стве пещеры. Ведь ежели я с разгону налечу копьем  на
стену, отдача попросту сбросит меня с коня.
   Мы попятились, потихоньку вернулись к развилке и  попробовали  другой
путь, но в этом коридоре  вонища  оказалась  еще  сильнее.  Я  не  сразу
сообразил, что не только мы приближаемся к какому-то чудовищу, но и  оно
идет нам навстречу. Видимо, цокот копыт растревожил таившегося в глубине
неведомого зверюгу.
   - Надо уносить ноги! - воскликнул я, почти впадая в  панику.  Принято
считать, будто варвары не испытывают подобных эмоций. Может, и  так,  но
нормальные варвары не обитают в  глубоких,  темных  пещерах,  населенных
тошнотворно вонючими монстрами.
   Пука повернул назад, но поздно  -  волны  смрада  катились  изо  всех
боковых коридоров. Видимо, мы случайно забрались в самое логово каких-то
зверей.  Впрочем,  случайно  ли?  Вполне  возможно,  гоблины  специально
загнали нас в эту пещеру.
   Неожиданно  прямо  перед  нами  возникло   отвратительное   чудовище.
Огромное,  толстое,  как  бочка,  туловище  покрывала   грубая   щетина,
вытянутое вперед рыло заканчивалось плоским, круглым, как блюдце, носом,
из пасти торчали загнутые  клыки.  Задние  лапы  чудовища  заканчивались
копытами, передние же представляли собой  огромные  ручищи,  грубые,  но
напоминающие  человечьи.  Чудовище  отдаленно  походило   на   огромного
гоблина, но было еще более звероподобным. Из его пасти  вырывался  такой
гнилостный-смрад, что мы с Пукой чуть не задохнулись.
   Позже я узнал, что мы столкнулись со  свинопотамом  -  представителем
племени чудовищ, обитающих главным  образом  под  землей  и  подрывающих
корни важных для мироздания деревьев,  таких,  как  дерево  всех  семян,
растущее на Парнасе, или небосводное дерево, что  поддерживает  небесную
твердь. Страшно себе представить, что стало бы с  Ксанфом,  останься  он
без мириадов  семян,  из  которых  произрастают  бесчисленные  растения,
дающие пищу и питье, одежду и обувь - все необходимое для жизни! А  небо
- разве молено жить без солнца и луны, звезд и облаков? Но  свинопотамов
все это, похоже, ничуть не волновало, они просто хотели подрыть корни  и
загубить эти деревья. Возможно,  разница  между  человеком  и  чудовищем
заключается именно в том, что чудовищу  не  свойственно  задумываться  о
последствиях свой деяний.
   Свинопотамы обитают в подземном лабиринте пещер, и их  тоннели  ведут
ко всем тем горам, на  которых  растут  жизнеопределяющие  деревья.  Они
неустанно трудятся, подрывая корни, но всякий раз эти  труды  постепенно
выводят их к поверхности земли. Выбравшись на поверхность,  они  пьянеют
от непривычного ощущения огромного пространства и  впадают  в  полнейшее
безумие - катаются по земле, валяются в грязных лужах, истошно визжат  и
носятся туда-сюда, распугивая людей и наземных  животных.  Их  ненавидят
все, даже гоблины, которые отдаленно на них похожи. Впрочем, как  я  уже
говорил, гоблины ненавидят всех.  Но  на  свинопотамов  они  охотятся  с
особым  рвением,  ведь  гоблины  -  единственный  из   народов   Ксанфа,
употребляющий в  пищу  мясо  свинопотамов.  Все  остальные  считают  его
нечистым, что полностью соответствует действительности.
   Дневного света свинопотамы боятся. Первые же лучи солнца повергают их
в  ужас  и  заставляют  забиваться  в  самые  глубокие  подземелья.  Тем
временем, пока чудовища буйствуют, а потом  прячутся,  деревья  успевают
отрастить и укрепить свои корни, так что свинопотамам приходится  заново
приниматься за свое свинство. Они постоянно  терпят  неудачу,  а  потому
вечно пребывают в скверном расположении духа, о чем  свидетельствует  их
дыхание. Так или иначе, они не простые звери, но... Но в тот момент  для
нас с Пукой все это  не  имело  значения.  Мы  попали  в  беду.  Попытка
увернуться от первого чудовища ни к чему не привела  -  позади  нас  уже
появилось другое, а из соседних переходов доносился тяжелый топот.  Если
и есть что хуже свинопотама, так это два свинопотама, а уж о целой  уйме
и говорить не хочется.
   - Надо прорываться, пока мы не задохнулись, - сказал я Пуке, -  скачи
галопом, а я попробую их отогнать.
   Конь-призрак рванул с места в карьер. Я нацелил копье на свинопотама,
преграждавшего  нам  дорогу.  Тот  оказался  столь  глуп,  что  даже  не
попытался увернуться, и наконечник угодил  ему  прямо  в  пятачок.  Удар
опрокинул зверюгу на землю, но в то же время выбил копье из  моей  руки.
Пука  перескочил  через  раненое  чудовище,  которое  воняло  еще   хуже
здорового, но навстречу нам  уже  выскочил  другой  свинопотам.  Мне  не
хотелось марать свой светлый клинок кровью нечистой твари, но  что  было
делать? Выхватив меч, я одним ударом отсек безобразную голову  -  как  и
первый, этот свинопотам даже не попытался увернуться. УХ, ну  и  кровищи
было! Принято считать, будто варвары стяжают себе славу  кровопролитием,
но эту гнусную маслянистую жижу и кровью-то назвать трудно. Какая уж тут
слава!
   Тварей становилось все больше и больше. Два  свинопотама  устремились
ко мне с обеих сторон  одновременно;  я  успел  отсечь  лапу  тому,  что
тянулся справа, но подобравшийся слева ухитрился-таки обхватить  меня  и
стянуть с коня. Да, я знаю, что с  истинными  героями  ничего  подобного
происходить не должно. Но происходит, да еще как! Правда  заключается  в
том, что наш ПОПОВАР - департамент  популяризации  подвигов  варваров  -
вычеркивает упоминания о подобных событиях из всех и  всяческих  анналов
по цензурным соображениям.
   Пук споткнулся и обернулся ко мне.
   - Беги! - закричал я ему. - Спасайся!
   Мне удалось вонзить меч в рыло удерживавшего меня чудовища, и на меня
брызнула его гнойная кровь.
   - Удирай, Пука, пока и ты не попался!
   Конь-призрак пустился вскачь, а я принялся налево и направо раздавать
удары мечом, отсекая лапы и уши. Но  свинопотамов  было  слишком  много.
Один из них наполовину оглушил меня ударом здоровенной лапы,  и,  прежде
чем я успел оправиться, другой отхватил  мне  зубами  половину  лица.  Я
успел почувствовать, как его клыки  вонзаются  в  мои  щеки,  и  потерял
сознание.
   Лишь теперь, благодаря изображению на гобелене, я  могу  восстановить
подробности случившегося потом. Убедившись,  что  я  мертв,  свинопотамы
оттащили меня в загаженную пещеру, где укрывались их  самки  и  приплод.
Там, неуклюже орудуя моим же собственным мечом, они вспороли мне живот и
грязными лапами вытащили потроха, которые,  по-видимому,  считали  самым
большим лакомством. Все остальное  они  запихнули  в  огромный  котел  с
холодной водой и принялись собирать хворост  для  костра.  На  это  ушло
немало времени - заранее они топливом не запаслись, а раздобыть валежник
под землей не так-то просто. Однако в  конце  концов  чудовища  натащили
целую кучу дров - не иначе как корни деревьев, в которые они вгрызались.
   Теперь можно было готовить обед, но свинопотамов отвлекла моя одежда.
Они с интересом жевали пуговицы и шнурки, разорвали в клочья рубаху - им
нравился треск рвущейся ткани - выпотрошили мою котомку и  добрались  до
ядо-ягодок. Глупые твари  передрались  из-за  них,  но  в  конце  концов
досталось всем - кому больше, кому меньше. Порция яда досталась каждому,
но, как я уже говорил, действует он не сразу.
   Другая  причина  задержки  заключалась  в  том,  что  свинопотамы  не
выносили яркого света. Видимо, огонь костра напоминал им пугающее сияние
солнца. Если ты спросишь меня, как может быть, чтобы существа,  боящиеся
огня, предпочитали приготовленную на этом самом огне пищу, я ответить не
сумею. Это неразумно, но, в конце концов, обладай чудовища разумом,  они
не были бы чудовищами. Жаль,  что  я  не  знал  всего  этого  раньше,  -
прихваченный с собой факел избавил бы меня от многих  неприятностей.  Но
странствующие герои далеко не всегда всезнайки.
   Ни один свинопотам не желал разводить огонь.  Они  препирались  целый
час, после чего решили  бросить  жребий.  Тот,  кому  выпала  неприятная
обязанность, подчинился, но у  него  не  оказалось  щепы  для  растопки.
Поиски ее заняли еще час, а к тому времени  наступила  ночь,  которая  у
них, под землей, совпадает с ночью на поверхности. Правда,  как  они  об
этом узнают,  для  меня  загадка.  Возможно,  к  ночи  немного  тускнеют
светящиеся грибы.
   Отложив пиршество до утра, свинопотамы отправились на боковую.  Звуки
эта храпящая орда издавала ужасные, - казалось,  будто  кто-то  пытается
распилить скалу гигантской пилой.
   Между тем Пука галопом  носился  по  подземным  переходам  в  поисках
выхода. Свинопотамы за ним не охотились - они  народ  не  запасливый  и,
заполучив в котел меня, полностью этим удовлетворились. В  конце  концов
коню повезло - по чистой случайности он  нашел  выход.  Нашел,  выглянул
наружу, глотнул чистого воздуха - и повернул  назад.  Впереди  он  учуял
нечто, не вызывавшее у него желания пускаться в путь в одиночку.
   По уже знакомым ему  проходам  конь-призрак  вернулся  к  центральным
пещерам  и  ближе  к  утру  по  запаху   нашел   меня.   Разумеется,   в
свинопотамском котле. Он потыкался носом в мою макушку,  и  я  пришел  в
себя.
   Видишь  ли,  прошло  уже  около  десяти  часов,  и  этого   оказалось
достаточно, чтобы  заново  отрастить  откушенное  лицо  и  выпотрошенные
внутренности. Кости - ты  помнишь  историю  о  птице  рух  -  срастались
быстрее, но отрастить новый орган задача куда более  трудная.  Я  слегка
ослаб, поскольку ресурсы  для  самоисцеления  не  берутся  из  ничего  -
материал для восстановления утраченных  поставляют  сохранившиеся  части
тела. Но двигаться я уже мог, просто был не так крепок, как обычно. Ведь
на восстановление внутренностей пошла часть моих мускулов.
   - Переверни котел, - попросил я Пуку.
   Так он и поступил. То было первое верное свидетельство того, что  мои
слова ему понятны. Я плюхнулся на землю вместе с пролившейся  водой,  но
шум не разбудил свинопотамов. И то сказать, чего он стоил в сравнении  с
их чудовищным храпом? Одни их слюни хлюпали гораздо громче.
   Нетвердо держась на ногах, я отыскал свой верный меч и  взобрался  на
спину Пуки. Лук найти не удалось, - возможно, свинопотамы  сломали  его,
чтобы сжечь в своем костре. Во всяком случае я не собирался их  об  этом
расспрашивать. Сапоги оставались у меня на  ногах  -  меня  запихнули  в
котел обутым.
   Пука двинулся к выходу, и вскоре мы перестали слышать храп и  ошушать
зловоние свинопотамов. Теперь коридор шел вверх, и через некоторое время
мы выбрались из пещеры на юго-восточном склоне горы. Стояло чудное ясное
утро. Трудно описать, какое я испытал облегчение. Погибнуть я отнюдь  не
стремился, но, если такова моя судьба, предпочел бы встретить смерть при
свете дня, а не быть погребенным в смрадной, сырой пещере.

Глава 4

ЭЛЬФИЙСКИЙ ВЯЗ

   Мы нашли родник с  прекрасной  ключевой  водой  и  рощицу  пирожковых
деревьев, так что я смог освежиться и подкрепиться. С одеждой  и  обувью
тоже не было проблем - вокруг в изобилии росли шароварии и сорочницы,  а
с ветки приземистого сапожника я сорвал  пару  крепких  сапог  на  смену
своим, насквозь промокшим и хлюпающим. Пука,  тем  временем  преспокойно
щипал травку. Я не пытался удержать его за цепь  или  каким-либо  другим
способом ограничить его свободу, - во-первых, я был еще слишком слаб,  а
во-вторых, считал, что не имею на это право. Ведь конь-призрак  вернулся
ко мне сам, по доброй воле! Я сомневался, что мне удастся его приручить,
но похоже, он предпочел хоть на время остаться моим спутником.  Хотелось
бы, конечно, знать почему. Пука не отходил далеко от меня, но я  не  был
склонен считать это следствием внезапно вспыхнувшей любви.
   Довольно скоро Пука поднял голову, подошел ко мне и побряцал цепями.
   - Ты хочешь, чтоб я сел на тебя? - Моему удивлению не было предела. -
Но ведь тебе ничего не стоит ускакать куда вздумается. Гоняться за тобой
у меня сейчас нет ни сил, ни желания.
   Честно говоря, силы я уже восстановил, а отсутствие желания  гоняться
за кем бы то ни было объяснялось в первую  очередь  тяжестью  в  набитом
пирогами животе. Я чувствовал себя несколько неловко, впервые  опробовав
в  деле  новые  челюсти  и  новые  внутренности.   Все   новое   требует
определенного времени на подгонку и притирку. Зубы  мои  скрипели,  а  в
животе бурчало, но я знал, что по прошествии нескольких часов все придет
в норму. Чуть больше времени потребуется на  то,  чтобы  восстановить  в
полном объеме мои мышцы; для этого я нуждался в сытой еде и - желательно
- в отдыхе. Я ведь не  волшебник,  и  чудес  творить  не  умею,  поэтому
возможности   моего   магического    таланта    ограничены    природными
закономерностями.
   Но чем бы ни руководствовался Пука, я оценил его  предложение  и  был
ему благодарен. Если я поеду верхом, мышцы мои окрепнут и нальются былой
силой куда быстрее, это ведь не то, что ташиться на  своих  двоих.  Пока
конь не передумал, я быстренько нарвал  с  ближайших  кустов  подушек  и
соорудил себе седло - опасаясь, что цепи изорвут мою... мое мягкое место
в клочья. Или сделают его вовсе не мягким. Затем я удобно  устроился  на
спине Пуки, и мы неспешно потрусили на юг.
   И тут появились эльфы.
   Ага! вот зачем я понадобился Пуке. Эльфы редко сталкиваются с людьми,
но народ этот во многих отношениях примечателен. Они славятся как  своей
отвагой, так и справедливостью, - будучи  мужественными  бойцами,  эльфы
уважают чужую собственность. Окажись Пука на  их  территории  один,  они
наверняка изловили бы его и превратили в рабочую  скотину.  Вряд  ли  он
сумел бы удрать -  эльфы  прекрасно  знают  местность,  умеют  охотиться
сообща, и каждый из них владеет арканом  не  хуже  заправского  варвара.
Однако, сочтя Пуку моим конем, эльфы скорее всего оставят его  в  покое,
во всяком случае, до тех пор, пока не разберутся со мной. Ну  и  хитрюга
этот Пука - решил спрятаться за  меня.  Вообще-то  эльфы  не  склонны  к
грабежу, но...
   - Удачный ход, ничего не скажешь, - буркнул я  на  ухо  коню-призраку
без особой радости в голосе.
   Я знал, что обычно эльфы не встревают в людские дела, как  и  люди  в
эльфийские. Между этими двумя народами существует нечто  вроде  пакта  о
ненападении. Оно соблюдается -  людьми  и  эльфами,  не  так  уж  трудно
уважать взаимные интересы, учитывая, что они почти не  пересекаются.  Но
таких существ, как Пука, стремятся использовать в своих  целях  и  те  и
другие. Кто знает, вдруг эльфы не остановятся перед  ссорой  ради  того,
чтобы завладеть конем? Мне вовсе не хотелось ссориться с эльфами  на  их
земле. Выглядели они, конечно, не очень  внушительно,  но  я  знал,  что
внешность обманчива.
   Эта история лишний раз убедила меня  в  том,  что  головенка  у  Пуки
светлая. То есть снаррки она, конечно, темная но... думаю, тебе понятно.
Правда, он не  умел  разговаривать,  но  болтливость  далеко  не  всегда
признак большого ума. Этот хитрец сумел сделать свою  проблему  моей.  К
сожалению это произошло как раз тогда, когда  я  пребывал  не  в  лучшей
форме.
   Встретившийся нам отряд состоял из  шести  эльфов;  все  они  были  в
зеленых туниках, а вот  оружием  каждый  владел  своим.  Пропорционально
сложенные, они выглядели точь-в-точь как люди
   - люди ведь тоже иногда носят туники, - только вот рост их  составлял
примерно четверть моего. Это ничуть не умаляло моего уважения к  ним,  я
знал, что даже в лучшие  времена  предпочтительнее  иметь  их  друзьями,
нежели врагами, а тогда времена были не лучшие.  Во  всяком  случае  для
меня. Таращась на эльфов, я усиленно ворочал своими варварскими мозгами,
пытаясь сообразить, как именовать их  предводителя,  и  в  конце  концов
решил, что обращение "сэр" сгодится. Главным  образом  потому,  что  оно
короткое и, пользуясь им, я не рисковал поломать свой недавно выращенный
язык.
   - Что привело тебя во владения  эльфов,  человек?  -  поинтересовался
предводитель.
   - Я просто путешествую, сэр, и намеревался пересечь эту землю.
   - А как тебе удалось миновать владения гоблинов?
   - С превеликим трудом, сэр.  Эти  проклятые  гоблины  загнали  нас  в
пещеру, где обитают страшные  чудовища.  Они  схватили  меня,  но  потом
бросили посчитав мертвым, а мой пука меня спас.
   Эльф взглянул на меня с подозрением:
   -  Ты  хочешь  сказать,   человек,   что   тебе   удалось   приручить
коня-призрака?
   - Ну... в какой-то степени,  сэр.  Такое  существо  трудно  приручить
по-настоящему.
   Эльф пристально посмотрел на Пуку и пожал плечами,  более  или  менее
удовлетворившись моим объяснением.
   - И ты не ищешь с нами ссоры, человек?
   - Ничуть, сэр. Я всего-навсего варвар, и если чего  и  ищу,  так  это
достойного приключения.
   - Достойного приключения... - Эльф улыбнулся. Уж не знаю, о чем он  в
это время  думал,  но  улыбка  была  довольно  ехидная.  -  Надеюсь,  ты
согласишься, что  стычка  со  свинопотамами  -  не  самое  достойное  из
возможных приключений.
   Именно тогда я впервые услышал, как называются эти вонючие твари.
   - Безусловно, сэр. Истинно достойные приключения я надеюсь испытать в
будущем.
   - Прекрасно. В таком случае ты сегодня будешь нашим гостем.
   Похоже, дело оборачивалось не так худо.
   - Благодарю за любезное приглашение, сэр.
   - Как тебя зовут, человек?
   - Джордан, сэр.
   - Мое имя Олеандр, я из племени  цветочных  эльфов.  А  это,  Кактус,
Шиповник, Остролист, Львиный Зев и Порей, - представил  своих  спутников
предводитель.
   Каждый из эльфов был  вооружен  под  стать  своему  имени:  Кактус  -
кинжалом из огромной кактусовой колючки, Шиповник  -  булавой,  усеянной
шипами, Остролист - остро отточенным мечом, выглядевшим точь-в-точь  как
растительный лист,  Львиный  Зев  -  копьем  с  острым  наконечником  из
львиного клыка, а Порей - маленьким,  но  тугим  луком  со  стрелами.  У
Олеандра никакого оружия не было, но, являясь предводителем,  он  скорее
всего обладал познаниями в области боевой  магии.  По  эту  сторону  гор
гоблины не появлялись, и,  как  я  подозревал,  исключительно  благодаря
эльфам. Хотя  эльфы  отнюдь  не  столь  свирепы  и  безусловно  уступали
гоблинам численностью, им  удавалось  держать  воинственных  соседей  на
расстоянии. Это говорило само за себя. Как и многие люди, я  не  мог  не
задуматься, в чем же их сила. А  сила  безусловно  имелась,  ибо  ничего
кроме грубой силы, гоблины не признавали.
   Олеандр повел Пуку и меня по извилистой тропке к скрытой за деревьями
поляне.  Я  радовался  такому  повороту  событий,  понимая,  что   эльфы
оказывают мне честь, пригласив к себе в гости. А стало быть, мне  ничего
не грозит, ибо никому  не  доводилось  слышать,  чтобы  эльфы  бесчестно
обидели гостя. Правда оставалось недоумение: мне  трудно  было  взять  в
толк, зачем им приглашать к себе какого-то  странствующего  варвара.  Уж
наверняка они сделали это не ради удовольствия свести со мной знакомство
- варвары не славятся умением вести себя в обществе.
   На дорогу ушло более часа, ведь эльфы невелики ростом, и шаги  у  них
соответствующие, хотя в резвости и проворстве им не  откажешь.  Впрочем,
торопиться мне было некуда.  Я  ехал  верхом  и  использовал  время  для
восстановления сил, мой организм усердно превращал проглоченные пироги в
крепкие мышцы.
   Стоянка  эльфов,  само  собой,  располагалась  под  сенью   огромного
эльфийского вяза  -  всем,  кто  хоть  что-то  слышал  об  этом  народе,
известно, что эльфы располагаются только под этими деревьями.  В  случае
опасности женщины и дети взбираются наверх и прячутся в кроне,  а  воины
кольцом окружают ствол и отражают нападение. Сейчас в лагере  готовились
к обеду, и большинство эльфов обоего пола находились  внизу.  От  котлов
исходили довольно соблазнительные ароматы, но я  не  мог  оценить  их  в
полной мере, ибо еще не переварили пироги и не  успел  проголодаться.  В
подобных  обстоятельствах  я  мог  лишь  порадоваться