оплеуху. К  тому все  и шло.  Отдал
Мозговитому Кораллу тело, теперь надо расплачиваться.
     Дор стоял с закрытыми глазами, свесив руки по  бокам. Он и не собирался
сопротивляться. Может, это лучший способ все устроить.
     Вот  она подходит... уже  близко...  вот поднимает руки... Куда ударит?
Только бы  не туда, не вниз. Лучше уж в  грудь или в лицо,  хотя  тоже  мало
хорошего... Что-то прикоснулось к губам. Странно мягкое... Но  это же... Это
же поцелуй! Она его целует!
     От  удивления  Дор  чуть  не  упал. Он  обхватил  Айрин.  То  ли  чтобы
удержаться на ногах, то  ли  потому, что  полагается обнимать девушку, когда
целуешься. Она прижалась  к  нему, шелковистые волосы коснулись его лица. От
нее так приятно пахло, она была такая вкусная, такая милая.
     Айрин чуть отстранилась и взглянула на него:
     - Ну, и что ты теперь скажешь?
     - Если это и есть наказание, то оно  тебе  не удалось, - сказал он. - А
целоваться ты умеешь здорово.
     - И ты тоже. Вчера  все было не так,  вчера я испугалась. Подумала, что
ты начнешь  драться, стаскивать  с меня  трусы и все такое  прочее.  Поэтому
подняла крик, все получилось неловко, суматошно. Но потом я всю ночь училась
целоваться. На моей большой кукле. На этот раз лучше?
     Училась целоваться?  Так  вот что произошло вчера - они целовались! Дор
чуть не упал  от  неожиданности.  Вот и  верь после этого Гранди.  Рассказал
какую-то жуткую историю...
     - Со вчерашним сравнить никак нельзя, - решил согласиться Дор.
     - Ну а теперь  мне надо... снять платье - Дор что-то промычал, не зная,
как поступить.
     - А вот и не сниму! - рассмеялась  она. -  Если  вчера не сняла,  то  с
какой стати сегодня? А ты как думал?
     -  Я  и не думал, - ответил Дор,  вздохнув  с облегчением.  Там, внутри
гобелена, он вдоволь насмотрелся на обнаженных нимф, но сейчас все произошло
бы в  реальности.  - Совсем  не  думал,  - повторил он на  всякий  случай. -
Совсем-пресовсем.
     - Хочешь знать, что  произошло  вчера?  - спросила Айрин. - Так слушай.
Вчера я  почувствовала, что  ты по-настоящему  обратил на меня  внимание. Ты
первый, кто обратил на  меня внимание. Раньше я  никому не была  нужна. Одни
интересовались моими растениями,  другие ворчали, когда я  шалила,  обзывали
дворцовым  несчастьем. И  для  тех, и  для  других  я была просто  бездарной
девчонкой, которая только и умеет, что выращивать глупые цветочки и листики.
Ты  и  вообразить   не  можешь,  что  значит  родиться  в  семье  сильнейших
волшебников и  стать для отца и матери разочарованием.  Потому что девчонка,
потому что не волшебница...
     - У тебя прекрасный талант, - горячо  возразил Дор. - И вовсе не  плохо
быть девчонкой.
     - Ну  да, ну конечно! Но откуда тебе знать?  Ты ведь никогда не ходил в
бездарях! Ты никогда не был девчонкой!  А  я знаю, что такое, когда  в глаза
хвалят,  потому  что  боятся   родителей,  а  за  спиной  дразнят,  обзывают
капустницей, пустозвоном, водорослью...
     - Я тебя никогда не обзывал! - воскликнул Дор.
     - Если не  говорил, так в уме разные  слова придумывал. Ведь  так?  Дор
покраснел.
     - Я больше не буду придумывать, - с трудом выговорил он.
     -  Но и  это  еще  не все, -  мрачным  тоном продолжила  Айрин.  -  Мои
родители...  Они  защищают  меня, потому что так им  велит  долг, а про себя
думают, как остальные...
     - Король так не думает, - возразил Дор. - Он не может так думать.
     - Помолчи уж! - крикнула  принцесса. Глаза  ее наполнились слезами. Дор
послушался, и девочка постепенно успокоилась. Девочки и  девушки во все века
большие мастерицы быстро успокаиваться. - И вот вчера ты был  совсем другой,
- продолжила  она, - вчера ты задавал вопросы, интересовался, словно никогда
и  не был  знаком  с  милочкой  Милли-дух, обитающей у  вас в домике. Ты  не
рассуждал  о магии, не делал фокусов с  дверями  и креслами, вообще не делал
ничего лишнего. Мы с тобой просто сидели и разговаривали. Ты и я. Тебе очень
хотелось знать, что значит  быть девочкой. Временами мне  казалось даже, что
через тебя говорит кто-то другой, кто-то ужасно умный, но несведущий; кто-то
хочет, чтобы  я его научила.  Сначала  я сомневалась. Подумала, что ты решил
подшутить надо мной, подразнить, но ты был такой серьезный. Потом ты захотел
поцеловать меня, и  я подумала:  ну вот, теперь он меня укусит или  ущипнет,
будет потешаться;  но  ты даже не улыбнулся. И тогда я решилась и поцеловала
тебя, но  получилось ужасно - я попросту расшибла нос. Я понадеялась, что ты
знаешь,  как  целуются,  но ты, оказывается, и  сам ничего  не знал и сказал
просто: "Благодарю, принцесса", -  и ушел. А я потом долго  не могла уснуть,
все лежала, все думала, в чем здесь была шутка и как  ты будешь рассказывать
мальчишкам...
     - Я не рассказал, - возразил Дор.
     -  Знаю, что не рассказал.  Я  поверила.  Ни ты, ни голем. Поэтому я  и
решила, что ты всерьез  интересуешься мною.  - Тут она  улыбнулась, а улыбка
всегда делала  ее просто  неотразимой.  -  В жизни  не встречалась ни с  чем
подобным! Ты ведь самый настоящий волшебник и...
     - Нет, волшебство здесь ни при чем...
     - И вот я всю ночь разучивала, как целоваться. А потом ты явился и стал
извиняться.  Словно сделал что-то плохое. Теперь я сомневаюсь; может, ты и в
самом деле устроил такую шутку...
     - Нет! - крикнул Дор с болью в голосе. - Я не шутил!
     -  А  я  теперь  и  сама  знаю.  Не  сердись  на  меня  за  то,  что  я
любопытствовала.  - Айрин опять  улыбнулась. - Дор, я  знаю, что  завтра все
будет по-старому и я  опять стану для тебя лишь несносной девчонкой, живущей
по соседству во дворце. И поэтому прошу: поцелуй меня еще раз.
     - С радостью, Айрин, - чувствуя себя богачом после ее слов, ответил Дор
и наклонился к ней. Они поцеловались. И в этом поцелуе, совсем еще  детском,
было предчувствие будущей взрослой бури страстей. - Может, когда-нибудь еще.
     - Я хочу с тобой целоваться -  иногда,  - мечтательно сказала Айрин.  -
Теперь мне почему-то понравилось, что я не мальчишка.
     -  Иногда, -  согласился  Дор. - Но нам придется отстаивать себя, чтобы
над нами  не насмехались. Ведь мы  не взрослые. "Но и не такие  уж дети.  Во
всяком случае я, - добавил он мысленно. - После увиденного там, на гобелене,
я уже знаю, куда ведут поцелуи".
     - Не взрослые, - тихо повторила она.
     Повисло молчание. Все уже было сказано. Подойдя к двери, Дор оглянулся.
"...И  стать  для отца  и матери  разочарованием",  - вспомнились  почему-то
слова.  Девочка  сидела  на  кровати, погруженная  в  какую-то  мечтательную
радость.
     - Король верит в тебя, - произнес он тихо. - Не сомневаюсь, что верит.
     - Король верит, - улыбнулась Айрин.
     - И я.
     - Несомненно.
     Он вышел  из  комнаты, закрыл  дверь и вдруг  понял,  что  теперь будет
думать об Айрин. Будет думать и сегодня, и завтра. Вечно.
     Гранди ждал его.
     -  Глаза  целы?  Зубы  не  выбиты?  На  шее ни  царапины?  -  удивленно
затараторил он. - За дверью было просто до ужаса тихо!
     - Айрин - славная девочка, - сказал Дор, направляясь  к  библиотеке.  -
Странно, что я раньше этого не замечал...
     - Братцы! -  воскликнул  Гранди. -  Сначала  душечка Милли, теперь  эта
сорвиголова! До чего ты докатишься?
     "До  взрослости",  - мысленно ответил Дор. Он  в самом  деле становился
взрослым, открывал неведомые стороны жизни и радовался этому.
     Они подошли к дверям библиотеки.
     - Входите, - раздался изнутри голос короля Трента. А Дор и постучать не
успел!
     Дор вошел и присел на указанный королем стул:
     - Государь, по твоей воле я отправился в путь. И вот теперь вернулся.
     Король поднял руку раскрытой ладонью вверх. "Так приветствовал Прыгун",
- вспомнил Дор.
     - Не  буду хитрить с тобой,  мальчик, - сказал король. - Хамфри дал мне
совет, а я не смог устоять. Короче, я наблюдал за происходящим на гобелене и
знаю обо всех твоих приключениях.
     - Ты хочешь сказать, что видел на гобелене меня и все, что я там делал?
     - Конечно, раз я знал,  за каким  персонажем наблюдать. Ты и паук  - вы
чуть не погибли в этом Провале! Но я не  мог уничтожить заклинание, пока оно
не  расползлось  на положенное ему расстояние.  С  ужасом  думал,  что скажу
твоему отцу, если ты...
     - Отец Айрин  беспокоился  обо мне, а я беспокоился  об  отце Айрин,  -
рассмеялся Дор как-то принужденно.
     - Дор, -  тоже улыбнулся король,  -  я  в самом деле  не любитель чужих
тайн, но вот королева - она этим грешит. Вечно носится по дворцу, разузнает.
И она-то быстро заметила, когда твое место занял  Мозговитый Коралл, что  ты
вроде  изменился:  перестал,  к примеру,  разговаривать  с вещами.  Королева
потянула  за  ниточку  и размотала  клубок. В  комнате  принцессы  висит  ее
портрет.  Она  заменила  живописное  изображение  собственной всеслышащей  и
всевидящей видимостью, устроила  то, что  среди  обыкновенов носит  название
"наблюдательный пункт".  Она видела все, что происходило  вчера и сегодня. И
сразу же доложила мне.
     - Я отвечаю за свои поступки. И за вчерашние, и за сегодняшние.
     - Я ни минуты в  этом не сомневался. Ты становишься настоящим мужчиной.
Но не думай, что королева - твой враг. Просто она хочет, чтобы дочь пошла по
ее стопам, и знает, что для этого надо. Кстати, если ей сказать об этом, она
может  даже возмутиться, причем яростно. Там, в комнате принцессы, положение
было не  из простых. Но ты  ловко взял управление в свои руки, как настоящий
командир.
     - Ловкость здесь ни при чем. Просто я говорил, что думал.
     - Ловкость и честность могут идти рядом.
     - Айрин вовсе не так плоха. Просто надо узнать ее получше. Она... - Тут
Дор в смущении замолк. - Но зачем я говорю все это тебе! Ты же ее отец!
     Король дружески хлопнул Дора по плечу и сказал:
     - Я  доволен  тобой, волшебник.  Именно благодаря  тебе  я  узнал тайну
дудочки  и обруча, которые хранятся сейчас в арсенале замка. При случае  эти
волшебные средства  могут очень пригодиться. У тебя остались дела, связанные
с походом в прошлое. Я не  стану  тебя удерживать. Раз ты научился управлять
Ксанфом, надо разобраться с делами прошлого и обратиться к заботам нынешним.
А их немало. - С  этими  словами  король  подошел к книжной  полке и вытащил
оттуда свернутый  в  трубку кусок  грубой  материи. - Мы приберегли  его для
тебя, - сказал король.
     Это был ковер-самолет.
     - Благодарю, государь. Мне как раз надо исполнить одно дело. Дор уселся
на ковер.
     - Мозговитый Коралл, - произнес он, и ковер поднялся в воздух.
     Когда ковер достиг  небес  и  земля нового  Ксанфа  развернулась внизу,
подобно  пестрому гобелену,  Дор почувствовал  внезапную  острую, как  боль,
тоску по старому Ксанфу, который он недавно покинул. Дор понимал, что там не
так  уж хорошо, что магия  прошлого  грубее  и имеющие власть большей частью
коварны и жестоки,  но именно  в  том мире ему были  преподаны  первые уроки
настоящего мужества, подлинной дружбы, именно там остались тропы, по которым
он шел бок о бок с Прыгуном. Нет, никогда не  вернуть магического очарования
тех дней. Но и в этом мире уже произошло нечто важное: неожиданная, поистине
волшебная встреча с принцессой Айрин. Просто надо принять настоящее, как оно
есть, и оценить по достоинству...
     Теперь  вниз, в подземный мир. Из коридора  в коридор, все ниже и ниже.
Здесь,  во мраке,  было  царство  гоблинов.  В  современном  Ксанфе  гоблины
появлялись на  поверхности очень редко. Что же с ними случилось? Ведь не все
гоблины  погибли  в  битве  у замка  Ругна,  не  всех уничтожило  забудочное
заклинание. Может, какое-то бедствие настигло их позднее?
     А  вот и  подземное  озеро. Дор опомниться  не успел, а  оно  тут.  Дор
очутился на месте, так  сказать, в мгновение  ока. И все благодаря  новейшим
средствам передвижения. На каком-нибудь древнем пришлось бы ползти вечность.
     - Не настигло  гоблинов никакое новое бедствие, - подумало нечто внутри
Дора. Мозговитый Коралл!.. -  Это по-прежнему проклятие гарпий. Оно потеряло
свою  силу  на поверхности, но  в  глубинах  земли  продолжало  действовать.
Поэтому  на поверхности  гоблины становились  из поколения в  поколение  все
умнее, все пристойнее, все  краше. И в конце концов они так  изменились, что
их перестали называть  чудовищами.  Настоящие гоблины  сегодня живут  только
здесь, во мраке подземных пещер.
     - Выходит,  я уничтожил их род! - воскликнул Дор. - Но я и  представить
не мог, что так обернется!
     -  Гоблины, как ты  знаешь, были ужасны. Они страшили других, но и сами
себя подчас страшились.  Им  жилось так  плохо,  что  смерть  представлялась
лучшим выходом.  Поэтому  они с радостью хлынули на замок Ругна и с радостью
гибли под  ногами своих  товарищей.  Ты поступил мудро, избавив  гоблинов от
проклятия, вернув гарпиям их принца.
     -  Об этом я и пришел  сказать, - вспомнил Дор  цель  своего визита.  -
Когда-то ты сделал мне  услугу - выпустил  на волю принца Гарольда. Теперь я
готов вернуть долг, как и обещал.
     - Не беспокойся, волшебник. К тому же тогда,  восемьсот  лет  назад,  у
тебя было иное тело. Все в порядке. Ты уже вернул  долг. И случилось это как
раз восемьсот лет назад.
     - Но как же...
     - Ты принес победу королю Ругну.  Поэтому его соперник волшебник  Мэрфи
удалился от дел. Он решил подождать лучших времен и пришел ко мне.
     - Мэрфи в изгнании? - спросил Дор, не веря собственным ушам.
     - В  добровольном изгнании, - уточнил Мозговитый Коралл. - Король  Ругн
хотел,  чтобы  он  остался, но Мэрфи исполнил свой план.  Теперь  он в  моей
кладовой.  Возможно,  когда-нибудь Ксанфу понадобится его  талант.  Тогда  я
выпущу Мэрфи на свободу. Взамен принца я получил Мэрфи и Ведну. Они, кстати,
прекрасно подходят друг другу. Ты ничего мне не должен.
     - Ну раз так, то спорить не стану, - пробормотал Дор.
     - Если когда-нибудь ты  опять соберешься в путь и некому будет оставить
тело, вспомни обо  мне, - подумал Коралл. - Я  успел узнать многое о  жизни.
Вот только о мужской природе недопонял.
     - А это вообще туманно, - улыбнулся Дор.
     - Чувства  мне недоступны. Но  в твоем теле я  почувствовал. Я  полюбил
маленькую принцессу.
     - Она достойна любви, - согласился Дор и вдруг вспомнил еще что-то: - Я
обещал уменьшить обруч, но...
     - Прощаю, волшебник, и прощай.
     - Прощай, Коралл.
     Скользнув  вверх  по  мрачным  подземным  колодцам,  ковер оказался  на
поверхности  и  снова  взмыл  в  небо.  Там  он  завис,   ожидая  дальнейших
распоряжений своего седока.
     - К замку  доброго волшебника Хамфри, - скомандовал Дор,  вспомнив, что
ковру все время надо подсказывать, куда лететь.
     Дор  вспомнил, что замок Хамфри стоит на том  самом месте,  где некогда
было жилище повелителя зомби. Но замок Хамфри ничем не напоминал то  древнее
строение. Наверное, оно многократно разрушалось, потом перестраивалось.
     Хамфри  сидел,  углубившись в толстенную книгу, не  обращая вроде бы ни
малейшего внимания на происходящее вокруг. Обычная картина.
     - Опять явился? - спросил он сердито.
     - Эй, гном, послушай... - начал было Гранди.
     - А зачем  слушать, когда можно прочитать. Вон в  той книге. - И Хамфри
указал визитерам, в какой именно.

     "-  Но я же  не  убийца!  -  горячо  возразил  Дор.  -  Я всего-навсего
двенадцатилет... - Он опомнился, не зная, как загладить ошибку.
     - Двенадцать лет воевал! - именно так поняла Милли. - Так тебе и прежде
доводилось убивать!
     В  этом  утверждении  была  значительная   доля  преувеличения,  но   и
сочувствие,  которое  очень понравилось Дору. Его  утомленное  тело невольно
потянулось к Милли. Левая  рука обвилась  вокруг  бедер и  привлекла девушку
поближе. О, до чего мягкие у нее ягодицы!
     - Дор, - проговорила она удивленно и обрадовано. - Я тебе нравлюсь?
     Дор заставил себя отнять руку. Зачем он прикоснулся к девушке? Да еще к
столь деликатному месту.
     - Трудно выразить, как нравишься, - ответил он.
     - И ты мне нравишься, - промолвила девушка и присела к нему на колени.
     Тело  опять  включилось, руки обняли  девушку. Никогда  прежде  Дор  не
испытывал ничего подобного. Он чувствовал:  тело знает, как поступать, стоит
только дать ему  волю.  И  девушка желает этого. Это  будет  нечто абсолютно
новое для  него.  Ему  только двенадцать  лет, но тело  старше.  Тело  может
сделать это.
     - Любимый,  - прошептала  Милли, клоня головку, приближая  губы  к  его
губам. Какие сладкие у нее губы...
     Блоха яростно укусила его в левое ухо. Дор прихлопнул ее. Прямо по уху!
Мгновенная резкая боль пронзила его.
     Дор поднялся. Милли тоже вынуждена была встать.
     - Я устал, - проговорил Дор. - Хочу немного отдохнуть.
     Девушка молчала, глядя в пол.  Дор  понял, что страшно обидел ее. Милли
совершила поступок, непростительный для любой девушки, - первая призналась в
любви и  получила отказ. Но он  не мог поступить иначе.  Ведь  он из другого
мира. Вскоре он уйдет, а она никак не  сможет последовать за ним. Между ними
проляжет пропасть  в  восемь  веков, по ту сторону которой  ему  снова будет
всего лишь двенадцать лет. Он не имеет права увлекать и увлекаться".

     -  Значит,  в  этой  книге про все написано,  даже  про  мои чувства? -
спросил Дор, вдруг покраснев от смущения.
     Наверняка так и было.
     - Разве  мы могли бросить на  произвол судьбы будущего короля Ксанфа? -
вопросом на вопрос  ответил Хамфри.  - Ко всему  прочему это  касалось нашей
истории. Конечно, раз колдовство гобелена стало действовать, нам  оставалось
только наблюдать, но ты ведь не сидел там сложа руки...
     - А то, что я не сидел сложа руки, сыграло какую-то роль? - задал новый
вопрос мальчик. - Я и в самом деле изменил ход истории?
     - Ну, это весьма спорный вопрос. У каждого может оказаться свое мнение.
Я скажу - изменил, ты скажешь - нет.
     -  И  в этом ответе  весь  гном  Хамфри,  как в зеркале, -  съехидничал
Гранди.
     - Надо учитывать особенности  ксанфской истории, - продолжил Хамфри.  -
То есть ни на минуту не забывать,  что  многочисленные нашествия обыкновенов
непрерывно уничтожали обитателей Ксанфа. Когда царят мир и покой, люди живут
долго, успевают обзавестись детьми и внуками и умирают в старости,  оставляя
наследников. Но прервать цепь поколений очень легко. Достаточно какой-нибудь
катастрофы.  То есть  те,  кто  не  успел обзавестись детьми  и внуками,  не
прислали, образно  говоря,  своих  потомков в  наше время.  В Ксан-фе  могло
сейчас жить  гораздо больше  людей.  Могли  быть  неведомые  потрясения,  но
излишне ломать  голову  в догадках,  когда  нам  наверняка известно  главное
бедствие Ксанфа -  нашествия  обыкновенов. Они  сметали  целые поколения, то
есть в корне  грубо перечеркивали возможный ход истории. И в этом случае нет
никакой  связи с нашим  временем.  Я скажу так:  первоначальное  устройство,
связанное с замком Ругна,  и было подлинным, а ты  внес изменения. Ты как бы
переписал  сценарий  событий.  Переписывая,  ты  вносил  изменения.  Но  они
касались  лишь деталей этого эпизода, а  главный ход истории  не  изменился.
Имеет ли это какое-нибудь значение?
     - Думаю, что нет, - ответил Дор.
     -  Теперь о прочитанном вслух.  Тебя беспокоило,  что ты ведешь себя не
слишком  мужественно. А не кажется ли тебе, что отказ обнять девушку требует
большего мужества, чем уступка?
     - Не кажется, - признался Дор.
     - Так знай же, что мужественность гораздо выше любовных утех.
     И  словно расслышав  его слова, в комнату вошла горгона. Платье выгодно
подчеркивало ее соблазнительную фигуру, но лица по-прежнему не было.
     -  Мужские бредни, - проговорили  невидимые губы. -  Женщины  и в самом
деле  часто отказываются от  любви во  имя чего-то высшего, но мужчины  куда
проще. Попросту примитив