ал соприкоснулся с кровью, прокладка, словно сама собой, стала подтягиваться к ране. Двигаясь против течения! Она развернулась поперек потока, так что Айви, со своей стороны, ухватилась за противоположный край, и вместе они смогли подправлять движение. В чем практически не было нужды: почти сразу же плеск струи смолк. Прокладка прилипла к коже, закрыла рапу и мгновенно остановила кровотечение.
     В самом центре, на месте раны, можно было заметить слабую пульсацию, по наружу не просачивалось ни капельки крови. Дело было сделано.
     Айви посмотрела вниз. Кровавый ручей, хотя питавший его источник прекратил существование, не исчез.
     - На то, чтобы вся кровь стекла в реку, наверное, уйдет не один день, - подумала девушка. - А может быть, часть ее запечется на месте.
     Между тем Грей, печально покачав головой, промолвил:
     - Должно быть, ему было очень больно. И страшно - это ж надо, лежать и знать, что жизнь так по капле и уходит.
     Могу себе представить.
     Вспомнив рассказы Грея о его бессмысленно протекавшей в Обыкновении жизни, Айви решила, что, пожалуй, это он и впрямь себе представляет.
     - Теперь надо подумать, как его освободить, - сказал Грей. - Конечно, перерезать эти путы моим ножичком нечего и пытаться, но, может, он опять сам подскажет нам способ.
     - А может, он поправится и порвет путы без нашей помощи, - предположила Айви. - Теперь, когда ему не грозит потеря крови...
     - Э, нет, - возразил Грей. - Беда, как известно, не приходит одна. Да и волшебных испытаний обычно бывает три подряд.
     - Что? - удивилась Айви.
     - Так говорят в наших обыкновенских сказках.
     - Но ты же в них не веришь!
     - Мало ли что. Здешний мир устроен как сказочный - видимо, является какой-то моделью сказочного, - и раз уж мы здесь, то должны играть по здешним правилам.
     - Но магия...
     - Не в магии дело. Важен подход.
     Айви промолчала. Похоже, этот человек просто неисправим.
     Они снова перешли поближе к голове.
     - Эй, великан, твою рану мы залатали, - крикнул Грей. - Подскажи, как бы нам освободить тебя от пут.
     - Магический меч. В ножнах, - прогрохотал громовой голос.
     - Попробуем, - отозвался Грей.
     - Назови твою награду.
     - Сказал же я, ничего мне от тебя не надо. Жалко просто, что ты так вляпался, - Грей побрел вдоль туловища, отыскивая прикрепленные к поясу ножны.
     Айви побежала за ним.
     - В магию ты, вроде, не веришь, а ведешь себя так, будто это для тебя обычное дело, - заметила она.
     - Да при чем тут магия? - откликнулся юноша. - Я просто стараюсь помочь попавшему в беду, потому что бросать связанным, с дыркой в боку нельзя никого. А разобраться, что, как и почему, можно будет потом, когда появится время.
     Этот твердолобый обыкновен мог не верить своим глазам, но делать при этом то, что считал правильным. Айви просто не знала, злиться ей на него или же им гордиться.
     Ножны нашлись у правого бока, как раз под залепленной волшебным пластырем раной. Но и сами они, и меч в них Грею были определенно не по росту.
     - Ну и громадина! - вскликнул он. - Да мне эту штуку даже не пошевелить, где уж там вынуть из ножен!
     - А вот я так не думаю, - заявила Айви. - Магия не перестает действовать из-за того, что кто-то там в нее не верит. Возьмись за рукоять, сам увидишь.
     - Бессмыслица! - воскликнул Грей, но тем не менее направился к рукояти меча, обхват которой превосходил его рост. Но стоило ему прикоснуться к гигантскому мечу, как тот мгновенно уменьшился до обычного человеческого размера и рукоять удобно легла в ладонь юноши. Он вытащил меч из ножен и воззрился на него с ошарашенным видом.
     - Это.., э...
     - Не "э", а магический меч! - Айви едва удержалась от искушения показать ему язык. - Тебе же сказали - "магический". Теперь можешь перерезать путы.
     - Перерезать-то я перережу, - отозвался он несколько раздосадованным топом. - Хотелось бы только знать, как они добиваются такого эффекта.
     Но поскольку выяснить это в ближайшее время явно не представлялось возможным, Грей занялся делом. Он двинулся вдоль исполинского тела и осторожно, чтобы не задеть кожу, рассекал путы всюду, где они ему попадались, пока не добрался до левой ступни.
     - Черт! - воскликнул юноша. Лодыжки великана охватывали браслеты стальных кандалов, толстенная цепь которых крепилась к огромному металлическому блоку. Даже избавившись от пут узник не мог уйти с этого места.
     Продолжив обход, Грей рассек все оставшиеся узлы, подтянувшись к гигантским ножнам, вложил в них крохотный, (но тут же принявший первоначальный размер) меч и вернулся к великанской голове.
     - Эй! Путы я разрезал, но твои ноги скованы железными кандалами. Как мне их снять?
     - Цепь крепится к брусу, на котором лежит ключ.
     - Как я сам не догадался? Мог бы и взглянуть!.
     - Чем тебя наградить?
     - Великан, закроем этот вопрос. Я просто делаю свое дело.
     Он направился к месту крепления цепей, а Айви последовала за ним, размышляя, не является ля, подобное бескорыстие чрезмерным. Что бы ему не попросить, скажем, этот волшебный меч: такие не валяются даже на зачарованных тропах.
     Длина ключа превосходила рост самого Грея, по тот, похоже, уже освоился со здешними правилами. Стоило ему взяться за ключ, как он уменьшился до подходящего размера. Грей вставил крошечный ключ в огромную, как пещера, замочную скважину, повернул его, и один из браслетов со щелчком раскрылся. Проделав то же самое со вторым, Грей вернул ключ - к нему тут же вернулся прежний размер - на место и крикнул:
     - Готово, великан. Ты свободен.
     - Отойдите в сторону! - прогромыхал исполин.
     Грей и Айви благоразумно отбежали подальше от чудовищных стоп. Гигантское тело пришло в движение, земля содрогнулась. Великан присел: выглядело это так, словно из складок почвы сформировалась гора.
     - Где-е-е вы-ы-ы-ы? - донеслось с вышины.
     - Тут, внизу! - отозвался Грей и помахал рукой.
     Разглядев с высоты своего роста крохотные фигурки, великан наклонился и прогудел:
     - Я трижды просил тебя сказать, что ты хочешь получить в благодарность за помощь.
     - А я трижды отвечал, что мне ничего не нужно, - отозвался Грей. - Если у тебя все в порядке, то мы пойдем.
     - Но я хочу знать, кто мой спаситель. Задержитесь немного, давайте познакомимся поближе.
     - Не правится мне это, - пробормотала Айви. - По-моему, "познакомиться поближе" значит не что иное, как съесть нас. Он, наверное, проголодался, пока валялся тут связанный.
     Грей вытаращился, помотал головой и сказал:
     - Не думаю, чтобы это предусматривалось сценарием, но... Пожалуй, я его спрошу.
     - Эй! - крикнул он, сложив ладони у рта. - Мы проголодались, и ты, наверное, тоже. Поэтому моя спутница опасается, как бы тебе не вздумалось нами подкрепиться. Что скажешь?
     - Глупости, - донеслось с высоты. - Я не ем людей, по-моему, это гадость. Аппетит у меня и впрямь разыгрался, тут вы не ошиблись, но этому горю помочь легко. У меня есть волшебное печенье. Буду рад вас угостить.
     - А моя подруга говорит, что прикасаться к здешней еде опасно.
     - К здешней опасно, но мое печенье не принадлежит миру снов. Я принес его с собой из Ксанфа.
     Грей обернулся к Айви:
     - Что скажешь?
     Есть хотелось так сильно, что Айви готова была забыть об осторожности. Убедив себя, что в случае чего сумеет усилить неуклюжесть великана и они сбегут, она (только что сама заподозрившая великана в людоедстве) сказала:
     - Думаю, стоит ему довериться. Может он знает, как отсюда выбраться.
     - Довериться? - Грей посмотрел на Айви с сомнением, но та, вспомнив, что ей было предсказано благополучное возвращение, кивнула и первой залезла па спустившуюся сверху гигантскую ладонь. Не без внутреннего содрогания. Конечно, она была волшебницей, но и ее магические возможности были не беспредельны.
     Грей, разумеется, немедленно присоединился к девушке.
     Ладонь сложилась чашечкой, и они, поднявшись в одно мгновение над кронами деревьев, оказались перед лицом великана.
     Но он вовсе не отправил их в рот, а только поставил на вершину ближайшей горы так, чтобы при разговоре с ними ему не приходилось больше нагибаться, а им - кричать. Рядом с ними гигант положил огромный, как зазубренный кусок скалы, обломок печенья и головку сыра размером с небольшой домик, а из бурдюка, куда влезло бы озеро, нацедил питья.
     - Все настоящее, волшебное, из Ксанфа, - заверил великан. - Угощайтесь на здоровье.
     В доказательство своей правдивости он откусил здоровенный кусище печенья, тут же отхватил сыру и принялся жевать. Отбросив сомнения, Айви последовала его примеру: отбила пинком зубчик печенья, отколупнула сыру и принялась за трапезу. Грей поступил так же, о чем не пожалел - на вкус угощение показалось ему и вправду волшебным. Что неудивительно, учитывая то, сколько времени у них во рту не было ни крошки.
     - А теперь, - сказал великан, когда они насытились, - давайте побеседуем. Вы расскажете мне свою историю, а я вам - свою.
     Уступив право вести рассказ (пусть, если хочет, истолковывает все на свой лад) Грею, Айви привалились к остатку печенья как к утесу, и приготовилась слушать.

Глава 6

ВЕЛИКАН

     Наполнив желудок, Грей почувствовал себя гораздо лучше. На то, что ввязался в подобное приключение, он ни чуточки не досадовал, только вот от сыра и печенья во рту сделалось сухо. Юноша зачерпнул ладошкой великанского питья и чуть не поперхнулся: это оказался бренди.
     - Ох и крепкая штуковина! - воскликнул он. - От такой, если пить не в меру, недолго и сбрендить.
     Сбрендить он не сбрендил, но напиток развязал ему язык, так что юноша бойко выложил великану всю их историю, причем (тут Айви должна была отдать ему должное) многие свои сомнения предпочел оставить при себе. В его изложении все выглядело следующим образом.
     Айви, принцесса Ксанфа, отправилась на поиски Доброго Волшебника Хамфри, но ее почему-то забросило в "ужасную и унылую", как она выражалась, Обыкновению. При этом она оказалась в квартире по соседству с ним, самым что ни на есть обыкновенским обыкновеном. Он попытался помочь Айви найти дорогу домой, и в поисках этой дороги они вскарабкались на чудную гору, забрались в пустой замок, вышли оттуда через странную дверь и увидели кровавый поток, который и привел их к лежащему великану.
     - Вот, собственно, и все, - заключил Грей.
     - Я так не думаю, - сказал великан и улыбнулся, это походило на то, как будто лицо утеса расколола расщелина.
     Потом он завел свой рассказ.
     Как оказалось, его звали Жираром. Совсем еще молодым (всего-то около ста лет отроду) великаном он беспечно скитался по неизученным дебрям центрального Ксанфа, когда...
     К тому времени уже начало сказываться действие бренди: не то чтобы Грей по-настоящему сбрендил (выпил-то он самую малость), но тем не менее напиток исказил его восприятие реальности. Действие разворачивалось словно на его глазах, не то во сне, не то даже и наяву.

***

     В характере Жирара имелся один существенный недостаток: по мнению многих, он был излишне доброжелательным и жалостливым. Завидев раненое животное, он порывался ему помочь, завидев засыхающее растение - спешил полить, и вообще старался устроить все как можно правильнее и лучше. Одна беда - те, кому он делал добро, далеко не всегда оценивали его усилия должным образом.
     Дело в том, что Жирар принадлежал к племени невидимых великанов. Его немногочисленные сородичи, не желая губить живые существа, наступая на них при ходьбе, обитали по большей части в пустынных, труднодоступных местах.
     Однако в последнее время, в связи с размножением и расселением повсюду людского племени, быть в изоляции становилось все труднее. Люди отличались невероятным любопытством и совали свои носы решительно повсюду. Кроме того, они обладали разными магическими талантами, причем некоторые из них могли представлять для великанов определенную опасность. Таким образом, по мере того, как множились людские деревни, великаны отступали все дальше в глушь.
     И вот однажды, в самой чаще леса, Жирар натолкнулся на новое человеческое поселение. Понимая, что лучше бы держаться от назойливой мелюзги подальше, он все же не выдержал и решил взглянуть, что к чему, - уж больно дорог был ему этот лес. Оказалось, что причиной всему толстоствольные пивнушки, дававшие исключительно крепкое пиво.
     Сцеживая напиток из деревьев через втулки, человек, устроивший здесь жилье, поставлял его в отдаленные деревни. Тайну замечательной рощи он приберегал для себя, делиться ею с кем бы то ни было не собирался, и Жирар успокоился. В конце концов, один-единственный хутор не так уж страшен: можно и потерпеть.
     Но как-то вечером на этом хуторе случилось неладное.
     Маленький мальчик (а уж где заведется мальчик, там жди беды) съел решительно весь запас пирожков и печенья, так что дома не осталось ни крошки, и домочадцам пришлось ждать, когда кусты в хуторском садике принесут новый урожай. За это мальчишку наказали: заперли на весь день в комнате.
     Но мальчишка (для мальчишек это дело обычное) сидеть взаперти не пожелал и удрал через окошко в лес. Наблюдавший все это, оставаясь невидимым, Жирар покачал головой: будучи правильным великаном, он не одобрял непослушания, а уж тем паче побегов в лес, где детей всегда подстерегают всяческие опасности.
     Особенно когда стемнеет.
     И как только стемнело, непослушный шалун пожалел о своем опрометчивом поступке. Но было уже слишком поздно: он заблудился. А заблудившись, блуждал туда-сюда, пока не выбился из сил и не заснул, привалившись к первому попавшемуся - даже не подушечному! - дереву. Заснул крепко - видать, его убаюкало тяжелое дыхание ветра в густой кроне.
     Само собой, к дереву тут же потянулись хищники. Мальчику неминуемо предстояло стать их добычей: вопрос заключался лишь в том, кто схрупает бедняжку первым и успеет ли жертва хотя бы пикнуть.
     Но недаром знакомые великаны говаривали про Жирара, что он "в каждой пивнушке втулка". Мягкосердечие и тут не позволило ему остаться в стороне: пока к мальчонке не успело подобраться какое-нибудь чудовище, он наклонился, бережно поднял спящего ребенка с земли и отнес к родному хутору.
     Там, положив малыша на коврик перед дверью, великан приподнял кончиками пальцев крышу и, уложив мальчика па его кроватку, бесшумно вернул крышу на место. Все прошло как нельзя лучше: проснувшись поутру, мальчик, скорее всего, решит, что побег в лес ему приснился, а его родные, если повезет, и вовсе ничего не узнают.
     Но Жирар на этом не успокоился: вернувшись к дереву, у которого заснул мальчик, он прилег и, желая преподать урок хищникам, набросал на свой мизинец сухих листьев, чтобы устроить приманку. Хищник, не разобравшись, кто тут спит, нападет и получит взбучку. Конечно, Жирар ни в коем случае не собирался никого убивать или калечить, только попугать, чтобы отбить охоту бросаться на беззащитных детишек.
     Однако он недооценил хищников: они свое хищное дело знали отменно и уж, во всяком случае, отличить по запаху великана от мальчика могли без труда. Томившийся в тщетном ожидании Жирар скучал от безделья, пока его не сморил сон.
     И тут к нему явилась кобылка-страшилка. Вообще-то, эта ночная кобылица по имени Крисиум (подруги по табуну звали ее просто Крыся) несла страшный сон маленькому шалуну, в наказание за непослушание и побег из дому. Она выбивалась из графика и очень спешила: в ту ночь в гипнотыкве производилось плановое подрезание копыт и смена подков, так что дежурная смена оказалась сильно перегруженной. Так вышло, что, прибыв па место, обозначенное в маршрутном листе, Крыся не стала затруднять себя проверкой, тому ли спящему доставлен сон, а сбросила груз и галопом помчалась дальше. За столь вопиющую промашку ей впоследствии основательно накрутили хвост... Но это уже другая история.
     Итак, Жирару достался сон, предназначавшийся мальчику. Мальчика он должен был напугать, но на великана, само собой, произвел совершенно иное впечатление.
     В качестве вступления была показана картина бегства мальчика из дома, а потом началось самое главное.
     Появилась огромная женская фигура в одеянии, смутно напоминавшем платье матушки маленького беглеца, и громовым голосом стала выкликать угрозы:
     - Ах ты, негодник! Ах, паршивец! Ну погоди, вот поймаю тебя...
     Предполагалось, что мальчик съежится от ужаса и станет молить о пощаде. Он знал, что заслуживает наказания, и чувство вины усиливало страх, так что сои был отрежиссирован отменно. Только вот рассчитан оказался не на того зрителя.
     Мальчика великанша из сна должна была устрашить, а Жирара она очаровала. Он увидел в ней женщину своих грез и мгновенно воспылал пламенной страстью.
     В результате, когда огромная рука потянулась вниз, чтобы ухватить сорванца за шкирку, Жирар не удержался и громко ее чмокнул.
     На лице великанши отразилось изумление, но уже в следующий миг все скрылось за помехами. Жирар успел услышать команду цензора снов: "Снять с показа!" и пробудился.
     Едва проморгавшись, он тут же понял, что случилось.
     Сделав то, чего никогда не сделал бы мальчик, он нарушил отработанный сценарий, и сон прервался. А в результате прекрасная великанша исчезла.
     Некоторое время Жирар размышлял о том, каким считать этот сон: хорошим или плохим. С одной стороны, он встретил свою любовь, с другой - тут же ее потерял. Теперь ему страстно хотелось узнать кто она, где живет, как попала в тот сои? Беспечным блужданиям пришел конец, и в его жизни появилась цель: во что бы то ни стало найти пропавшую красавицу.
     Первым делом он принялся описывать ее всем знакомым великанам, но оказалось, что никто из них такой красотки не встречал.
     - Она же была видимой, стало быть, вовсе не из нашего племени, - указал Жирару один из его приятелей.
     - Я ж ее во сне видел, - возразил Жирар, - а там порядки особые.
     - И то правда. Так, может быть, тебе стоит поискать ее в сонном царстве?
     Идея пришлась Жирару по вкусу. Всем известно, что сонное царство находится в гиппотыкве и попасть туда проще простого: стоит только заглянуть в глазок. Другой вопрос, что выбраться оттуда было невозможно, пока кто-то снаружи не оторвет смотрящего от того самого глазка. Это создавало определенные сложности.
     Жирар призадумался. Первым делом, ему пришло в голову попросить одного из своих приятелей постоять рядом с гипнотыквой и, когда придет время, отвернуть его лицо от глазка. Проблема, однако, состояла в том, что великан не имел никакой возможности узнать, а когда же, собственно, это самое время придет. Жирару не больно-то хотелось, чтобы его контакт с гипнотыквой оказался прерванным в тот самый момент, когда он обнаружит любимую. Ведь неизвестно, удастся ли найти ее во второй раз. По правде сказать, он имел лишь отдаленное представление о законах сонного царства и надеялся, что сможет найти какой-нибудь способ прервать контакт изнутри, по своей воле. А не сможет - так не сможет.
     Великан предпочел бы умереть от истощения, приникнув к глазку, чем жить хоть целую вечность без надежды обрести любимую. Он решил рискнуть.
     Найдя в самом что ни на есть дремучем лесу (по суждению Жирара, коли такой лес подходил для дремы, то подойдет и для сна) поляну с гипнотыквой, великан лег, уперся подбородком в землю, зажмурившись, прочно установил тыкву на уровне своего лица и открыл глаза.
     Его зрачок совместился с осью глазка, и...

***

     Он оказался внутри гипнотыквы. Конечно, Жирар прекрасно знал, что его тело осталось снаружи, однако ощущал себя пребывающим во плоти. Вокруг зеленели густые джунгли, причем некоторые деревья в них были даже чуточку повыше него самого - явное доказательство того, что дело происходит не в реальном Ксанфе. Постучав по толстому стволу и услышав металлический звон (то оказалось железное дерево), великан подивился осязаемости и даже твердости здешних растений: ему-то казалось, что в мире снов