и малейшего проблеска  старого  Барона
Харконнена, живущего в ее мозгу.
     Данкан, увидев, что Алия изучающе на него смотрит, отвернулся. Любовь
не могла скрыть от него перемен в ней, не скрывала она и  прозрачности  ее
мотивов.  Сложносоставные  металлические  глаза,  которые  он  получил  на
Тлейлаксе, были беспощадны в своей способности распознавать обман.  В  них
она представилась теперь злорадно торжествующей, почти мужской, фигурой, и
он не мог видеть ее такой.
     - Почему ты отворачиваешься? - спросила Алия.
     - Я должен подумать об этом, - ответил он. - Леди Джессика... она  из
Атридесов.
     - И верность твоя Дому Атридесов, а не мне, - Алия недовольно  надула
губы.
     - Не надо приписывать мне такие ненадежные толкования, - ответил он.
     Алия поджала губы. Не действовала ли она слишком стремительно?
     Данкан подошел к вырубленному в стене окну, смотревшему  на  Храмовую
площадь.  Там,  внизу,  видны  были   начинавшие   собираться   пилигримы,
устраивались по ее краям арракинские торговцы, готовясь поживиться за счет
пилигримов - как стая хищников за счет травоядного стада. Они  уверенно  и
властно двигались сквозь собирающуюся толпу.
     - Они торгуют точеным  мрамором,  -  указал  Данкан.  -  Раскладывают
кусочки мрамора в  пустыне,  чтобы  песчаные  штормы  их  источили.  Порой
выходят  очень  интересные  узоры.  Они  называют  это  видом   искусства.
Пользуется он большим  спросом  -  подлинный  мрамор  с  Дюны,  обточенный
штормами. Я купил камешек  на  прошлой  неделе.  Золотое  дерево  с  пятью
колосками. Очаровательно, но очень хрупко.
     - Не уходи от темы, - сказала Алия.
     - Я не ухожу от темы, - ответил  он.  -  Это  прекрасно,  но  это  не
искусство.  Люди  творят  искусство  через  собственные  волеизъявления  и
насилие над материалом, - он  положил  руку  на  подоконник.  -  Близнецам
отвратителен город - и, боюсь, я их понимаю.
     - Не улавливаю связи, - сказала Алия. - Похищение моей  матери  -  не
настоящее  похищение.  Она  будет  в  полной  безопасности,  будучи  твоей
пленницей.
     - Этот город построен слепыми, - проговорил он. - Ты знаешь,  что  на
прошлой неделе Лито и Стилгар одни уходили в пустыню? Они провели там  всю
ночь.
     - Мне об этом докладывали, - сказала она. -  Насчет  этих  выточенных
песком безделушек - ты хочешь, чтобы я запретила их продажу?
     - Это пойдет во вред торговле, - он обернулся. - Знаешь, что  ответил
мне Стилгар, когда я спросил его, зачем им понадобилось уходить  в  пески?
Он ответил, что Лито хотел связаться с духом Муад Диба.
     Алию внезапно пронизал холод  паники,  и  она  мгновение  смотрела  в
зеркало, приходя в себя. Лито не осмелился бы покинуть  ночью  съетч  ради
такой чепухи. Не заговор ли это?
     Айдахо поднес руку к глазам, чтобы не видеть Алию, и сказал:
     - Стилгар сказал мне, что пошел вместе с Лито, потому что до сих  пор
верит в Муад Диба.
     - Разумеется, верит!
     Айдахо глухо хмыкнул.
     - Он говорит, что до сих пор верит в Муад Диба, потому что тот был за
маленьких людей.
     - Что ты на это ответил? - голос Алии выдал ее страх.
     Айдахо опустил руку с глаз.
     - Я сказал: "Тогда и ты, выходит, маленький человек"?
     - Данкан! Это опасная игра! Дразня  ТАКОГО  наиба  Свободных,  вполне
можно разбудить зверя, который погубит нас всех.
     - Он до сих пор верит в Муад Диба, - сказал Айдахо.  -  В  этом  наша
защита.
     - И что он тебе ответил?
     - Сказал, что это его личное дело.
     - Понимаю.
     - Нет... По-моему,  ты  не  понимаешь.  У  тех,  кто  кусается,  зубы
подлиннее, чем у Стилгара.
     - Я не понимаю тебя сегодня, Данкан. Я  прошу  тебя  выполнить  очень
важную вещь,  вещь  жизненно  важно  для...  К  чему  все  эти  бессвязные
отвлечения?
     Какая же раздраженность прозвучала в ее голосе. Данкан  отвернулся  к
окну.
     - Когда я проходил свою ментатскую выучку... Алия, было очень  трудно
вникнуть в работу своего собственного мозга. Сперва усваиваешь, что  мозгу
должно быть дозволено работать самому по себе. Это очень  странно.  Можешь
работать своими мускулами, упражнять их, укреплять их, но  мозг  действует
сам по себе. Порой, когда ты уже  научился  этому,  мозг  показывает  тебе
такое, чего ты не желаешь видеть.
     - Потому ты и пытался оскорбить Стилгара?
     - Стилгар не знает своего собственного мозга -  он  не  предоставляет
ему свободы действий.
     - Кроме как на оргиях спайса.
     - И даже там. Благодаря этому он и стал наибом. Чтобы быть вождем, он
контролирует и ограничивает свои реакции. Делает то, что от него  ожидают.
Как только понимаешь это - постигаешь Стилгара и можешь измерить длину его
зубов.
     - Таковы вообще Свободные, - сказала она. - Ну, Данкан,  ты  сделаешь
то, о чем я прошу, или нет? Надо ее похитить, а выглядеть это должно делом
рук Дома Коррино.
     Он промолчал, пропуская ее тон и доводы через свой ум  ментата.  План
похищения показал такую  степень  черствости  и  жестокости,  что  это  до
глубины души потрясло Данкана. Рисковать жизнью  собственной  матери  ради
приведенных ему причин? Алия лжет. Может быть, перешептывания  об  Алии  и
Джавиде - правдивы. При этой мысли у него свело от ледяного холода живот.
     - Ты единственный, кому могу я в этом довериться, - сказала Алия.
     - Знаю, - ответил он.
     Восприняв это как согласие, она улыбнулась в зеркало самой себе.
     - Видишь ли, -  проговорил  Айдахо,  -  ментат  выучен  рассматривать
каждого человека как последовательность взаимосвязей.
     Алия не ответила. Она сидела,  погрузившись  в  личные  воспоминания,
лицо ее стало при этом пустым и отрешенным. Айдахо поглядел на  нее  через
плечо и содрогнулся. Вид у нее был такой, словно она общалась с  голосами,
слышными только ей.
     - Взаимосвязи, - прошептал он.
     И подумал: "Нужно отбросить прежние страдания, как  змея  отбрасывает
прежнюю кожу - только для того, чтобы обрасти  новыми  и  принять  все  их
ограничения. То же  самое  с  правительствами  -  даже  с  Регентством.  К
сошедшим правительствам вполне можно относиться как к выкинутой при линьке
ненужной коже. Я должен осуществить  этот  план,  но  иначе,  чем  требует
Алия".
     Вскоре Алия, пожав плечами, сказала:
     - Лито  не  следует  подобным  образом  выходить  наружу  в  нынешние
времена. Я сделаю ему выговор.
     - Даже со Стилгаром?
     - Даже с ним.
     Встав от зеркала,  она  подошла  к  стоявшему  возле  окна  Айдахо  и
положила руку ему на руку.
     Он подавил дрожь, заставив себя заниматься лишь вычислениями в  своем
мозге-компьютере. Что-то в ней вызывало в нем бурное отвращение.
     Что-то в ней.
     Он не мог заставить себя  посмотреть  на  нее.  Он  чувствовал  запах
меланжа от ее косметики. Он откашлялся.
     - Сегодня вечером я займусь изучением даров Фарадина, - сказала она.
     - Одежд?
     - Да. Ничто делаемое им не является тем, чем  кажется.  И  мы  должны
помнить, что его башар, Тайканик, сторонник чаумурки, чаумас и всех других
тонких способов убийства царственных лиц.
     - Цена власти, - сказал он, отстраняясь от нее. - Но мы  до  сих  пор
мобильны, а Фарадин нет.
     Она изучающе посмотрела на его точеный профиль. Порой трудно  постичь
ход его  мыслей.  Имел  ли  он  в  виду  лишь  то,  что  свобода  действий
развязывает руки для создания воинской мощи? Да, жизнь на Арракисе слишком
долго была слишком безопасной. Чувства,  некогда  заостренные  вездесущими
опасностями, вырождаются, оказавшись вне употребления.
     - Да, - сказала она. - У нас до сих пор есть Свободные.
     - Мобильность, - повторил он. - Нам нельзя низводить себя до  пехоты.
Такое было бы глупо.
     Тон Данкана вызвал раздражение Алии, и она сказала:
     - Фарадин применит любые средства, чтобы нас уничтожить.
     - В  том-то  и  дело,  -  ответил  он.  -  Вот  и  форма  инициативы,
мобильности, которую мы не имели в прежние дни. У нас был  кодекс,  кодекс
Дома  Атридесов.  Мы  всегда  жили   по   средствам,   а   мародерствовать
предоставляли нашим врагам. Это ограничение  теперь,  конечно,  больше  не
соблюдается. Мы равно мобильны, Дом Атридесов и Дом Коррино.
     - Мы похитим мою мать, чтобы уберечь ее от зла, точно так же,  как  и
по другим причинам, - сказала Алия. - Мы так и живем по кодексу!
     Он поглядел на нее. Ей известно, как опасно провоцировать ментата  на
уход в его выкладки. Разве она не понимает, что он вычислил? И  все  же...
он до сих пор ее любит. Он провел рукой  по  глазам.  Как  же  молодо  она
выглядит. Леди  Джессика  права:  Алия  как  будто  ни  на  один  день  не
состарилась за годы их совместной жизни. У нее так  и  сохранились  мягкие
черты ее матери - Бене Джессерит, но  глаза  ее  были  глазами  Атридесов:
примеряющими, требовательными, ястребиными. А сейчас некая  одержимость  и
жестокий расчет таились в этих глазах.
     Айдахо слишком долго прослужил Дому Атридесов,  чтобы  не  знать  все
сильные и слабые стороны этой семьи. Но то, с чем он столкнулся  сейчас  в
Алии, было для него внове. Атридесы могли затевать  коварные  игры  против
врагов, но никогда против друзей и союзников, а  тем  более  против  члена
семьи. Такова была твердая  основа  позиции  Атридесов:  поддерживай  свое
собственное население как только способен, показывай ему, насколько  лучше
ему живется под властью Атридесов; демонстрируй  любовь  к  друзьям  через
свою искренность с ним. Хотя, не от  Атридесов  это  исходит,  то,  о  чем
просит сейчас Алия. Он ощущал это всем своим телом и всеми своими нервами.
Все его чувства и восприятия сливались в неразделимое ощущение присутствия
чужеродного в занятой Алией позиции.
     И - словно  с  резким  щелчком  включились  датчики  его  ментатского
сознания - ум  его  погрузился  в  тот  оцепенелый  транс,  в  котором  не
существуют Времени, а существуют лишь вычисления. Алия догадается,  что  с
ним произошло, но ничего не поделаешь. Он отдался своим выкладкам.
     Расклад: ОТРАЖАЯСЬ, леди Джессика живет псевдожизнью в сознании Алии.
Он видит это также, как видит отражение того Данкана Айдахо,  который  еще
не был гхолой, постоянно пребывающее  в  его  собственном  сознании.  Алия
обладает этим видением, будучи одной из предрожденных. Он  обрел  подобный
дар в регенерационных чанах Тлейлакса. При том,  Алия,  ставя  под  угрозу
жизнь  матери,  отказывается   от   ее   отражения   в   своем   сознании.
Следовательно, у Алии отсутствует контакт с псевдо-Джессикой  внутри  нее.
Следовательно, Алия НАСТОЛЬКО ПОЛНО во владении некоей другой псевдожизни,
что всем остальным в ее сознании места нет.
     ОДЕРЖИМОСТЬ!
     ЧУЖДОСТЬ!
     БОГОМЕРЗОСТЬ!
     Сделав некий вывод, ментат принимает его и обращаются к другим граням
проблемы. Так поступил  и  Данкан.  Все  Атридесы  здесь,  на  этой  одной
планете. Рискнет ли Дом Коррино напасть из космоса? Его ум быстрее  молнии
пробежался по тем изобретениям, что покончили с примитивными формами войн:
     Первое - все планеты уязвимы для нападения из космоса; отсюда,  всеми
Великими Домами средства возмездия вынесены во внепланетное  пространство.
Как Фарадину не знать,  что  Атридесы  не  пренебрегли  этой  элементарной
предосторожностью.
     Второе  -  силовые  щиты  являются  полнейшей  защитой  от  неядерных
снарядов и взрывных устройств, основная причина почему в военных  схватках
вновь вышла на первое место живая  сила.  Но  пехота  ограничена  в  своих
возможностях. Дом Коррино может вернуть своих сардукаров хоть  на  прежние
позиции у самых  арракинских  пределов,  но  те  неровня  свободным  с  их
отчаянной свирепостью.
     Третье - сохраняется постоянная опасность планетарному феодализму  со
стороны большого технократического класса, но  воздействие  Бутлерианского
Джихада продолжает предотвращать  перегибы  технологизма.  Только  Иксиан,
Тлейлакс и несколько разрозненных внешних планет способны угрожать в  этом
отношении, но все они не устоят перед совместной яростью остальных  частей
Империи. С Бутлерианским Джихадом  покончено  не  будет.  Механизированная
война  требует  большого  технократического  класса.   Империя   Атридесов
направила эту силу по другому руслу. Ни один большой технический класс  не
выходит из-под надзора.  И  Империя  благополучно  остается  феодальной  -
естественно,  ведь  это  лучший  общественный  строй   для   того,   чтобы
расширяться за широко разбросанные дикие рубежи - на новые планеты.
     Данкан ощутил,  как  озарилось  его  сознание  ментата,  на  огромной
скорости промчавшись  по  заложенным  в  память  данным,  САМИМ  ПО  СЕБЕ,
полностью непроницаемое  для  течения  времени.  С  быстротой  молнии  его
вычисления проделали главный и решающий путь, приведя его к убеждению, что
Дом Коррино не осмелится на НЕЗАКОННОЕ ядерное нападение - но  он  отдавал
себе полный отче, из каких составляющих сложилось это убеждение: у Империи
столько же ядерных и союзных сил,  сколько  у  всех  других  Домов  вместе
взятых; по меньшей мере половина Великих Домов отреагирует  без  раздумий,
если Дом Коррино нарушит Конвенцию  -  к  внепланетной  системе  возмездия
самих  Атридесов  присоединится  всесокрушающая  мощь,  и  не  будет  даже
надобности к предварительному призыву. Этим призывом станет страх.  Салуза
Вторая и ее союзники исчезнут горячими облаками. Дом Коррино не рискнет на
такую катастрофу. Он несомненно был искренен, письменно присоединившись  к
мнению,  что  ядерное  оружие  -  это  резерв,  существующий   для   одной
единственной цели: защиты человечества в том случае, если  оно  когда-либо
столкнется с враждебным "другим разумом".
     У компьютерных мыслей ясные  грани  и  четкие  очертания.  Они  -  не
затуманенные межеумки. Алия выбрала похищение и  ужас,  потому  что  стала
чуждой, не Атридесом. Дом Коррино представлял угрозу, но отнюдь не  с  тех
направлений, наличие  которых  Алия  отстаивала  на  Совете.  Алия  хотела
удалить леди Джессику, потому что Бене Джессерит своим старческим  разумом
разглядела то, что лишь теперь стало ясно Данкану.
     Айдахо стряхнул с себя транс ментата и  увидел  холодное  оценивающее
выражение на лице стоящей перед ним Алии.
     - Не предпочла бы ты, чтоб леди Джессика была убита? - спросил он.
     Вспышка чужеродной радости не прикрыто полыхнула на краткий миг перед
его взором, прежде чем скрыться под притворным негодованием:
     - Данкан!
     Да, эта отчужденная Алия предпочитает матереубийство.
     - Ты боишься своей матери, а не за нее, - сказал он.
     Ее оценивающий взгляд не изменился, когда она ответила:
     - Конечно, боюсь. Она докладывает обо мне Сестрам.
     - Что ты имеешь в виду?
     - Разве ты не знаешь величайшего искушения для Бене Джессерит? -  она
пододвинулась к  нему  поближе,  соблазнительная,  глядя  на  него  из-под
ресниц. - Лишь ради близнецов я заботилась о  том,  чтобы  поддерживать  в
себе силу и бодрость.
     - Ты говоришь об искушении, - бесстрастным голосом ментата сказал он.
     - Это то, что Сестры прячут глубже всего, то, чего они  больше  всего
боятся. Вот почему они называют меня  БОГОМЕРЗОСТЬЮ.  Они  знают,  что  их
запреты меня не вернут. Искушение... они всегда говорят о  нем  с  сильным
ударением: ВЕЛИКОЕ ИСКУШЕНИЕ. Видишь ли, мы, опирающиеся  на  учение  Бене
Джессерит,  способны  воздействовать  на  такие  вещи,  как  регулирование
внутреннего баланса энзимы в наших телах. Это  продлевает  молодость  -  и
намного дольше, чем меланж.  Понимаешь,  к  каким  приведет  последствиям,
начни этим пользоваться многие посвященные? Это будет  замечено.  Уверена,
ты просчитываешь истинность того, о чем я говорю. Меланж - вот что  делает
нас мишенью столь многих заговоров.  Мы  владеем  веществом,  продлевающим
жизнь. А если станет известно, что Бене Джессерит владеет даже  еще  более
могущественным секретом? Понимаешь! Ни одна Преподобная Мать  не  будет  в
безопасности. Похищения и пытки Бене Джессерит станут самым обычным делом.
     - Ты достигла совершенства в  отладке  баланса  энзимы,  -  это  было
утверждение, а не вопрос.
     - Я бросила открытый вызов Сестрам! Доклады моей матери сделают  Бене
Джессерит неколебимым союзником Дома Коррино.
     Насколько правдоподобно, подумал он.
     И пустил пробный камешек:
     - Но ведь наверняка твоя мать не пойдет против тебя!
     - Она была Бене Джессерит задолго до того, как  стала  моей  матерью.
Данкан, она позволила, чтобы  ее  собственный  сын,  мой  брат,  подвергся
испытанию Гом Джаббаром! Она это устроила! Зная, что он может и не выжить!
У Бене Джессерит прагматизма всегда было намного  больше,  чем  веры.  Она
выступит против меня, если решит, что это в лучших интересах Сестер.
     Он кивнул. До чего же она убедительна. Печально об этом думать.
     - Мы должны владеть инициативой, - сказала  она.  -  В  этом  -  наше
острейшее оружие.
     - Остается проблема Гурни Хэллека, - заметил он. - Должен ли я  убить
своего старого друга?
     - Гурни в пустыне, с каким-то шпионским поручением, -  ответила  она,
зная, что Айдахо уже об этом осведомлен.  -  Он  благополучно  устранен  с
дороги.
     - Очень  странно,  -  сказал  Данкан.  -  Губернатор-Регент  Келадана
работает на побегушках здесь, на Арракисе.
     - Почему бы и нет? - вопросила Алия. -  Он  ее  любовник  -  в  своих
мечтах, если не на самом деле.
     - Да, конечно, - и он засомневался, расслышала ли она неискренность в
его голосе.
     - Когда ты ее похитишь? - спросила Алия.
     - Лучше, чтоб ты об этом не знала.
     - Да... Да, понимаю. Куда ты ее увезешь?
     - Туда, где ее не смогут найти. Там посмотрим. Она не останется здесь
угрозой тебе.
     Нельзя было не разглядеть ликования в глазах Алии.
     - Но когда...
     - Если ты не будешь знать, то сможешь при необходимости держать ответ
перед Узнавателем Лжи, что ты не знаешь, где она.
     - Да, умно, Данкан.
     "Теперь она верит, что я убью леди Джессику", - подумал он.  А  вслух
сказал:
     - Спокойной ночи, любимая.
     Она не расслышала бесповоротности  в  его  голосе,  и  даже  беспечно
поцеловала его, когда он уходил.
     И на всем своем пути через съетчеобразный  лабиринт  коридоров  храма
Айдахо обмахивал  глаза.  Глаза  производства  Тлейлакса  тоже  подвержены
слезам.



                                    20

                                       Ты любил Келадан -
                                       Плачь по сгинувшей рати его,
                                       Даже снова любя,
                                       Не забудешь, скорбя,
                                       Невозвратные тени его.
                                           Рефрен из Хаббаньянского Плача.

     Стилгар учетверил охрану в съетче вокруг близнецов, но  понимал,  что
это бесполезно. Мальчуган был совсем как свой тезка,  дедушка  Лито.  Все,
знавшие прежнего Герцога, это подмечали. Вид у  Лито  был  расчетливый,  и
осторожность при нем была, но все  это  следовало  брать  с  поправкой  на
скрытую неистовость, на падкость к опасным решениям.
     Ганима больше похожа на мать. У нее рыжие  волосы  Чани,  материнский
разрез  глаз,  и  взвешенность  при  разрешении  трудностей.   Она   часто
повторяла, что делает лишь то, что должна  делать,  но,  куда  ни  поведет
Лито, она последует за ним.
     А Лито собирался повести их к опасности.
     Ни разу Стилгару не пришло на  ум  поверить  свою  проблему  Алии.  А
значит, исключалась и Ирулэн, бежавшая к Алии  со  всем  и  вся.  Придя  к
такому решению, Стилгар осознал, что признает вероятность того факта,  что
Лито судит об Алии верно.
     "Она использует людей походя и черство, - думал он.  -  Даже  Данкана
она так использует. Дело даже не в  том,  что  она  изменит  ко  мне  свое
отношение и убьет меня. Главное - что она меня УВОЛИТ".
     Тем временем охрана