вот опять я должен был жениться. Во-первых, это прямая  обязанность
Короля, а во-вторых, все мои сведения об  уходе  за  ребенком  можно  было
сосчитать на пальцах одной ноги. Так случилось, что  неподалеку  проживала
девушка, помешанная на королевском достоинстве. Она всегда улыбалась  мне,
когда я проходил по Южной Деревне, и приподнимала юбку,  словно  приглашая
заняться вызыванием аиста. На аистов я тогда был сильно обижен, но ребенок
нуждался в матери.
     - Согласна ли ты ухаживать за моим сынишкой, если я женюсь на тебе? -
спросил я однажды.
     - Я согласна ухаживать хоть за людоедиком, если вы на  мне  женитесь,
Ваше Величество! - искренне воскликнула она.
     Итак, я взял в жены девицу Тайвань, и она  стала  заботиться  о  моем
сыне Дафри. У нее очень неплохо это получалось,  я  был  доволен  ею,  но,
конечно, о любви речи быть не могло. Были случаи, когда я  пытался  с  ней
вызвать аиста, но тот, видимо, раздраженный  моей  историей  с  Даной,  не
откликнулся ни разу. Не скажу, что я был  особенно  этим  огорчен.  Честно
говоря, я опасался, что и эта  жена  сбежит,  как  только  аист  явится  с
младенчиком.
     Я продолжал путешествовать,  поскольку  дома  меня  сильно  отвлекали
пеленки. Жена тоже была довольна моими частыми  отлучками,  потому  что  в
доме становилось просторней.
     В Северной Деревне мне посчастливилось: я  встретился  с  шестилетним
мальчиком,  который  мог  вызывать  бурю.   Я   тщательно   проверил   его
способности, попросил устроить небольшую бурю, затем  другую  побольше,  и
остался удовлетворен. Мальчику часто влетало от матери,  когда  он  учинял
бурю в доме, но, видя, что сыном ее интересуется сам Король, женщина  была
удивлена и обрадована.
     Но я был рад куда больше. Сомнений не было: я отыскал наконец талант,
достойный Волшебника. Передо  мной  стоял  мой  преемник,  будущий  Король
Ксанта. Конечно, талант еще надлежало отшлифовать,  потратив  на  обучение
годы, и все же я почувствовал огромное облегчение при мысли,  что  не  век
мне тянуть эту лямку.


     Беда нагрянула внезапно. По иронии судьбы случилась она в моей родной
деревне, на тиковых полях нашей семьи. Я поспешил  в  Деревню  Провала,  и
старший брат поведал мне тревожные события последних месяцев.
     - Тики вырождаются и  дичают,  -  сказал  Хамболдт.  -  Не  дожидаясь
страды, выбрасываются из стручков и творят безобразия. Прямо и  не  знаем,
что делать. Но ты же теперь Король-Волшебник, ты должен знать.
     И я почувствовал, что ужасную эту лямку мне еще тянуть и тянуть.
     Впрочем, "ужасную" - мягко сказано. Следовало бы употребить то слово,
каким на прощание одарила меня демонесса, но  Короли  обязаны  следить  за
своей речью. Вскоре выяснилось, что дело придется иметь не  с  несколькими
одичавшими тиками-выродками,  но  с  многими  их  разновидностями,  причем
весьма многочисленными. Распространяясь самосевом, они  грозили  захватить
весь Ксант. Они уже не просто останавливали или ускоряли  время  в  часах,
они вмешивались в любые  виды  человеческой  деятельности  и  ужасно  всем
досаждали.
     Мы начали с того, что сожгли зараженные поля. Хамболдту это  пришлось
не по сердцу, но другого способа остановить  заразу  я  не  видел.  Прочие
фермеры из Деревни Провала были просто потрясены,  и  с  тех  пор  в  этом
районе меня уже никогда никто не называл Добрым  Королем  Хамфри.  Заразу,
однако, остановить не удалось. Пламя  лишь  разогнало  одичавшие  тики  по
окрестным джунглям. Мы оказались перед лицом реальной угрозы.
     Я вернулся в Южную Деревню и вплотную занялся проблемой. В  одном  из
давних  моих  путешествий  мне  удалось  раздобыть  шапку-соображалку.   Я
нахлобучил ее и пришел  в  сильное  сомнение.  Ответ  был,  но  больно  уж
непростой. Мне предстояло выявить все разновидности выродившихся  тиков  и
расправиться с каждой по отдельности. Это отняло бы у меня годы, но я  был
Король и отвечал за все.
     Для начала следовало изловить хотя бы один одичавший тик и, тщательно
исследовав его в  домашних  условиях,  решить,  что  делать  со  всей  его
братией. Я взял сеть типа тех, что использовались на  тиковых  плантациях,
побольше склянок и оседлал мою верную крылатую  лошадь  Пегги.  Прощальный
подарок Мари-Анны. Она привела Пегги и велела сопровождать  меня  во  всех
путешествиях. Возможно часть чувств, которые я  до  сих  пор  испытывал  к
Мари-Анне, я перенес на кобылу, и  она  ощущала  это.  Во  всяком  случае,
преданность Пегги была безгранична.
     Мы подлетели к ферме, и я первым делом набрал для сравнения пригоршню
нормальных  тиков.   Затем   обследовал   местность,   высматривая   дикие
разновидности, и в конце  концов  высмотрел.  Прицелился  и  бросил  сеть.
Выпутал из ячеек неистово бьющуюся добычу и пересадил в склянку. Пойманный
тик метался, пытался вышибить пробку и ломился в  стеклянные  стенки.  Вне
всякого сомнения, это был лом-тик.  Мне  уже  было  известно,  что  всякий
путник, попавший на территорию, зараженную  подобными  тиками,  немедленно
теряет над собой контроль и начинает ломиться во все двери.  Разновидность
подлежала уничтожению.
     Вернувшись домой, я заперся в рабочем кабинете  и  оглядел  коллекцию
склянок. Лом-тик продолжал яростно колотиться в стекло. Я выбрал пузырек с
тихим ужасом и спрыснул им бутылку, где бился пойманный экземпляр. Лом-тик
ужаснулся и повел  себя  тише.  Снадобье  это  сильнодействующее,  поэтому
обращаться с ним надлежит с  большой  осторожностью.  Однажды  я  нечаянно
разлил его в спальне, и мы с  Тайвань  двое  суток  недвижно  пролежали  в
постели, обмирая от ужаса. Впрочем, зелье легко нейтрализовать  с  помощью
телячьего  восторга,  хотя  это  обычно  вызывает  нежелательные  побочные
эффекты. Итак, я вынул щипцами пробку, и притихший лом-тик соскользнул  на
стол. Бутылочку с тихим ужасом я все же держал наготове.
     С виду это был совершенно  нормальный  тик  -  с  круглым  тельцем  и
маленькими ножками. Почему же он такой буйный?
     Я извлек из другой  склянки  нормальный  тик  и  положил  его  рядом.
Сначала он сидел, ритмично подергиваясь, на поверхности стола, потом вдруг
метнулся к часам и, звонко соединившись с таком, исчез.
     Я задумался. В чем же разница? Какие  изменения  претерпел  одичавший
вид? Сначала мне казалось, что ножки у  него  несколько  короче,  а  усики
несколько длинней, но, проведя измерения, я убедился, что все в норме.
     И что толку, если я даже усмирю этот отдельно взятый тик!  Все  равно
ведь  на  свободе   останутся   дюжины   и   дюжины   представителей   его
разновидности! Я же не  смогу  переловить  их  всех,  тем  более  что  они
распространяются самосевом! Нет, мне нужно обезвредить каждого из них,  не
выходя из рабочего кабинета. Задача казалась неразрешимой.
     Я бился над ней несколько дней. Я изучил лом-тик досконально и пришел
к выводу, что от обычного тика он отличается только  скверным  характером.
Владей он языком, я бы попробовал переубедить его и отпустил бы  на  волю,
чтобы он в свою  очередь  попытался  наставить  своих  сородичей  на  путь
истинный. Но, увы, языком он не владел.
     Варьируя дозы тихого ужаса и  целебного  эликсира,  я  довел  его  до
правильного ритма, а потом меня осенило добавить  в  снадобье  приворотное
зелье. Проблема была решена! Отпущенный на свободу лом-тик, теперь уже  не
отличимый  по  поведению  от  нормальных  тиков,  буквально   привораживал
собратьев, и те начинали подражать ему во всем.  Очень  скоро  практически
все лом-тики были утихомирены.
     Я продолжил работу. Следующим в мою сеть попался  кри-тик.  Это  было
серьезное испытание!
     - Так ты - то самое ничтожество, вообразившее себя Королем? - спросил
он. Я бы предпочел, чтобы он вообще не владел речью.  -  Как  тебе  вообще
взбрело в голову, что ты можешь править? Да я бы справился со всеми твоими
делами одной левой. Вообще, не понимаю, почему Королем сделали не меня,  а
это жалкое гномоподобие!
     Вот этого уж точно следовало придушить!  Микстура  из  тихого  ужаса,
эликсира  и  приворотного  зелья  на  него  не   действовала   -   он   ее
раскритиковал.
     - Я бы состряпал и получше варево! - сказал он.
     - Очень хорошо, вот и состряпай, - сказал я, протягивая ему склянки.
     Но он отказался.
     - Вот еще, буду я всякой ерундой заниматься! И  вообще,  мое  дело  -
указывать другим их ошибки, а тебе - в первую очередь.
     Боюсь, что  я  истрепал  почти  все  нервы,  пока  пытался  составить
снадобье, которое заставило бы наконец,  кри-тика  замолчать.  Он  изводил
меня целыми днями, обвиняя во всех грехах, какие  только  могло  измыслить
его злобное воображение. Иногда мне хотелось раздавить его, как клопа,  и,
видимо, именно это побудило меня испробовать на нем обыкновенный дуст. Как
ни странно, новое зелье дало неожиданный  эффект:  из  кри-тика  получился
ан-тик, большего мне добиться не удалось. Я  отпустил  его,  надеясь,  что
критиканов у нас в Ксанте станет теперь поменьше, а увлечение  античностью
большого вреда не принесет. Это, конечно, не было идеальным  решением,  но
уж больно твердый попался орешек.
     Впоследствии я совершенно случайно узнал, что отдельные кри-тики,  не
успевшие еще превратиться в ан-тиков, каким-то образом ухитрились  попасть
в Мандению, где неслыханно  размножились,  не  имея  естественных  врагов,
кроме, конечно, самих манденийцев, которые, говорят, воюют с ними  по  сей
день.
     Следующим пойманным тиком был роман-тик. Я изучил его  и  отпустил  с
миром - разновидность оказалась совершенно безвредной.
     Так  я  и  шел,  от  тика  к  тику.   Были   обезврежены:   поли-тик,
паразитирующий на людях с амбициями;  луна-тик,  заставляющий  бродить  по
ночам; сектан-тик, весьма опасный для  верующих,  а  главное  -  кран-тик,
приводящий к смертельному исходу. И все они были такие разные! Встречались
подчас  любопытные  и  относительно  безвредные  разновидности:  например,
элас-тик или, скажем, зон-тик. Гимнас-тик оказался самым подвижным,  но  и
акроба-тик мало  чем  от  него  отличался.  Много  хлопот  мне,  помнится,
доставил склеро-тик, но труднейшим в этом смысле случаем был  маразма-тик,
хотя  и  с  парали-тиком  пришлось  изрядно  повозиться.  Педан-тик   меня
откровенно утомил, а самым твердолобым мне  представляется  догма-тик.  Из
вин-тика мне удалось сделать бол-тик. Самой большой особью был  гиган-тик,
а самой интересной  -  фантас-тик.  Некоторые  подвиды  поражали  детей  и
подростков; назову из них лишь  арифме-тик  и  грамма-тик.  Кое  от  каких
разновидностей  была  очевидная  польза.  Так,  однажды   мне   встретился
система-тик,  помогший  мне  разложить  по  полочкам  все  эти  данные   -
тик-в-тик.
     Чем больше тиков  делалось  моей  добычей,  тем  труднее  становилось
отлавливать новые. Больше месяца я гонялся по всему Ксанту за бан-тиком, и
все лишь для того, чтобы убедиться в его полной  безобидности.  Я  просеял
тонны  чердачной  пыли,  прежде  чем  узнал  в   отловленных   экземплярах
обезвреженные мною ан-тики. Они вообще, как правило, водятся на чердаках.
     И вот наконец я покончил с последним подвидом и пустился  в  пляс  от
радости.
     - Эй! - раздался вдруг тоненький голосок.
     - Что?
     - А меня-то забыл! А я, между прочим, в тебе сижу. Я - фана-тик.
     И я с глубоким удовлетворением признал, что победа осталась  за  этим
тиком.
     Вернувшись к своим прежним обязанностям, я обнаружил,  что  пока  шла
война с тиками, минуло не много не мало  -  шестнадцать  лет.  Моему  сыну
Дафри исполнилось семнадцать и он служил помощником у Э.Т.Брама. Моя  жена
Тайвань сильно располнела; безделушками, которые она мастерила в свободное
время, ныне завален весь Ксант. Волшебнику Шторму было  уже  двадцать  два
года и он находился в полном расцвете сил и таланта.
     Пришла моя пора. Мне никогда не нравилось быть Королем,  и  теперь  я
охотно уступал власть тому, кто был ее действительно достоин.
     Я встретился с Волшебником Штормом.
     - На корону, - сказал я ему. - А я - все!
     Он принял ее с отменной вежливостью. Потом была официальная церемония
передачи власти. Шторм предпочел остаться  в  Северной  Деревне,  и  я  не
возражал; сам я, будучи Королем,  жил  в  Южной  Деревне  по  единственной
причине: вернись я в свою родную Деревню  Провала  -  и  меня  бы  тут  же
забыли, потому что... Нет, не помню, почему, но думаю,  что  причина  была
веская.
     Я надеялся, что Тайвань согласится быть моей спутницей и  дальше,  но
не тут-то было!
     - Я никуда не хочу уезжать! - возразила она. - Здесь все мои друзья!
     Брак наш был разорван, но не могу сказать, что  и  на  этот  раз  мое
сердце было разбито. Да,  мы  прожили  вместе  довольно  долго,  но  общих
интересов у нас не было, да и ребенок уже вырос.
     Итак, я остался без короны и без спутников. Хотя, не  совсем!  Пегги,
моя крылатая лошадь, по всей видимости решила, что  кто-то  же  должен  за
мной приглядывать! Я искренне был благодарен ей за такое решение; вдвоем и
дорога легка.



                              7. ЗАМОК РУГНА

     Поначалу я был опьянен свободой от  королевского  сана.  Длилось  это
минут семь. Кроме того, я был угнетен свободой от семейной  жизни,  ибо  я
привык пользоваться женским вниманием. Это  длилось  около  десяти  минут.
Затем мне все это надоело.
     Я решил заняться кое-чем поинтереснее, на что раньше у меня просто не
было времени: найти легендарный затерянный Замок Ругна. Упоминания  о  нем
исчезают сразу после смерти Короля Громдена, когда Король Ян покинул  этот
замок. А произошло все из-за  любви  к  демонессе.  Теперь-то,  умудренный
опытом, я могу представить себе, что случилось.  Разум  мужчины  несколько
затуманивается при встрече с обычной  женщиной.  При  встрече  с  женщиной
прекрасной он просто выворачивается наизнанку. Причем мужчину нисколько не
заботит, что в этот момент делается у женщины в  голове;  многие  бы  даже
предпочли, чтобы там было совершенно  пусто.  Так  вот,  демонесса  -  это
прекраснейшее тело и абсолютно  пустая  голова.  Раньше  я  считал  Короля
Громдена глупцом, но теперь-то я понимаю, что он был всего лишь мужчиной.
     Даже странно, что Замок Ругна после стольких  лет  процветания  исчез
бесследно. Но кто бы посмел  усомниться  в  его  существовании!  Любопытно
также, что в отсутствие короля замок не был разграблен. Ну,  я-то  грабить
не собирался, я только хотел бы на него взглянуть.
     По легенде располагался он чуть южнее... этого... как  его?..  Ну,  в
общем, южнее центрального Ксанта. Не слишком далеко,  как  я  понимаю,  от
Западного Форта, потому что именно туда перебрался  из  замка  Король  Ян.
Хотя он был Волшебником Заклинаний; что ему стоило перелететь весь Ксант с
помощью нескольких слов!
     Что-то  в  этой  цепочке  мыслей  меня  беспокоило,  а   моя   натура
исследователя требовала тут же найти и выяснить, в чем дело. Ян?  Нет,  не
то. Перелететь весь Ксант? Нет. Юг  Ксанта?  Может  быть.  Южнее...  Южнее
чего? Я не мог вспомнить.
     Да-да, именно это меня и беспокоило. Я  исследовал  весь  Ксант.  Как
могло что-то стереться в моей памяти? И тем не менее я ничего не помнил  о
центральном Ксанте, хотя несомненно был там и не  раз.  Фактически  я  там
вырос! Мог ли я забыть места, где прошло мое детство? Оказывается, мог.
     - Лети на север, Пегги, - сказал я своему крылатому скакуну.
     Она грациозно развернулась в воздухе и  устремилась  на  север.  А  я
продолжал размышлять. Моя забывчивость относительно центрального Ксанта  -
нет ли здесь какой-нибудь связи с полным забвением, постигшим Замка Ругна?
     Вскоре  мы  подлетели  к  огромному  разлому  в  земной  поверхности.
Удивительно! Как я мог побывать здесь и ничего не узнать о таком  явлении?
Разлом был старый, по краям и на дне росли старые развесистые путаны. Да с
такой преградой сухопутные путешествия через весь Ксант просто невозможны!
     - Пегги, ты помнишь эту трещину? - спросил я.
     Она фыркнула, что нет.
     Но память  уже  начала  понемногу  проясняться.  Моя  родная  деревня
находилась на северном обрыве. А называлось это... Провал!  Он  был  здесь
всегда, во всяком случае, издавна, но  на  нем  лежит  Заклятие  Забвения!
Оказавшись здесь,  я  сразу  все  вспомнил,  но  когда  я  уберусь  отсюда
подальше, то снова о нем забуду.
     Ну, с этой трудностью мы как-нибудь справимся. Я  достал  карандаш  и
сделал пометку в  блокноте:  "Провал  -  в  центральном  Ксанте;  Заклятие
Забвения". В следующий раз, когда я это забуду, достаточно будет заглянуть
в блокнот.
     Но я вспомнил  также  и  другое  -  что  Провал  никак  не  связан  с
исчезновением Замка Ругна. Это совершенно разные истории. И  я  дописал  в
блокноте: "Замок Ругна - не в Провале".
     - Поворачивай снова на юг, Пегги,  -  сказал  я,  и  крылатая  кобыла
охотно выполнила приказ. Пегги была единственным наследством,  доставшимся
мне от Мари-Анны, но наследство это было  весьма  ценное.  Я  ни  разу  не
попытался найти Мари-Анну  после  нашего  расставания,  потому  что  хотел
сохранить ее в памяти именно такой: невинной  и  прекрасной.  Вряд  ли  ей
удалось сохранить за эти годы красоту, а  невинность  тридцативосьмилетней
женщины очаровывает гораздо  меньше,  чем  невинность  восемнадцатилетней.
Мужчины это понимают, женщины - нет. Но я любил ее до сих пор, хотя  и  не
так сильно, как раньше. Если бы все тогда обернулось по-другому...
     Где бы он мог быть, этот Замок Ругна? С воздуха  он,  надо  полагать,
неразличим или недоступен. Мы с Пегги в свое время  изъездили  и  излетали
весь южный Ксант, неизученных районов там просто не осталось. А что,  если
я уже был возле замка, но забыл об этом? Мысль  заслуживала  внимательного
рассмотрения.
     Мы продолжали мотаться над южным Ксантом. Думаю, что Пегги это только
радовало, она была  создана  для  полета.  А  я  уже  начинал  чувствовать
раздражение - седалище мое ныло от долгого путешествия верхом, да и  места
под нами проплывали хорошо нам известные.
     Пегги изменила курс. Обычно на такие мелочи я  не  обращал  внимания,
поскольку верил ее чутью. Но недавний случай с этим... как его?..  Словом,
что-то меня насторожило. Почему бы это кобыле сворачивать в сторону,  если
все идет нормально? Я не видел нигде ни грозовых туч, ни опасного пика, да
и драконы давно не показывались.
     Я хотел попросить ее вернуться, но не знал, как ей объяснить  причину
такого приказа: там впереди не было ничего интересного.
     А вот это насторожило меня еще больше. Мне всегда было интересно  все
без исключения. Такого уж свойство моего таланта. И если что-то показалось
мне недостойным внимания...
     - Пегги, - сказал я, - а ну-ка лети прямиком на эти унылые джунгли.
     Она подчинилась с лошадиным вздохом - и вскоре опять отвернула.
     Сомнений не было: на джунглях лежало отворотное заклятие,  точно  так
же как на... (я заглянул в блокнот) на Провале лежало  Заклятие  Забвения.
Не знаю, правда, что это за Провал такой, но раз написано, значит так  оно
и есть. Отворотное заклятие действует весьма похоже: никто не  может  сюда
пройти и поэтому ничего не помнит.
     Я попробовал упросить Пегги попытаться еще раз, но она уже была вся в
поту и прижимала уши. Не обладая моим настырным характером, она  не  могла
понять, зачем нужно лететь туда, куда  тебя  что-то  не  пускает.  С  моей
стороны было бы бессердечно настаивать.
     - Тогда спускайся, и я пойду пешком, - сказал я. - Если  не  вернусь,
то ты свободна. Спасибо за верную службу.
     Она скосила на меня глаз. Очень ей все это не нравилось,  но  тем  не
менее Пегги послушно опустилась на поляну и позволила мне спешиться. Потом
сложила крылья и остановилась в ожидании.
     Я освободил ее от клади и влез в лямки заплечного мешка. Мне вовсе не
улыбалось идти в одиночестве сквозь зачарованны