ался в магии.
Я научился вызывать манящие огоньки. Ни один кентавр, считается, не...
     - Ты имеешь в виду, что кентавры могут владеть магией?
     - Могут... если захотят. Мы, кентавры, так давно живем в Ксанфе, что
стали естественным видом. Но магия считалась...
     - Неприличной, - закончил Трент, выражая вслух мысли Бинка. Итак,
магические существа могли делать магию, их неспособность коренилась в
культуре, а не в генах. - Поэтому ты стал отшельником в джунглях.
     - Верно. Я разделяю с тобой унижение изгнания. Но сейчас перед нами
задача более важная, чем сохранить себя. Используй свой талант для
уничтожения вихляков.
     - Я не могу трансформировать всех вихляков. Мне нужно делать это,
сосредоточившись на каждом из них, но их слишком много...
     - Не так. Мы должны сжечь их. Я надеялся, что мои огоньки приведут
сюда саламандру...
     - Саламандра! - воскликнул Трент. - Конечно. Но даже так огонь не
распространится достаточно быстро, чтобы успеть сжечь всех вихляков, и
даже если он это сделает, невозможно будет остановить его, а это будет еще
большей угрозой, чем вихляки. Мы просто сменим одну разрушающую силу на
другую.
     - Не совсем. Для саламандр существуют определенные ограничения и их
можно контролировать. Я думал о...
     З-зз! В стволе дерева появилась дырка. Мед потек, словно кровь
дерева.  Бинк бросился, чтобы раздавить вихляка, который к счастью, прошел
между ними, никого не задев. Фу! Что за вкус!
     - Они внутри дерева, - сказал Трент. - Некоторые должны оказаться
внутри вещей. Таких поймать невозможно.
     Герман подскакал к неприметному кусту. Сорвал с него несколько лиан.
     - Саламандрова трава, - пояснил он. - За годы изгнания я стал
настоящим натуралистом. Это траву саламандра сжечь не может. Она
представляет для огня естественный барьер. В конце концов, пламя будет
остановлено размножающимися плодовитыми растениями. Если из этой травы
сделать корзинку, я могу обнести быстренько саламандру по большому кругу,
как раз за пределами зараженного вихляками участка...
     - Но как остановить огонь, прежде чем он уничтожит большую часть
Ксанфа?  - спросил Трент. - полагаться на траву мы не можем.  Половина
джунглей сгорит, прежде чем иссякнет пламя. Мы не сможем вовремя
остановить его, - он сделал паузу. - Ты знаешь, вот поэтому твои огоньки,
наверное, и не вызвали саламандру. Этот густой лес обладает, естественно,
заклинанием, которое отталкивает саламандр, чтобы держать их на
расстоянии, потому что, иначе, огонь нанесет лесу непоправимый ущерб. Все
же, если мы начнем пожар...
     Герман поднял свою сильную руку останавливающим жестом. Он был старый
кентавр, но все еще сильный, его рука поражала чудной мускулатурой.
     - Ты знаешь, что огонь саламандры может распространяться лишь в том
направлении, откуда он начался. Если мы образуем круг вокруг направленного
внутрь магического огня...
     - Понял, - перебил его Трент, - он погаснет сам собой в центре. -
Трент оглянулся. - Бинк?
     Кто еще? Бинку страшно не хотелось быть саламандрой, но это лучше,
чем отдать Ксанф вихлякам. Ни один человек, ни одно существо не будет в
безопасности, если рой вырвется из-под контроля. Он подошел к Тренту.
     Вдруг он стал маленькой блестящей амфибией, около одного дюйма от
носа до хвоста. Снова Бинк вспомнил знамение, что видел в начале своих
приключений: хамелеон, ставший саламандрой... перед тем как оказаться
проглоченным ястребом. Неужели его время все-таки пришло?
     Земля, на которой он стоял, исчезла в пламени. Подпочвенный песок не
горел, но все на нем было топливом.
     - Забирайся сюда, - сказал Герман, подставляя корзинку, которую он
ловко смастерил из оборванных лиан. - Я понесу тебя по большому кругу.
Будь внимателен, направляй пламя только внутрь. Влево, - и чтобы Бинк
наверняка понял, он показал левой рукой.
     Что ж, такое ограничение снижало удовольствие, но...
     Бинк забрался в корзинку. Кентавр поднял ее на вытянутой руке
насколько мог дальше, так как от Бинка несло жаром. Лишь раздражающие
веревки из саламандровой травы мешали выбраться наружу.
     Герман понесся галопом.
     - Прочь! С дороги! - кричал он удивительно громким голосом, заставляя
сражающихся и раненных, которые все еще пытались остановить вихляков,
убраться в сторону. - Мы сожжем их! Саламандра! - И Бинку: - В левую
сторону! В левую!
     Бинк надеялся, что он забудет об этом ограничении. А, ладно, половина
пожара все же лучше, чем ничего. Из него вырвался щит пламени. Все, чего
касался этот щит, охватывалось неистовым пламенем, все яростно горело.
Ветви, деревья, листья, целые зеленые деревья, туши павших чудовищ - пламя
пожирало все. Такова была природа огня саламандры - он горел магически,
невзирая на условия.  Погасить его не могла никакая буря, в нем горела
даже вода.  Все, исключая камень, землю и саламандрову траву. Проклятое
растение!
     Возникло поспешное бегство. Драконы, грифоны, гарпии, гоблины, люди -
все спешили убраться с линии огня. Все, что могло передвигаться,
передвинулось дальше, кроме вихляков, которые продолжали свое безумное
распространение и дальше.
     Пламя жадно охватывало большие деревья, пожирая их с ужасающей
скоростью.  В агонии корчилось опутывающее дерево, в воздухе
распространился аромат горящего меда и пива. Уже появился участок
выжженной земли, песок и зола отмечали путь, пройденный Германом и Бинком.
Потрясающе!
     З-зз! Бинк упал на землю. Вихляк, ударив со счастьем безумца,
продырявил правую руку Германа. Хорошо. Теперь Бинк мог выбраться из
корзинки и по-настоящему приняться за работу, разведя самый внушительный
костер за всю историю саламандр.
     Но кентавр обернулся и успел подхватить корзинку левой рукой.  На
мгновение пламя коснулось кончиков его пальцев и они превратились в пепел,
но он продолжал держать корзинку. Проклятое мужество!
     - Дальше! - закричал Герман, возобновляя свой бег. - Влево!
     Бинк был вынужден подчиниться. Он сердито выпустил вперед особенно
сильное пламя, рассчитывая, что Герман снова его выронит, но такого не
случилось. Кентавр галопом несся дальше, немного расширяя круг, так как
радиус распространения вихляков явно увеличился.  Бесполезно жечь там где
вихляки уже были или там, где они еще будут, пламя должно быть там, где
они находятся в данный момент.  Любой вихляк, продырявивший стену пламени
и оставшийся над сожженным уже участком, выживет.  Это делало их занятие
довольно сложным. Но в нем был единственный шанс.
     Круг был почти завершен, кентавр здорово умел бегать. Они подбежали к
расширяющейся полосе сожженной земли подле их начальной точки, помедлив,
чтобы дать нескольким замешкавшимся чудовищам успеть выбраться наружу,
прежде чем они станут обречены на гибель.  Последней была огромная змея,
сотня Футов скользящего туловища.
     Трент находился здесь же, организуя оставшихся животных, чтобы
перехватывать вихляков, вырвавшихся наружу. Сейчас, когда основная угроза
ликвидирована, вполне возможным было справиться с теми, что остались.
Каждый вихляк должен быть раздавлен.
     Огонь сомкнулся над источником вихляков. Раздался оглушающий рев,
похожий на стон:
     - Аа-аа-ооох!
     Внутри пламени зашевелилось нечто невидимое.
     - Большая Нога! - воскликнул Трент. - Он все еще жив.
     - Я думал, что он мертв, - ужаснулся Герман. - Мы уже закрыли круг,
мы ничем не можем ему помочь.
     - Ему просверлило ноги, поэтому он упал... но он не умер, - сказал
Трент. - Падение оглушило его, - он всмотрелся в бушующее пламя,
очерчивающее сейчас контуры великана, лежащего навзничь.  Запах был как от
горящего мусора. - Теперь слишком поздно.
     Обреченный гигант заметался. В стороны полетели горящие ветки,
некоторые упали вне пределов круга, в джунгли.
     - Погасите их! - закричал кентавр. - Может начаться лесной пожар!
     Но никто не мог ни потушить, ни ограничить это пламя, никто, кроме
самого Германа с его травяной корзинкой. Он вывалил Бинка наружу и
помчался к ближайшему очагу пламени, который был слишком близко от
маслобочкового дерева.
     Трент сделал поспешный жест и Бинк обрел снова облик человека. Он
отпрыгнул прочь с дымящейся земли, где только что стоял в виде саламандры.
Какой силой обладал Злой Волшебник: он мог уничтожить Ксанф в любой
момент, сделав всего лишь дюжину саламандр.
     Бинк моргнул и заметил Хамелеон, преследующую вихляка между языками
магического пламени, которое образовалось из-за разбросанных веток.  Она
слишком увлеклась или стала слишком глупа, чтобы осознавать опасность.
     Он побежал за ней.
     - Хамелеон! Вернись! - она не обращала на него внимания, поглощенная
своим делом. Он догнал ее и развернул кругом. - Вихляков уничтожит огонь.
Мы должны выйти отсюда.
     - О, - ответила она слабым голосом. Ее некогда королевские одежды
были разорваны, грязь перепачкала лицо. Но все равно она была невероятно
красива.
     - Идем, - он взял ее за руку и потянул за собой.
     Но языки пламени сомкнулись перед ними. Они оказались в ловушке на
все уменьшающемся островке.
     Знамение! В конце концов оно настигло и его, и Хамелеон!
     Великолепным прыжком кентавра через пламя перепрыгнул Герман.
     - На мою спину! - крикнул он.
     Бинк обхватил руками Хамелеон и поднял ее на спину Германа. Тело ее
было чудесно гибким, с тонкой талией и пышными бедрами.  Конечно, нельзя в
такой момент отвлекаться на подобные вещи, но его положение позади нее,
когда Хамелеон опустилась на живот, чтобы обхватить руками кентавра,
делала эти мысли неизбежными. Бинк подарил ее изящному заду последний
толчок, придав ей равновесие, затем взобрался сам.
     Герман начал с шага, затем побежал, готовясь преодолеть барьер
пламени с двойной ношей.
     З-зз! Вихляк, совсем рядом.
     Кентавр пошатнулся.
     - Меня ударило! - закричал он. Затем он выпрямился, сделал
неимоверное усилие и прыгнул.
     Он не допрыгнул. Передние ноги подогнулись, а задние остались в
пламени.
     Бинка и Хамелеон швырнуло вперед и они приземлились по разные стороны
человеческого туловища кентавра. Герман схватил обоих за руки и со всей
своей силой кентавра вытолкнул обоих за пределы опасной зоны.
     К ним бросился Трент.
     - Герман, ты горишь! - крикнул он. - Я трансформирую тебя...
     - Нет, - ответил Герман. - Со мной все кончено. У меня в печени дыра.
Пусть чистый огонь возьмет меня, - он поморщился. - Только чтобы избежать
агонии... твой меч, сэр, - и он показал на свою шею.
     Бинк стал бы медлить, притворяясь непонимающим, пытаясь оттянуть
неизбежное. Злой Волшебник был решительней.
     - Как ты просишь, - промолвил Трент. Внезапно сверкнуло лезвие... и
благородная голова кентавра упала с плеч почти рядом с пламенем.
     Бинк смотрел, окаменев от ужаса. Он никогда еще не был свидетелем
столь хладнокровного убийства.
     - Благодарю тебя, - произнесла голова. - Ты весьма эффективно избавил
меня от агонии. Твоя тайна умрет вместе со мной, - глаза кентавра
закрылись.
     Герман-отшельник действительно хотел этого. Трент рассудил верно и
мгновенно действовал. Бинк на его месте все испортил бы.
     - Это было существо, которое я почел бы за честь назвать своим
другом, - печально сказал Трент. - Будь в моей власти, я спас бы его.
     Над мертвой головой заплясали маленькие огоньки. Сперва Бинк принял
их за искры, но они не горели.
     - Манящие огоньки, - пояснил Трент. - Прощаются с ним.
     Огоньки рассеялись, унося с собой ощущение мельком увиденных чудес и
мало увиденных радостей.  Огонь охватил тело, потом голову и погас на уже
выжженном участке. Пламя оставалось только в центре круга, где уже больше
не шевелился невидимый гигант.
     - Все существа, здесь присутствующие, помолчите, - повысил голос
Трент, - в дань уважения к Герману-отшельнику, неправильно осужденному
своими сородичами, который погиб, защищая Ксанф. И Большой Ноге, и всем
другим благородным существам, погибшим вместе с ними.
     Толпа смолкла. Тишина стала абсолютной, не жужжали даже насекомые.
Одна минуты, две, три, ни звука. Это было фантастическое собрание чудовищ,
стоявших с опущенными головами, поминая тех, кто столь доблестно боролся
против общего врага. Это зрелище глубоко тронуло Бинка, никогда больше не
будет он думать о магических существах, как о животных.
     Наконец Трент поднял глаза.
     - Ксанф спасен благодаря Герману и всем вам, - объявил он. - Вихляки
истреблены. Расходитесь и идите с гордостью. Нет более важной службы, чем
та, которую вы сослужили, и я салютую вам.
     - Но некоторые вихляки могли уцелеть, - шепотом запротестовал Бинк.
     - Нет, ни один не ушел. Работа сделана хорошо.
     - Как ты можешь быть так уверен?
     - Я не услышал ни единого звука за время молчания. Ни один вихляк не
останется неподвижным дольше трех минут.
     Челюсть у Бинка отвалилась. Молчание памяти и скорби, каким искренним
оно ни было, оказалось также и проверкой, что угроза действительно
ликвидирована.  Бинк сам бы до этого не додумался. С такой компетентностью
Трент принял на себя трудную и требовательную роль лидера, когда погиб
кентавр. И - не выдавая своего секрета.
     Многообразные монстры мирно разошлись, находясь в стадии мирного
перемирия общего усилия. Многие были ранены, но несли свою боль с тем же
достоинством и мужеством, что и Герман, и не огрызались друг на друга.
Мимо проскользнул огромный сухопутный змей И Бинк насчитал в его теле с
полдюжины дырок, но тот не обращал на них внимания. Змей, как и все
остальные, явился делать то, что должно быть сделано, но он остался таким
же опасным, как и раньше, для будущих встреч.
     - Не пора ли нам возобновить наше путешествие? - спросил Трент,
бросая последний взгляд на голый диск покрытой пеплом земли.
     - Пора, - ответил Бинк. - Думаю, огонь уже гаснет.
     Внезапно он стал огромным сфинксом в половину невидимого роста
невидимого великана и немного более массивным. Очевидно, Трент решил, что
многочисленные трансформации не представляют опасности. Хамелеон и Трент
взобрались на спину Бинка и он проделал обратный путь туда, где были
спрятаны их припасы.
     - И больше никаких походов в туалет, - пробормотал Бинк подобно
отдаленному грому.
     Кто-то хихикнул.


  15. ДУЭЛЬ.

     Они перевалили поросшую лесом гору и дикая местность внезапно
кончилась.  Перед ними расстилались голубые поля плантаций джинсовой
ткани: цивилизация.
     Трент и Хамелеон сползли со спины Бинка, который всю ночь, не
останавливаясь и подремывая на ходу, нес их. Его огромные ноги как бы
существовали сами по себе. Никто не мешал им, даже самые злобные твари
джунглей проявляют осторожность. Сейчас уже наступил прекрасный голубой
день. Бинк прекрасно себя чувствовал.
     Вдруг он опять стал человеком и все равно чувствовал себя прекрасно.
     - Кажется, пришла пора нам расстаться, - сказал он.
     - Жаль, что мы не можем прийти к соглашению по кое-каким вопросам, -
протянул ему руку Трент, - Но я полагаю, разлука сгладит эти различия.
Приятно было с вами познакомиться.
     Бинк принял его руку и пожал ее, ощущая какую-то смутную печаль.
     - Полагаю, по определению и таланту ты - Злой Волшебник. Но ты помог
спасти Ксанф от вихляков и лично нам ты был другом.  Согласиться с твоими
планами я не могу, но... - он пожал плечами. - Прощай, Волшебник.
     - Тоже самое, - одарила Хамелеон Трента улыбкой, захватывающей дух и
более чем искупающей неэлегантность ее речи.
     - Ах, как мило! - произнес чей-то голос.
     Все трое обернулись, но никого и ничего не увидели. Ничего, кроме
джинсов, зреющих на зеленых стеблях, и зловещего края джунглей.
     Затем появился небольшой вихрь дыма, быстро сгущаясь.
     - Джин, - произнесла Хамелеон.
     Но тут Бинк узнал появляющуюся фигуру.
     - Нам не повезло, - сказал он. - Это Волшебница Ирис, повелительница
иллюзий.
     - Благодарю тебя, Бинк, за то, что ты меня представил, - сказала
ставшая уже почти натуральной женщина. Она стояла среди растущих джинсов,
весьма привлекательная в платье с глубоким вырезом, но Бинк больше не
ощущал соблазна. Хамелеон, пребывающая в полном рассвете своей красоты,
обладала естественной, хотя и магической привлекательностью, которую
Волшебница не могла воспроизвести искусственно.
     - Итак, это Ирис, - сказал Трент. - Я знал о ней то того, как покинул
Ксанф, так как она принадлежит к моему поколению. Но лично мы никогда не
встречались. Определенно, она мастер своего дела.
     - Так получилось, что мне не хотелось, чтобы меня трансформировали, -
высокомерно окинула его Ирис взглядом. - Ты оставил за собой приличный
хвост из жаб, деревьев, жуков и прочих тварей. Я считала, что тебя
изгнали.
     - Времена меняются, Ирис. - Ты не наблюдала за нами в джунглях.
     - Нет. Джунгли - мрачное место, изобилующее противоиллюзорными
заклинаниями, и я не имела понятия, что ты снова в Ксанфе. Не думаю, что
кто-то еще знает, даже Хамфри. Мое внимание привлек громадный сфинкс, но я
не была уверена, что в этом замешан ты, пока не увидела, как ты
трансформировал сфинкса в Бинка. Я знала, что его недавно изгнали, так что
дело было явно нечисто.  Как вам удалось пройти сквозь Щит?
     - Времена меняются, - вновь повторил Трент.
     - Да, - обиделась она на его скрытность. Она по очереди оглядела всех
троих. Бинк не знал, что она может так эффектно проецировать свои иллюзии
на такое расстояние и получать информацию издалека. Углубление знаний о
могуществе Волшебников и Волшебниц было удивительным. - А теперь нам пора
перейти к делу.
     - Делу? - недоумевающе спросил Бинк.
     - Не будь столь наивен, - пробормотал Трент. - Сучка собирается нас
шантажировать.
     Итак, сильная магия против не менее сильной. Может быть они,
нейтрализуют друг друга, и Ксанф, в конце концов, будет в безопасности.
Бинк не предвидел такого оборота событий.
     Ирис взглянула на него.
     - Ты уверен, что не передумал в отношении моего прежнего предложения,
Бинк? - поинтересовалась она. - Я могла бы все устроить так, будто твоего
изгнания и вовсе не было. Ты все еще мог бы стать Королем.  Время
подходящее. И если ты на самом деле предпочитаешь в женщинах невинность...
- вдруг перед ним оказалась еще одна Хамелеон, такая же точно красивая. -
Все, что пожелаешь, Бинк, и с умом, кроме того.
     Последний намек на беспредельную глупость Хамелеон в этой фазе
разозлил Бинка.
     - Иди ты в Провал, - ответил он.
     Вторая Хамелеон вновь стала красавицей Ирис. Она повернулась к
Хамелеон.
     - Я тебя не знаю, моя милая, но мне было бы неприятно видеть тебя
скормленной дракону.
     - Дракон! - испугано воскликнула Хамелеон.
     - Это общепринятое наказание за нарушение изгнания. Когда я сообщу
властям и они пустят по вашему следу ищеек...
     - Оставь ее в покое! - резко произнес Бинк.
     Ирис не обратила внимания на него.
     - Если ты смогла бы уговорить своих друзей скооперироваться, -
продолжала она, обращаясь по-прежнему к Хамелеон, - ты избежала бы этой
ужасной участи. Драконы обожают жевать красивых девушек. И быть красивой
все время, - Ирис говорила, что не знает Хамелеон, но она явно обо всем
догадалась. - Я могу сделать тебя красивой во всех фазах.
     - Ты можешь? - заволновалась Хамелеон.
     - Волшебница может втирать очки, - пробормотал Трент, имея в виду
подтекст.
     - В ней нет правды, - в тон ему пробормотал Бинк. - Одни иллюзии.
     - Женщина - это то, чем она кажется, - говорила Ирис Хамелеон. - И
если она приятна глазу и приятна для прикосновения, она красива.  Это все,
что нужно мужчине.
     - Не слушай ее, - посоветовал Бинк. - Волшебница хочет
воспользоваться тобой.
     - Поправка, - сказала Ирис. -  Я хочу использовать тебя, Бинк. Я не
питаю зла к твоей подружке, пока ты со мной сотрудничаешь. Я женщина не
ревнивая. Все, чего мне хочется, это власти.
     - Нет! - закричал Бинк.