ь ваша едина в Воде.
   Раздался  шум,  который,   нарастая,   стал   сердечным,   счастливым   и
благословляющим. Фарула и Лиет почувствовали сильное облегчение.

***

   Позже, после совершения церемонии брака, Пардот наткнулся на сына в одном
из переходов сиетча. Он неловко обхватил Лиета  за  плечи,  изобразив  некое
подобие объятий.
   - Я так счастлив за тебя, сынок. - Отец с трудом подыскивал нужные слова.
- Ты ведь так много лет желал эту девушку, да?
   Он улыбнулся, но Лиет вдруг вспыхнул от  гнева,  словно  отец  нанес  ему
запрещенный удар ниже пояса.
   - Зачем ты мучаешь меня, отец? Или ты считаешь, что мало преуспел в  этом
отношении?
   Изумленный Пардот отступил назад, выпустив из рук плечи сына.
   - О чем ты говоришь? Я поздравляю тебя с бракосочетанием. Разве это не та
женщина, с которой ты так хотел быть вместе? Я думал...
   - Хотел, но не так! Как я могу быть счастлив, когда надо  мной  постоянно
висит тяжкая тень мертвеца? Может быть, через несколько лет это пройдет,  но
пока мне очень больно.
   - Лиет, в чем дело, сынок?
   Выражение лица Пардота сказало Листу все, что  он  хотел  знать  о  своем
отце.
   - Ты ничего не понял, правда, отец? Великий умма  Кинес,  -  Лиет  горько
рассмеялся,  -  со  своими  посадками,   дюнами,   погодными   станциями   и
климатическими картами. Ты так слеп, что мне жаль тебя.
   Планетологу стоило большого труда докопаться до смысла гневных слов сына;
значение складывалось медленно, как кусочки мозаичной головоломки.
   - Варрик.., был твоим другом. - Пардот несколько мгновений помолчал. - Но
ведь он погиб случайно, в буре, не так ли?
   - Отец, ты так ничего и не понял. -  Лиет  понуро  опустил  голову.  -  Я
горжусь твоими мечтами о будущем Дюны, но ты смотришь на весь наш  мир,  как
на грандиозный эксперимент, как на испытательный полигон, где ты пробуешь на
прочность теории и собираешь данные.  Неужели  ты  не  видишь,  что  это  не
эксперимент? Это не подопытные кролики, это люди. Фримены. Они приняли  тебя
в свою семью, дали тебе жизнь. Дали тебе сына. Я - фримен.
   - Я тоже, - с достоинством отпарировал Пардот. Тихим хрипловатым голосом,
так, чтобы никто, кроме отца, не смог услышать его слов, Лиет сказал:
   - Ты просто пользуешься ими. Изумленный Пардот  не  знал,  что  ответить.
Лиет продолжал говорить, и голос его становился  все  громче  и  громче.  Он
понимал, что люди сиетча  услышат  его  спор  с  Пардотом  Кинесом  и  будут
обеспокоены трениями между великим планетологом и его наследником.
   - Ты всю жизнь говорил со мной, отец. Но,  вспоминая  наши  разговоры,  я
слышу только рассуждения о ботанических  станциях  и  обсуждения  новых  фаз
насаждения растительной жизни. Ты когда-нибудь говорил со мной о матери?  Ты
когда-нибудь говорил со мной как отец, а не как.., коллега?
   Лиет ударил себя в грудь.
   - Я чувством разделяю твои мечты. Я вижу те чудеса, которые ты  принес  в
самые заповедные уголки нашей  пустыни.  Я  понимаю,  какая  мощь  таится  в
глубине песков Дюны. Но  даже  когда  ты  закончишь  все,  что  задумал,  то
заметишь ли ты сам свое  свершение?  Постарайся  придать  человеческое  лицо
своим планам и подумай, кто будет пожинать плоды твоих усилий.  Посмотри  на
лицо младенца. Посмотри в глаза старухе. Живи настоящей жизнью, отец!
   Пардот беспомощно сгорбился на скамье, упершись спиной  в  грубый  камень
стены перехода.
   - Я.., я хотел сделать, как лучше, - сказал он, и слова застревали у него
в горле. Он смотрел на  сына,  и  глаза  его  наполнялись  слезами  стыда  и
растерянности. - Ты действительно мой последователь. Иногда я думал: сможешь
ли ты когда-нибудь научиться всему, что  необходимо  знать  планетологу?  Но
теперь я вижу, что ошибался. Ты понимаешь гораздо больше,  чем  я  мог  себе
представить.
   Лиет присел на скамью рядом с отцом.  Поколебавшись,  планетолог  положил
руку на плечо сына, и в этом жесте было теперь намного больше  смысла.  Лиет
взял Пардота за руку и, испытывая чисто  фрименское  удивление,  смотрел  на
слезы, которые текли по щекам отца.
   - Ты действительно мой  наследник  и  последователь,  и  со  временем  ты
станешь, как и я, имперским планетологом, - сказал Пардот.  -  Ты  понимаешь
мою мечту, но ты сделаешь ее еще более великой, потому что у  тебя  есть  не
только наблюдательность, но и сердце.

***

   Хорошее правление по большей части невидимо. Если  все  идет  гладко,  то
никто не замечает трудов и дел герцога. Именно поэтому он  должен  временами
давать народу повод  для  радостного  возбуждения,  пищу  для  разговоров  и
предмет для долгих воспоминаний.
   Герцог Пауль Атрейдес

   Кайлея поняла, что у нее  есть  шанс,  во  время  одного  из  нескончаемо
длинных обедов в банкетном зале каладанского замка. Черноволосый Лето  сидел
со счастливым видом во главе длинного стола на герцогском  кресле,  а  слуги
обносили гостей приправленной пряностями рыбой в соусе, любимой едой низшего
сословия - рыбаков и крестьян.
   Лето ел с отменным аппетитом, наслаждаясь  вкусом  грубо  приготовленного
блюда. Может быть, оно напоминало ему о беззаботном детстве,  проведенном  в
играх на пристанях, плаваниях на рыбацких лодках и в увиливании  от  занятий
по ведению государственных дел  Великого  Дома.  Насколько  сейчас  понимала
Кайлея,  старый  герцог  Пауль  позволял  своему  единственному   наследнику
проводить слишком много времени с простолюдинами и  проникаться  их  мелкими
нуждами и  заботами,  уделяя  очень  мало  внимания  обучению  сына  нюансам
политики. Ей было ясно, что герцог Лето никогда не  понимал,  как  управлять
Домом и лавировать между соперничающими силами Гильдии, ОСПЧТ, императора  и
Ландсраада.
   Виктор сидел рядом с отцом на высоких подушках, положенных на стул, чтобы
мальчик мог доставать до стола. Темноволосый мальчик  хлебал  суп,  подражая
отцу,  а  Лето  прилагал  все  усилия,  чтобы  не  отстать  в  чавканий   от
шестилетнего  сына.  Это  особенно  действовало  на   нервы   рафинированной
аристократке Кайлее, которая терпеть  не  могла  грубых  привычек  Лето.  Но
ничего, настанет день, когда Виктор станет наследником, а  она  регентом,  и
тогда Кайлея позаботится о том, чтобы правильно воспитать сына. Он  научится
уважать свое положение и поймет обязанности  главы  Великого  Дома.  Мальчик
должен будет соединить в себе лучшие черты Атрейдесов и Верниусов.
   Гости ломали грубый хлеб и запивали его горьким  каладанским  элем,  хотя
Кайлее было доподлинно известно, что в погребах замка хранятся самые  тонкие
и изысканные вина. Вокруг раздавались смех и веселые голоса,  но  Кайлея  не
принимала участия в разговорах, едва притрагиваясь к пище.  Через  несколько
кресел от нее сидел Гурни Халлек, который принес свой новый  балисет,  решив
развлечь присутствующих музыкой. Так как этот человек  был  близок  к  отцу,
которого не знали ни она, ни ее брат, она чувствовала расположение к  Гурни,
хотя он сам относился к ней настороженно и неприязненно.
   Сидевший напротив сестры Ромбур был вполне  доволен  своим  соседством  с
Тессией и соперничал с Лето в количестве  поглощенной  жареной  рыбы.  Туфир
Гават, по обыкновению, почти не притрагивался к еде,  то  и  дело  оглядывая
присутствующих. Кайлея изо всех сил старалась избегать  его  проницательного
взгляда.
   В середине стола сидела Джессика, подчеркивая этим, что  ее  положение  в
доме не ниже положения Кайлеи. Как она  ненавидела  эту  смазливую  бабенку!
Будь ее воля, Кайлея удавила бы ведьму из Бене Гессерит. Молодая женщина ела
с расстановкой, настолько  уверенная  в  прочности  своих  позиций,  что  не
выказывала никакой самоуверенности. Временами она посматривала на лицо Лето,
прочитывая малейшие нюансы его мыслей и чувств с  такой  же  легкостью,  как
слова, запечатленные на катушке шиги.
   На этот раз Лето созвал гостей  к  обеду  без  всякого  видимого  повода.
Кайлея  не  могла  вспомнить  никакой  годовщины,  никакого  праздника   или
торжественного  события,  которое  надо  было  бы  отметить   сегодня.   Она
заподозрила, что в голову Лето пришел очередной сумасбродный  план,  который
герцог решил воплотить в жизнь, невзирая на советы, которые могла  дать  ему
Кайлея или кто бы то ни было еще.
   Над столом плавали светильники и приборы для индикации ядов - похожие  на
медлительных насекомых, но очень нужные в условиях феодальной  вражды  между
Домами приспособления.
   Лето прикончил огромную  миску  жаркого  и  вытер  губы  вышитой  льняной
салфеткой. Довольно вздохнув, он  откинулся  на  резную  спинку  герцогского
кресла ручной работы. Виктор, едва не упав с подушек, сделал  то  же  самое.
Правда, мальчик справился лишь с третью жаркого, положенного в его маленькую
миску. Уже решив, какую песню он споет после обеда, Гурни  Халлек  оглянулся
на девятиструнный балисет, висевший на стене.
   Проследив за  взглядом  Лето,  Кайлея  увидела,  что  герцог  осматривает
обеденный зал, переводя глаза с портрета старого герцога на голову быка,  на
рогах которого все еще были видны пятна запекшейся крови.  Кайлея  не  могла
понять, о чем думает герцог, но ведьмочка Джессика смотрела на Лето с  таким
видом, будто она знает  доподлинно,  что  замышляет  Лето  Атрейдес.  Кайлея
нахмурилась и отвернулась.
   Когда Лето поднялся, она глубоко вздохнула.  Кажется,  сейчас  он  начнет
произносить одну из своих нескончаемых герцогских  речей,  вдохновляя  своих
подданных и призывая их  радоваться  прелестям  жизни.  Но  если  жизнь  так
хороша, то как случилось, что погибли их с Ромбуром родители? Почему  она  и
ее брат, наследники Великого Дома, находятся в изгнании, а  не  наслаждаются
тем, что принадлежит им по праву рождения?
   Двое слуг поторопились к столу,  чтобы  убрать  пустые  миски  и  остатки
хлеба, но Лето отослал их движением руки, чтобы они не прерывали его речь.
   - На следующей неделе исполнится двадцать лет с тех  пор,  как  мой  отец
погиб во время корриды. - Он взглянул на портрет старого герцога, одетого  в
костюм матадора. - Вспомнив об этом,  я  подумал  также  о  тех  грандиозных
увеселительных представлениях, которые  устраивал  герцог  Пауль  для  своих
подданных. Они отвечали ему за это любовью, и мне кажется, что  и  я  должен
создать для подданных подходящее представление,  которого  ждут  от  герцога
Каладана.
   Гават внезапно насторожился.
   - Что вы намерены делать, мой герцог?
   - Ничего столь же опасного, как бой быков. - Лето  улыбнулся  Виктору,  а
затем и Ромбуру. - Но я хочу сделать нечто такое, о чем люди будут долго и с
удовольствием вспоминать. Скоро мне придется посетить  Совет  Ландсраада  на
Кайтэйне, чтобы снова приступить к  дипломатической  миссии  по  прекращению
вражды  между  Моритани  и  Эказом,  особенно  учитывая,  что,  вероятно,  в
ближайшем будущем мы заключим более тесный союз с Домом Эказа.
   На мгновение он, явно смутившись, замолчал, но затем продолжил:
   - На прощание, перед отбытием, я хочу пролететь  на  клипере,  украшенном
знаменами, во главе красочной процессии над  равнинами  нашей  планеты.  Мой
народ увидит знамена и украшенные корабли.., и пожелает своему герцогу удачи
в его трудной миссии. Мы пролетим над рыбацкими флотилиями  и  над  рисовыми
фермами.
   Виктор восторженно захлопал в ладоши, а Гурни кивнул в знак одобрения.
   - Хо, это будет замечательное зрелище. Выставив  локти  на  стол,  Ромбур
оперся квадратным подбородком на руки.
   - Э... Лето, разве  Дункан  Айдахо  не  возвращается  с  Гиназа  в  самое
ближайшее время? Ты будешь отсутствовать, когда он приедет? Или мы совместим
празднество с торжествами по случаю его возвращения?
   Подумав, Лето покачал головой.
   - Я пока не имею от него известий, думаю, что он вернется не раньше,  чем
через пару месяцев. Гурни стукнул кулаком по столу.
   - Черт возьми! Человек возвращается к нам Оружейным  Мастером,  прошедшим
обучение на Гиназе, и заслуживает отдельного приема, разве не так?
   Лето рассмеялся.
   - Ты прав, Гурни! Для этого у нас будет много времени, когда я вернусь  с
Кайтэйна. Если мой меч будут держать такие люди, как ты, Туфир и Дункан,  то
мне нечего опасаться никаких врагов.
   - Милорд, враги могут ударить и другим способом, - сказала Джессика, и  в
голосе ее прозвучало явное предостережение.
   Кайлея напряглась, но Лето ничего не заметил. Он лишь посмотрел на ведьму
и ответил:
   - Я очень хорошо это знаю.
   В голове Кайлеи уже заработал механизм. В конце обеда  она  извинилась  и
отправилась к Кьяре рассказать о том, что задумал герцог Лето.
   Эту ночь Лето провел на жесткой кушетке в  зале  ожидания  муниципального
космопорта,  в  то  время   как   слуги   готовили   все   необходимое   для
гала-представления. Через несколько дней небесный клипер, украшенный  яркими
парусами, будет готов к праздничной процессии.
   Оставшись одна в своих покоях, Кайлея вызвала Суэйна Гойре  и  соблазнила
его, как она делала много раз в прошлом. На этот раз  она  своими  звериными
ласками удивила капитана и довела его до полного изнеможения. Внешне он  был
очень похож на Лето, но по сути это был человек совсем иного  склада.  Когда
капитан уснул, Кайлея похитила из кармана на его поясе,  брошенном  на  пол,
крошечный ключ с кодами. Этот  ключ  использовался  очень  редко,  и  должно
пройти некоторое время, прежде чем Гойре заметит пропажу.
   На следующее утро Кайлея вложила ключ в сухую сморщенную ладонь  Кьяры  и
сжала ее пальцы поверх ключа.
   - С помощью этого ключа  ты  сможешь  проникнуть  в  арсенал  Атрейдесов.
Действуй с осторожностью.
   Черные, как у ворона, глаза Кьяры вспыхнули. Она быстро спрятала  ключ  в
складках своего платья.
   - Все остальное - мое дело, миледи.

***

   Война, которая в любую эпоху представляет собой масштабную  экологическую
катастрофу,  в  действительности  является  не  чем  иным,  как   отражением
возбужденного состояния противоречивых  человеческих  отношений,  в  каковом
целостный  организм,  именуемый  "человечеством",   находит   форму   своего
существования.
   Пардот Кинес. "Рассуждения о катастрофе на Салусе Секундус"

   Пятеро самых великих Оружейных Мастеров, собравшись  на  административном
острове Гиназа и следуя вековой традиции, устроили устный экзамен оставшимся
в живых курсантам Школы. Молодым  воинам  были  заданы  вопросы,  касающиеся
истории, философии, военной тактики, древнего стихосложения, музыки и прочих
дисциплин, в полном соответствии с требованиями  и  установлениями  академии
воинских искусств.
   Но каким сухим и печальным  был  этот  экзамен.  Трагедия  наложила  свой
черный отпечаток на всю деятельность Школы Оружейных Мастеров.
   На всех островах архипелага Гиназа царили возмущение, ярость и скорбь  по
шестерым подло убитым  курсантам.  Хвастаясь  своим  варварством,  грумманцы
выбросили в море тела четверых  человек,  и  прибой  выбросил  их  на  берег
главного острова. Двое других - Дункан Айдахо и Хий  Рессер  -  пропали  без
вести, видимо, затерявшись в океане.
   На верхнем этаже центральной башни, в экзаменационном зале, пять  великих
мастеров,  обнажив  церемониальные   мечи,   сидели   вдоль   прямого   края
полукруглого стола,  выставив  перед  собой  клинки  мечей,  острия  которых
выступали за край  стола,  словно  лучи  сияющего  солнца.  Каждый  курсант,
отвечая на вопросы, видел перед собой эти смертоносные  клинки,  отвечая  на
трудные вопросы.
   Экзамен сдали все. Теперь Карсти Топер и администрация  Школы  организуют
возвращение новоиспеченных Оружейных Мастеров  на  их  родину,  где  молодым
воинам  предстоит  применить  на  практике  то,  чему  их  учили.  Некоторые
выпускники уже направились в расположенный неподалеку космопорт.
   Старые Оружейные Мастера остались наедине с последствиями трагедии.
   Тучный Ривви Динари сидел в центре, сжимая в руках  шпагу  герцога  Пауля
Атрейдеса и  украшенный  драгоценными  камнями  фамильный  кинжал  Моритани,
найденные среди личных вещей Дункана и  Рессера.  Рядом  с  Динари,  понурив
седую голову, сидел Морд Кур.
   - Мы часто посылали на разные планеты извещения о  смерти  курсантов,  но
такого у нас не случалось никогда.
   Жилистый и суровый Джеймо Рид, огрубевший  за  много  лет  пребывания  на
должности смотрителя тюрьмы, не мог остановить  слез.  Он  горестно  покачал
головой.
   - Курсанты Гиназа погибали, но от того, что не выдерживали тренировок, но
никогда, никогда не становились они жертвами преднамеренного убийства.
   Администрация Школы обратилась в имперские  инстанции  с  протестом  -  с
прикрытыми культурными фразами оскорблениями  и  порицаниями,  которые  мало
значили для бесчестного Хундро Моритани. Этот человек  ни  разу  не  выразил
своего раскаяния по поводу своего подлого нападения на Эказ. В Ландсрааде  и
Императорском Совете проходили слушания, на которых решали вопрос о том, как
ответить на  вызывающее  поведение  Груммана.  Главы  многих  Великих  Домов
прибыли на Кайтэйн, чтобы выступить в Совете. Но что  может  сделать  Совет?
Только выразить порицание, наложить штраф или объявить мелкие санкции... Что
все это значит для такого бешеного пса, как виконт?
   Грумманцы были уверены в своей безнаказанности.
   - Я чувствую себя..,  изнасилованным,  -  в  сердцах  проговорил  Дже-Ву,
тряхнув своими растрепанными кудрявыми волосами. - Никто еще не  осмеливался
так обходиться с Оружейными Мастерами.
   Фатоватый  Уитмор  Бладд  выпрямился,  машинально   перебирая   кружевной
воротник и тяжелые манжеты рубашки.
   - Я предлагаю назвать шесть островов именами погибших курсантов.  История
запомнит это подлое преступление, а курсантам мы воздадим честь.
   - Честь? - Ривви Динари с  такой  силой  ударил  по  столу  своей  пухлой
ладонью, что зазвенели лежавшие на столе клинки. - Как ты можешь говорить  о
чести в нашем  положении?  Прошлой  ночью  я  провел  три  часа  в  гробнице
Йоол-Норета и молился, спрашивая у Великого Мастера, что  бы  он  сделал  на
нашем месте.
   - И он ответил тебе? - сморщив лицо, Дже-Ву встал, подошел к окну и  стал
смотреть на космопорт и покрытые белыми брызгами  волн  рифы.  -  Йоол-Норет
никого не учил, даже когда был жив.  Он  утонул  во  время  прилива,  и  его
ученики постарались превзойти его. И если уж Норет ни разу  не  помог  своим
ближайшим последователям, то он тем более не поможет нам.
   Бладд, чувствуя себя задетым за живое, презрительно фыркнул.
   - Великий человек,  как  и  подобает,  учил  своим  примером.  Это  самый
совершенный способ для тех, кто хочет учиться.
   - Он придерживался кодекса чести, как древний самурай, - сказал Динари. -
За прошедшие десятки тысяч лет  мы  стали,  как  это  ни  прискорбно,  менее
цивилизованными. Мы все забыли.
   Хмурый Морд Кур искоса посмотрел на тучного Оружейного Мастера.
   - Это ты забыл историю, Динари. Наверное, у самураев был кодекс чести, но
когда британцы прибыли в Японию со своими пушками, самураи исчезли в течение
жизни одного поколения.
   Джеймо Рид поднял глаза, взглянув из-под шапки седых, коротко остриженных
волос.
   - Давайте не будем ссориться между собой, иначе  грумманцы  легко  побьют
нас.
   Дже-Ву презрительно фыркнул.
   - Они и так уже...
   Он осекся, услышав в коридоре шум и  удары.  Дже-Ву  резко  повернулся  к
двери, а остальные четыре мастера поспешно вскочили из-за стола.
   В дверном проеме появились покрытые грязью и растрепанные Дункан Айдахо и
Хий  Рессер.  Они  прошли  мимо  троих  служителей,  которые  попытались  их
остановить. Молодые люди отшвырнули охранников и  прошли  в  экзаменационный
зал. Вид у них был довольно потрепанный, но глаза горели.
   - Мы не опоздали? - спросил Рессер с вымученной улыбкой.
   Джеймо Рид обежал вокруг стола и обнял сначала Дункана, а потом Рессера.
   - Мальчики, вы живы!
   Счастливая и недоуменная улыбка  появилась  даже  на  продолговатом  лице
Дже-Ву.