видимому,  ухаживали  гоблины.
Растения уже увяли и побурели. Тлели засохшие листья; под потолком  пещеры
стлался слоистый дым. Гоблины, должно быть, давно покинули это место - они
настолько боялись огня, что,  конечно  же,  даже  не  попытались  потушить
пожар.
     Бинк и Перл соорудили из всего, что могло гореть,  большие  факелы  и
подожгли их. Грубо скрученный жгут  затлел,  вспыхнул  и  погас,  испустив
облако вонючего дыма. Однако после нескольких  терпеливых  попыток  факелы
все-таки разгорелись. Впрочем, достаточно было, чтобы концы факелов-жгутов
пока просто тлели - открытого пламени не требовалось; а когда потребуется,
они его в любой момент раздуют.
     Они выбрали жгут побольше и попрочнее, и его  понесла  Перл;  да,  он
помог ей обрести чувство уверенности, в котором она так  нуждалась.  Бинку
же нужны были свободные руки - для обороны.
     Теперь их  наиболее  опасными  врагами  были  гоблины,  которые,  вне
сомнений, были возмущены вторжением в их  сад.  До  сих  пор,  правда,  не
встретилось прямых доказательств их присутствия. Но ведь до  того  Бинк  и
Перл проезжали здесь на диггле,  и  было  достаточно  светло;  к  тому  же
каждого из них защищала их магия. А в темноте гоблины могли и осмелеть.
     Кажется (во всяком случае, так считалось),  что  они  происходили  от
людей я крыс; теперь же, с  исчезновением  магии,  все,  что  было  в  них
человеческого, значительно уменьшилось, зато крысиная сущность стала более
четко выраженной (Бинк мог только догадываться об этом); внешне же они  до
сих пор напоминали  уродливых  человечков  с  большими  мягкими  ногами  и
маленькими твердыми головами.
     Да, можно было не сомневаться: гоблины шли за  ними  -  это  довольно
явственно ощущалось.
     Трудность борьбы с  этими  существами  заключалась  в  том,  что  они
обладали разумом человека и наглей  настырностью  грызуна.  Они  неотрывно
следили за путниками, стараясь  не  показываться  на  глаза.  И  вовсе  не
потому, что были трусливы. Просто они - хоть втроем, хоть вшестером  -  не
устояли бы против меча Бинка, а места тут, чтобы собраться  более  крупной
стаей, не хватало. Вот они и держались  в  отдалении  -  но  и  не  думали
отставать.
     - По-моему, они как-то узнали, что я освободил Демона, - сказал Бинк.
- Знают, разъярились и - я ни секунды не сомневаюсь, пришли отомстить. И я
их не виню.
     - Ты сделал то, что считал справедливым! - пылко заявила Перл.
     Бинк обнял ее за тонкую талию.
     - И ты ведь делаешь, что считаешь справедливым,  не  так  ли?  Вот  -
помогаешь мне выйти на поверхность. Хотя я совершил такую  непростительную
ошибку - уничтожил магию Ксанта.
     - Нет-нет! Ты  не  совершил  ошибки!  Ты  просто  очень  сочувствовал
Демону, ты...
     Он притянул ее к себе.
     - Спасибо, что ты сказала это! Ты не станешь возражать, если  я...  -
Он запнулся. - Ах, да я ведь совершенно забыл, что  больше  не  влюблен  в
тебя!
     - Я в любом случае не возражаю, - тихо прощебетала она.
     Но Бинк уже смутился и опустил руки.
     Где-то злобно хихикнул гоблин. Бинк схватил камень и запустил его  на
звук, но... конечно же, промахнулся.
     Но эта машинальная реакция  на  насмешку  подсказала  ему  новый  вид
оружия, и он стал подбирать камни и швырять их в неясные тени, маячившие в
темноте. Вскоре он так наловчился, что, похоже, стал бить без  промаха,  и
гоблины отступили подальше.
     У камней - особая магия, не имеющая ничего общего с магией  реальной:
они твердые, острые и всегда под рукой. А рука Бинка была  посильнее  руки
любого  из  гоблинов.  Но  вовсе  убраться  с  пути  они  и   не   думали.
Предупреждение Бьюрегарда оказалось точным: с такими  смелыми  я  упрямыми
гоблинами Бинку еще не приходилось встречаться.
     Он устал, ему хотелось отдохнуть - но он не мог на такое пойти в этой
обстановке. Вдруг, лишь присев, он расслабится и заснет? В таком случае  -
неминуемо новое несчастье. Конечно, Перл могла покараулить. Но ведь она  -
всего лишь нимфа... то бишь, молодая женщина!  И  он  не  позволит,  чтобы
гоблины захватили ее врасплох. А попади она в лапы гоблинов  -  судьба  ее
может оказаться и пострашнее его собственной.
     Бинк украдкой взглянул на  нее.  Тяготы  трудного  пути  уже  заметно
сказались на ней. Волосы утратили первоначальный блеск и свисали  тусклыми
прядями... Она даже чем-то напомнила ему Хэмели -  но  отнюдь  не  в  фазе
красавицы...
     Они двигались дальше, едва  волоча  от  усталости  ноги.  А  ближе  к
поверхности подъем стал еще труднее.
     -  Выходов  в  верхний  мир  совсем  немного,  -  проговорила   Перл,
задыхаясь. - Этот, я думаю, лучше других... Но не могу представить, как ты
без веревки или без крыльев сможешь выбраться наверх...
     Бинк тоже не знал этого. Будь то  удобный,  не  тернистый  путь,  то,
вероятнее всего, талант Кромби указал бы на него еще наверху... В  трещине
над головой  виднелся  дневной  свет.  Но,  широкие  внизу,  стены  пещеры
сходились вверху конусом; к тому  же,  они  были  скользкими  от  влаги  и
плесени. Взобраться по ним без помощи магии было невозможно.
     - Нельзя здесь долго оставаться! - с  тревогой  проговорила  Перл.  -
Возле выхода  растет  опутывающее  дерево,  и  его  корни  могут  потерять
терпение. - Она испуганно смолкла. - А у меня все еще -  по-старому!  Ведь
без магии-то...
     Вот и понятно, почему Кромби не показал этот путь: там -  опутывающее
дерево! Однако - вместе с доброй магией определение пропала и худая...
     - Пошли! - крикнул он.
     Он отыскал корни недавно еще хищного дерева, выдрал  их  из  скалы  и
обрубил, а затем быстро связал в узловатую веревку. Корни были прочными  -
когда-то  они  намертво  схватывали  сопротивляющуюся  жертву,  на  это  и
рассчитывались. Сомнений нет: веревка обязательно выдержит его вес!
     - Но как ты забросишь ее наверх, как закрепишь там? - Перл была полна
безнадежности.
     - Видишь, вон там!  -  доказал  Бинк.  -  Самое  узкое  место  выхода
пересекает один из корней, довольно крепкий.
     Она запрокинула голову, всмотрелась.
     - А я никогда не замечала его! Я была в этом месте несколько раз,  но
очень боялась дерева. И только могла гадать, на что похож мир наверху... Я
же никогда не была в нем - мне  полагалось  рассеивать  здесь  драгоценные
камни... - Ее натура  нимфы  опять  брала  свое.  -  Просто  поразительно,
насколько ты наблюдателен!
     - Ах, как тебе нравится хвалить!.. Но - не беспокойся: на сей раз  ты
увидишь  наземный  мир!  Я  не  успокоюсь,  пока  не  доставлю   тебя   на
поверхность! И пока не буду в полной уверенности,  что  ты  -  в  надежном
месте и в надежных руках.  Может  быть,  лучше  всего  тебе  поселиться  в
деревне, где добывали и рассеивали магическую пыль...
     Она ничего не ответила и отвернулась.
     Бинк  озабоченно  посмотрел  на  нее,   щурясь   от   дыма   тлеющего
факела-жгута.
     - Перл! Я что-нибудь не так сказал?
     Она решительно подняла голову.
     - Бинк, помнишь, как мы встретились первый раз?
     Он рассмеялся.
     - Как я могу такое забыть? Ты была  удивительно  прекрасной,  а  я  -
грязный и оборванный, примерно как мы с тобой сейчас. К тому же, я  только
что выпил, перед самой нашей  встречей...  -  Он  передернул  плечами:  не
хотелось вспоминать то любовное зелье, из-за которого он  столько  маялся.
Слишком щекотливая тема! - Знаешь, а мне как-то грустно,  что  все...  ну,
это воздействие... уже кончилось... Ты - на редкость симпатичная нимфа,  и
без твоей помощи наверняка....
     - Тогда ты любил меня... А я тебя -  нет...  Ты  был  хитрецом,  я  -
простушкой. Ты подманил меня поближе, схватил и поцеловал...
     Бинк покраснел.
     - Прости меня, Перл. Я... больше такое не повторится.
     - Ну, это - ты так думаешь, -  возразила  она.  И  тут  же  обняла  и
страстно поцеловала в полураскрытые губы. И хотя она вся была  перепачкана
копотью и пылью, ощущение было замечательным: Бинку даже померещилось, что
любовное зелье продолжает действовать.
     Еще недавно он любил ее, совсем не зная - какая она. Теперь  он  знал
ее, понимал, на что она способна, а на что -  нет  (ведь  она  -  все-таки
нимфа!), и искренне уважал за то, что она так упорно старается  преодолеть
себя. Да - он любил ее  гораздо  сильнее,  чем  мог  позволить  себе:  под
покровом искусственного чувства образовалось и окрепло чувство  настоящее,
и оно продолжало крепнуть. О, что подумала бы Хэмели, увидев их объятия?..
     Она разжала руки.
     - Колесо  повернулось,  -  произнесла  она.  -  Я  стала  значительно
сложнее, чем была всего лишь несколько  часов  назад.  А  ты,  Бинк,  стал
проще... А теперь займись веревкой...
     Что она хотела сказать?
     Озадаченный Бинк привязал к концу веревки  камень  и  швырнул  вверх,
норовя перекинуть его через корень. Но веревка с камнем оказались  слишком
тяжелыми, не долетели и упали назад. Бинк  сделал  еще  бросок  -  гораздо
более мощный, но - снова неудачный. Чем выше взлетал камень, тем  труднее,
тяжелее разматывалась веревка. Наконец он смотал  ее  в  клубок  и  метнул
вверх всю целиком. На сей раз веревка долетела, но не  обогнула  корень  и
опять свалилась к ногам Бинка. И все же с каждым разом у  него  получалось
все лучше, и вот, после очередного  броска  удача:  камень  полетел  вниз,
потянув за собой веревку, обогнувшую корень. На полпути она  застряла,  но
несколько рывков за другой конец  все-таки  высвободили  ее.  Бинк  связал
концы, сделав петлю. Уж теперь-то веревка не сорвется!
     - Я поднимусь первым. Потом ты сядешь в петлю, и  я  вытащу  тебя.  -
Бинк не сомневался, что сама она не сможет подняться по веревке -  слишком
у нее слабые и нежные руки.  -  Только  раздуй  факел  посильнее  -  тогда
гоблины не посмеют приблизиться.
     Она кивнула.
     Бинк  несколько  раз  глубоко  вздохнул  и  почувствовал,   как   его
измученное тело ноет, словно бы в предощущении  этого  последнего  усилия.
Затем он крепко ухватился за веревку и начал подниматься.
     Сперва дело пошло даже лучше, нежели он предполагал. Но все  же  руки
скоро устали: он слишком долго не давал отдыха своим  мускулам.  Тогда  он
обхватил веревку ногами и повис, предоставляя  рукам  передышку.  Но  силы
восстанавливались  очень  и  очень  медленно.   Ах,   сюда   бы   капельку
целительного эликсира!.. Но - Перл  ждала,  а  вместе  с  ней  -  крысы  и
гоблины, и потому он не мог позволить себе слишком долгий привал.
     Бинк мучительно  подтягивался  вверх  все  более  короткими  рывками.
Дыхание стало прерывистым и тяжелым; слегка закружилась голова. Руки  были
уже подобны отсыревшим бревнам... Но он упрямо лез вверх.
     В мире, в котором никогда  не  бывала  Перл,  он  очутился  настолько
внезапно, что это показалось ему чудом. Возможно, его разум тоже несколько
омертвел - отключился из-за непрерывных  и  мучительных  усилий,  и  ожил,
когда все кончилось.
     Бинк вцепился в большой корень; тот был шершавым и мохнатым:  видимо,
чтобы надежнее удерживать добычу. До этого  Бинку  и  в  голову  не  могло
прийти, что когда-нибудь он станет с восторгом обнимать хищное дерево!
     Он забросил на корень ногу, промахнулся и почувствовал,  что  падает.
Каким облегчением показался этот момент расслабленности! Но  веревка  была
на месте - он стиснул ее  и  повис,  задыхаясь.  О,  ведь  совсем  немного
осталось, но как невероятно трудно сделать последний шаг...
     Бинк уперся пятками в узел на веревке,  напрягся,  подпрыгнул  (мышцы
ног, к счастью, не так вымотались) - и  ухитрился  перевалить  тело  через
корень. Теперь он ощутил грубую кору под руками - держаться и  карабкаться
стало легче.
     Дюйм за дюймом он одолел остаток  пути  и...  наконец  растянулся  на
прохладной земле, едва дыша. Он был слишком измочален даже для того, чтобы
ощутить радость.
     - Бинк! - крикнула снизу Перл. - У тебя там все нормально?
     Он встрепенулся. Да! - еще далеко не все завершено.
     - Это я должен у тебя спросить! Крысы не наседают?.. Можешь  сесть  в
ту петлю и приготовиться к подъему!
     Бинк не знал, достанет ли у него сил, чтобы поднять ее сюда. Но разве
в этом признаешься?
     - У меня все в порядке, Бинк. Я не буду подниматься!
     - Перл! Что ты! Сядь в петлю, подтянись за другой конец, и ты немного
поднимешься! Крысы уже не доберутся до тебя, Перл! А я...
     - Дело не в крысах, Бинк! Здесь, внизу, я  прожила  всю  свою  жизнь!
Пока у меня будет свет, я справлюсь с крысами! И даже с  гоблинами!  Ты  -
красивый мужчина!
     - Я?!.. Не понимаю тебя, Перл!
     Но он  уже  начал  понимать.  Она  имела  в  виду,  конечно,  не  его
теперешнюю внешность - его лицо сейчас было  не  намного  привлекательнее,
чем у Честера. (О, благородный кентавр! Что с  тобой  сейчас?)  На  что-то
такое она намекала и раньше, а он не обращал внимания.
     - Выпив то зелье, ты остался честным, Бинк! - кричала она снизу. -  А
ты ведь силен - во много  раз  сильнее  любой  нимфы!  Но  ты  никогда  не
использовал зелье как предлог - чтобы отказаться  от  поиска  или  предать
друзей. Я очень уважала это твое качество и завидовала,  что  оно  у  тебя
есть, и даже пробовала применить его как  модель  для  себя!  Единственным
исключением был тот украденный поцелуй,  поэтому  и  я  украла  поцелуй  у
тебя... Я люблю тебя, Бинк! И теперь...
     - Но ведь ты не пила зелья! - суматошно возразил он. - А  если  бы  и
выпила, то теперь ведь магии все равно нет! Поэтому...
     - Да, я не пила! - согласилась она. - И значит - утрата  магии  не  в
силах отнять мою любовь! Я повзрослела, Бинк, - нет больше неискушенной  и
наивной нимфы! Теперь я могу оценить реальность и знаю, что мне не антидот
поможет, а только время! Я не пойду с тобой, Бинк!
     - Не ты же не сможешь жить там, внизу? - потрясенно закричал он. Да -
его любовь к ней была магической, зато ее к нему -  настоящей.  Ее  любовь
была сильней и чище; к тому же, Перл на самом деле не была больше нимфой -
нет, уже не была. - Послушай, Перл! Можно же как-то все решить!
     - Можно! И я как раз решаю. Когда я увидела, как ты пожертвовал мной,
еще находясь под действием зелья, то поняла: когда все  кончится,  у  меня
совсем не останется надежды. И - какой парадокс!  -  моя  любовь  расцвела
лишь тогда, когда ты меня бросил, и _п_о_т_о_м_у_,  что  бросил.  Ведь  ты
остался верен своим принципам и прежним обязательствам. А теперь я буду  -
верна своим. Прощай, Бинк!
     - Нет! - яростно крикнул он.  -  Выбирайся  наверх!  Должен  же  быть
какой-то иной выход...
     Но веревка уже скользила по корню - Перл развязала петлю  и  потянула
веревку вниз. Бинк попытался было  схватить  ее,  но  поздно  -  ее  конец
мелькнул над корнем и упал в темноту.
     - Перл! - надрывался он. - Пусть я не люблю, но ты мне дорога! Ты мне
нравишься! Перл, я...
     Но это был тупик. Она права: еще любя ее,  он  знал,  что  не  сможет
остаться с ней. И теперь ничего не изменилось...
     Он  больше  не  услышал  ее  ответа.  Нимфа  поступила  благородно  я
отправилась дальше одна, освободив его. Она поступила точно так  же,  как,
видимо, поступил бы я он в подобных обстоятельствах.
     Ему оставалось лишь возвращаться домой...
     - Прощай, Перл! - громко прокричал он напоследок, надеясь,  что  она,
может быть, услышит. - Ты не получила моей  любви,  но  я  дарю  тебе  мое
глубокое уважение! Ты - настоящая женщина...
     Он помолчал, прислушался,  затаив  дыхание,  но  снизу  не  раздалось
больше ни звука...
     Наконец он огляделся.
     Он находился в глубокой расщелине. Это была часть Провала - огромного
ущелья, рассекавшего Ксант пополам.  Бывшее  опутывающее  дерево  росло  с
самого дна расщелины, верхушка его достигала  внешнего  края,  а  одна  из
ветвей лежала прямо на краю. Теперь, когда исчезла магия, его нечего  было
опасаться. В сущности, вокруг не должно было остаться  ничего  из  прежних
опасностей. Бинк мог напрямик отправиться ко  дворцу  Короля  и  добраться
туда в течение дня.
     Он заметил каких-то насекомых. Они лежали в пятне  солнечного  света,
пошевеливая клешнями. Бинку стало их жаль, и он мягко подтолкнул их  ногой
к ближайшей тени. Бедняги!
     И тут он узнал их - то были лишенные магии никельпеды! Какой удар  их
настиг!
     Он влез на  опутывающее  дерево  и,  раскачавшись  на  его  щупальце,
спрыгнул на землю. Все! Он выбрался из подземелья выбрался и из ущелья!
     И тут же Бинк понял, что находится  в  незнакомой  местности.  Ущелье
тянулось с севера на юг, а не с запада на восток. Не могло же исчезновение
магии так странно повлиять  на  положение  солнца!  Получается  -  это  не
Провал, а какое-то другое ущелье?..
     Похоже было, что Бинк заблудился.
     Поразмыслив, он усомнился, что мог забраться так далеко на север,  до
самого Провала. Вероятнее всего, он сейчас находится где-то к югу от него,
и - к югу от дворца. И, стало быть, вернее всего подаваться на север -  до
Провала или какого-нибудь другого знакомого ориентира.
     Путь  оказался  гораздо  труднее,  чем  Бинк  предполагал.   Конечно,
враждебная магия ему больше не мешала  -  но  и  полезной  тоже  не  было.
Характер ландшафта неузнаваемо изменился -  стал  почти  манденийским.  Не
встречалось  больше  ни  летающих  фруктов,  ни  туфельных  или  джинсовых
деревьев,  чтобы  сменить  затрепанную  одежду,  ни  водяных  дынь,  чтобы
напиться. Приходилось  искать  обычную  еду  и  воду,  и  он  лишь  смутно
догадывался, как и  где  искать.  Животные,  ошеломленные  потерей  магии,
избегали его - у  них  не  хватало  сообразительности  понять,  что  и  он
оказался в том же положении, и это хоть как-то утешало Бинка.
     Было далеко за полдень. Бинк не смог бы ответить,  сколько  часов,  а
может быть, и дней, провел он под землей Но теперь, наблюдая  за  солнцем,
он снова мог вести отсчет времени. Ночь придется, разумеется,  провести  в
лесу. Особой опасности теперь в том  не  было  -  в  конце  концов,  можно
забраться и на дерево. И он стал приглядывать подходящее.
     Многие деревья в этом лесу  казались  мертвыми;  возможно,  они  лишь
погрузились в спячку, приняв отсутствие магии за внезапную зиму,  и  может
пройти несколько месяцев, а то и лет, пока не  прояснятся  опустошительные
последствия такой преждевременной  "зимы".  А  иные  -  наоборот  -  пышно
разрослись - скорее всего, то были манденийские  виды,  освободившиеся  от
состязания с магией. Интересно,  где  Бинку  будет  лучше  -  на  здоровом
манденийском дереве, или на зачахшем магическом?
     Бинка пробрала дрожь. Становилось прохладно, а  он  не  мог  отыскать
одеяльного дерева. Но влияла на него не только  температура.  Он  безмерно
устал - и от бесконечной ходьбы, и от  одиночества.  И  помимо  всего,  он
глубоко раскаивался в том, что сделал. Завтра ему предстоит встретиться  с
друзьями во дворце и обо всем рассказать...
     Но все, разумеется, уже догадались о его вине. Да и не само  по  себе
признание его беспокоило, а возможное наказание. У  Перл  хватило  ума  не
пойти с ним - ничего хорошего его не ждало дома...
     Сейчас он шел по местности, которая казалась ему смутно знакомой. Вот
среди кустов тропки - их  прокладывали  муравьиные  львы.  Вот  -  колючие
кусты, а тут - какие-то заросли с резким запахом...
     - Конечно! - воскликнул он. - Тут как раз начиналась тропа, приведшая
нас в Деревню Магической Пыли!
     Он пристально вгляделся в уже увядшую листву, поникшие ветви.  Совсем
недавно  здесь  шла  дорожка,  подвешенная  к  высоким  деревьям,  искусно
сделанная из  мелких  бревнышек  и  лиан.  Теперь  и  она  перестала  быть
магической.
     Он влез на воздушную тропу в том месте, где она  провисала  почти  до
земли, и зашагал по ней.  Это  путешествие  показалось  ему  сейчас  очень
опасным - сооружение едва выдерживало его вес, угрожающе раскачивалось