ыли безразличны - есть в них нечего, да и сыт
он сейчас.  Эта  вот, скажем,  не  больше его  пальца.  Но вознаграждения он
любил.
     - О'кей-хоккей, - согласился он.
     -  Меня зовут  Куэтта, а не Хоккей, - с достоинством  поправила  она  и
подвела огра к мыльному камню.
     Это оказалось очень  чистое  место,  а  из мыльного камня были выточены
своеобразные фигурки.
     Здесь   обретался  папочка-бес,  попавшийся  в  аллигаторный  зажим,  и
аллигаторовы челюсти задумчиво отжевывали его ногу.
     - Это мой  папочка, мелкий бес  Ортант,  а это большой страшный огр,  -
представила их друг другу Куэтта.
     -  Очень рад познакомиться, большой страшный огр, - ответил мелкий  бес
Ортант настолько вежливо, насколько позволяла боль в ноге.
     Загремел наклонился, но его толстые пальцы были явно слишком  неуклюжи,
чтобы разжать челюсти зажима.
     - Закрой уши,  меня  не слушай,  - посоветовал  он мелким бесам,  и оба
послушно закрыли миниатюрные ушки миниатюрными ладошками.
     Загремел тихонько зарычал. Аллигаторный зажим тявкнул и разжал челюсти,
улепетнув  так  далеко,  как  только позволяла  цепь,  и  затаился. Бес  был
свободен.
     - Ах,  благодарю,  благодарю, огр! - защебетала Куэтта. - А вот и  твоя
награда. - Она держала в руках крохотный диск.
     Загремел принял награду. Он разглядывал диск,  балансирующий на кончике
его пальца. Его сморщенный от недоумения широкий лоб больше всего походил на
вспаханное поле.
     - Это одноразовый отражатель,  - гордо  объявила Куэтта и, видя, что ее
не поняли,  пояснила:  -  Зеркало, изготовленное  из  мыльного пузыря.  Наша
бесовская специальность.  Мы делаем красивые  переливающиеся  мыльные пузыри
для фей,  и линзы  для солнечных лучей, и искорки для утренней росы. Все это
одноразовое,  так  что,  можешь  мне  поверить,  без  работы  мы  не  сидим.
Запланированное  устаревание  - так  мы  это  называем. Теперь у  тебя  есть
хорошенькое  маленькое  зеркальце.  Но помни,  ты можешь им  воспользоваться
только один раз.
     Загремел  засунул зеркальце в  свой дорожный мешок,  испытывая  смутное
разочарование. Почему-то - кто его знает! - он ожидал большего.
     -  Ну, папочку-то  моего  ты ведь только  один  раз  спас,  - перешла в
наступление  Куэтта. - И он, кстати, тоже не  такой уж большой.  Знаешь, это
правда отличное зеркало.
     Загремел кивнул,  осознавая,  что маленькие  существа - это и маленькие
награды. Он не очень-то представлял, зачем ему это зеркальце, поскольку огры
не слишком часто развлекаются созерцанием своих жутких физиономий - от одних
этих отражений трескаются зеркала и подергиваются рябью самые тихие омуты. В
любом  случае это зеркальце  слишком  маленькое  и  хрупкое, чтобы  вместить
отражение огра. Поскольку зеркало все  равно можно  использовать только один
раз,  он,  пожалуй,  сохранит его  до  более  подходящего  случая.  Загремел
протопал к кусту-подушке, хлопнулся на него и отключился. Джунгли трепетали.
     Следующий день выдался до  безобразия ясным,  но Загремел,  невзирая на
погоду, упорно  топал вперед, пока не добрался  до  замка доброго волшебника
Хамфри. Замок не производил особо сильного впечатления.  Через небольшой ров
можно было  перешагнуть, сквозь внешнюю стену заходи  кто хошь  и выноси что
хошь.
     Однако  в  замке Ругна  Загремел  усвоил,  что с  волшебниками  следует
держаться вежливо и слишком беспечно вламываться в чьи-либо владения тоже не
стоит. А  потому он раскрыл мешок, в  котором держал все  свое имущество,  и
извлек оттуда свой  выходной  наряд - оранжевую куртку  и стальные рукавицы,
подаренные  ему четыре  года  назад  одним  кентавром с  острова. Куртку  не
пробивало  никакое  оружие,  а  латные  рукавицы  предохраняли   кулаки   от
последствий применения этих же кулаков.  Он не надевал все это  раньше  - не
хотел пачкать. Этот наряд был для особых случаев.
     Теперь, одетый к случаю, Загремел мог уверенно сложить ладони рупором и
вежливо прорычать - на случай, если добрый волшебник еще не проснулся:
     - Не довольно ли  спать? Не пора ли  вставать? Ответа не было. Загремел
предпринял вторую попытку:
     - Загремел в конце пути, хочет в замок он войти.
     Этим он вежливо дал волшебнику знать, что собирается войти. По-прежнему
никакого ответа. Похоже, Хамфри не до него. Исчерпав свои познания в области
требований  человеческого  этикета, как  он их понимал,  Загремел перешел  к
действию. Он  побрел  через наполненный водой ров, сопровождаемый,  к своему
глубокому  удовлетворению,  громким   плеском  и  шумом.  Мыться  -  это  не
по-огрски, но вот плескаться - совсем  другое дело. Почти мгновенно поднятое
Загремелом  облако  водяной  пыли  скрыло  солнце  и  заставило  весь  замок
засверкать, словно от мириадов росинок.
     Морское  чудище устремилось наперехват. Обычно  такие твари  не живут в
реках или  крепостных  рвах,  но  добрый волшебник  питал  страсть ко  всему
необычному.
     - Эй, змей, - дружелюбно окликнул  чудище Загремел, стащив  рукавицу  и
подняв волосатый кулак в  приветственном жесте. У  него обычно  не возникало
проблем с монстрами, даже если те были достаточно страшны.
     Чудище несколько мгновений окосело рассматривало кулак, возникший прямо
перед  его носом,  отмечая мозоли, царапины и шишковатые выпуклости  на нем,
затем быстренько развернулось и рвануло прочь. Иногда приветствия  Загремела
действовали и так - он не очень понимал почему.
     Он  снова  натянул  рукавицу  и  вылез из рва на неширокую  насыпь,  из
которой  вырастала стена замка. Огр  поднял облаченную  в сталь руку,  чтобы
проломить  дыру,  и вдруг  заметил на  камне  что-то  странное.  Это  что-то
оказалось  маленькой ящеркой, несколько закоптелой, со шкурой цвета наждака,
слабенькими  лапками, усеченным хвостом и  едким запахом.  Она изо  всех сил
вертела  маленькой змеиной  головкой,  пытаясь  сфокусировать взгляд злобных
глазок на огре.
     Рука Загремела,  защищенная  рукавицей,  стремительно  накрыла  ящерку,
заслонив ее  голову.  Огры  глупы, конечно,  но они не самоубийцы. Маленькое
чудовище не было  обычной ящерицей - это василиск. А прямой взгляд василиска
смертелен даже для огра.
     Ну и что же теперь делать? Прикосновения к ядовитому телу этой тварюшки
не выдержат даже стальные рукавицы, и тогда  станет совсем худо. Надо что-то
решать!
     Он  вспомнил,  что  у  принца  Дора  были  как-то  раз  неприятности  с
василиском,  вернее,  с василисочкой. Дор  тогда разослал весть об  одинокой
самочке, и василиск-самец  тут  же  быстренько пополз к  ней навстречу. Но у
Загремела такого  выхода  не было. Он не  представлял, где  может находиться
подходящая василисочка, а кроме того, не был уверен, что сейчас перед ним не
василисочка. Тот, кто попытался бы разглядывать василиска достаточно близко,
чтобы определить его пол, рисковал остаться с каменными глазами. И даже знай
Загремел, где искать василиска  противоположного пола, как бы он сообщил эту
новость? Он  не  знал  их  языка. Для этого  требовалась помощь его приятеля
голема Гранди, говорившего на всех без исключения языках.
     И тут Загремел вспомнил про бесовский одноразовый отражатель. Он  долго
шарил в  мешке  левой  рукой  и  после  нескольких неуклюжих попыток  выудил
наконец зеркальце. Огр налепил отражатель на палец, защищенный  перчаткой, и
подсунул его под правую ладонь, туда, где предположительно находилась голова
василиска.
     Загремел осторожно убрал правую руку, старательно отводя взгляд. Тонкая
работа!  Если он неверно развернул зеркало,  или оно  свалится с пальца, или
василиск не посмотрит в него...
     Что-то  шлепнулось на  землю  у  его ног. О нет, только не это! Неужели
зеркало все-таки свалилось? В смятении Загремел посмотрел вниз...
     Василиск  лежал неподвижно. Увидел собственное отражение  в зеркале - и
поплатился за это. Конечно, через некоторое  время он очухается,  но к этому
времени Загремел будет уже вне пределов его досягаемости.
     Зеркало не упало. Оно треснуло  от взгляда василиска, но выполнило свое
предназначение. Маленькое вознаграждение Куэтты спасло великана.
     Загремел сгреб  горсть грязи  и шлепнул  ее на  неподвижного василиска,
чтобы ненароком не взглянуть на него.  Пока этот маленький курган цел, можно
чувствовать себя в безопасности.
     Он поднял правую руку и с размаху врезал кулаком в  стену. Песок, камни
и куски  штукатурки с грохотом полетели во все стороны. Вот  здорово! Только
подтверждая  смысл  своего  имени,  Загремел  чувствовал  себя по-настоящему
счастливым. Загремел! Загремел!  Загремел! Облако пыли повисло  в воздухе, а
перед огром выросла куча щебенки. Дыра увеличивалась.
     Вскоре он был уже в замке. На расстоянии вытянутой руки от первой стены
возвышалась  вторая.  Великолепно! Правда,  эта  вторая  стена, состоящая из
переплетенных балок,  оказалась  гораздо  менее  солидной,  чем  первая,  но
все-таки лучше, чем ничего.
     Для разнообразия  Загремел решил на этот раз действовать левой рукой. В
конце концов, ей тоже нужна  разминка. Его левый кулак с размаху врезался  в
балки...
     ...и остановился. У-у-ух! Рукавица смогла защитить руку от повреждения,
но  не от  боли.  Что бы это ни  было, но балки  оказались тверже  камня или
металла!
     Загремел вцепился в балки обеими руками  и поднапрягся. Его сил хватило
бы на то,  чтобы поднять всю эту стену высоко в небеса, однако она и с места
не сдвинулась! Эта штука была прочнее всего, с чем он прежде встречался!
     Загремел   остановился,   чтобы   обмозговать   ситуацию.   Что   может
противостоять мощи огра?
     Думать было тяжело. Голова  неприятно  разогрелась, из волос посыпались
возмущенные блохи с  обожженными лапками. Но через некоторое время он пришел
к выводу, что сравниться по непрошибаемости с огром может только другой огр.
Он уставился на балки. Ну так и есть,  это кости огров, скрепленные огрскими
же сухожилиями. Неудивительно, что ему не удалось разнести эту стену!
     Это  крутая преграда. Проломиться сквозь нее он не мог, да и не захотел
бы, поскольку, хотя для  огров  и нет почти ничего святого, кости огров были
исключением.
     Загремел  еще  раз раскинул  мозгами.  Мозги  уже  успели  вспотеть  от
предыдущего   напряжения,  теперь  же  раскалившаяся  от   раздумий   голова
распространяла  ощутимый  запах  паленой  шерсти.  Огры   привыкли  работать
кулаками, а не головой, чтоб  вы знали! Но его мучительно-тяжкие усилия были
снова вознаграждены - он случайно набрел на мысль.
     - Кости огровы, - сказал он. - Я знаю логово. Загремел вас погребет,  и
никто вас не найдет!
     Костяная стена зашаталась. Все скверные огры желали  быть  достойно,  с
точки  зрения  огров,  погребенными  после  смерти. В  этом  состояло  некое
непреднамеренное  сходство  огров   с  людьми.  У  огров  лучшим   считается
погребение в  мусорной куче, где покойник оказывался в распоряжении ядовитых
растений и гадов,  но и обычная  земля вполне могла сойти, если проклясть ее
по всем правилам и хорошенько утоптать.
     -  Стена, развались!  Кости,  в  кучу соберись! -  продолжил  Загремел,
удивительно умно объяснив ситуацию.
     Этого  хватило. Стена  рассыпалась  выжидающей грудой  костей. Загремел
извлек одну кость, поставил ее  торчком  и одним ударом защищенной перчаткой
руки вогнал так глубоко в землю, что кость скрылась из глаз.
     -  Кости  отдыхайте,  все в землю полезайте, - проворчал  он, вспоминая
огрский ритуал; он забивал кости в землю, как гвозди.
     Вскоре последняя кость исчезла в земле.
     - Уже  кончаю,  всех  в  землю отправляю, -  сказал  Загремел,  загоняя
сухожилия вслед за костями и заваливая грязью дыры в земле. Затем он затопал
по свежесооруженной  могиле, заставляя землю гудеть от  возмущения. Со  стен
замка  упало несколько камней, а ровное  чудище поспешно забилось поглубже в
грязь.
     Наконец подошло время для завершающего благословения.
     - Кость, черней не бывать. Мой считать, он вонять! -  прорычал Загремел
косноязычное огрское  проклятие, швырнув  последнюю горсть грязи. Отныне это
место проклято, а погребение закончено.
     Но  тут  объявилась  новая  напасть.  Что-то  вроде  фонтана  оранжевой
жидкости, которая взлетала  вверх  и, падая, потоком  устремлялась в подобие
небольшого рва. Выглядело все  это довольно красиво,  но Загремел хрюкнул от
боли, попытавшись сунуть в фонтан руку. Это  была  не просто вода - это была
огненная вода!
     Он попытался обойти ее, но выяснил,  что огненное кольцо окружает  весь
замок.   Он  попытался  перепрыгнуть  преграду,  но  язычки  пламени  весело
взметнулись  вверх,  выше,  чем  он мог  подскочить.  Запахло жареным. Ограм
трудно причинить  существенный  вред, но боль от ожогов они чувствуют.  Дело
принимало неприятный оборот.
     Загремел попытался прорыть ход под  огненным кольцом, но огненная  вода
немедленно  заполнила  его  и  даже  немного  подпалила.  Пламя   плясало  с
искрящимся весельем, и казалось, что оно смотрит на огра множеством злорадно
поблескивающих, издевательски-насмешливых глаз.  Языки  пламени,  похожие на
пальцы,  сплетались,  демонстрируя  непристойные  жесты. Короче, это был дух
огненной воды, один из самых  удивительных духов, когда-либо выбиравшихся из
бутылки.
     Загремел  снова  задумался. На  этот раз он  почувствовал, что голова у
него разламывается от умственного напряжениям Он сжал голову руками, сблизив
края разлома,  и  не отпускал  до тех пор,  пока трещина в кости  не исчезла
начисто, а затем рванул ко рву, чтобы немного остыть.
     Холодная вода не только привела голову огра в порядок, но и навела  его
на мысль. Мысли  у огров редкие гости  и  притом не  слишком дорогие. Но эта
была  ничего себе. Вода не только остужает горячие головы, она  еще и  тушит
огонь. Может, вода, наполняющая ров, поможет ему преодолеть стену огня.
     Он сложил ладонь ковшом и  плеснул воды  через дыру во внешней стене на
огненное кольцо. Раздался треск, но огонь и не подумал сдаваться. Он взвился
еще выше, умиротворенно потрескивая.  Загремел плеснул  еще  раз, залив  всю
землю  водой,  но и  это  не  помогло.  Огонь приплясывал  перед  ним,  явно
издеваясь и издавая непотребные звуки.
     Огра  трудно разозлить,  поскольку до  него  с  трудом доходит, что его
оскорбили.  Но Загремел уже завелся. Он плеснул водой еще раз, и еще, и еще.
Руки  его  работали, как  ковши водяной мельницы,  изливая на огненную стену
непрерывный поток воды. Но хотя  все вокруг уже было  залито водой, огню это
ничуть не вредило.  Загремел не прекращал работы,  подхлестываемый брошенным
ему  вызовом и жаждой разрушения, пока ров почти  не опустел, а пространство
между  внешней  и огненной стенами не заполнила мутная вода. Морской монстр,
чей хвост показался в обмелевшем рву, поспешил зарыться поглубже в грязь. Но
огонь  плясал  по-прежнему;  теперь  его  гудение звучало  победным  гимном.
Погасить  огненную воду  нельзя, поскольку  вода - ее  вторая  составляющая.
Огонь растекался по водной поверхности, все ближе подбираясь к огру. Неужели
с ним вообще невозможно справиться?
     -  Ф-фу-у! - выдохнул Загремел в отчаянии. Но его вздох только заставил
пламя  взвиться  еще  выше. Горячий воздух  нравился  ему  еще  меньше,  чем
холодная вода.
     Загремел  не  мог  придумать ничего лучше,  как продолжать  лить  воду.
Уровень воды поднялся, часть ее выливалась сквозь пролом в  стене.  Загремел
попытался заткнуть дыру булыжником,  но вода поднялась  уже  слишком высоко.
Огонь по-прежнему плясал на поверхности, напевая песенку о древнем пламени.
     И тут в  голову Загремелу пришла еще одна умная мысль - случай для огра
почти невероятный. Он нырнул вперед,  развел руки и поплыл под водой - и под
огнем. Огонь  не  мог добраться до него под водой-.  Загремел взял последний
барьер, поднырнув под него.
     - С-сволоч-чь, - злобно прошипел огонь - и угас.
     И  Загремел  оказался   в  заваленной  всяким  хламом  комнате.   Книги
переполняли  полки  и грудами  высились  на  полу.  Везде  торчали  какие-то
бутылочки, ящички, шкатулочки вперемешку с различными статуэтками, амулетами
и  свитками.  Посреди  всего  этого,  словно  деталь  царившего  в   комнате
беспорядка,  склонившись  над  столь  же  загроможденным  столом,   восседал
маленький, похожий на  гнома человечек. Загремел узнал его  - это был добрый
волшебник Хамфри, человек, который знал все.
     Хамфри с трудом оторвался от толстого фолианта.
     - Не капай на мои книги, Загремел, - сказал он.
     Загремел засуетился, стараясь не капать на книги. Ему не хватало места,
чтобы выпрямиться  в полный рост в комнате, где к тому же, кажется, не  было
ни одного свободного от книг дюйма. Загремел начал было капать на амулет, но
тот зловеще затрещал, и огр отодвинулся от него подальше.
     -  Огрские  повадки  плохи  в  волшебном  замке,  - извиняющимся  тоном
пробормотал он, пытаясь  понять, откуда доброму волшебнику известно его имя.
Сам Загремел  знал Хамфри  по описанию - кто  в  Ксанфе  не слышал  о добром
волшебнике! Но виделись они впервые.
     - Ну-ну, кончай  с этим, огр, -  раздраженно фыркнул волшебник.  - Ну и
каков же твой вопрос, а?
     И  тут  Загремел  страшно смутился. По  правде говоря, он не знал,  что
спросить. Он думал, что, когда войдет в  полную силу, ему  больше ничего  не
будет нужно,  но неожиданно обнаружил, что это не так.  Чего-то недоставало,
но чего -  он не мог понять. Но пока у него не было этого  чего-то, не  было
ему и  покоя. Потому  он  и притопал  сюда, к доброму волшебнику Хамфри, как
делали все,  кто сталкивался  с проблемами, на  первый взгляд неразрешимыми.
Беда в том, что ему не хватало интеллекта, чтобы сформулировать свой вопрос.
Он надеялся придумать  вопрос по дороге, но, разумеется, как и всякий огр на
его месте, вспомнил об этом только теперь. Выкрутиться было невозможно. Увы,
это не тот случай,  когда природная тупость огра могла сослужить ему хорошую
службу.
     -  Не смогу я,  видать, вопроса задать, - признался он, наступив самому
себе на ногу.
     Хамфри сердито  насупился. Он был уже очень стар, и  оттого  взгляд его
казался еще более сердитым, чем на самом деле.
     - Ты  пришел сюда, чтобы отслужить год в уплату за ответ, и у тебя даже
нет вопроса?
     Загремел был уверен, что вопрос-то у него есть, просто он не знал,  как
его  сформулировать.  А  потому стоял  тихо, капая на не прибранные  вовремя
магические предметы, как непроходимый тупица, каким он, в сущности, и был.
     Хамфри вздохнул:
     - Даже  если  бы ты и задал его, это не был бы твой  вопрос. Все всегда
задают мне  не те вопросы, какие нужно, и только впустую тратят свои усилия.
Помню, недавно ко  мне заявилась  девица  с  просьбой  изменить ее  природу.
Хамелеоша -  ее имя, хотя тогда-то ее звали по-другому. Ну,  с природой-то у
нее все  было в  порядке, а вот мозги ей требовалось  поменять. - Он покачал
головой.
     Случилось так, что эту Хамелеошу Загремел знал. Она была матерью принца
Дора и действительно непрерывно менялась - от умницы  до  дуры, от красавицы
до страхолюдины. Хамфри прав: с природой у нее все в порядке. Загремел любил
говорить с ней, когда она опускалась до уровня его собственного идиотизма, и
смотреть  на нее,  когда  она делалась так же страшна,  как  и  он сам. Но к
несчастью,  эти  два состояния  никогда не совпадали. И  все-таки она  очень
славная - насколько славными могут быть люди.
     - Хорошо же.  - Судя по голосу Хамфри, ничего  хорошего во всем этом не
было. -  Тогда сделаем так:  ты получишь  ответ без вопроса.  Ты уверен, что
хочешь за это заплатить?
     Загремел  не  был уверен,  но  как выразить эту неуверенность,  тоже не
знал. Так что он  в конце концов утвердительно кивнул, попутно напугав своей
мохнатой физиономией  кукушку из часов,  собравшуюся сообщить,  который час.
Вместо того чтобы спеть песенку, как обычно, он