ю, - сказал даАртаньян.
   - Как не уезжаете? Ведь вы пришли проститься со мной.
   - О, я отправляюсь только для совершения одной  покупки,  -  старался
вывернуться покрасневший д'Артаньян.
   - А, это другое дело. Тогда, вместо того чтобы сказать:  "Берегитесь,
чтобы вас не убили", - я скажу: "Берегитесь, чтобы вас не надули".
   ДаАртаньян понял, что зашел чересчур далеко в своей таинственности, и
счел неудобным совершенно умолчать о том, куда он собрался ехать.
   - Я думаю съездить в Ман, - сказал он. - Как вы находите этот край?
   - Превосходным, мой друг, - отвечал граф, стараясь  забыть,  что  Ман
лежит в той же стороне, что и Турень, и поэтому через два дня даАртаньян
мог бы ехать с ним вместе.
   - Я еду завтра на рассвете, - прибавил даАртаньян.  -  Рауль,  хочешь
побыть пока со мной?
   - Очень, господин даАртаньян, - отвечал юноша, - если только я не ну-
жен графу.
   - Нет, Рауль. Мне сегодня предстоит аудиенция у брата короля.
   - Итак, до свидания, дорогой друг, - сказал д'Артаньян, заключая Ато-
са в объятия.
   Атос крепко обнял друга. Мушкетер, оценив  его  сдержанность,  шепнул
ему на ухо:
   - Государственное дело!
   Атос ответил на это лишь многозначительным пожатием руки.
   И они расстались.
   Взяв Рауля под руку, даАртаньян направился  вместе  с  ним  по  улице
Сент-Оноре.
   - Я поведу тебя к богу Плутосу, - сказал он дорогой молодому  челове-
ку. - Приготовься целый день видеть груды золота. Боже мой, как я  изме-
нился!
   - Что это? Какое множество народа! - заметил Рауль.
   - Скажите, сегодня не крестный ход? - спросил даАртаньян у прохожего.
   - Нет, сударь, казнь, - был ответ.
   - Как казнь? - изумился мушкетер. - На Гревской площади?
   - Да, сударь.
   - Черт бы побрал дурака, дающего повесить себя в тот самый день, ког-
да мне нужно получить деньги за наем моего дома! - вскричал  даАртаньян.
- Рауль, видел ли ты когда-нибудь, как вешают преступников?
   - Нет, слава богу, еще никогда не приходилось.
   - Сразу видна молодость... Эх, если бы ты постоял часовым в  траншее,
как, бывало, я, когда какой-нибудь шпион... Впрочем, я мелю вздор, изви-
ни, Рауль... Да, ты прав, жутко смотреть, как вешают. Скажите, пожалуйс-
та, сударь: когда состоится казнь?
   - Кажется, в три часа, сударь, - учтиво ответил  прохожий,  довольный
случаем побеседовать с военными.
   - А сейчас только половина второго. Если мы прибавим шагу,  Рауль,  я
успею получить свои триста семьдесят пять ливров, и мы уйдем до прибытия
осужденного.
   - Осужденных, - поправил прохожий. - Их двое.
   - Очень вам признателен, сударь, -  сказал  даАртаньян  с  утонченной
вежливостью, которую он приобрел с годами.
   И, увлекая за собою Рауля, он поспешно направился к Гревской площади.
   ДаАртаньян шел впереди и так ловко работал плечами, локтями и руками,
что толпа невольно расступалась под его натиском. Там,  где  встречалось
особенно сильное сопротивление, он пускал в ход рукоятку шпаги,  пользу-
ясь ею как рычагом, чтобы разделить самые сплоченные группы. Но делал он
это с такой непосредственностью, с такой обворожительной улыбкой, что  у
пострадавшего слова протеста замирали на устах.
   Следуя за своим другом, Рауль старался щадить женщин,  взоры  которых
привлекала его красота, и оказывал решительный отпор мужчинам,  чувство-
вавшим силу его мускулов. Благодаря всему этому оба успешно продвигались
вперед в густой толпе. Когда показались виселицы,  Рауль  с  отвращением
отвел глаза. Что касается даАртаньяна, то он почти не заметил их, всеце-
ло поглощенный видом своего дома с резным коньком и окнами, полными  лю-
бопытных.
   Он увидел на площади и около домов много отставных мушкетеров,  одних
с женщинами, других с друзьями, ждавших начала церемонии.
   У кабатчика, снимавшего помещение даАртаньяна, не было отбоя от посе-
тителей, не только заполнявших лавку и другие комнаты, но расположивших-
ся даже во дворе. Трое прислуживавших сбились с ног, подавая всем.
   ДаАртаньян, обратив внимание Рауля на такое стечение народа, заметил:
   - Ну, теперь у плута не будет отговорок, чтобы  не  заплатить  мне  в
срок. Посмотри-ка, Рауль, какая здесь компания. Черт возьми, да  тут  не
найдешь себе места!
   ДаАртаньяну удалось поймать хозяина за конец фартука.
   - Ах, это вы, шевалье? - сказал одуревший от суеты кабатчик.  -  Ради
бога, обождите минутку! Эта сотня сумасшедших готова  перевернуть  вверх
дном мой погреб.
   - Черт с ним, с вашим погребом, лишь бы был цел денежный сундук.
   - О, не беспокойтесь, сударь, ваши тридцать семь с половиной пистолей
отсчитаны и лежат наверху, в моей комнате; но там сидят тридцать  молод-
чиков и приканчивают бочонок портвейна, который я недавно раскупорил для
них. Прошу вас, обождите минутку!
   - Ну, хорошо, хорошо...
   - Я уйду отсюда, - шепнул Рауль ДаАртаньяну. - Это  веселье  отврати-
тельно.
   - Нет, сударь, - возразил ДаАртаньян сурово, -  вы  должны  остаться.
Солдат должен приучать себя ко всяким зрелищам. Характер нужно  закалять
смолоду, и человек только тогда может быть добрым и великодушным,  когда
глаз его тверд, а сердце осталось мягким. К тому же, дружок, неужели  ты
способен оставить меня одного? Это было бы нехорошо... Постой,  вон  там
во дворе есть дерево. Пойдем, сядем в тени. Там легче дышать, чем в этом
чаду, насыщенном винными парами.
   Расположившись на новом месте, Рауль и ДаАртаньян могли  слышать  на-
растающий ропот толпы и наблюдать за посетителями кабачка, которые сиде-
ли за столами или ходили по комнатам.
   Дерево, под которым уселся ДаАртаньян вместе с Раулем, совсем  скрыло
их своей густой листвой; это был развесистый каштан с ветвями,  склонив-
шимися почти до самой земли; под ним находился поломанный стол, за кото-
рый не садился никто из посетителей. В ожидании своих  тридцати  семи  с
половиной пистолей ДаАртаньян от нечего делать занялся наблюдениями.
   - Господин ДаАртаньян, - заметил Рауль, - вам надо поторопить  хозяи-
на. Сейчас привезут осужденных, и тогда начнется такая давка, что мы  не
сможем выбраться отсюда.
   - Верно! - отвечал мушкетер. - Эй, кто-нибудь! Подите сюда!
   Но сколько он ни кричал, никто не являлся. Он  собирался  уже  отпра-
виться на розыски хозяина, как вдруг калитка в стене расположенного  по-
зади сада отворилась, визжа на ржавых петлях, и во двор вошел  щегольски
одетый человек со шпагой. Не закрывая калитки, он направился к  кабачку,
бросив мимоходом на сидевших под деревом  быстрый  взгляд  своих  острых
глаз.
   - Вот как! Между домами есть сообщение, - сказал ДаАртаньян. -  Веро-
ятно, это какой-нибудь любопытный, пришедший посмотреть на казнь.
   В эту минуту крики и шум в комнатах кабачка вдруг прекратились. Тиши-
на в таких случаях поражает не меньше, чем удвоившийся шум.  ДаАртаньяну
захотелось узнать причину этого внезапного безмолвия.
   Он заметил, что незнакомец в нарядной одежде, войдя в  главную  залу,
обратился к присутствующим с речью; все слушали его с глубоким  внимани-
ем. ДаАртаньян мог бы разобрать и слова, если бы их  не  заглушал  гомон
уличной толпы. Впрочем, речь скоро закончилась, и все  посетители  стали
небольшими группами покидать залу. Скоро в ней осталось всего шестеро, в
их числе был человек со шпагой, который, отведя в сторону хозяина, види-
мо, старался занять его каким-то разговором, в то  время  как  остальные
разводили огонь в очаге, - непонятно для чего, при такой жаре.
   - Странно, - сказал даАртаньян Раулю. - Мне кажется, я знаю этих  лю-
дей.
   - Не находите ли вы, что пахнет дымом? - спросил Рауль.
   - Нет, скорее тут пахнет заговором.
   Не успел он договорить, как четверо из оставшихся в  зале  спустились
во двор и стали на часах по сторонам калитки, бросая  изредка  на  даАр-
таньяна многозначительные взгляды.
   - Черт возьми! Тут что-то не так, - шепнул он Раулю. - Тебе не  инте-
ресно узнать, в чем дело?
   - Не особенно, господин даАртаньян.
   - А меня, как старую кумушку, разбирает любопытство.  Пройдем-ка  на-
верх, оттуда видна вся площадь.
   - Нет, господин даАртаньян, я не в состоянии равнодушно  смотреть  на
смерть этих несчастных.
   - А я, по-твоему, дикарь, что ли? Мы вернемся сюда, когда придет вре-
мя. Идем же!
   Они вошли в дом и поместились у окна, которое все еще было незанятым,
что показалось им не менее подозрительным, чем все прочее.
   Двое оставшихся в комнате собутыльников, вместо того чтобы смотреть в
окно, поддерживали огонь. Увидев даАртаньяна и его спутника, они пробор-
мотали:
   - А, вот и подкрепление!
   ДаАртаньян подтолкнул Рауля локтем.
   - Да, братцы, подкрепление, - проговорил он. - Славный огонь  развели
вы тут. Что это вы собираетесь жарить?
   Незнакомцы весело расхохотались и вместо ответа подбросили еще дров.
   ДаАртаньян не спускал с них глаз.
   - Вы, верно, посланы сказать нам, когда начинать? - спросил  один  из
незнакомцев.
   - Конечно, - отвечал даАртаньян, надеясь выведать что-нибудь.  -  Для
чего же я здесь, как не для этого?
   - Ну, так становитесь у окна и следите.
   Подавив улыбку, даАртаньян сделал знак Раулю и с  удобством  располо-
жился у окна.


   XIV
   ДА ЗДРАВСТВУЕТ КОЛЬБЕР!

   Жуткое зрелище представляла собою Гревская площадь. Сплошное море го-
лов, волнующихся, как колосья в поле. При каждом отдаленном шуме все эти
головы приходили в движение, миллионы глаз сверкали: все сильнее бушевал
этот живой океан, и волны его, точно волны прилива,  бились  о  сплошную
стену стрелков, окружавшую виселицы. Тогда рукоятки  алебард  опускались
на головы и плечи подступавших смельчаков, и рядом с виселицей возникало
свободное пространство, а задние ряды внезапным  напором  оттеснялись  к
самым перилам набережной Сены.
   С высоты окна, из которого открывался вид на  площадь,  даАртаньян  с
тайным удовольствием наблюдал, как  находившиеся  в  толпе  мушкетеры  и
гвардейцы успешно прокладывали себе дорогу, работая кулаками и рукоятка-
ми шпаг. Они образовали уже плотную группу человек в  пятьдесят.  Но  не
это привлекало внимание  даАртаньяна:  вокруг  виселиц  и  вдоль  аркады
Сен-Жан кипел настоящий живой водоворот. Среди тупых и  равнодушных  фи-
зиономий мелькали люди со смелыми, решительными лицами, которые  обмени-
вались друг с другом какими-то таинственными знаками. В одной из  наибо-
лее оживленных групп даАртаньян заметил незнакомца, пришедшего из сосед-
него сада и державшего речь в кабаке. Теперь  он,  по-видимому,  собирал
людей и отдавал им приказания.
   - Так и есть, - воскликнул даАртаньян, - я не ошибся!  Я  знаю  этого
человека: это - Менвиль. Что он тут делает, черт побери?
   Глухой шум, усиливавшийся с каждым мгновением, отвлек его внимание  в
другую сторону. Шум этот был вызван появлением осужденных. На углу  пло-
щади показался шедший впереди отряд стрелков. Гул и говор толпы  превра-
тился в оглушительный рев.
   Видя, что Рауль побледнел, даАртаньян ударил его по плечу.
   Стоявшие у очага люди, услышав крики, обернулись и  спросили,  в  чем
дело.
   - Ведут осужденных, - отвечал даАртаньян.
   - Отлично! - сказали оба и принялись еще усерднее разжигать огонь.
   ДаАртаньян поглядывал на них с беспокойством. Ему было ясно, что  эти
люди, разводившие без всякой надобности  такой  сильный  огонь,  затеяли
что-то недоброе.
   Между тем осужденные уже появились на площади.
   Перед ними шел палач, а по сторонам по пятидесяти стрелков. Оба  были
одеты во все черное, - оба бледные, но спокойные.
   ДаАртаньян заметил, что они почти на каждом  шагу  приподнимались  на
носках и нетерпеливо смотрели через головы толпы.
   - Гм! - произнес он. - Как они стремятся поскорее увидеть виселицу.
   Рауль отступил назад, не будучи, однако, в состояния совершенно поки-
нуть окно. Ужасные зрелища также обладают притягательной силой.
   - Смерть им! Смерть! - кричали пятьдесят тысяч глоток.
   - Да, смерть им, смерть! - ревело несколько десятков особенно  ярост-
ных голосов, точно отвечая толпе.
   - Вздернуть их, вздернуть! Да здравствует король! - кричала толпа.
   - Король? - пробормотал ДаАртаньян. - Удивительно! Я полагал, что  не
король, а Кольбер приказал их повесить.
   В эту минуту в толпе началась давка; шествие осужденных остановилось.
   Люди со смелыми, решительными лицами, которых заметил ДаАртаньян, так
поспешно и энергично толкались, протискивались и напирали, что добрались
почти до цепи стрелков. Процессия снова тронулась. Вдруг люди, приковав-
шие к себе внимание даАртаньяна, с криком  "Да  здравствует  Кольбер!  -
бросились на конвойных, которые тщетно старались от них отбиться. Позади
надвигалась толпа.
   Поднялся невообразимый шум и сумятица, слышались  вопли  ужаса,  стук
сабель, алебард и мушкетные выстрелы. Словом, наступил хаос,  в  котором
ДаАртаньян уже ничего не мог разобрать. Однако вскоре среди этого  хаоса
начало выясняться какое-то определенное намерение, чья-то воля.
   Осужденные оказались вдруг вырванными из цепи конвоя; их  потащили  к
кабачку под вывеской "Нотр-Дам". Увлекавшие их кричали: "Да  здравствует
Кольбер!" Толпа колебалась, не зная, чью сторону принять:  стрелков  или
зачинщиков драки. Ее смущало то, что кричавшие: "Да здравствует Кольбер!
- принялись также кричать: "Долой виселицы! В огонь их! В  огонь!  Сжечь
живьем этих воров, сжечь кровопийц!"
   Эти крики решили дело. Толпа собралась  сюда  смотреть  на  казнь,  и
вдруг у нее явилась возможность совершить казнь  самой,  а  это  большой
соблазн! Поэтому в одну секунду вся толпа оказалась на стороне  бунтарей
и тоже стала вопить: "В огонь грабителей! Да здравствует Кольбер!"
   - Черт возьми! - вскричал  ДаАртаньян.  -  Дело,  кажется,  принимает
серьезный оборот!
   Один из людей, стоявших у очага, подошел к окну с горящей головней.
   - Жарко становится! Ну, сигнал дан! - сказал он, обернувшись к  това-
рищу, и вдруг поднес головню к деревянной обшивке стены. Дом был  старый
и вспыхнул в одно мгновение. Пламя с треском поднялось кверху.
   К реву толпы присоединились крики поджигателей.  ДаАртаньян,  который
ничего не заметил, потому что смотрел на площадь, почувствовал, что  его
душит дым и жжет пламя.
   - Э, да вы устроили здесь пожар! - вскричал он, обернувшись. - С  ума
вы спятили, что ли, голубчики?
   Оба незнакомца посмотрели на него с удивлением.
   - Да ведь так было приказано, - сказали они.
   - Приказано сжечь мой дом?! - загремел  ДаАртаньян,  вырывая  из  рук
поджигателя головню.
   Второй незнакомец поспешил было на помощь товарищу, но Рауль  схватил
его в охапку и выбросил в окно, в то время как ДаАртаньян спускал перво-
го с лестницы. Рауль сорвал кусок загоревшейся обшивки и швырнул на пол.
Убедившись, что пожара нечего больше опасаться, ДаАртаньян снова  подбе-
жал к окну.
   Сумятица на площади достигла предела. Вопли "В огонь!", "На костер!",
"Да здравствует Кольбер!" - смешивались с криками  "На  виселицу!",  "Да
здравствует король!".
   Толпа буянов, освободившая осужденных, тащила их к кабаку. Менвиль во
главе этой шайки кричал громче всех:
   - В огонь! В огонь! Да здравствует Кольбер!
   ДаАртаньян начал понимать, что осужденных хотят сжечь живьем,  а  его
дом превратить в костер для этого.
   - Стой! - крикнул он, став одной ногой на подоконник и обнажив шпагу.
- Менвиль, что вы тут делаете?
   - Дорогу, господин ДаАртаньян! Дорогу! - крикнул тот в ответ.
   - В огонь, в огонь воров! Да здравствует Кольбер! - продолжала реветь
толпа.
   Эти крики наконец вывели даАртаньяна из себя.
   - Черт возьми, что за гнусность! - воскликнул он. - Сжечь живьем  лю-
дей, приговоренных лишь к повешению!
   Перед дверьми толпа зевак, притиснутая к стене, загородила путь  Мен-
вилю с его отрядом. Менвиль выбивался из сил.
   - Дорогу, дорогу! - кричал он, угрожая пистолетом.
   - Сжечь их! Сжечь! - ревела толпа. - В кабаке разведен костер. Сожжем
воров вместе с кабаком!
   Не оставалось больше сомнения: дом даАртаньяна был избран для  зверс-
кой расправы с осужденными.
   ДаАртаньян припомнил старый  боевой  клич,  всегда  оказывавший  свое
действие, и  крикнул  громовым  голосом,  способным  заглушить  пушечную
пальбу, рев моря - и вой бури:
   - Ко мне, мушкетеры!
   Ухватившись рукой за косяк, он прыгнул в самую середину толпы,  кото-
рая в испуге шарахнулась от дома.
   В один миг Рауль также очутился внизу. Оба обнажили шпаги. Мушкетеры,
столпившиеся на площади, услышали призыв и,  обернувшись,  узнали  даАр-
таньяна.
   - Наш капитан! Капитан! - закричали они в один голос.
   Толпа расступилась под их дружным натиском,  как  расступаются  волны
перед кораблем. В этот момент ДаАртаньян и Менвиль очутились лицом к ли-
цу.
   - Дорогу, дорогу! - кричал Менвиль, видя, что до двери  осталось  ка-
ких-нибудь два шага.
   - Стой! - отвечал ДаАртаньян.
   - Погоди же! - крикнул Менвиль, целясь в него в упор.
   Но прежде чем грянул выстрел, ДаАртаньян шпагой толкнул руку  Менвиля
и затем проткнул ему бок.
   - Говорил я, чтобы ты вел себя смирно, - заметил даАртаньян  Менвилю,
свалившемуся к его ногам.
   - Дорогу, дорогу! -  продолжали  кричать  товарищи  Менвиля,  которые
пришли было в замешательство, но ободрились, увидев,  что  у  них  всего
двое противников.
   Однако эти двое оказались настоящими сторукими гигантами. Шпаги в  их
руках сверкали, точно огненный меч архангела: с каждым взмахом на  землю
падал человек.
   - За короля! - кричал ДаАртаньян.
   - За короля! - вторил ему Рауль.
   Вскоре этот  клич  подхватили  мушкетеры,  присоединившиеся  к  даАр-
таньяну.
   Между тем стрелки после временного замешательства  пришли  в  себя  и
ударили по бунтовщикам с тыла, сбивая и опрокидывая все на пути.
   Толпа, видя сверкающие сабли и  льющуюся  кровь,  шарахнулась  назад,
увеличивая давку.
   Послышались крики о пощаде, вопли отчаяния: то были последние возгла-
сы побежденных. Осужденные снова попали в руки стрелков.
   ДаАртаньян, приблизившись к ним и видя, что они бледны  и  полумертвы
от ужаса, сказал:
   - Успокойтесь, бедняги, вы не подвергнетесь  ужасной  казни,  которой
угрожают вам эти негодяи. Король присудил вас к повешению, и  вы  будете
только повешены... Пусть их повесят.
   В кабачке водворилась полная тишина. За отсутствием  воды  огонь  был
залит двумя бочками вина. Заговорщики убежали через сад. Стрелки потащи-
ли осужденных к виселице.
   С этой минуты дело быстро пошло вперед. Палач спешил кончить с казнью
и, не заботясь о соблюдении всех формальностей, в одну  минуту  вздернул
на виселицу обоих несчастных.
   ДаАртаньяна обступили со всех сторон, осыпая поздравлениями. Он  отер
пот со лба, кровь со шпаги и пожал плечами, глядя, как Менвиль  корчится
в судорогах.
   Рауль отвел глаза от тяжелого зрелища, а ДаАртаньян, указав  мушкете-
рам на виселицы с казненными, проговорил:
   - Бедняги! Надеюсь, они умерли, благословляя меня, что я  избавил  их
от костра.
   Эти слова долетели до Менвиля в ту минуту, когда он сам испускал пос-
ледний вздох. Мрачная улыбка мелькнула на его  губах;  он  хотел  что-то
сказать, но это усилие стоило ему жизни. Он скончался.
   - О, как все это ужасно! - произнес Рауль. - Уйдемте отсюда, господин
ДаАртаньян.
   - Ты не ранен? - спросил его мушкетер.
   - Нет, не беспокойтесь.
   - Экий храбрец! У тебя голова отца, а руки Портоса. Эх, если бы  Пор-
тос был здесь, ему было бы на что полюбоваться! Куда  он  мог  запропас-
титься, черт побери! - пробормотал даАртаньян.
   - Пойдемте же, господин даАртаньян, - настаивал Рауль.
   - Одну минуту, мой друг. Я сейчас получу свои тридцать семь с полови-
ной пистолей и затем буду к твоим услугам... Дом действительно доходный,
- прибавил он, направляясь к кабаку, - но я предпочел бы  иметь  что-ни-
будь поспокойнее и в другой части города.


   XV
   О ТОМ, КАК БРИЛЬЯНТ Д'ЭМЕРИ ПОПАЛ В РУКИ Д'АРТАНЬЯНА

   Пока на Гревской площади разыгрывалас