видишь, Хара?
   - Почему я должна тебя ненавидеть?
   Она кивнула куче детишек, смотревших из бокового прохода. Пол заметил
маячившую за детьми фигуру взрослого человека.
   - Я... одолел Джемиза.
   - Стилгар сказал, что церемония совершилась по всем правилам и что ты
- друг Джемиза. - Она искоса взглянула на него. - Стилгар сказал, что ты
дал мертвому влагу. Это правда?
   - Да.
   - Это больше, чем сделаю я... больше, чем могу сделать.
   - Разве ты не будешь его оплакивать?
   - В час скорби я буду его оплакивать.
   Они прошли под сводчатой аркой. Пол увидел мужчин и женщин,  работаю-
щих у большой машины в просторном, ярко освещенном зале. Они, по-видимо-
му, очень торопились.
   - Что они делают? - спросил Пол.
   - Торопятся закончить свою часть работы до нашего побега.  Нам  нужно
успеть сделать много сборщиков росы.
   - До побега?
   - Мы уйдем, и тогда эти палачи перестанут на нас охотиться.
   Пол поймал себя на том, что замедлил шаг, чувствуя важность временно-
го момента, ощущая присутствие зрительной памяти. Однако  совпадения  не
получилось - фрагменты, подсказанные ему памятью  предвидения,  были  не
совсем такими.
   - На нас охотятся сардукары.
   - Они найдут немного - два-три пустых сьетча, - сказала она, -  неко-
торые из них найдут в песках свою смерть.
   - Они найдут это место?
   - Вероятно.
   - И все же у нас будет время на то, чтобы... - он указал  головой  на
свод, оставшийся далеко позади, - сделать... сборщики росы?
   - Посадки продолжаются.
   - Что такое сборщики росы? - спросил он.
   Взгляд, который она бросила на него, был полон удивления.
   - Неужели тебя ничему не учили там, откуда ты приехал?
   - Учили, но не тому, я не знаю, что такое сборщики росы.
   - Хай! - сказала она, и в этом слове заключалась целая фраза.
   - Ну так "что же это такое?
   - Каждый куст, каждая травинка, которую ты видел в эрге... Как ты ду-
маешь, они выжили бы, если бы мы их оставили без  присмотра?  Каждая  из
них заботливо выращена в собственном углублении, которые заполнены  оди-
наковыми шариками хромопластика. Свет делает их белыми. Если ты  посмот-
ришь на них на рассвете с высокого места, ты увидишь, как  они  блестят.
Но когда уходит вечером Солнце-отец,  хромопластик  снова  становится  в
темноте прозрачным. Они охлаждаются чрезвычайно быстро.  Поверхность  их
собирает влагу из воздуха. Струйка влаги течет вниз и поддерживает  рас-
тение, не давая ему погибнуть.
   - Сборщики росы... - пробормотал он, пораженный простотой и  красотой
подобного решения.
   - Я оплачу Джемиза, когда настанет для этого время,  -  сказала  она,
как будто мысль об этом не покидала ее. - Он был хороший  человек,  Дже-
миз, но только очень вспыльчивый. Хороший был добытчик, и с детьми прос-
то удивительный. Он не делал никакой разницы между сыном Гоффа  и  своим
собственным сыном. В его глазах они были равны. - Она вопросительно пос-
мотрела на Пола. - Будет ли так и с тобой, Узул?
   - Такая проблема не встанет перед нами.
   - Но если...
   - Хара!
   Жесткость его интонации заставила ее умолкнуть.
   Они прошли мимо другой освещенной комнаты, видимой через арку с левой
стороны от них.
   - Что там делают? - спросил он.
   - Чинят машины, - сказала она. - К ночи они должны быть исправлены. -
Она указала на туннель, уходящий влево. - Там и дальше занимаются приго-
товлением еды и починкой стилсьютов. - Она посмотрела на  Пола.  -  Твой
костюм выглядит, как новый, но если ему потребуется ремонт, то я  сделаю
все сама - один сезон я работала на этой фабрике.
   Ответвления в стенах туннеля встречались все чаще.  Группа  мужчин  и
женщин прошла мимо них, распространяя сильный запах спайса.
   - Они не получат нашей воды, - сказала Хара, - и нашего спайса  тоже.
Можешь не сомневаться в этом.
   Пол посмотрел на отверстия в стенах туннеля. Он видел  тяжелые  ковры
на высоких ложах. Перед ним мелькали комнаты, увешанные тканями, с ряда-
ми подушек вдоль стен. Люди, находящиеся в этих  углублениях,  замолкали
при их приближении, провожая Пола глазами.
   - Людям кажется странным, что ты одолел Джемиза, -  сказала  Хара.  -
Возможно, когда мы устроимся в новом сьетче, тебе придется это доказать.
   - Я не люблю убивать, - сказал он.
   - Стилгар говорил нам об этом, - сказала она.
   Звуки говора внутри становились все громче. Они подошли еще к  одному
отверстию, которое было шире, чем все остальные. Там сидело много  детей
со скрещенными ногами.
   У доски на дальней стене стояла женщина в желтом покрывале  с  ручным
проектором в руках. На доске было изображено много различных фигур: кру-
ги, треугольники и волнистые линии, квадраты и дуги.  Женщина  указывала
то на один рисунок, то на другой, так быстро, как только могла  опериро-
вать проектором, а дети пели в одном ритме с ее движениями.
   Пол слушал голоса, которые становились все тише по мере того, как они
с Харой удалялись.
   - Дерево, - пели дети, - дерево, трава,  дюна,  песок,  ветер,  гора,
холм, огонь, свет, скалы, жара, растительность, связующее вещество...
   - У вас всегда так проходят занятия?
   Ее лицо потемнело, и голос стал скорбным:
   - Льет учил нас, что никогда не надо останавливаться. Льет мертв,  но
он никогда не будет забыт. Это закон чакобзы.
   Она перешла на другую сторону туннеля и шагнула в углубление, частич-
но закрытое прозрачной оранжевой материей.
   - Твое яли готово принять тебя, Узул.
   Пол не сразу присоединился к ней. Внезапно он почувствовал  нежелание
оставаться наедине с этой женщиной. Ему пришло в голову, что жизнь,  ко-
торая его окружает, и ценности этих людей могут быть приняты им только с
экологических позиций. Он почувствовал, что мир  Свободных  охотится  за
ним, стараясь поймать в ловушку. И он знал, к чему ведет эта ловушка,  -
к дикому джихаду, религиозной войне, которой, он чувствовал  это,  нужно
избежать любой ценой.
   - Это твое яли, - сказала Хара, - Почему ты колеблешься?
   Пол переступил через порог. Он отвел ткань, чувствуя на ощупь, что  в
ней есть металлические нити, прошел за Харой в короткий коридор, а потом
в комнату побольше, квадратную, метров шести шириной. На ее  полу  лежал
толстый голубой ковер, на стенах висели голубые и  зеленые  ткани.  Свет
глоуглобов казался темным от желтой материи, драпировавшей потолок.  Жи-
лище походило на пещеру древних.
   Хара стояла перед ним - левая рука на бедре - и изучала его лицо.
   - Дети играют с друзьями, - сказала она. - Они придут позже.
   Пол скрыл свою тревогу, сделав вид, что изучает комнату. За  занавес-
кой он разглядел комнату побольше, по стенам которой лежали подушки.  Он
почувствовал, как его лица коснулся мягкий ветерок, и увидел перед собой
отверстие, частично скрытое хитроумно подвешенной тканью.
   - Ты не хочешь, чтобы я помогла тебе снять стилсьют?
   - Нет... спасибо.
   - Принести тебе поесть?
   - Да.
   - За той комнатой есть помещение для просушки  и  для  удовлетворения
своих нужд, когда ты без костюма.
   - Ты сказала, что нам придется оставить этот сьетч, - сказал  Пол.  -
Разве не надо заниматься упаковкой и так далее?
   - Все будет сделано в свое время. Убийцы еще не проникли в наш район.
   Она смотрела на него, не решаясь говорить.
   - В чем дело? - строго спросил он.
   - Твои глаза - не глаза ибада. Это непривычно, но и не совсем неприв-
лекательно.
   - Давай еду, - сказал он.
   Она улыбнулась ему понимающей женской улыбкой.
   - Я - твоя служанка, - сказала она и, повернувшись, нырнула за плотно
навешанные ткани, которые, качнувшись, обнаружили узкий проход.
   Сердясь на себя. Пол откинул занавески, прошел в  большую  комнату  и
неуверенно остановился у порога. "Интересно, - подумал он, - где же  Ча-
ни... Чани, только что потерявшая отца, как и я сам..."
   Со стороны внутренних коридоров послышался протяжный крик, приглушен-
ный тканями. Он повторился, уже более отдаленный... и еще раз... Пол по-
нял, что кто-то сообщает время. Он сосредоточился на том факте,  что  ни
разу не видел здесь часов.
   Слабый запах горящего креозота, перебивающий въедливую  вонь  сьетча,
достиг его ноздрей. Пол отметил, что к основному запаху он уже привык.
   И он снова подумал о своей матери и о том, как движущиеся изображения
будущего затрагивают ее... и ее нерожденную дочь. Перед ним плясали  из-
менчивые блики времени. Он встряхнул головой  и  сосредоточился  на  тех
свидетельствах, которые говорили  о  глубине  и  широте  поглотившей  их
культуры - культуры Свободных, со всеми ее странностями.
   И в пещере, и в этой комнате он видел разительные отличия от всего, с
чем ему когда-либо приходилось сталкиваться.
   Здесь не было видно ни малейшего указания на  яд,  никаких  признаков
того, что им когда-либо пользовались. И в то же время он чувствовал  за-
пах яда в воздухе сьетча - яда сильного и простого.
   Он услышал шелест занавесей и, подумав, что это Хара несет  ему  еду,
обернулся. Вместо нее он увидел двух мальчишек,  наблюдавших  за  ним  с
жадным любопытством. На боку у каждого висел криснож, и каждый  держался
за его рукоять.
   Пол вспомнил рассказы о том, что в поединках дети  Свободных  так  же
свирепы, как и взрослые.


   В движениях рук, в движениях губ постоянный поток  мысли.  Глаза  его
горят! Он - остров собственного величия.
   Принцесса Ирулэн.
   Сведения о Муаддибе.

   Фосфоресцирующие трубки в дальних верхних углах пещеры оставляли  пе-
реполненное помещение в полутьме, лишь намекая на огромные размеры этого
окруженного скалами помещения. "Оно больше, чем  даже  зала  собраний  в
школе Бене Гессерит", - подумала Джессика. Она  подсчитала,  что  здесь,
под возвышением, на котором они стояли со Стилгаром, собралось уже более
пяти тысяч человек. И люди все подходили. В воздухе стоял негромкий  го-
вор.
   - Твоего сына потревожили во время отдыха, сайадина, -  сказал  Стил-
гар. - Хочешь ли ты, чтобы он разделил с тобой твое решение?
   - Может ли он изменить мое решение?
   - Конечно, воздух, который несет нам твои  слова,  выходит  из  твоих
легких, но...
   - Решение принято.
   Однако она почувствовала неуверенность; может, ей воспользоваться По-
лом как поводом для отказа. Следовало также подумать  и  о  неродившейся
дочери. То, что опасно для плоти матери, опасно и для плоти дочери.
   Подошли люди со свернутыми коврами, сгибаясь под их  тяжестью.  Когда
они сбросили свою ношу на уступ, поднялось облако пыли.
   Стилгар взял ее под руку и повел в акустический отсек, границей кото-
рого являлся дальний край уступа. Он указал на каменную скамью,  находя-
щуюся внутри этого отсека.
   - Здесь сидит Преподобная мать, но ты можешь здесь отдохнуть.
   - Я предпочитаю стоять.
   Она наблюдала за тем, как мужчины расстилали ковры  и  покрывали  ими
уступы. Потом она посмотрела на толпу. Теперь на каменном полу стояло по
меньшей мере десять тысяч человек, а люди все шли и шли.
   Пустыня, она это знала, была погружена в глубокую тьму, но  здесь,  в
пещере, горел свет, тускло освещая серую массу людей,  собравшихся  пос-
мотреть, как она будет рисковать жизнью.
   Справа от нее толпа расступилась, открыв проход, и она увидела  Пола,
идущего в сопровождении двух маленьких мальчиков. Дети держались с  под-
черкнутой важностью. Руки их лежали на рукоятках крисножей, и они мрачно
смотрели на толпу людей, стеной стоявших по обе стороны.
   - Это сыновья Джемиза, которые  теперь  стали  сыновьями  Узула.  Они
очень серьезно относятся к своим обязанностям телохранителей,  -  сказал
Стилгар и улыбнулся Джессике.
   Джессика поняла, что он пытается поднять ей настроение, и была благо-
дарна ему за это, но не могла отрешиться от мысли об угрожающей ей опас-
ности.
   "У меня нет выбора, я должна это сделать, - думала она. -  Мы  должны
действовать быстро, если хотим обеспечить себе безопасность".
   Пол взобрался на уступ, оставив детей внизу. Он остановился перед ма-
терью, посмотрел на Стилгара, потом снова на Джессику.
   - Что случилось? Я думал, что меня вызвали на Совет.
   Стилгар поднял руку, призывая людей к тишине, и посмотрел влево,  где
открывался другой выход. По нему шла Чани. На ее миниатюрном личике зас-
тыла скорбь.
   Она сняла свой стилсьют. Ее фигуру изящно окутывало покрывало голубо-
го цвета. Тонкие руки оставались открытыми. На ее левом  предплечье  был
повязан зеленый платок.
   "Зеленое - цвет скорби", - подумал Пол.
   Это был один из обычаев, объясненный ему сыновьями Джемиза. Они  ска-
зали ему, что сами не носят зеленого, потому что признали  его  приемным
отцом.
   - Ты Лизан ал-Гаиб? - спросили они. Пол почувствовал в  этом  вопросе
джихад и отклонил его, задав встречный вопрос и узнав в результате,  что
Каллефу - старшему - исполнилось десять лет и что он родной  сын  Гоффа.
Восьмилетний Орлоп был сыном Джемиза.
   Это был странный день. Двое детей стояли возле него,  потому  что  он
просил этого, и, сдерживая любопытство, давали ему время  на  то,  чтобы
справиться с мыслями и памятью предвидения и решить, каким образом  уйти
от джихада.
   Теперь, стоя рядом с матерью на возвышении пещеры, он размышлял,  су-
ществует ли какой-нибудь план, способный предотвратить образование леги-
онов.
   За Чани, которая находилась уже совсем близко от  возвышения,  двига-
лись на некотором расстоянии четыре женщины. Они несли носилки, на кото-
рых находилась еще одна женщина.
   Джессика, не обращая внимания на Чани, смотрела в сторону женщины  на
носилках - сморщенной древней старухи в черном плаще с капюшоном, отбро-
шенным на спину и оставляющим на виду пучок ее седых волос и морщинистую
шею.
   Носильщики осторожно поставили носилки на возвышение, и Чани  помогла
старой женщине подняться на ноги.
   "Итак, это и есть их Преподобная мать", - подумала Джессика.
   Старая женщина медленно направилась к ней, тяжело  опираясь  на  руку
Чани. Она была похожа на скелет, закутанный в черное платье.  Остановив-
шись перед Джессикой, она долго вглядывалась в нее, прежде чем  прогово-
рила хриплым шепотом:
   - Значит, ты одна, - старая голова качнулась на тонкой шее. -  Шадоут
Мапес была права, жалея тебя.
   Быстро и мрачно Джессика проговорила:
   - Мне не нужна ничья жалость!
   - Это еще нужно проверить, - прохрипела старая женщина. Обернувшись с
удивительной быстротой, она оглядела толпу.
   - Скажи им, Стилгар.
   - Должен ли я?
   - Мы - люди Мисра, - выдохнула старуха. - С тех пор как  наши  предки
пришли из Нилотик ал-Оруба, мы узнали полет и смерть. Молодые продолжают
жить, чтобы наш народ не умер.
   Стилгар глубоко вздохнул и сделал два шага вперед.
   Все собравшиеся в пещере - их было, как подсчитала Джессика, уже око-
ло двенадцати тысяч человек - стояли молча, почти без движения. Это зас-
тавило ее почувствовать себя маленькой и полной опасений.
   - Сегодня ночью нам, быть может, придется покинуть  этот  сьетч,  так
долго служивший нам укрытием, и уйти на юг в пустыню, - сказал  Стилгар.
Его голос гремел над обращенными к нему лицами, вибрируя от  заключенной
в нем силы, усиленный рупором.
   Толпа хранила молчание.
   - Преподобная мать сказала мне,  что  не  выдержит  еще  одну  хайру.
Раньше мы обходились без Преподобной матери, но в таком положении  плохо
искать новый дом.
   Теперь в толпе послышался ропот, люди зашевелились, и на их лицах от-
разилось беспокойство.
   - Чтобы этого не произошло, - сказал Стилгар, - наша новая  Сайадина,
Джессика Сверхъестественная, согласилась на этот обряд.  Она  попытается
пройти испытание, чтобы мы не потеряли силу нашей Преподобной матери.
   "Джессика Сверхъестественная", - подумала Джессика. Она  видела,  что
Пол вопросительно смотрит на нее, однако в присутствии всех этих  незна-
комых людей он вынужден был хранить молчание.
   "Что будет с ним, если я не выдержу испытания и умру?"  И  снова  она
почувствовала, как ее наполняют сомнения.
   Чани помогла старой Преподобной матери сесть на ступеньку под акусти-
ческим сводом и вернулась к Стилгару.
   - Мы ничего не потеряем, если Джессика потерпит поражение,  -  сказал
Стилгар. - Тогда Чани, дочь Льета, будет посвящена в Сайадины. - Он отс-
тупил в сторону.
   Из глубины акустического свода до них донесся голос  старой  женщины,
ее хриплый шепот:
   - Чани вернулась из своего хайра. Чани видела Воды.
   Толпа согласно ответила:
   - Она видела Воды.
   - Я посвящаю дочь Льета в сайадины, - прошептала старуха.
   - Она принимается, - ответила толпа.
   Слова церемонии едва доходили до сознания Пола. Он все еще был сосре-
доточен мыслями на том, что было сказано о его матери.
   "Что, если она потерпит поражение?"
   Он повернулся и посмотрел на ту,  которую  называли  Преподобной  ма-
терью, изучая высохшее лицо старухи, ее бездонные глаза густосинего цве-
та. Казалось, ее может унести легкий порыв ветра, но все же было  в  ней
нечто, указывающее на то, что она могла бы пройти  тропой  кориолисового
шторма и выйти из него неуязвимой. Она излучала тот же ореол властности,
что и Преподобная мать Гайус Хелен Моахим, которая испытывала его  мучи-
тельной болью с помощью Гом Джаббара.
   - Я, Преподобная мать Ромалло, чей голос говорит, как множество голо-
сов, объявляю вам, - сказала старая женщина, - что Чани становится сайа-
диной.
   - Решено, - отозвалась толпа.
   Старая женщина прошептала.
   - Я даю ей серебряные небеса и золотую пустыню,  сверкающие  скалы  и
зеленые поля, которые будут. Я даю все это сайадине Чани. И если она за-
будет, что она слуга всех нас, да падет на нее тяжкое наказание, лежаще-
еся в этой Церемонии Семени! Да будет это  непреложным,  как  непреложно
то, что Шаи-Хулуд получит вот это! - Она подняла высохшие коричневые ру-
ки и снова уронила их.
   Джессика чувствовала, что церемония смыкается вокруг нее все плотнее,
отрезая путь к отступлению; она встретила вопросительный взгляд  Чани  и
начала готовиться.
   - Пусть выйдут вперед Хозяева Воды, - сказала  Чани,  и  лишь  легкая
дрожь неуверенности послышалась в ее девичьем голосе.
   "Теперь, - поняла Джессика, - наступает самый ответственный  момент".
Это ощущалось в особом внимании толпы, в глубокой тишине вокруг.
   По открывшемуся в глубине проходу двинулась из глубины пещеры процес-
сия мужчин. Они шли парами, и каждая пара несла маленький кожаный  мешок
размером с половину человеческой головы. Мешочки были обильно смазаны.
   Те двое, что шли впереди, сложили свою ношу у ног Чани и отступили.
   Джессика посмотрела на мужчин, потом на мешки. Капюшоны  мужчин  были
откинуты, открывая длинные волосы, уложенные на затылке в  узел.  Темные
глаза смотрели на нее в упор.
   Джессика ощутила распространяемый мешочками запах корицы. "Спайс?"  -
спросила она себя.
   - Там вода? - спросила Чани.
   Хозяин Воды, стоявший слева, - человек с багровым шрамом на переноси-
це - кивнул.
   - Там вода, сайадина, - сказал он. - Но мы не можем ее пить.
   - Это семя?
   - Там семя.
   Чани встала на колени и положила руки на мешочек.
   - Будь благословенна вода и будь благословенно семя.
   Ритуал был хорошо знаком Джессике, и она обернулась к Преподобной ма-
тери Ромалло. Глаза старой женщины были закрыты,  а  голова  опущена  на
грудь, как будто старуха спала.
   - Сайадина Джессика, - сказала Чани.
   Джессика обернулась и посмотрела на девушку.
   - Ты подвергалась испытанию благословенной Водой?
   Прежде чем Джессика успела ответить, Чани продолжала:
   - Ты не могла быть подвергнута испытанию благословенной Водой.  Ты  -
пришелица извне.
   По толпе прошел вздох, а от движения плащей поднялся ветерок, пошеве-
ливший волосы Джессики.
   - Урожай был велик. Создатель был уничтожен, - сказала Чани и  приня-
лась раскрывать горловину мешка.
   Теперь, почувствовала Джессика, опасность вплотную подступила к  ней.
Она посмотрела на Пола и увидела, что он захвачен таинственностью обря