- погибнет и человек.  Мы
с вами, Зуфир, из всех тех, кто любит герцога, лучше всего подходим  для
того, чтобы уничтожить его место. Разве не могла я нашептать о тебе гер-
цогу ночью? Когда лучше всего западают  в  голову  подобные  подозрения?
Следует ли мне говорить яснее?
   - Вы мне угрожаете? - насупился он.
   - Конечно же нет. Я просто веду к тому, что кто-то  действует  против
нас, используя для этого устройство нашей жизни Это умно, дьявольски ум-
но Я предлагаю отразить эту атаку, организовав нашу жизнь так, чтобы по-
добные клинья некуда было вбить.
   - Вы обвиняете меня в распространении беспочвенных подозрений?
   - Беспочвенных - да!
   - Вас больше устраивают собственные подозрения?
   - Это твоя жизнь состоит из подозрений, а не моя.
   - Значит, вы ставите под сомнения мои возможности?
   Она вздохнула.
   - Зуфир, я хочу от тебя, чтобы ты исследовал мою эмоциональную вовле-
ченность в это дело. Реальный человек -  просто  животное,  без  логики.
Твое представление о логике неестественно, но оно продолжает  оставаться
таким. Ты - ментат, воплощение логики. И все же  решение  твоих  проблем
строится на том, что в самом прямом смысле слова  образуется  вне  тебя,
требует всестороннего изучения и деятельного исследования со  всех  сто-
рон.
   - Вы решили поучить меня моему ремеслу? - спросил он, не скрывая сво-
его презрения к ее советам.
   - Все, что находится вне тебя, ты можешь видеть и ко всему  применить
логику, - сказала она. - Но такова уж сущность человека, что,  когда  мы
сталкиваемся с личными проблемами, мы тем неохотнее обращаемся к их изу-
чению при помощи логики, чем более глубокими они являются Мы склонны ба-
рахтаться на поверхности, обвиняя все что  угодно,  только  не  то,  что
действительно мучает нас.
   - Вы, я вижу, пытаетесь разрушить мою веру в возможности  ментата,  -
раздраженно бросил он. - Где бы я ни обнаружил попытку саботировать  лю-
бое оружие из нашего арсенала, я бы без  колебания  обвинил  виновных  и
уничтожил их.
   - Хорошие ментаты питают здоровое уважение к ошибкам в  своих  расче-
тах, - сказала она.
   - Я никогда не утверждал обратного.
   - Тогда  направь  свое  внимание  на  симптомы,  видимые  нам  обоим:
пьянство среди мужчин, ссоры; они болтаются и передают друг другу  неле-
пые слухи об Арраки, они игнорируют самые простые...
   - Это у них от безделья. Не пытайтесь отвлечь мое внимание, превращая
простое в таинственное.
   Она смотрела на него, думая о людях герцога, напивающихся в барах  до
такой степени, что от них разит, как из пивной бочки.
   - Почему ты никогда не использовал мои возможности для службы  герцо-
гу? - спросила она. - Боишься соперничества?
   Он пристально посмотрел на нес, и в его  старческих  глазах  вспыхнул
огонь.
   - Мне известны некоторые приемы, которые преподают в школах Бене Гес-
серит... - Он умолк, нахмурившись.
   - Продолжайте, - сказала она.
   - Бене Гессерит - ведьмы! Мне известно кое-что  об  этих  приемах,  -
сказал он. - Я наблюдал их у Пола. Ваша школа говорит людям: ты  сущест-
вуешь только для того, чтобы служить...
   "Шок должен быть жестоким, и он почти подготовлен к нему", - подумала
она.
   - Ты с уважением слушал меня в Совете, - сказала она, - и все  же  ты
редко следовал моим советам. Почему?
   - Я не доверял вашим побуждениям как Бене Гессерит. Вы  думаете,  что
видите человека насквозь, что можете заставить человека делать  то,  что
вы...
   - Да ты просто дурак, Зуфир! - выдохнула она.
   Он нахмурился и откинулся на спинку стула.
   - Какие бы слухи о наших школах не доходили до тебя, - сказала она, -
правда о ней гораздо более величественна Если бы я  захотела  уничтожить
герцога или тебя, или любое другое лицо, находящееся в пределах моей до-
сягаемости, ты не смог бы меня остановить.
   И она подумала: "Почему я позволяю себе говорить такие слова? Меня не
тому учили, я не этим должна его сразить".
   Хават скользнул рукой в разрез туники, туда, где он держал  крошечный
металлический прибор с отравленными стрелами "Она не окружена  полем,  -
подумал он. - Все это одно лишь хвастовство с ее стороны. Я мог бы убить
ее сейчас же, но что, если я ошибусь?"
   Джессика заметила его жест.
   - Будем молиться о том, чтобы насилие никогда не встало между нами, -
произнесла она.
   - Достойная молитва!
   - Между тем непонимание между нами все растет и растет,  -  возразила
она. - Я снова должна спросить тебя: разве не  было  бы  более  разумным
предположить, что в расчеты Харконненов входит возбуждать  подозрения  и
сеять между нами вражду?
   - Похоже, что мы снова вернулись к мертвой точке, - сказал он. Она же
вздохнула, подумав: "Он почти готов к этому".
   - Мы с герцогом должны заменить нашему народу отца и мать, -  сказала
она. - Наше положение...
   - Он на вас не женился, - сказал Хават.
   Она с трудом заставила себя сохранять спокойствие,  думая  про  себя:
"Хороший ответный выпад".
   - Но он не женился и ни на ком другом! И не женится, пока я жива... О
чем это мы говорили? Да, я сказала, что разрушить естественное положение
вещей, внести путаницу, сумятицу, разрыв - что может быть  полезнее  для
Харконненов?
   Он понял, к чему она клонит, и насупил брови.
   - Герцог? - спросила она - Привлекательная цель, но никто другой,  за
исключением Пола, не охраняется так тщательно Я? Это, конечно, серьезное
покушение, но они должны знать, что я Бене Гессерит и,  значит,  трудно-
доступная цель. Но есть лучшая цель - человек, для  которого  подозрение
естественно так же, как дыхание. Человек, который всю свою жизнь  строит
на подозрениях и тайне. - Она резким жестом выбросила вперед правую  ру-
ку. - Ты!
   Хават начал было вставать.
   - Я не отпускала тебя, Зуфир! - вскипела она.
   Старый ментат почти рухнул на стул: так быстро расслабились его  мус-
кулы. Она улыбнулась, но в ее улыбке не было радости.
   - Теперь ты знаешь кое-что о настоящих приемах, которым нас  научили,
- сказала она.
   Хават пытался сглотнуть пересохшим горлом. Ее приказ был категоричен.
И тон, и манера, в которой он был произнесен, не допускали ничего, кроме
безоговорочного подчинения Его тело повиновалось ему раньше, чем он  ус-
пел его обдумать. Ничто не могло бы предотвратить его реакцию - ни логи-
ка, ни безудержный гнев... ничто! То, что она смогла сделать, говорило о
высокой чувствительности, тонком знании людей и о таком глубоком контро-
ле, о существовании которого он раньше и не подозревал.
   - Я уже говорила вам о необходимости взаимопонимания. Я имею в  виду,
что тебе следует понять меня - я тебя уже поняла. И теперь я должна ска-
зать тебе, что твоя лояльность по отношению к герцогу полностью гаранти-
рует тебе безопасность в отношениях со мной.
   Он не отрывал от нее взгляда, водя языком по пересохшим губам.
   - Если бы я захотела, герцог женился бы на мне, - сказала  она.  -  И
даже думал бы, что делает это по собственной воле.
   Хават опустил голову. Лишь самый строгий контроль над собой мешал ему
позвать охрану. Контроль... и неуверенность в том, позволит ли  ему  эта
женщина сделать это. В каждой клеточке его тела жили воспоминания о том,
как она взяла его под контроль. В эту минуту она могла без колебаний вы-
тащить оружие и убить его.
   "Есть ли у каждого человека такое слепое пятно?" - удивлялся он.  Мо-
жет ли каждый человек Подчиниться приказу, прежде чем он сможет  оказать
сопротивление? Эта мысль ошеломила его. Кто может остановить лицо, обла-
дающее такой властью?
   - Мы лишь мельком заглянули в тайну Бене Гессерит, - сказала  она.  -
То, что я сделала, относительно несложная вещь. Всего моего арсенала  вы
еще не видели.
   - Почему же вы не уничтожили врагов герцога?
   - Кого бы вы хотели, чтобы я уничтожила? - спросила она. - Вы бы  хо-
тели, чтобы я сделала нашего герцога слабым, заставив его во  всем  опи-
раться на меня?
   - Но с такой властью...
   - Власть - палка о двух концах, Зуфир. Ты думаешь, до чего же ей лег-
ко ковать оружие, которое может стать смертельным для  врага!  Даже  для
тебя, Зуфир. Но чего я этим достигну? Если бы все Бене Гессерит так пос-
тупали, то разве не вызвали бы мы подозрений в глазах людей? Мы не хотим
этого, Зуфир. Мы не намерены разрушать сами себя. - Она  кивнула.  -  Мы
действительно существуем, чтобы служить.
   - Мне нечего вам ответить.
   - Ты никому ничего не расскажешь о случившемся здесь, Зуфир, - сказа-
ла она. - Я знаю тебя.
   - Моя госпожа... - В горле старика встал комок.
   И она подумала: "Да, у меня огромная власть. Но разве не  делает  это
меня еще более ценным объектом внимания для Харконненов?"
   - Герцог мог бы быть уничтожен его друзьями также быстро, как и  вра-
гами, - произнесла она. - Теперь я верю в то, что ты проникнешь в  тайну
предательства и разгадаешь ее.
   - А если я докажу, что никакой тайны нет?
   - Ты очень упрям!
   - Осторожен, - сказал он. - И знаю цену ошибки.
   - Тогда я предложу тебе еще один вопрос. Как ты отнесешься  к  такому
факту: ты стоишь перед другим человеком, связанный и беспомощный, а дру-
гой человек держит нож у твоего горла и все же отказывается убить  тебя,
освобождает тебя от оков и отдает нож в твое Пользование?
   Она встала и повернулась к нему спиной.
   - Теперь ты можешь идти, Зуфир.
   Старый ментат нерешительно встал. Его рука скользнула в отверстие ту-
ники за смертоносным оружием. Он вспомнил о голове быка, об отце  герцо-
га, который был храбрым человеком, каковы бы ни были другие его  качест-
ва, и об одном дне корриды: свирепое черное  чудовище  стояло,  наклонив
голову, смущенное и неподвижное. Старый герцог перекинул  огненный  плащ
через руку под одобрительный гул толпы.
   "Я бык, а она матадор", - подумал Хават. Он убрал  руку  с  оружия  и
посмотрел на капли пота, блестевшие на его ладони.
   Он знал, что, чем бы ни закончилось это дело, он всегда будет вспоми-
нать эту минуту и никогда не утратит чувства глубокого восхищения  перед
превосходством леди Джессики.
   Он повернулся и вышел из комнаты.
   Джессика отвела взгляд от окон, обернулась и посмотрела  на  закрытую
дверь.
   - Теперь будем ждать нужного действия, - прошептала она.


   Дурман пьянящей дремоты опоил вас, борющиеся со скалами,  сражающиеся
с тенями. Ваше время ушло. Жизнь ваша украдена: жертвы собственной  глу-
пости, вы погрязли в пустяках...
   Принцесса Ирулэн.
   Погребальная песня Муаддиба.

   Лето стоял в фойе своего дома, изучая записку при свете  единственной
лампы. До рассвета было еще несколько часов, и он чувствовал усталость.
   Посланец Свободных только что передал эту записку  одному  из  солдат
наружной охраны. Герцог как раз вернулся с командного поста.  В  записке
было: "Столб дыма днем, сноп огня, ночью". Подписи не было. Что  бы  это
могло означать?
   Посланец ушел раньше, не дожидаясь ответа. Он растаял  в  ночи.  Лето
сунул записку в карман туники, думая позже показать ее  Хавату.  Откинув
со лба прядь волос, он глубоко вздохнул. Таблетки против  усталости  уже
не помогали. Прошло два долгих дня со времени званого обеда, и  все  это
время он не сомкнул глаз.
   Больше всего его утомило совещание с Хаватом, отчет о  их  встрече  с
Джессикой.
   "Следует ли мне разбудить ее? - думал он. - Нет больше смысла  играть
с ней в таинственность. Или есть? Черт бы побрал этого Дункана Айдахо!"
   Он покачал головой. "Нет, не Дункан виноват. Это я ошибся в самом на-
чале, не оказав ей полного доверия. Я должен  что-то  сделать,  пока  не
случилось новой беды".
   Приняв это решение, он почувствовал себя бодрым и торопливо направил-
ся к фойе большого холла и потом по коридору - к семейному крылу.
   На повороте, который вел в помещение для слуг, он остановился. Из од-
ного коридора доносились странные мяукающие звуки. Лето  поднес  руку  к
выключателю защитного пояса и схватился за рукоятку кинжала Это  вернуло
ему чувство уверенности, так как эти звуки вызвали в нем дрожь.
   Он тихо двинулся по проходу, кляня плохое освещение. Самые  маленькие
лампы были расположены примерно в восьми метрах друг от друга и  постав-
лены на минимальную мощность. Темные каменные стены поглощали свет.
   Из царившего впереди мрака вырисовывались неясные  очертания  челове-
ческой фигуры, лежащей на полу.
   Лето заколебался. Почти уже активизировав защитное поле, он в послед-
ний момент все же передумал, потому что это ограничило  бы  его  подвиж-
ность, его слуховые возможности... И еще потому, что он помнил  про  по-
пытку захвата корабля с ласганами.
   Соблюдая предосторожности, он подошел ближе.  Кто-то  лежал  на  полу
ничком. Не отнимая руки от рукоятки ножа. Лето ногой  повернул  человека
на спину и наклонился над ним, вглядываясь в лицо при тусклом свете лам-
пы. Это был контрабандист Туск. На его груди темнело мокрое пятно. Широ-
ко раскрытые мертвые глаза напоминали два пустых  темных  провала.  Лето
тронул его руку - она была еще теплая.
   "Как мог этот человек оказаться здесь? - спросил  себя  Лето.  -  Кто
убил его?"
   Звук, напоминающий мяуканье, послышался громче. Он доносился спереди,
из бокового коридора, ведущего в комнату, где был установлен главный ге-
нератор защитного поля.
   Держа одну руку на выключателе личного защитного поля,  а  другую  на
рукоятке кинжала. Лето перешагнул через труп, скользнул дальше по  кори-
дору, завернул за угол и направился к генераторной.
   На полу, в нескольких шагах от него, виднелась еще одна груда,  и  он
сразу понял, что это и был источник шума. Тот, кто лежал на  полу,  мед-
ленно пополз к нему, задыхаясь и что-то бормоча.
   Подавив внезапный приступ страха. Лето бросился вперед  и  наклонился
над распростертой фигурой Это была Шадоут, домоправительница из  Свобод-
ных. Волосы падали ей на лицо, одежда была в беспорядке. Темная  дорожка
виднелась на ее боку и спине. Он тронул ее за плечо, и она  приподнялась
на локтях, устремив на него глаза, которые уже заволакивались темнотой.
   - Это вы... - выдохнула она. - Убит... охранник... послал Туск... по-
бег... моя госпожа... вы... вы... здесь... нет... -  она  упала  головой
вперед и ударилась о камень.
   Лето пощупал пульс у нее на виске. Его не было. Он посмотрел на рану.
Ее ударили ножом в спину. Кто? Мысли лихорадочно бились в его мозгу. Она
сказала, что убили охранника А Туек? За ним послала Джессика? Почему?
   Его предупредило какое-то шестое чувство, и он схватился за  выключа-
тель защитного поля. Слишком поздно... На его  руку  обрушился  страшный
удар. Почувствовав боль, он увидел торчащий в руке дротик. Рука в  месте
удара онемела, и онемение распространялось дальше. С огромным усилием он
выпрямился и посмотрел в глубь коридора.
   В открытой двери генераторной стоял Уйе. Его лицо казалось  желтым  в
свете яркой лампы над дверью. В комнате за его спиной  царила  тишина  -
генератор не действовал.
   "Уйе вывел из строя генератор, - подумал он. - Мы  совершенно  беспо-
мощны!"
   Уйе кинулся к нему, убирая в карман парализатор.  Обнаружив,  что  он
еще может говорить. Лето крикнул:
   - Уйе! Как ты... - Паралич достиг его ног, он соскользнул  на  пол  и
остался сидеть, прислонившись головой к стене.
   Лицо Уйе было печально, когда он наклонился над герцогом  и  потрогал
ему лоб. Лето ощутил его прикосновение, но оно показалось ему таким  да-
леким, ускользающим.
   - Это селективный наркотик, - сказал Уйе. - Вы можете говорить, но  я
бы не советовал вам этого делать. - Он оглядел коридор, потом снова нак-
лонился над Лето, вытащил стрелу и отбросил ее в сторону. Стук дротика о
каменный пол отозвался в ушах герцога отдаленным шумом.
   "Невозможно, чтобы это был Уйе, - подумал герцог. - Он ведь  воспиты-
вался в Высшем колледже".
   - Как? - прошептал Лето.
   - Мне очень жаль, мой бедный герцог, но есть вещи более  ценные,  чем
это. - Он тронул татуировку у себя на лбу. - Я сам считаю  ее  могущест-
венной, невзирая на мое теперешнее лихорадочное состояние, но я всей ду-
шой желаю убить человека. И я не успокоюсь, пока не  сделаю  это.  -  Он
посмотрел на герцога. - Не вас, мой дорогой герцог. Я хочу убить  барона
Харконнена.
   - Бар-он-а Хар...
   - Пожалуйста, успокойтесь, мой бедный герцог.  У  нас  мало  времени.
Зуб, который я вам вставил вместо выдернутого, должен  быть  заменен.  Я
ввергну вас в бессознательное состояние и заменю зуб. - Он разжал  руку.
- Этот зуб является точной копией первого, он сделан очень искусно,  на-
подобие зуба с нервом Он недоступен изучению с помощью детекторов и даже
с помощью телеразвертки Но если вы с силой надавите на него, то покрытие
разрушится Когда вы втянете в себя воздух, ваш рот  наполнится  ядовитым
газом - самым сильным из всех ядов.
   Лето смотрел на Уйе и видел безумные глаза, испарину над бровями и на
подбородке.
   - Вам все равно умирать, мой бедный герцог, - сказал Уйе. - Но  перед
смертью вы можете оказаться в непосредственной близости от барона Он бу-
дет уверен в том, что вы оглушены наркотиком и не сможете напасть на не-
го Но хотя вы и в самом деле будете оглушены, все же попытайтесь.  Напа-
дение может принимать странные формы. Вы будете помнить про зуб,  герцог
Лето Атридес Вы будете помнить про зуб!
   Старый доктор наклонялся все ниже и  ниже,  пока  его  свисающие  усы
окончательно не заслонили от Лето свет.
   - Почему? - пробормотал Лето.
   Уйе встал возле герцога на колени.
   - Я заключил дьявольскую сделку с бароном И я должен  быть  уверен  в
том, что он выполнит свое условие Я узнаю об этом, когда увижу его Я бу-
ду знать, как только посмотрю на него Но если я не заплачу свою цену, то
я никогда его не увижу Цена - это вы, мой бедный герцог Моя бедная Ванна
научила меня многому, и одно из того, чему она меня научила, - это  ясно
видеть правду, когда стресс велик. Я не могу делать это всегда, но когда
я увижу барона - тогда я буду знать.
   Все происходящее казалось герцогу кошмаром - этого  просто  не  могло
быть!
   Лицо Уйе скривилось в гримасе.
   - Мне не удастся подойти к барону достаточно близко, иначе  я  сделал
бы это сам. Нет, меня будут держать на безопасном расстоянии.  Но  вы...
вы самое лучшее мое оружие! Он захочет, чтобы вы были возле него,  чтобы
позлорадствовать, похвастаться, как ловко он вам отомстил.
   Лето не отрывал взгляда от лица Уйе, от дергающихся мускулов  на  его
подбородке.
   - А вы, мой бедный герцог, должны помнить об этом зубе, - Уйе  держал
теперь его в своих пальцах, - это единственное, что будет напоминать вам
обо мне.
   Губы Лето шевелились, но слов не получалось. Наконец он смог  выгово-
рить:
   - ...отказываюсь.
   - Э, нет! Вы не можете отказаться, потому что  в  обмен  на  эту  ма-
ленькую услугу я спасу вашего сына и вашу женщину.  Никто  другой  этого
сделать не сможет. Их можно переправить туда, где ни один  Харконнен  до
них не доберется.
   - Как... спасти?.. - прошептал Лето.
   - Создав видимость их смерти, спрятать их среди людей, которые хвата-
ются за нож при одном упоминании имени Харконненов. - Он потрогал подбо-
родок Лето. - Вы чувствуете что-нибудь в этом месте?
   Будучи не в состоянии отвечать, Лето увидел на пальце Уйе свое кольцо
с герцогской печатью.
   - Вы сделаете это ради Пола, - сказал Уйе. - Сейчас вы потеряете соз-
нание. Прощайте, мой бедный герцог. При следующей нашей  встрече  у  нас
уже не будет времени для разговоров.
   Холодная волна пробежала по лицу Лето Все окружающее  погрузилось  во
тьму.
   - Помните о зубе! - прошипел Уйе.


   Следовало бы создать науку о неудовлетворенности.
   Народы нуждаются в тяжких временах и в угнетении для физического раз-
вития мускулов.
   Принцесса Ирулэн.
   Собрание высказываний Муаддиба.

   Джессика проснулась в темноте, осознав, что привычный ход вещей нару-
шен. Она не могла понять, откуда такая вялость в ее мозгу и  теле  Страх
током ударил по нервам, за