо, значит, лошадь погибла; что же случилось с де Гишем?
   - Де Гиш упал на землю, подвергся нападению кабана и был ранен в руку
и в грудь.
   - Ужасный случай! Но нужно сознаться, что виноват  сам  де  Гиш.  Как
можно идти в засаду на такого зверя с одними пистолетами! Он, верно, за-
был повесть об Адонисе?
   Маникан почесал затылок.
   - Действительно, это была большая неосторожность.
   - Как вы объясняете ее себе, господин де Маникан?
   - Государь, что предписано судьбой, то случится.
   - О, да вы фаталист?
   Маникан заволновался, чувствуя себя очень неловко.
   - Я сердит на вас, господин де Маникан, - сурово начал король.
   - На меня, государь?
   - Конечно! Вы друг де Гиша, вы знаете, что он способен на  такие  бе-
зумства, и вы не остановили его!
   Маникан не знал, как быть, тон короля не был похож  на  тон  человека
легковерного. С другой стороны, в нем не слышалось ни суровости, ни нас-
тойчивости судебного следователя. В нем звучало больше насмешки, чем уг-
розы.
   - Итак, вы утверждаете, - повторил король, -  что  найденная  мертвая
лошадь принадлежала де Гишу?
   - Да, да, конечно.
   - Это вас удивило?
   - Нет, государь. На последней охоте, как, вероятно, помнит ваше вели-
чество, таким же образом была убита лошадь под господином де Сен-Мором.
   - Да, но у нее был распорот живот.
   - Совершенно верно, государь.
   - Если бы у коня де Гиша был распорот живот, так же как у лошади гос-
подина де Сен-Мора, то я нисколько бы не удивился!
   Маникан вытаращил глаза.
   - Но меня удивляет, - продолжал король, - что у лошади де Гиша  живот
цел, зато пробита голова.
   Маникан смутился.
   - Может быть, я ошибаюсь, - сказал король, - и лошадь  де  Гиша  была
поражена не в висок? Согласитесь, господин де  Маникан,  что  это  очень
странная рана.
   - Государь, вы знаете, что лошадь очень умное животное;  она,  должно
быть, пробовала защищаться.
   - Но лошадь защищается копытами, а не головой.
   - Так, значит, испуганная лошадь упала, - пролепетал Маникан, - и ка-
бан, вы понимаете, государь, кабан...
   - Да, все, что касается лошади, я понимаю, а как же всадник?
   - Очень просто: от лошади кабан перешел к всаднику и, как я уже  имел
честь сообщить вашему величеству, раздробил руку де Гиша, когда он соби-
рался выпустить в него второй заряд из пистолета; потом ударом клыка ка-
бан пробил ему грудь.
   - Ей-богу, это чрезвычайно правдоподобно, господин де Маникан, и нап-
расно вы сомневались в вашем красноречии; вы рассказываете превосходно.
   - Король бесконечно добр, - смутился Маникан, отвешивая крайне нелов-
кий поклон.
   - Однако с сегодняшнего дня я запрещаю моим дворянам ходить в засаду.
Ведь это равносильно разрешению дуэли.
   Маникан вздрогнул и сделал шаг, собираясь уйти.
   - Король удовлетворен? - спросил он.
   - Восхищен! Но, пожалуйста, останьтесь, господин де Маникан, - сказал
Людовик, - у меня к вам есть дело.
   "Гм... гм... - подумал даАртаньян, - этот послабее нас".
   И он испустил вздох, который означал: "О, такие люди, как мы! Где они
теперь?"
   В это мгновение камердинер поднял портьеру и доложил о приходе  коро-
левского врача.
   - Ах, это господин Вало, который только что посетил господина де  Ги-
ша! - вскричал Людовик. - Мы сейчас узнаем о состоянии раненого.
   Маникан почувствовал себя еще более неловко, чем прежде.
   - Таким образом, у нас, по крайней мере, будет чиста совесть, -  при-
бавил король.
   И взглянул на даАртаньяна, который и бровью не повел.


   XXV
   ДОКТОР

   Вошел г-н Вало.
   Все занимали прежнее положение: король сидел, де  Сент-Эньян  облоко-
тился на спинку кресла, даАртаньян стоял, прислонившись к стене, Маникан
вытянулся перед королем.
   - Вы исполнили мое распоряжение, господин Вало? - спросил король.
   - С большой готовностью, государь.
   - Побывали у своего коллеги в Фонтенбло?
   - Да, государь.
   - И видели там господина де Гиша?
   - Да, я видел там господина де Гиша.
   - В каком он состоянии? Скажите откровенно.
   - Очень неважном, государь.
   - Кабан все же не растерзал его?
   - Кого не растерзал?
   - Гиша.
   - Какой кабан?
   - Кабан, который его ранил.
   - Господин де Гиш был ранен кабаном?
   - По крайней мере, так говорят.
   - Скорее его ранил какой-нибудь браконьер...
   - Как, браконьер?
   - Или ревнивый муж, или соперник, который, желая отомстить ему, в не-
го выстрелил.
   - Что вы говорите, господин Вало? Разве раны господина де Гиша  нане-
сены не клыками кабана?
   - Раны господина де Гиша нанесены пистолетной пулей, которая  раздро-
била ему безымянный палец и мизинец правой руки,  после  чего  засела  в
мышцах груди.
   - Пуля? Вы уверены, что господин де Гиш ранен пулей? -  с  притворным
изумлением воскликнул король.
   - Настолько уверен, что могу показать ее. Вот она, государь.
   И он поднес королю сплющенную пулю. Король посмотрел на нее, но в ру-
ки не взял.
   - Эта штука была у него в груди? - спросил он.
   - Не вполне. Пуля не проникла вглубь, она, как вы видите, сплющилась,
ударившись, вероятно, о грудную кость.
   - Боже мой, - печально вздохнул король, - почему же  вы  не  сообщили
мне об этом, господин де Маникан?
   - Государь...
   - Что это за выдумка о кабане, засаде, ночной охоте? Говорите же!
   - Ах, государь!..
   - Мне кажется, что вы правы, - обратился король к  капитану  мушкете-
ров, - произошел поединок.
   Король очень хорошо умел компрометировать своих приближенных и  сеять
раздор между ними.
   Маникан с упреком  посмотрел  на  мушкетера.  Д'Артаньян  понял  этот
взгляд и не пожелал, оставаться под подозрением. Он сделал шаг вперед  и
сказал:
   - Государь, ваше величество приказали мне осмотреть поляну в роще Ро-
шен и доложить, что, по моему мнению, происходило на ней. Я сообщил  ва-
шему величеству результаты своих наблюдений, но никого не выдавал.  Ваше
величество первый назвали графа де Гиша.
   - Хорошо, хорошо, сударь! - надменно произнес король. - Вы  исполнили
свой долг, и я доволен вами, этого должно быть для  вас  достаточно.  Но
вы, господин де Маникан, не исполнили своего долга, вы солгали мне.
   - Солгал, государь? Это слишком резкое слово.
   - Придумайте другое.
   - Государь, я не буду придумывать. Я уже имел  несчастье  не  угодить
вашему величеству и нахожу, что мне остается лишь покорно снести все уп-
реки, которыми вашему величеству захочется осыпать меня.
   - Вы правы, сударь, я всегда бываю недоволен, когда от меня  скрывают
правду.
   - Иногда, государь, ее не знают.
   - Перестаньте лгать, или я удвою наказание.
   Маникан побледнел и поклонился. ДаАртаньян сделал еще шаг вперед, ре-
шившись вмешаться, если все возраставший гнев короля перейдет границы.
   - Сударь, - продолжал король, - вы видите, что  дальнейшее  отрицание
бесполезно. Теперь ясно, что господин де Гиш дрался.
   - Я не отрицаю этого, государь, и ваше величество поступили бы  вели-
кодушно, не принуждая дворянина лгать.
   - Кто вас принуждал?
   - Государь, господин де Гиш - мой друг. Ваше величество запретили ду-
эли под страхом смерти. Ложь могла спасти моего друга, и я солгал.
   - Правильно, - прошептал ДаАртаньян, - теперь он ведет себя молодцом?
   - Сударь, - возразил король, - вместо того чтобы лгать, следовало по-
мешать ему драться.
   - Государь, вашему величеству, первому дворянину Франции, хорошо  из-
вестно, что мы, дворяне, никогда не считали господина де Бутвиля  опозо-
ренным потому, что он был казнен на Гревской площади. Класть  голову  на
плаху не позор, позор бежать от своего врага.
   - Хорошо, - согласился Людовик XIV, - я хочу дать  вам  средство  все
поправить.
   - Если это средство прилично для дворянина, я с  большой  готовностью
воспользуюсь им, государь.
   - Имя противника господина де Гиша?
   - Ого! - прошептал ДаАртаньян. - Неужели возвращаются времена Людови-
ка Тринадцатого...
   - Государь! - с упреком воскликнул Маникан.
   - По-видимому, вы не хотите назвать его? - спросил король.
   - Государь, я его не знаю.
   - Браво! - крикнул ДаАртаньян.
   - Господин Маникан, отдайте вашу шпагу капитану.
   Маникан грациозно поклонился, отстегнул шпагу и с улыбкой  вручил  ее
мушкетеру.
   Но тут вмешался де Сент-Эньян.
   - Государь, - начал он, - прошу позволения вашего величества...
   - Говорите, - сказал король, может быть, в  глубине  души  довольный,
что нашелся человек, изъявивший готовность обуздать его гнев.
   - Маникан, вы молодец, и король оценит ваш поступок; но  кто  слишком
ревностно защищает своих друзей - вредит им. Маникан, вы знаете имя  че-
ловека, о котором спрашивает у вас его величество?
   - Да, знаю.
   - В таком случае назовите его.
   - Если б я должен был сделать это, я бы уже сказал.
   - Тогда скажу я, ибо не вижу никакой надобности  быть,  подобно  вам,
слишком щепетильным.
   - Воля ваша, однако мне кажется...
   - Довольно великодушничать. Я не позволю, чтобы из-за своего  велико-
душия вы угодили в Бастилию. Говорите, или это сделаю я.
   Маникан был человек умный и понял, что  на  основании  его  поведения
присутствующие уже составили о нем благоприятное  мнение.  Теперь  нужно
было только укрепить это мнение, вернув расположение короля.
   - Говорите, сударь, - обратился он к де Сент-Эньяну. - Я сделал  все,
что требовала от меня совесть, и требования ее были так повелительны,  -
прибавил он, обращаясь к королю, - что заставили меня ослушаться  прика-
зания вашего величества; но ваше величество, надеюсь, простит меня,  уз-
нав, что я должен был охранять честь одной дамы.
   - Дамы? - с беспокойством спросил король.
   - Да, сударь.
   - Причиной поединка была дама?
   Маникан поклонился.
   Король встал и подошел к Маникану.
   - Если это значительная особа, - произнес он, - я не посетую на  ваши
уловки, напротив.
   - Государь, все, что касается придворных короля или слуг  его  брата,
значительно в моих глазах.
   - Моего брата? - повторил Людовик XIV с некоторым замешательством.  -
Причиной поединка была дама из свиты моего брата?
   - Или принцессы.
   - Принцессы? нее?
   - Да, государь.
   - Значит, эта дама?..
   - Фрейлина ее высочества герцогини Орлеанской.
   - И вы говорите, что господин де Гиш дрался из-за нее?
   - Да, и на этот раз я не лгу.
   На лице Людовика выразилось беспокойство.
   - Господа, - распорядился он, обращаясь к зрителям этой сцены, - бла-
говолите удалиться на несколько минут, мне нужно остаться наедине с гос-
подином де Маниканом. Я знаю, что ему нужно сообщить в  свое  оправдание
весьма деликатные вещи, которые он не  решается  огласить  при  свидете-
лях... Возьмите назад свою шпагу, господин де Маникан.
   Маникан пристегнул шпагу.
   - Удивительное, однако, самообладание у этого  молодого  человека,  -
прошептал мушкетер, взяв под руку де Сент-Эньяна и выходя вместе  с  ним
из комнаты.
   - Он выпутается, - сказал де Сент-Эньян на ухо мушкетеру.
   - И с честью, граф!
   Незаметно  от  короля  Маникан  бросил  благодарный  взгляд   на   де
Сент-Эньяна и мушкетера.
   - Знаете, - продолжал даАртаньян, переступая порог, - у меня было не-
важное мнение о новом поколении. Теперь же я вижу, что ошибался  и  наша
молодежь не так уж плоха.
   Вало вышел вслед за фаворитом и капитаном. Король и Маникан  остались
в кабинете одни.


   XXVI
   Д'АРТАНЬЯН ПРИЗНАЕТ, ЧТО ОН ОШИБСЯ И ЧТО ПРАВ БЫЛ МАНИКАН

   Король подошел к двери, убедился, что никто не подслушивает, и быстро
вернулся к своему собеседнику.
   - Теперь мы одни, господин де Маникан, прошу вас объясниться.
   - С полной откровенностью, государь, - отвечал молодой человек.
   - Прежде всего, - начал король, - да будет вам известно, что ни к че-
му я не отношусь с таким уважением, как к чести дам.
   - Поэтому-то, государь, я и щадил вашу деликатность.
   - Да, теперь я понимаю вас. Итак, вы говорите, что дело касалось  од-
ной из фрейлин моей невестки и что лицо, о котором идет речь,  противник
де Гиша, - словом, человек, которого вы не хотите называть...
   - Но которого назовет вам, государь, господин де Сент-Эньян...
   - Да, так вы говорите, что этот  человек  оскорбил  одну  из  фрейлин
принцессы?
   - Да, мадемуазель де Лавальер, государь.
   - Ах, - произнес король тоном человека, ожидавшего,  что  он  услышит
это имя, хотя удар поразил его в самое сердце. - Значит, подверглась ос-
корблению мадемуазель де Лавальер?
   - Я не говорю, что она подверглась оскорблению, государь.
   - Но в таком случае...
   - Я говорю, что о ней отзывались в не совсем почтительных выражениях.
   - В не совсем почтительных выражениях! И вы отказываетесь назвать мне
имя этого наглеца?..
   - Государь, я считал, что этот вопрос уже решен и ваше величество  не
станет больше заставлять меня играть роль доносчика.
   - Это верно, вы правы, - согласился король, сдерживая волнение.  -  К
тому же мне все равно скоро станет известно  имя  человека,  которого  я
должен буду наказать.
   Маникан увидел, что дело принимает новый оборот.
   Что же касается короля, то он заметил, что увлекся  и  зашел  слишком
далеко. Он овладел собой и продолжал:
   - Я накажу его не потому, что речь идет о  мадемуазель  де  Лавальер,
хотя я питаю к ней особенное уважение, но потому,  что  предметом  ссоры
была женщина. А я требую, чтобы при моем дворе женщин уважали и чтобы не
ссорились из-за них.
   Маникан поклонился.
   - Теперь, господин де Маникан, - продолжал король, - что  говорили  о
мадемуазель де Лавальер?
   - Разве ваше величество не догадываетесь?
   - Я?
   - Ваше величество хорошо знает, какие шутки  позволяют  себе  молодые
люди.
   - Вероятно, говорили, что она кого-нибудь любит? -  решился  спросить
король.
   - Весьма вероятно.
   - Но мадемуазель де Лавальер имеет право любить кого ей вздумается, -
сказал король.
   - Именно это и утверждал де Гиш.
   - И из-за этого он дрался?
   - Да, государь, только из-за этого.
   Король покраснел.
   - И больше вам ничего не известно?
   - Относительно чего, государь?
   - Относительно того любопытного предмета, о котором вы сейчас расска-
зываете.
   - Что же королю угодно знать?
   - Например, имя человека, которого любит Лавальер и, по  мнению  про-
тивника де Гиша, не вправе любить?
   - Государь, я ничего не знаю, ничего не слышал, ничего не  выведывал;
но я считаю де Гиша человеком благородным, и если он временно занял мес-
то покровителя де Лавальер, то лишь потому, что этот покровитель -  лицо
слишком высокопоставленное для того, чтобы самому вступиться за нее.
   Эти слова были более чем прозрачны; король покраснел, но на этот  раз
от удовольствия. Он ласково похлопал Маникана по плечу.
   - Я вижу, что вы не только умный молодой  человек,  но  и  прекрасный
дворянин, а ваш друг де Гиш-рыцарь совсем в моем вкусе; вы ему передади-
те это, не прав? да ли?
   - Итак, ваше величество прощаете меня?
   - Совершенно.
   - И я свободен?
   Король улыбнулся и протянул Маникану руку. Маникан схватил ее и поце-
ловал.
   - Кроме того, - прибавил король, - вы чудесный рассказчик.
   - Я, государь?
   - Вы превосходно рассказали мне о несчастном случае с де Гишем. Я так
ясно вижу кабана, выскакивающего из лесу, вижу  падающую  лошадь,  вижу,
как зверь, бросив коня, кидается на всадника. Вы не  рассказываете,  су-
дарь, - вы рисуете картину!
   - Государь, я думаю, что вашему  величеству  угодно  посмеяться  надо
мной, - печально улыбнулся Маникан.
   - Напротив, - отвечал серьезно Людовик XIV, - я не только не  смеюсь,
господин де Маникан, но выражаю желание, чтобы  вы  рассказали  об  этом
случае в большом обществе.
   - О случае на охоте?
   - Да, в том виде, как вы передали его мне, не изменяя ни слова, пони-
маете?
   - Вполне, государь.
   - И вы расска