вать доверенную мне тайну, но думаю, ты должен это знать.
     - Знать - что? - спросил Загремел. Интеллект косящих глаз уведомил его,
что  он  упустил что-то  важное, -  неприятный побочный  эффект  интеллекта.
Настоящего огра это не встревожило бы!
     -  Почему она покинула  дом. Видишь ли,  там был демон по  имени Бошир,
который искал себе жену. Ну, не совсем жену... в общем, ты понимаешь.
     - Товарища по играм?
     - Можно  сказать  и  так. Но Танди вовсе  не  хотелось играть. Я думаю,
демон  -  это  дурное  существо.  Она  отказалась  подчиниться  ему.  Но  он
преследовал ее и попытался изнасиловать...
     - Как это? - спросил Загремел.
     - Изнасиловать? Ты действительно не знаешь? - поразилась Бантик.
     -  Я не из меди, - напомнил  он ей. -  Я многого не знаю. В Ксанфе есть
какая-то трава с похожим названием, которую девушки боятся...
     Она вздохнула:
     - Сирена права. Ты  безнадежно наивен. Может быть, как и все мужчины, с
которыми стоит знаться. Ну разумеется, именно поэтому и существуют женщины -
должен же хоть кто-то знать, что к чему. Ну вот смотри, Загремел: ты знаешь,
как  мужчины  обращаются  с  женщинами?  - Ее  лицо  помеднело  больше,  чем
когда-либо, и Загремел понял, что этот предмет ее смущает.
     - Разумеется, нет, - уверил он ее. - Я же огр.
     - Ну а как огр обращается с огрицей?
     - Конечно.
     К чему она клонит?
     Она немного помолчала.
     - Я не уверена, что мы  понимаем друг друга. Может, ты расскажешь  мне,
как это происходит у огра с огрицей?
     - Он с криками гоняется за  ней,  хватает за волосы, вертит за ногу над
головой, бьет несколько раз головой о дерево, бросает на землю, придавливает
ей голову валуном, чтобы не вырвалась, а потом...
     - Это насилие! - в ужасе воскликнула Бантик.
     - Это замечательно!  -  возразил он. -  Огрицы  ждут  этого,  а  взамен
приносят маленьких огрят. Это огрская любовь.
     - Но не людская
     - Я знаю. Люди  так нежны,  что вообще непонятно, как они  узнают,  что
надо делать. Принц Дор и принцесса Айрин потратили  четыре года, чтобы дойти
до этого. Будь  у них огрская наследственность,  четырех секунд  хватило бы,
чтобы...
     - А... ну да, - согласилась она. - Ну вот, этот демон пытался... любить
Танди как огры...
     - А, теперь я понял! Танди бы это не понравилось!
     - Верно. Она  не огрица. Поэтому она ушла из  дома и отправилась искать
помощи. И добрый волшебник сказал,  что  ей надо путешествовать с тобой. Так
демон не сможет до нее добраться.
     - Точно. Если она хочет, чтобы я стер этого демона в  порошок, я сделаю
это.  Хрясь  -  и  дело  с  концом.  В  сущности,  это  соответствует  моему
происхождению.
     - Она не совсем этого хочет. Видишь ли, она хочет  выйти замуж... не за
демона,  а  за другого. И она  многое  может предложить  своему мужу. В этом
путешествии она надеется найти себе мужа. Но...
     - Прекрасно! - воскликнул Загремел в абсолютно неогрском духе. - Может,
мы сумеем найти ей хорошего мужчину, человека, который ей подойдет.
     - Ты недослушал мое "но", Загремел.
     - Твое "но"?
     - Ты ей нравишься.
     - Конечно, и она  мне тоже нравится. И поэтому  я  помогу  ей  найти ее
мужчину.
     - Думаю,  ты не понял,  Загремел. Если Танди и найдет своего идеального
мужчину, человека, она, возможно, не захочет пойти с ним, если ты успеешь ей
слишком понравиться.
     Он поперхнулся:
     - Огр никому не может слишком понравиться!
     Медная девушка с сомнением покачала головой:
     -  Не  уверена. Ты  не  обычный  огр, как  мне  сказали. Во-первых, мне
рассказали, что ты гораздо умнее большинства себе подобных.
     - Это все из-за проклятия косящих глаз. Как только избавлюсь от него, я
снова обрету благословенную глупость. Стану таким же, как любой  другой огр.
А может, и еще глупее.
     - В  этом-то  и дело, - подтвердила Бантик.  - Я  не думаю,  что  Танди
понравится, если ты станешь таким же, как обычный огр.
     Комната  перестала  двигаться;  резкий толчок  сбросил  Бантик с колена
Загремела.
     - Ну вот и бумажный мир, - сказала она.
     Из  подъемника  виднелся  мир,  бумажный  в  буквальном  смысле  слова.
Лужайкой  служили обрывки зеленой бумаги;  колонны из коричневой  и  зеленой
бумаги  изображали  деревья;  плоское  бумажное  солнце висело  в  крашенном
голубой  краской небе.  По крайней мере этот  мир был цветным,  в отличие от
всего остального тыквенного черно-белого мира.
     -  Дальше  я  не  пойду,  -  сказала  Бантик,  когда Загремел вышел  из
подъемника. - Если тебя это успокоит, я скажу тебе, что в чем-то  ты все еще
глуп, несмотря на весь свой интеллект косящих глаз.
     - Благодарю, - ответил польщенный Загремел.
     - Пока, огр!
     Дверь закрылась, и  Бантик пропала. Загремел устремился навстречу новым
приключениям, которые, несомненно, с нетерпением ожидали его.
     Бумага была  повсюду.  Загремел  заметил  птичку;  от нечего  делать он
поймал  ее в воздухе,  стараясь  не  причинить  ей вреда. Он  просто захотел
рассмотреть ее - она показалась ему странной. Она и была странной, тоже была
бумажной - бахромчатые крылья,  тело из свернутого в  цилиндр листка, клюв -
твердый  треугольник  крашеного  картона.  Огр  отпустил  ее, и она полетела
прочь, издавая хруст мнущейся бумаги.
     Заинтересованный,  он  поймал  жука.  Тот  оказался   сложно  свернутой
бумажкой, выкрашенной яркими  красками.  Когда Загремел отпустил его, бумага
развернулась,  и  жук улетел  прочь. Были здесь  и бабочки - тоже  бумажные.
Кусты,  камни и лужи - все было из цветной бумаги. Он подумал, что здесь ему
опасаться нечего.
     Затем  появилась  маленькая  бумажная машина. Загремел видел  машины во
время своего  пребывания  в Обыкновении, и  они ему не понравились. Те  были
нелепыми  механическими  сооружениями.  Эта же слишком мала,  чтобы  всерьез
обеспокоить  его, но  все-таки  слегка обеспокоила.  Она  стрельнула в  него
бумажным шариком-снарядом.
     Бумажный  шарик  угодил ему  в  колено.  Загремел  улыбнулся.  На  боку
миниатюрной машинки виднелась печатная надпись: танк. Это казалось пародией.
     Огр потопал дальше. Танк последовал за ним, выпустив еще один снаряд из
жеваной  бумаги.  Этот  попал  Загремелу  в  крестец.   Огр  хмыкнул.  Шутка
переставала  быть  смешной. Он  вовсе не  хотел  получить царапину,  подобно
медной девушке.
     Он  обернулся, чтобы сказать танку, что тому пора  убраться, - и третий
снаряд влепился ему в нос.
     Это стало последней каплей. Загремел поднял здоровенную ногу и раздавил
навязчивую машину в лепешку. Машина была бумажной, а потому легко смялась.
     Но  неизрасходованный бумажный  снаряд прилип к большому пальцу огрской
ноги.
     Загремел отправился дальше, в поисках того, кто может бросить ему вызов
на этом  отрезке пути. Теперь дорогу ему преградили три танка.  Бац-бац-бац!
Бумажные  комочки, очередью выпущенные  в огра,  прилипли  к его брюху рядом
влажных пуговиц. Он смял все три бумажных орудия.
     Но им на смену явились новые  танки  - эти были больше. Их снаряды били
больнее, и один  едва не угодил  Загремелу в  глаз.  Пришлось прикрыть  лицо
одной рукой, пока он топтал их.
     Он  услышал за спиной  какой-то  шорох.  Танк жевал тянувшуюся за огром
бечевку! Теперь Загремел не узнает, не пересек ли он свой след, а значит, он
может  заблудиться.  Огр  пошел  назад  и,  подняв  танк,  начал внимательно
разглядывать его.
     Штуковина  плюнула  в  него большим  бумажным  шариком, залепившим  ему
ноздрю. Загремел чихнул - и танк развернулся в плоский бумажный лист. На нем
были напечатаны слова: "УБИРАЙСЯ, БОЛВАН!"
     Забавно - Загремел никогда не  учился читать. Среди огров нет ни одного
достаточно  умного,  чтобы  освоить  грамоту.  Однако   он  прекрасно  понял
послание. Должно быть, это еще одна  грань интеллектуального проклятия.  Огр
сделал вид, что не понял надписи.
     Он снова  обернулся - и увидел двигающийся прямо на него  бумажный танк
еще большего  размера. Он ухватил картонную пушку за дуло  и заткнул его как
раз  в тот момент,  когда машина  выстрелила. Танк  разорвало.  Его  остатки
кружились в воздухе - обрывки бумаги и конфетти.
     Но приближались новые  танки; их стало еще больше, и размером  они были
посолиднее. Похоже,  тупость  этой земли неиссякаема!  Загремел задумался  о
том, как бы прекратить это раз и навсегда.
     Ему пришла в  голову  мысль.  Загремел начал рвать бумагу,  покрывавшую
землю. Как  он  и ожидал,  под бумажным покровом  оказались  обычная грязь и
камни.  Он  отыскал пару  хороших осколков кварца и ударил  их друг о друга,
чтобы выбить  искры. Вскоре ему удалось высечь огонь. Бумажная  трава  легко
загорелась.
     Танки ринулись  к огню и вскоре загорелись сами. Их боезапас взорвался,
разбрызгивая  слюду.  Обрывки  цветной  бумаги взлетели в  небо  облаками из
картинок,  рекламы продуктов и  прочего безумного  бреда, который  заполняет
страницы журналов. Вскоре все танки превратились в пепел.
     Загремел  потопал дальше.  Бумажный  тигр вышел из бумажных джунглей и,
зарычав,  прыгнул.  Загремел  поймал его за хвост и  тряхнул  так, что зверь
превратился  в  листок гофрированной  бумаги в  оранжево-черную полоску.  Он
сунул ее в огонь и использовал этот импровизированный факел, чтобы отпугнуть
других бумажных зверей. Они отступили перед горящим тигром, и Загремел пошел
вперед - никто  не  решался преградить  ему путь. Очевидно,  здесь не  знали
ничего страшнее горящего тигра. Если это была битва, то Загремел ее выиграл.
     Он подошел  к  карточному  домику. Загремел знал, что  такое карты;  он
видел, как принц Дор и принцесса  Айрин играли  в  них в замке Ругна, вместо
того  чтобы  перейти  к делу, как  поступили  бы  огры.  Иногда  они строили
странные сооружения из карт. Домик был таким же сооружением, только большим:
каждая карта высотой с Загремела, а знаки мастей размером  с  его голову - и
почти такие же уродливые.
     Загремел остановился, чтобы обдумать  это. Ближней к нему была  девятка
червей.  Он  знал,  что  изображение  сердца  на  карте -  символ любви. Это
мимолетно  напомнило  ему разговор с медной девицей  о  Танди. Возможно  ли,
чтобы он  нравился  маленькой  девушке больше, чем  следовало,  принимая  во
внимание тот  факт, что  огры  вообще не  способны  нравиться?  И  если  это
действительно  так, то  как ему поступить? Может, сердито  зарычать  на нее,
чтобы выбить эту дурь у нее из головы? Это казалось лучшим выходом.
     Загремел  вошел  в карточный домик, стараясь  не  развалить  его. Такие
строения легко  рассыпались; кроме  того, возможно, это  выход из  бумажного
мира. Он чувствовал, что неплохо  справляется  со странствиями  в  тыквенных
мирах, и хотел добраться до конечного пункта и встретиться с конем тьмы.
     Внутренняя стена представляла собой двойку треф. Загремел вспомнил, как
он  развлекался  на кладбище, и довольно  улыбнулся  -  вот истинно  огрское
развлечение, великолепное  буйство! На стене был также бриллиантовый валет -
валет  бубей, символизирующий богатство драконов. Интеллектуальное проклятие
огра делало значение этого символа вполне  очевидным. Он вспомнил, как много
маленьких  сверкающих  камешков  было у  леди  драконов,  - вероятно, это ее
карта. Кроме  того, там имелась еще  двойка пик со  своим зловещим символом:
знак дворцовой охраны.
     В центре  карточного  домика  находился  джокер. Он  изображал  буйного
красавца-огра, чьи  ноги выходили из струй дыма. Разумеется! Такими и должны
быть огры в бумажном  мире. Загремел толкнул карту, ожидая, что она окажется
дверью в следующий мир, - и весь домик рухнул.
     Карты, конечно,  не были тяжелыми, и  через  мгновение голова Загремела
показалась над бумажными руинами. Он огляделся.
     Пейзаж изменился. Бумага исчезла. Нарисованное небо и картонные деревья
пропали  бесследно. Перед Загремелом  расстилалась широкая песчаная равнина,
такая же, как во владениях ночных кобылиц, за исключением того, что эту ярко
освещало солнце, источающее почти невыносимый жар.
     В пустыне он заметил какую-то штуковину.  Она красиво  поблескивала, но
не походила на бриллиант. Загремел с любопытством приблизился. Это оказалась
бутылка  из зеленоватого стекла, наполовину  погребенная в  песке, заткнутая
пробкой  и запечатанная.  Огру  бутылка пришлась  по  душе  -  из нее  может
получиться прекрасное оружие, если отбить донышко.
     Он  поднял  бутылку. Внутри  угадывалось  неясное  движение, похожее на
клубящийся  туман.  На   пробке  лежала  массивная  металлическая  печать  с
единственным словом: дурак.
     Загремел  подумал,  что  надпись адресована тому, кто  захочет  вскрыть
бутылку,   и   удовлетворенно  отметил,   что   он,  будучи  огром,   вполне
соответствует этому определению. Что ж, такова природа огров.
     Кроме того,  в  этой  жаре он начал  ощущать  жажду;  возможно, бутылка
содержит неплохой  напиток. А еще неизвестно, когда  он сумеет найти в тыкве
что-нибудь пригодное для  питья.  Загремел сорвал  печать  и  зубами вытащил
пробку. В  действиях огра  явно  прослеживалось  влияние  интеллекта косящих
глаз, делавшего его любознательным.
     Когда пробка  вылетела из бутылки,  из  горлышка  потек  подозрительный
туман.  Запах  он  издавал весьма неприятный. Скверно - это явно  нельзя  ни
есть, ни пить; к тому же оно так воняло серой, что Загремел чихнул.
     Туман  собрался  в  зеленоватое  облако,  клубящееся,  но не  тающее  в
воздухе. Через мгновение из него  вытянулись две  мускулистые руки, а  затем
показались голова и торс особи мужского пола ростом с самого Загремела.
     - Кто ты, тыквенная тварь? - спросил Загремел.
     - Хо-хо-хо! - раскатисто отозвалась тварь. - Я  джинн  из бутылки. Моим
освободителем  явился ты,  и  ныне в  награду тебе  я  милостиво предоставлю
возможность избрать, какою смертью возжелаешь ты умереть.
     -  А,  ты  один из  этих.  -  На  Загремела  речь  джинна  не произвела
впечатления. - Чертик из бутылки.
     Теперь, припомнив, Загремел узнал это  существо - он видел его на карте
в бумажном дворце и принял за огра, но у  огров плоскостопые волосатые нога,
а не дымный хвост.
     - Уж не глумишься  ли ты надо мною, ты, экскрементирующий экземпляр?  -
гневно  заколыхавшись,  вопросил джинн. -  Укороти же  ныне дерзостный  язык
свой,  дабы  не обратил я тебя  в ничтожный кубик  и не  изготовил  из  тебя
бульон!
     - Слушай,  джинн,  у меня  нет  времени  на  такие  глупости, -  сказал
Загремел,  хотя упоминание  о бульонном кубике заставило  его  почувствовать
голод. Однажды он превратил  в бульонный кубик  быка и  сварил из  него суп.
Сейчас  это  бы ему пригодилось!  -  Я  хочу только  отыскать  коня  тьмы  и
расторгнуть заклад на мою  душу. Если ты не собираешься мне помочь, убирайся
с дороги.
     - Без сомнения,  на этом месте  надлежит тебе быть уничтоженным мною! -
разъярился джинн, став мутно-красным  от гнева.  Он  потянулся к  горлу огра
громадными когтистыми лапами.
     Загремел ухватил джинна  за руки,  связал их и  начал запихивать джинна
головой вперед в зеленую бутылку.
     -  Я   тебя  предупреждал,  -  сказал  Загремел,  указательным  пальцем
заталкивая  джинна поглубже. -  Не связывайся с  ограми.  У  них нет чувства
юмора.
     Несмотря  на  все  усилия, джинн  не мог  оказать Загремелу  достойного
сопротивления.
     - О-о-о, у-ух! -  донесся приглушенный  стеклом  голос  из  бутылки.  -
О-о-о!! - Это палец Загремела ткнул джинна в газообразный зад.
     Потом из бутылки показалась  рука, размахивающая белым флагом. Загремел
знал, что это означает капитуляцию.
     -  А почему, собственно, я должен обращать на тебя внимание?  - спросил
он.
     - М-мак мамей искренней доброй воли, - откликнулся голос из бутылки.
     Это звучало многообещающе.
     - Но мне вовсе не хочется выбирать себе смерть по твоей доброй воле.
     - М-м-м-м, о-ом-м!
     - Хорошо, джинн.  Исполни-ка какое-нибудь мое желание. - Загремел убрал
палец. Джинн снова выполз из бутылки.
     - Каково же будет твое желание, о ужасающий? - спросил он, потирая зад.
     - Я хочу знать путь в иной мир.
     - О, не туда ли желал я послать тебя! - огорченно вскричал джинн.
     - В следующий из тыквенных миров. Как мне туда попасть?
     - О... - Джинн  задумался. - Недалече здесь место имеет зеркальный мир.
Но место это не приличествует подобным тебе.  Ибо самый образ твой  способен
мир тот в прах повергнуть.
     Теперь это существо пыталось подольститься к нему!
     - Все-таки скажи.
     - Да падет это  на неразумную  главу твою. - Джинн сделал драматический
жест. Вспышка света ослепила огра. - И возрыдаешь ты об этом горько-о-о!.. -
донесся до него голос джинна, затихая, словно удаляясь со скоростью звука.
     Загремел протер глаза, и к нему постепенно вернулось зрение.
     Он  стоял  среди ужасающе  огромной толпы огров. Некоторые были гораздо
больше его, другие гораздо меньше; одни раздавшиеся вширь, другие худые, как
спички; у некоторых раздутые громадные головы и коротенькие  ножки, у других
- наоборот.
     -  Это что? -  спросил он и почесал  в затылке, хотя блох у него уже не
было.
     -  Что... что... что...  что... - откликнулись угасающим эхом остальные
огры, скребя в затылках.
     Его интеллект  получил  достаточно информации,  чтобы сделать  логичный
вывод: - Зеркала!
     - Ла... ла... ла... ла... - согласилось эхо.
     Загремел  зашагал  среди зеркал,  видя  себя,  проходящего  мимо  своих
разнообразных  отражений. Коридор  был  прямым,  но  через  некоторое  время
отражения начали  повторяться. Заподозрив неладное, огр царапнул когтем угол
одного из  зеркал и пошел по коридору, осматривая все углы. Вскоре он набрел
на другое зеркало с царапиной - как раз на том месте, где оставил метку.
     Это и было то же самое зеркало. Коридор являлся бесконечным отражением,
как два  зеркала,  отражающие друг  друга, - одна из  тех бесконечных петель
пространства, от которых его предостерегали. Да Загремел и сам уже видел три
веревки вместо одной - он ходил по собственным следам. Он попал в ловушку.
     Джинн оказался  прав - это место не для таких, как он. К тому же он еще
больше проголодался, а еды здесь нет. Как же выбраться отсюда?
     Разумеется,  можно  проломиться  сквозь  зеркало  и  стену за  ним,  но
достигнет   ли  он  так  чего-либо?  Бывают,  конечно,  ситуации,  требующие
применения грубой  силы, но во  многих  случаях, напомнил ему его интеллект,
необходим более  тонкий подход. Вся штука в том, чтобы разделить эти случаи.
Нельзя покорить зеркало, разбив его; так можно только проиграть.
     Загремел  уставился  в  поцарапанное  зеркало  -  оттуда  пялилось  его
искаженное отражение. Оно  было почти таким же безобразным, как и он сам, но
искажение смягчало черты, делая огра менее отталкивающим, чем на самом деле.
Вероятно, поэтому отражение и ворчало.
     Он повернулся и взглянул на три веревочных следа на полу. Он видел, где
начинается  первый  след, - веревка выходила из зеркала. Итак, сюда он попал
сквозь зеркало. Вероятно, так же можно и выбраться отсюда. Если найти способ
вызвать еще одну ослепительную вспышку, может  быть, он, как и в первый раз,
сумеет  шагнуть сквозь зеркало?  Но материала, подходящего  для того,  чтобы
устроить такую вспышку, под рукой не было.
     И тут  он вспомнил то,  что услышал ухом  провального  дракона.  Может,
услышанное имело отношение именно к этой ситуации? Ему показалось тогда, что
это его собственный голос, говоривший о зеркале. Он решил попытаться.
     Встав точно напротив зеркала, огр поднял свой массивный кулак.
     - Зеркало, слушай и исполняй, - произнес  он, стараясь подражать своему
голосу, услышанному ухом дракона, - треснешь ли, нет, но дорогу мне дай.
     Кулак  устремился вперед... и  сквозь  стекло врезался  в  находившуюся
позади стену. Зерка