тем блеском  и
пышностью, которые могли обеспечить средства города и человеческая изоб-
ретательность.
   Принцесса, простившись с английским  флотом,  в  последний  раз  при-
ветствовала родину, послав поклон родному флагу, и, окруженная блестящей
свитой, села в карету.
   Де Гиш надеялся, что Бекингэм вернется в Англию вместе  с  адмиралом,
но герцогу удалось доказать королеве, что принцессе неприлично прибыть в
Париж почти одинокой.
   Когда было решено, что Бекингэм будет сопровождать принцессу,  герцог
окружил себя свитой из английских дворян и офицеров, так  что  к  Парижу
двинулась целая армия, разбрасывая золото и поражая своим блеском города
и села, через которые она проезжала.
   Стояла дивная погода. Франция была прекрасна, но особенно хороша  ка-
залась дорога, по которой двигался кортеж. Весна устилала  путь  молодых
людей душистыми цветами  и  листьями.  Нормандия  с  ее  богатой  расти-
тельностью, голубым небом, серебристыми реками представлялась раем новой
сестре короля.
   Путешествие превратилось в сплошной праздник. Де Гиш и Бекингэм забы-
ли обо всем: де Гиш - стремясь отдалить от принцессы англичанина, Бекин-
гэм - стараясь укрепить в сердце принцессы память о родине, с которой  у
него связывались воспоминания счастливых дней.
   Но бедный герцог замечал, что в сердце принцессы все глубже проникала
любовь к Франции, а образ его дорогой Англии с каждым днем бледнел в  ее
душе. Он замечал, что все его заботы не вызывали никакой  признательнос-
ти, и он мог сколько угодно гарцевать на горячем  йоркширском  коне,  не
привлекая внимания принцессы, лишь изредка бросавшей на него  рассеянный
взгляд.
   Тщетно, желая привлечь к себе ее взор, терявшийся вдали,  щеголял  он
силой, ловкостью, резвостью своего коня. Тщетно, горяча скакуна,  пускал
он его карьером, рискуя разбиться о деревья или упасть в  ров,  а  потом
брал барьеры или мчался по склонам крутых  холмов.  Привлеченная  шумом,
принцесса на мгновение поворачивала к нему голову,  но  скоро  с  легкой
улыбкой возвращалась к беседе со своими верными телохранителями - Раулем
и де Гишем, которые спокойно ехали рядом с каретой.
   Бекингэм испытывал жесточайшие  муки  ревности.  Невыразимое,  жгучее
страдание проникло в его кровь, терзало его сердце. Чтобы доказать,  как
ясно он сознает свое безумие и как хочется ему искупить свое заблуждение
скромностью, герцог укрощал коня, облитого  потом  и  покрытого  густыми
хлопьями пены, заставлял его грызть удила, сдерживая его близ  кареты  в
толпе придворных.
   Иногда, в виде вознаграждения, он слышал одобрение  принцессы,  но  и
оно звучало почти как упрек.
   - Отлично, герцог, - говорила она, - теперь вы благоразумны.
   Иногда Рауль останавливал его:
   - Вы погубите своего коня, герцог Бекингэм.
   И Бекингэм терпеливо  выслушивал  замечания  Бражелона,  инстинктивно
чувствуя, что Рауль умерял порывы де Гиша. Если бы не  Рауль,  какой-ни-
будь безумный поступок со стороны де Гиша или его, Бекингэма,  довел  бы
дело до разрыва, до скандала, быть может до изгнания.
   Со времени памятной беседы между молодыми людьми в Гавре, когда Рауль
дал почувствовать герцогу всю неуместность проявлений его  страсти,  Бе-
кингэм испытывал невольное влечение к Раулю.
   Часто он вступал с ним в разговор и почти всегда заводил речь либо  о
графе де Ла Фер, либо о даАртаньяне, их общем друге, которым герцог вос-
хищался так же сильно, как Рауль.
   Бражелон был особенно рад, когда разговор касался этой  темы  в  при-
сутствии де Варда. Последнего в  течение  всего  путешествия  раздражало
превосходство Бражелона и его влияние на де Гиша. У де Варда был  хитрый
и пытливый взгляд, свойственный злым душам; он немедленно заметил печаль
де Гиша и его любовь к принцессе.
   Но вместо того чтобы относиться к этому чувству с такой  же  сдержан-
ностью, какую проявлял Рауль, вместо того чтобы щадить,  подобно  Раулю,
достоинство графа и соблюдать приличия, де Вард намеренно задевал чувст-
вительную струну де Гиша, дразня его юношескую отвагу и гордость.
   Однажды вечером, во время остановки в Манте, де Гиш и де Вард  разго-
варивали, опершись на ограду, Рауль и Бекингэм тоже беседовали, прогули-
ваясь взад и вперед, а Маникан занимал принцессу и королеву, которые об-
ращались с ним запросто благодаря гибкости его ума, добродушию и мягкос-
ти характера.
   - Сознайся, - сказал де Вард графу, - что ты очень болен и твой  нас-
тавник не может исцелить тебя.
   - Я тебя не понимаю, - удивился граф.
   - А понять не трудно: ты сохнешь от любви.
   - Вздор, де Вард, вздор!
   - Это было бы действительно вздором,  если  бы  принцесса  оставалась
равнодушной к твоим мукам. Но она обращает на них  такое  внимание,  что
просто компрометирует себя. Я, право, боюсь, как бы по приезде  в  Париж
твой наставник де Бражелон не выдал вас обоих.
   - Де Вард! Де Вард! Опять нападки на Бражелона!
   - Ну, полно, что за ребячество, - сказал вполголоса злой гений графа,
- ты не хуже меня знаешь все, что я хочу сказать. Ты отлично видишь, что
взгляд принцессы смягчается, когда она говорит с тобой. По звуку ее  го-
лоса ты понимаешь, что ей нравится слушать тебя. Ты чувствуешь, что  она
внимает стихам, которые ты декламируешь ей, и ты  не  станешь  отрицать,
что она каждое утро рассказывает тебе, что плохо спала ночь.
   - Правда, де Вард, правда. Но зачем ты мне все это говоришь?
   И он тревожно повернулся в сторону принцессы, точно  отвергая  намеки
де Варда и в то же время желая найти им подтверждение в ее глазах.
   - Ага, - засмеялся де Вард, - посмотри: видишь, она тебя зовет?  Иди,
пользуйся случаем: наставника нет поблизости.
   Де Гиш не мог выдержать. Непреодолимое чувство влекло его к  принцес-
се.
   Де Вард с улыбкой посмотрел ему вслед.
   - Вы ошиблись, сударь, - произнес Рауль, перепрыгнув через ограду, на
которую только что опирались два собеседника, - наставник  здесь,  и  он
слушает вас.
   Услышав голос Рауля, который де Вард узнал раньше, чем обернулся,  он
наполовину обнажил шпагу.
   - Вложите шпагу в ножны, - потребовал Рауль, - вы знаете, что во вре-
мя нашего путешествия все попытки такого рода бесполезны. Вложите шпагу,
но не давайте воли и языку. Зачем отравляете вы сердце человека, которо-
го зовете другом? Меня вы хотите восстановить против честного  человека,
друга моего отца и моих близких. В сердце Гиша вы хотите вселить  любовь
к невесте вашего повелителя. Право, сударь, я счел бы вас  изменником  и
подлецом, если бы по справедливости не находил вас безумным.
   - Сударь, - вскричал выведенный из себя де Вард, - видно, назвав  вас
наставником, я не ошибся! Вы напоминаете иезуита с розгой, а не дворяни-
на. Прошу вас, не говорите со мной таким тоном. Я  ненавижу  даАртаньяна
за то, что он совершил подлость по отношению к моему отцу.
   - Вы лжете, сударь, - холодно сказал Рауль.
   - О, - воскликнул де Вард, - вы обвиняете меня во лжи!
   - Почему бы нет, если то, что вы говорите, - ложь?
   - Вы обвиняете меня во лжи и не беретесь за шпагу?
   - Сударь, я дал себе слово убить вас только тогда, когда вручу  прин-
цессу ее супругу.
   - Убить меня? О, ваш пук розог не может убить, господин педант.
   - Конечно, нет, - спокойно возразил Рауль,  -  но  шпага  даАртаньяна
убивает, а эта шпага в моих руках, и он сам научил меня  владеть  ею.  И
этой шпагой я отомщу за его имя, оскорбленное вами.
   - Виконт, виконт, - воскликнул де Вард, - берегитесь! Если вы  тотчас
же не попросите извинения, все средства мести будут для меня хороши.
   - Ого! - произнес Бекингэм, неожиданно появляясь на поле брани. - Вот
угроза, которая наводит на мысль об убийстве и не особенно приличествует
дворянину.
   - Что вы говорите, герцог? - спросил де Вард, обернувшись.
   - Я говорю, что ваши слова режут мой слух англичанина.
   - Если так, герцог, - крикнул взбешенный де Вард,  -  тем  лучше.  По
крайний мере, в вашем лице я встречу человека, который не  ускользнет  у
меня между пальцев. Итак, примите мои слова как угодно.
   - Я принимаю их как должно, - ответил Бекингэм свойственным ему высо-
комерным тоном, который придавал его словам вызывающий характер  даже  в
обычной беседе. - Де Бражелон - мой друг; вы оскорбляете виконта,  и  вы
дадите мне удовлетворение за это.
   Де Вард взглянул на Бражелона, который, держась избранной им тактики,
хранил спокойствие, даже услышав вызов герцога.
   - Прежде всего, мои слова, надо полагать, вовсе не задевают господина
де Бражелона. Ведь у виконта есть шпага, но он, видимо, не считает  себя
оскорбленным.
   - Но вы кого-то оскорбляете?
   - Конечно, даАртаньяна, - продолжал де Вард,  заметив,  что  это  имя
служило единственным средством возбудить гнев Рауля.
   - Тогда, - заметил Бекингэм, - дело другого рода.
   - Не правда ли - спросил де Вард. - Друзья д'Артаньяна должны его за-
щищать.
   - Я вполне разделяю ваше мнение, -  ответил  англичанин,  к  которому
вернулось хладнокровие. - За Бражелона я не мог вступиться,  потому  что
он здесь; но раз дело касается господина даАртаньяна...
   - Вы уступаете, не правда ли? - произнес де Вард.
   - Нет, напротив, я обнажаю шпагу, - сказал Бекингэм.  -  Может  быть,
господин даАртаньян и обидел вашего отца, но моему  он  оказал  или,  во
всяком случае, хотел оказать большую услугу.
   Лицо де Варда выразило изумление.
   - ДаАртаньян, - заявил Бекингэм, - самый храбрый и честный  дворянин,
какого я знаю, и так как я лично многим обязан ему, я с восторгом возме-
щу вам его неоплаченный долг ударом шпаги.
   И Бекингэм ловким движением обнажил свою шпагу,  поклонился  Раулю  и
стал в позицию.
   Де Вард сделал шаг вперед, чтобы скрестить клинки.
   - Нет, нет, господа, - поторопился Рауль, выступая и разнимая против-
ников. - Все это не стоит того, чтобы люди пытались заколоть друг  друга
почти на глазах принцессы. Господин де Вард злословит, даже не зная гос-
подина даАртаньяна.
   - Ого! - сказал де Вард, скрежеща зубами и опуская  острие  шпаги  на
носок своего сапога. - Вы говорите, что я не знаю даАртаньяна?
   - Да, да, вы его не знаете, - холодно настаивал Рауль. - Вам даже не-
известно, где он сейчас.
   - Я? Не знаю, где он?
   - Без сомнения, потому что вы стараетесь ссориться из-за него с  дру-
гими, вместо - того чтобы отыскать д'Артаньяна там, где он находится.
   Де Вард побледнел.
   - Так я вам скажу, где он, - продолжал Рауль, - господин даАртаньян в
Париже. Когда он дежурит, он находится в Лувре, а когда свободен,  то  у
себя, на Ломбардской улице. ДаАртаньяна легко  найти  в  одном  из  этих
мест. У вас накопилось столько злобы против него, что вы  будете  недос-
тойны имени порядочного человека, если  не  потребуете,  от  даАртаньяна
удовлетворения, которого, по-видимому, просите у всех, кроме него.
   Де Вард отер пот, выступивший у него на лбу.
   - Фи, господин де Вард, - презрительно усмехнулся Рауль, - не следует
затевать ссоры на каждом шагу, когда издан указ, запрещающий дуэли.  Ко-
роль разгневается на нас за наше непослушание в такую минуту, и он будет
прав.
   - Отговорки, - прошептал де Вард, - уловки!
   - Полно, - возразил Рауль. - Что за бредни, мой дорогой  господин  де
Вард! Вы отлично знаете, что герцог Бекингэм человек храбрый, что он де-
сяток раз обнажал свою шпагу и охотно будет драться в  одиннадцатый.  Он
носит имя, налагающее известные обязательства. Что же касается меня,  то
вы хорошо понимаете, не правда ли, что я не боюсь вас. Я дрался под Сан-
сом, в Блено, в Дюнах, впереди канониров, в  ста  шагах  перед  фронтом,
тогда как вы, кстати сказать, были в ста шагах  за  ним.  Правда,  тогда
сражалось слишком много народу, и ваша храбрость оказалась бы незамечен-
ной; вот почему вы ее скрывали. Здесь же это будет зрелищем,  скандалом.
Вам хочется заставить говорить о себе, все равно по какому поводу.  Поэ-
тому не рассчитывайте на меня, господин де Вард, в этом отношении: я  не
доставлю вам такого удовольствия.
   - Вполне разумно, - сказал Бекингэм, вкладывая шпагу в ножны. - Прос-
тите, виконт де Бражелон, я невольно поддался первому порыву гнева.
   Но взбешенный де Вард, высоко подняв свою шпагу, бросился  на  Рауля,
который едва успел отпарировать Удар.
   - Прошу вас, сударь, - спокойно заметил Бражелон, -  будьте  осторож-
нее. Вы чуть не выкололи мне глаз.
   - Значит, вы не хотите драться? - вскричал де Вард.
   - В настоящую минуту нет, но вот что я вам обещаю тотчас по приезде в
Париж: я приведу вас к даАртаньяну, и вы выскажете  ему  неудовольствие,
которое имеете против него. ДаАртаньян попросит у короля позволения  на-
нести вам удар шпагой. Король позволит, и, получив этот удар, мой  доро-
гой господин де Вард, вы сумеете усвоить предписание Евангелия,  которое
велит нам забывать обиды.
   - Ах! - воскликнул де Вард, вне себя от хладнокровия Рауля. -  Видно,
что вы, господин де Бражелон, незаконный сын.
   Рауль стал белее воротника своей рубашки, и глаза его так  сверкнули,
что де Вард отступил.
   Бекингэм, пораженный этим блеском, кинулся между двумя  противниками,
боясь, что они бросятся друг на Друга.
   Де Вард приберег это оскорбление напоследок; он теперь судорожно сжи-
мал свою шпагу, ожидая нападения.
   - Вы правы, господин де Вард, - сказал Рауль, делая над собой  страш-
ное усилие, - мне известно только имя моего отца, но  я  слишком  хорошо
знаю графа де Ла Фер, его возвышенный характер, его незапятнанную  честь
и не боюсь, что на моем рождении лежит пятно, как вы намекаете! Незнание
имени моей матери для меня несчастье, но не позор. А вы  поступаете  не-
корректно и несправедливо, попрекая меня несчастьем.  Все  равно,  слово
сказано, и я считаю себя оскорбленным. Итак, решено: после дуэли с даАр-
таньяном вы, если вам угодно, будете иметь дело со мной.
   - Ого, - ответил де Вард с язвительной улыбкой, - я восхищаюсь  вашей
осторожностью, виконт. Сию минуту вы обещали мне удар шпаги даАртаньяна,
а после этого удара намерены обнажить свое оружие.
   - Не беспокойтесь, - с гневом отвечал Рауль,  -  господин  ДаАртаньян
ловко владеет оружием, и я попрошу у него как милости, чтобы он сделал с
вами то, что сделал с вашим отцом, то есть не убил  вас,  а  предоставил
мне это удовольствие, когда вы поправитесь. У вас злое сердце,  господин
де Вард, и, право, все меры предосторожности, принятые  против  вас,  не
излишни.
   - Будьте спокойны, виконт, я сам приму меры  предосторожности  против
вас, - ответил де Вард.
   - Позвольте, - сказал Бекингэм, - истолковать ваши слова и дать совет
де Бражелону. Виконт, носите кольчугу.
   Де Вард сжал кулаки.
   - А, понимаю, - пробормотал он, - вы хотите прежде принять  эту  пре-
досторожность, а потом уже помериться со мною силами?
   - Полно, господин де Вард, - ответил Рауль, - раз вы непременно этого
хотите, покончим дело сейчас.
   И, вынимая шпагу, он шагнул по направлению к де Варду.
   - Что вы делаете? - спросил Бекингэм.
   - Ничего, - успокоил его Рауль, - то не затянется.
   Противники стали в позицию, и клинки скрестились.
   Де Вард бросился на Рауля с такой стремительностью, что при нервом же
схватке Бекингэм понял, что Рауль щадит своего противника.
   Герцог, отступив, смотрел на поединок.
   Рауль дрался так спокойно, точно в его руках была рапира, а не шпага.
Он высвободил свою шпагу, зацепившую шпагу противника у самой  рукоятки,
и, отступив на шаг, отпарировал три-четыре удара де Барда; потом,  угро-
жая ему ударом ниже пояса, который де Вард отразил  круговым  движением,
Рауль ударил по его шпаге, выбил ее из рук врага и отбросил на  двадцать
шагов за ограду.
   Де Вард стоял безоружный, ошеломленный; Рауль  вложил  свою  шпагу  в
ножны, схватил дрожащего от ярости противника за ворот и за пояс  и  пе-
ребросил его через изгородь.
   - До встречи, до встречи, - пробормотал де Вард, поднимаясь на ноги и
подбирая свою шпагу.
   - Черт возьми, - произнес Рауль, - вот уже целый час, как я  повторяю
вам то же самое.
   Потом, повернувшись к Бекингэму, попросил:
   - Умоляю вас, герцог, ни слова об этом. Мне стыдно, что  я  дошел  до
такой крайности, во я не смог сдержать гнев. Прошу вас, извините меня  и
забудьте.
   - Ах, дорогой виконт, - проговорил герцог,  сжимая  суровую,  честную
руку Рауля, - Позвольте мне, напротив, помнить и думать о вашей безопас-
ности. Этот человек опасен, он убьет вас.
   - Моя отец, - ответил Рауль, - жил под угрозой более страшного  врага
двадцать лет и уцелел.  В  моих  жилах  течет  кровь,  которой  покрови-
тельствует судьба, герцог.
   - У вашего отца были хорошие друзья, виконт.
   - Да, - вздохнул Рауль, - такие друзья, каких теперь не найдется.
   - Прошу вас, не говорите так, когда я предлагаю вам свою дружбу.
   И Бекингэм раскрыл объятия Бражелону, который с удовольствием  принял
предложенный союз.
   - В нашем роде, - прибавил Бекингэм, - умирают за тех, кого любят. Вы
это знаете, виконт.
   - Да, герцог, знаю, - ответил Рауль.


   XL
   ЧТО ДУМАЛ ШЕВАЛЬЕ ДЕ ЛОРРЕН О ПРИНЦЕССЕ

   Ничто больше не нарушало спокойствия в пути.
   Под каким-то предлогом, не вызвавшим никаких толков,  де  Вард  уехал
вперед. Он увез с собой Маникана, ровный и мечтательный характер которо-
го уравновешивал его раздражительность.
   Бэкингэм и Бражелон приняли де Гиша в свой дружеский союз; теперь они
втроем неустанно восхваляли принцессу. Бражелон добился того,  что  этот
квартет похвал теперь состоял из трио, а не из  сольных  выступлений,  к
которым прежде имело опасное пристрастие де Гиш и его соперник.
   Такая гармония очень нравилась королеве-матери. Но она,  быть  может,
приходилась менее по вкусу молодой принцессе, кокетливой  как  дешж;  не
боясь за себя, она любила опасные движения. Принцесса  обладала  безрас-
судным и дерзким сердцем, ей нравилось скользить по краю  опасности,  ее
влекло острое лезвие, словно она жаждала ран.
   По пути в Париж принцессу провожало тысячи поклонников, за нею следо-
вали с полдюжины безумцев и два совершенно  сумасшедших.  Только  Рауль,
видевший всю прелесть этой девушки, но хранивший в сердце другую любовь,
рядом с которой не оставалось места для новой, вернулся в столицу холод-
ный и настороженный.
   Дорогой он иногда беседовал с королевой  об  упоительном  очаровании,
исходившем от принцессы, и королевамать, которую многому научили перене-
сенные несчастья и пережитые разочарования, ответила ему:
   - Генриетта стала бы знаменитой, даже если бы она родилась не в коро-
левской семье, а в полной безвестности: она женщина с  яркой  фантазией,
своенравным характером и твердой волей.
   Де Вард и Маникан, двое разведчиков и курьеры, объявили о приближении
принцессы.
   В Нантере поезд принцессы был встречен блестящим эскортом из  всадни-
ков и экипажей. Это принц, вместе с де Лорреном и другими своими  любим-
цами, в сопровождении части королевской гвардий, выехал навстречу невес-
те.
   В Сен-Жермене принцесса и королева перешли из дорожного экипажа,  тя-
желоватого и довольно поистрепавшегося от путешествия, в  изящную,  рос-
кошную карету, запряженную шестеркой лошадей в белой золоченой сбруе.  В
этом экипаже прекрасная молодая принцесса сидела, под балдахином из  вы-
шитого шелка, с каймой из перьев, словно на троне; на  ее  сияющее  лицо
падали розовые блики, нежно играя на ее матовой, как перламутр, коже.
   Подъехав к экипажу, герцог Филипп был поражен  красотой  Генриетты  и
так явно выразил свое восхищение, что де Лоррен, стоявший  среди  других
придворных, пожал плечами, а граф де Гиш и Бекингэм  почувствовали  сер-
дечную боль.
   После обмена любезностями и выполнения всех правил  церемониала  про-
цессия медленно двинулась к Парижу.
   Членов свиты наскоро представили принцу. На Бекингэма указали  только
в числе других знатных англичан.
   Принц обратил на них мало внимания. Но, видя по дороге, что  Бекингэм
упорно держится по