рассказать.
     Она знала немало славных преданий о вождях своего народа и их друзьях, но не была уверена в том, что они будут правильно поняты юной гоблиншей из Ксанфа.
     Взять, например, рассказ об Иноходце и Мягкостопе, который был хром. Вдруг Гвенни воспримет это как насмешку. Многие истории повествовали о друзьях-волках, однако Дженни понятия не имела, есть ли вообще в Ксанфе волки, но была уверена, что если и есть, то ездить на них точно никто не ездит, а стало быть, заводить речь о таких вещах - только зря сбивать девочку с толку.
     Наконец она вспомнила одну историю, вроде бы подходящую и для Ксанфа, если уточнить некоторые понятия. А поскольку у нее не было ни малейшего представления, как их уточнить, Дженни решила испробовать самый глупый способ..
     - Сэмми, - сказала она, - найди мне то, что нужно.
     Кот тут же проснулся, подошел к кентавру и улегся, прильнув к его боку.
     - Мне кажется, - сказал Че. - он считает, что я могу ответить на твой вопрос. А что за вопрос?
     - Мне нужно узнать, как в Ксанфе можно было бы назвать Верховных?
     Че, хотя и выглядел озадаченным, ответ нашел быстро.
     - По-моему, подошли бы Музы.
     - А есть Муза красоты?
     - Трудно сказать: они все покровительницы искусств и к красоте, так или иначе, причастны. Больше всех, наверное, Эрато, Муза Любовной поэзии.
     - А она сердится на смертных?
     - По-моему, нет. По этой части скорее годится Мельпомена, Муза Трагедии. У нее есть трагическая маска, дубинка и даже меч.
     - Ну, если и дубинка, и.., пусть будет Мельпомена.
     Так вот, как-то раз эта Мельпомена рассердилась на одну женщину по имени Ива за то, что та роди.., за то, что аист принес ей младенца, девочку необычайной красоты. Все понимали, что выросши она не уступит прелестью ни одной из Муз. Мать назвала дочку Лилией, поскольку та была нежна и прекрасна, как этот цветок.
     "Ладно, - сказала Мельпомена, - в таком случае эта Лилия никогда не увидит цветка, в честь которого названа. Никто из смертных не может соперничать красотой с Музами, не пережив настоящей трагедии".
     Тогда Ива вышла с крошкой Лилией на руках на цветочную поляну близ горы, где пели птицы и обитали Музы. "Почему вы так жестоки? - воскликнула она со слезами на глазах. - Почему, подарив мне столь прелестное дитя, вы лишили мою девочку зрения?"
     Мельпомена, надо сказать, пожалела о том, что натворила сгоряча, но сделанного назад не воротишь.
     Подросши, Лилия стала очень красивой девушкой, но так ни разу и не увидела цветка, чье имя носила. Как, впрочем, и ничего другого. Она часто ходила на луг и касалась цветов - в том числе и того, в честь которого была названа, - но ничего хорошего из этого не получалось. Цветам не на пользу, когда их теребят.
     Как-то раз Лилия расплакалась и, на вопрос матери, в чем дело, ответила: "Мамочка, ты научила меня различать хорошее и дурное и ценить то, что мне дано, но как быть с цветочками? Ты говоришь о них с такой любовью, а мое прикосновение причиняет им боль".
     Цветы, услышав эти слова, опечалились и решили, что нужно обязательно дать Лилии возможность оценить свою прелесть, не причиняя им вреда.
     Но поскольку, как это сделать, сами цветы не знали, то обратились они все к тем же Музам. Вспомнив, что виноваты в этой печальной истории они, Музы согласились помочь. А поскольку вернуть Лилии зрение было не в их силах, они даровали цветам новый способ показать себя - с помощью ароматов.
     Каждый цветок выбрал себе такой запах, какой, по его мнению, лучше всего соответствовал его облику. Цветы, считавшие себя прекрасными, приобрели восхитительные ароматы, а другие, не находившие в себе красоты, и запахами обзавелись неприятными. Как, например, герань.
     При этом, надо сказать - каждый цветок руководствовался только собственным мнением, а оно совершенно не обязательно соответствовало действительности. Те, кто понахрапистей, урвали себе самые сильные запахи, а скромные довольствовались едва ощутимыми, хотя глядя на них, любой подумал бы, что они заслуживают большего. Таким образом, нововведение позволяло отличать один цветок от другого, но едва ли давало возможность оценивать их по достоинству.
     Однако, получив возможность отличать, например, розу от маргаритки, не касаясь их, Лилия стала немного счастливее, поскольку она перестала тормошить их за лепестки; и даже Мельпомена стала видеть все в не столь трагическом свете. С тех пор повелось, чтобы у каждого цветка имелся свой запах и различать цветы можно было как по виду, так и по благоуханию.
     Наступило молчание, а потом Гвенни со вздохом сказала:
     - Ох, Дженни, как бы мне хотелось все это увидеть.
     Наверное, ты права, и запахи у цветов есть именно поэтому, но вот бы хоть краем глазика взглянуть на Иву и прекрасную Лилию...
     - Думаю, в этом нет ничего невозможного, - заявил Че. - Если Дженни споет для тебя.
     - Ой, что ты, - сконфузилась Дженни, - я не могу.
     - Ну, так спой для меня. А Гвенни может не обращать на нас внимания.
     Поняв, что маленький кентавр совершенно прав, Дженни собралась с духом и начала мурлыкать, а потом тихонько запела. Комната растворилась: вокруг расстилался поросший цветами луг, на заднем плане высилась гора Муз, а Ива, чьи длинные пышные волосы напоминали волосы Годивы, со слезами на глазах держала на руках свое несчастное дитя.
     Дитя повернулось, и Дженни узнала Гвендолин. Гвенни попала в песню, хотя здесь она и носила другое имя.
     На заднем плане появился кентавр, но он ни во что не вмешивался. Так же, как и спавший неподалеку рыжий кот. Че и Сэмми тоже оказались тут.
     Время - как это бывает во сне - пролетело мгновенно.
     Дитя превратилось в очень похожую на Гвенни девушку, которая так и не обрела зрения. Но вот цветы обрели ароматы и, научившись узнавать их, девушка пришла в восторг.
     Но тут видение задрожало, рассыпалось на части, и они вновь оказались в комнате. Однако с окончанием сна тряска не прекратилась. Трясло, как выяснилось, наяву, да .так, что содрогалась вся гора.
     - Что это? - перепугалась Дженни.
     - Не знаю, такого раньше не бывало, - ответила Гвенни.
     - Давай спросим, - предложила Дженни, услышав шум в коридоре.
     - Что происходит? - обратилась она к Придурку, открывшему на ее стук.
     - Крылатые чудовища штурмуют Горб, - , сообщил гоблин.
     - Папа! - воскликнул Че. - Он явился за мной.
     - Точно, - подтвердил Придурок. - Грыже, гоблинатору нашему, дал срок до полудня, чтобы, значит, вернуть тебя и эльфийскую девчонку. Грыжа, ясное дело, ни в какую, ну они и начали... Птицы Рок бомбардируют гору валунами. Сидите уж лучше здесь, а то в туннелях потолки рушатся.
     - Я и забыла о твоих родичах, - воскликнула Дженни. - А вот они о тебе, конечно же, не забыли. Что же теперь будет?
     - Скажите маме, чтобы она вас отпустила, - печально промолвила Гвенни. - Конечно, мне будет без вас грустно, но ведь мама Че беспокоится о нем так же, как и моя обо мне. К тому же, когда вы выйдете наружу, чудовища наверняка прекратят штурм.
     - Обязательно, - подтвердил Че. - Но мы должны принимать решение без принуждения, то есть исходя не из этого, а из того, что правильно. Ты, - он взглянул Дженни в глаза, - еще не решила?
     - Нет, - ответила Дженни и перевела взгляд на Гвенни. - А если мы скажем твоей маме, она точно нас отпустит?
     - Может быть Но я не уверена насчет папы. Он не знает истиной причины, по какой она вас сюда привезла, потому что не знает, что я плохо вижу. Думает, вы здесь просто для компании, чтобы я не скучала. Так что когда папа Че потребовал его освобождения, мой папа.., боюсь, он ему кое-что показал. Не знаю, что означает этот знак, но...
     - Он относится к Тайнам Взрослой Жизни, - промолвила Дженни. - И, как мне кажется, представляет собой невежливый способ сказать "нет".
     Правда, на самом деле - на эту мысль наводило все произошедшее на Сбулочной реке - ей казалось, что за названным жестом кроется нечто большее.
     - Может быть. Да, видать, прямо сейчас вам не уйти, - вздохнула Гвенни.
     - А если ты согласишься стать спутником Гвенни, твой папа снимет осаду? - спросила Дженни у Че.
     - Сомневаюсь. Я не могу решать за него и, кроме того, думаю, что он сочтет мое согласие вырванным под принуждением, а следовательно, не имеющим силы.
     - Выходит, хоть так, хоть этак, а осада будет продолжена, - подытожила Дженни, чувствуя, как ни странно, чуть ли не облегчение. Поскольку это позволяло ей еще потянуть с принятием решения.
     Гора содрогнулась от падения очередного валуна, с потолка посыпался песок, и Дженни осознала, что ее решение сейчас не самая важная проблема. Вокруг них разворачивалось сражение, и никто не знал, чем оно закончится. Повлиять на ход событий они не могли, так, может быть, стоило хотя бы отвлечься.
     - Давайте снова присядем, и я попробую спеть, - предложила она.
     Все мгновенно согласились.

Глава 11

ЭМОЦИИ ЭЛЕКТРЫ

     После предварительной бомбардировки Гоблинов Горб покрылся выбоинами, а завалы, закрывшие створы некоторых туннелей, оказались раскиданными. Но перед тем, как послать драконов-дымовиков и приступить к выкуриванию гоблинов, Черион решил предпринять еще одну попытку решить дело миром.
     - Как думаешь, Глоха, сможешь ты войти туда, не подвергнувшись нападению? - спросил он - Думаю, да, - ответила она. - Там живет моя тетушка Голди, старшая сестра моей мамы. Маминого замужества она, правда, никогда не одобряла, но меня, кажется, понимает.
     - Так ведь Годива дочь Голди, - вступила в разговор Электра. - Она сама мне сказала. Выходит, что тебе, Глоха, она доводится кузиной.
     - Так и есть. Она старше меня - ее дочка мне почти что ровесница, но играть вместе нам никогда не разрешали. Так что, возможно, они меня знать не желают.
     - Ну, Годива не такая! - возразила Электра. - Конечно, я знаю ее не так давно, но мы вместе имели дело с Ордой, а это стоит долгого знакомства. С чего бы ей относиться к тебе плохо?
     Глоха покосилась на свои крылья, но промолчала.
     Все знали, как некоторые гордившиеся чистотой происхождения существа относятся к полукровкам.
     - Давай я с тобой пойду, - предложила Электра. - Мы с Годивой знакомы, и может быть...
     - Лектра, это опасно, - предостерегла Нада. - С Годивой у нас было перемирие, потому что никто не хотел навредить Че, но теперь перемирие закончилось. А двухдневное знакомство - недостаточное основание для такого доверия.
     - Так ведь мне особо бояться нечего, - обронила Электра.
     Нада промолчала: что тут скажешь. А вот Глоха, похоже, почувствовала облегчение. Она пошла бы и одна, но ведь вдвоем веселее.
     Девушки направились к горе с белыми тряпицами в руках, надеясь, что, увидев этот знак добрых намерений, гоблины нападать не станут.
     У ближайшего створа туннеля - преграждавший его камень откатился от сотрясения, оставив лишь кучу щебня, - они остановились.
     - Эй, есть кто-нибудь? Нам надо поговорить! - крикнула Глоха.
     - Полетай, тогда посмотрим, попа с перьями! - послышался из туннеля насмешливый голос.
     - Слушай, ты, мы пришли не твои дурацкие шуточки слушать, а переговоры вести. Можешь нас не пустить, но тогда крылатые чудовища раздолбают в щебенку всю твою гору и тебя вместе с ней. Так что пришли наверх кого-нибудь посмышленее.
     - Это вроде кого, морда в крапинку?
     Электра сжалась. У нее на самом деле были веснушки (как, кстати, и у Дженни: отчасти именно поэтому эльфийская девочка так ей нравилась), но все убеждали ее, будто в этом нет ничего дурного. А вот гоблин, видимо, так не считал.
     Теперь разозлилась Глоха.
     - Вроде Годивы, балда!
     - Меня зовут не Балда, а Олух, - обиделся гоблин. - Балда в карауле у другого туннеля.
     - Ладно, Олух так Олух. Кликни Годиву.
     - Сама кликни.
     - А сюда она что, не выйдет?
     - И не подумает. Гы-гы-гы.
     - Хоть они мне и родня, но порой просто бесят, - сказала Глоха, покосившись на Электру.
     - Может, поищем Годиву сами? - предложила Электра, хотя соваться в Горб ей было страшновато.
     - Пошли, - согласилась Глоха. - Я тут неплохо ориентируюсь и где покои Годивы помню, хотя они без конца роют новые ходы.
     - Эй, куда это вы лезете? - крикнул караульный гоблин, бегло скользнув взглядом по Электре и присмотревшись к Глохе.
     - Решили найти Годиву сами, Олух. Ты же нам и посоветовал.
     - Ну-ну, - проворчал гоблин, отступая с дороги. - Посмотрим, что у вас получится.
     - Идем, - заявила Электра, боясь потерять кураж и передумать. Она понимала, что если переговоры не состоятся, штурм возобновится и пути назад, возможно, уже не будет.
     - Но я должна предупредить Чериона. - С этими словами Глоха быстро расправила крылья и полетела в лагерь чудовищ. Летала она на манер птицы, а не насекомого, и с большой скоростью, потому что иначе упала бы на землю.
     - Он сказал, что если мы не боимся рискнуть, то лучше такую возможность не упускать, - сообщила Глоха по возвращении. Электре такой подход не очень понравился, но она предпочла оставить свои соображения при себе.
     Они вступили в туннель и когда добрались до одного из чадивших на стене факелов, Электра взяла его, чтобы освещать себе путь. Дым попытался удушить их, но сумел расстараться лишь на кашель и, разочарованный столь скромным результатом, пополз, стелясь вдоль потолка на поиски кого-нибудь другого.
     Девушки двинулись дальше по извилистому, запутанному коридору. Электра могла лишь радоваться тому, что ее спутница знает дорогу: сама она заблудилась бы после первого же поворота.
     - Что это вы задумали?
     Вздрогнув, Электра обернулась и увидела демонессу Метрию. А поскольку эта особа наверняка замышляла какую-нибудь каверзу, представлялось разумным ответить на ее вопрос прямо: авось, потеряет интерес и отцепится.
     - Хотим попробовать уговорить гоблинов отпустить Че и Дженни. Ты ведь знаешь, как они к ним попали.
     - Да, хорошо, что ты продула в годо. А не то не было бы ни пленников, ни осады.., скукотища, и только.
., - По-моему, как раз сейчас веселиться не приходится, - сказала Электра.
     - Это как посмотреть. Детеныша вам не отдадут, так что Чериону придется сносить гору. А мне будет чем полюбоваться.
     - Ладно, поживем - увидим, - обронила Электра.
     - А ты что, долго жить собралась? - ехидно осведомилась демонесса. - Как, кстати, у вас дела?
     Отвечать Электре не хотелось, но поскольку она понимала, что просто так Метрия не отцепится, то буркнула:
     - Как-как... Как и раньше: Дольф должен сделать выбор.
     - Ага, но всем ведь ясно, что он выберет свою распрекрасную Наду. А с тобой что будет?
     - Умру, вот что, - отрезала Электра.
     - Правда?! - в ужасе воскликнула Глоха, видимо, не знавшая всей этой истории. - Почему?
     - Потому что мне суждено или выйти замуж за принца, который поцелуем пробудит меня от тысячелетнего сна, или умереть. Принц-то имеется, только жениться он хочет вовсе не на мне. Такие дела.
     - Кошмар, - сочувственно покачала головой Глоха. - Я-то думала, что мое положение, когда не найти пару, хуже некуда, но с твоим его не сравнишь.
     - Может, и так, - сухо отозвалась Электра, не желавшая обсуждать эту не слишком приятную тему, да еще в присутствии этой вредины-демонессы.
     - А что ты почувствуешь, когда он женится на принцессе нагов? - не отставала Метрия.
     - Порадуюсь за нее, - не колеблясь, ответила Электра. - Она моя подруга и замечательная девушка.
     - А чему радоваться, ведь она-то Дольфа не любит.
     Разве вы, смертные, не придаете любви невесть какого значения?
     - Придаем. Но они могут испить из Источника Любви.
     - А как ты умрешь?
     - А стоит ли нам говорить о таких вещах? - огорченно спросила Глоха.
     Электра была благодарна ей за сочувствие, но знала, что попытка уйти от разговора Метрию только раззадорит.
     - Не знаю, - ответила она обеим. Хотя на самом деле не знала лишь, каким образом умрет, а насчет разговора считала, что его вести не следует.
     - Я могу показать тебе кучу превосходных способов умереть: удушение, отравление, утопление, заклание...
     - Полагаю, просто.., испущу дух, - прервала ее Электра. - Вряд ли тебя это так уж позабавит.
     - Нет, постой, я вспомнила! - Хлопнула себя по лбу демонесса. - Был такой случай в Обыкновении, когда ты начала быстро стареть. Наверняка так будет и на сей раз. В несколько минут ты сделаешься взрослой теткой, потом старой каргой, а там и дохлятиной. Была девчонка - остался мешок с костями!
     Электра стиснула зубы: у нее были все основания полагать, что Метрия права. Ведь в действительности ей было уже без малого девятьсот лет, и она оставалась молодой только в силу заклятия. Как только чары перестанут действовать, к ней вернется ее истинный возраст, а поскольку люди по девятьсот лет не живут, то она немедленно умрет от старости. Электру охватил ужас, однако она твердо решила не подавать виду и не потешать демонессу своим страхом.
     - Может, ты и права, - произнесла девушка с деланным спокойствием.
     - Мы должны заставить Дольфа жениться на тебе, - сказала Глоха.
     - Нет, - возразила Электра. - Он должен сделать свободный выбор.
     - Вообще-то, я могла бы.., хм.., окружить тебя собой и придать.., хм.., нам с тобой облик Нады. Ты могла бы выскочить за него, а когда он разобрался бы, что да как, было бы уже поздно.
     - Это нечестно! - Электра старалась говорить твердо, зная, что дрожь в ее голосе позабавит Метрию.
     - Выходит, что ты предпочитаешь умереть, а его женить на девушке, которая его не любит и ни чуточки для него не подходит? - с весьма заинтересованным видом осведомилась демонесса.
     По существу, Электре нечего было ответить, поэтому она попыталась ответить достойно:
     - Я просто хочу, чтобы он был счастлив.
     - Как он может быть счастлив не с той женщиной, даже если она выпьет любовного напитка?
     - Нада как раз та, что надо! Она принцесса, и помолвлена с ним была раньше, чем я! - Несмотря на свое твердое намерение не делать этого, Электра сама не заметила, как ввязалась в спор, чем подыграла демонессе.
     - Если ты выйдешь за него, он станет королем, а ты королевой, - сказала Метрия. - Разве это не то, что ему нужно?
     - Что ему нужно - ему и выбирать! - воскликнула Электра, в действительности не уловившая логики демонессы.
     - Но он же мальчишка! - усмехнулась Метрия. - Как он может сделать выбор, если и видеть не хочет ничего, кроме Надиной груди.
     - Это не правда! - возмутилась Электра. - Он хочет видеть ее... - Она осеклась, поняв, что, похоже, лишь увязает в противоречиях.
     - Ее трусики! - торжествующе воскликнула Метрия. - Уж к этому он стремится, не так ли?
     - К этому стремятся все мужчины, - не слишком уверенно отозвалась Электра.
     - Правильно, но что останется после того, как он их увидит? Жизнь с женщиной, которая, во-первых, старше его, а, во-вторых, настоящая змея?
     - Это не правда!
     - Ладно, змея она только наполовину, но все остальное - правда, - уверенно продолжила демонесса. - Но к тому времени, когда он осознает свою ошибку и оценит тебя по-настоящему, от тебя останется один скелет. Причем не ходячий. Ему-то, конечно, поделом будет: думай, на кого глазенки таращить...
     - Убирайся отсюда, ты... - Электра запнулась, поскольку, будучи несовершеннолетней, еще не знала подходящего слова... - ты, язва надоедливая!
     - Что?
     Электра заморгала. Демонесса растворилась, а перед ней стояла Годива. Весьма возмущенная подобным обращением.
     - Тут была демонесса, - вступилась за спутницу выступившая вперед Глоха. - Она дразнила Электру, вот та и не сдержалась. Эти слова не про тебя, кузина.
     - Демонесса? - нахмурилась Годива, - Ну, на нее это похоже. Но вас-то как сюда занесло? Вы что, не знаете, что Горб осажден?
     - Знаем, - ответила Глоха, - мы посланы на переговоры.
     - Заходите сюда, - Годива показала на дверь, - Грыжа з