ивой скульптуры, и заговорила.
   - Джессика,  ты  очень  сильно  отличаешься  от  здешних  придворных,
которые только тем и занимаются, что сплетничают и наушничают,  стараясь
занять при дворе местечко потеплее. Общение с тобой освежает.
   - Окруженная такой красотой, я, наверное, кажусь очень обыденной.
   Анирул рассмеялась.
   -  Твоя  красота  не  нуждается  в  ухищрениях.  Это  от  меня   ждут
определенного ритуала в одежде и украшениях.  -  Она  показала  Джессике
кольца, надетые на пальцы. - Однако вот этот перстень с камнем су  -  не
простой перстень.
   Она нажала на камень, в  воздухе  появился  голографический  дневник,
страницы которого были густо испещрены  строками.  Прежде  чем  Джессика
успела прочесть хотя бы слово, Анирул убрала проекцию.
   - Во дворце очень трудно уединиться и  сохранить  что-либо  в  тайне,
поэтому я нахожу, что ведение дневника - очень полезный  инструмент  для
созерцания и размышления. Он помогает  анализировать  мысли,  просеивать
информацию, полученную от Другой Памяти. Ты узнаешь об  этом,  Джессика,
когда сама станешь Преподобной Матерью.
   Джессика шла за Анирул по ступенчатым мостикам водного парка, где  на
поверхности тихих прудов плавали лилии и  другие  водные  цветы.  Анирул
продолжала говорить:
   - Я думаю, что обязана вести дневник на случай, если что-то  помешает
передать мою память дальше в конце моей жизни.
   Она сказала многое, но  еще  больше  осталось  невысказанным.  В  эти
критические  решающие  дни,  оставшиеся   до   завершения   многовековой
селекционной программы, ей, как предполагаемой  матери  Квисац-Хадераха,
надо было во что бы то ни стало  оставить  письменную  хронику  событий.
Анирул не смела, не имела права допустить, чтобы ее жизнь и опыт  канули
в бездну неписаной истории человечества.
   Анирул надела кольцо на палец.
   - Я дам тебе другой дневник, Джессика. Это старинная, переплетенная в
кожу книга. В ней ты сможешь  хранить  свои  мысли  и  наблюдения,  свои
личные чувства.  Ведя  дневник,  ты  научишься  лучше  понимать  себя  и
окружающих.
   Когда они обходили фонтан, Джессика ощутила влагу на коже. Было такое
впечатление,  что  она  чувствует  теплое   влажное   дыхание   ребенка.
Машинально она коснулась живота, почувствовав под пальцами растущую в ее
лоне жизнь.
   - Мой подарок уже у тебя в комнате. Ты найдешь  там  чистую  книгу  в
маленьком столике с раздвижной крышкой, который принадлежал моей дорогой
подруге Лобии. Веди дневник. Он станет тебе большим и  верным  другом  в
этом пустынном, заполненном ничтожной толпой дворце.
   Джессика помолчала, не зная, что ответить.
   - Благодарю вас, миледи. Я сделаю первую запись сегодня же вечером.
 
*** 
 
   Есть люди, которые в любых  обстоятельствах  отказываются  признавать
себя побежденными. История рассудит, были они героями или глупцами.
   Император Шаддам IV.
   Пересмотренная официальная история империи
   (проект)
 
   В прошлые славные  времена  Каммар  Пилру  был  иксианским  послом  в
Кайтэйне,  человеком  с  высоким  положением,  служебные  дела  которого
требовали присутствия то в сияющих пещерах подземных городов, то в  зале
заседаний  Ландсраада,  то  в  императорском  дворце.  Этот  выдающийся,
временами весьма  предприимчивый  человек,  Пилру  без  устали  искал  и
находил  выгодные   условия   для   продвижения   промышленных   товаров
иксианского производства, выплачивая  бонусы  чиновникам,  делая  ценные
подарки и оказывая услуги в обмен на услуги.
   Потом его планета была покорена тлейлаксами. Дом Коррино не шевельнул
даже пальцем в ответ на его отчаянные мольбы о помощи,  да  и  Ландсраад
обратил к его просьбам свое глухое ухо.  Жена  посла  погибла  во  время
нападения тлейлаксов. Жизнь Каммара Пилру  была  разрушена,  как  и  его
родная планета.
   Когда-то, казалось, все это  происходило  в  какой-то  другой  жизни,
посол  Икса  пользовался  большим  влиянием  в  финансовых,  деловых   и
политических кругах. Каммар Пилру находил друзей  в  высоких  кабинетах,
знал множество тайн. Хотя он не был склонен к шантажу и  вымогательству,
само сознание, что он может использовать имеющуюся у него информацию  во
вред другим, давало послу  ощущение  силы  и  власти.  Даже  теперь,  по
прошествии стольких лет, он хорошо, в мельчайших деталях помнил об этом,
так же как  и  те,  кого  это  касалось.  И  вот  сейчас  настало  время
воспользоваться нужной информацией.
   Надзирательница императорской тюрьмы в Кайтэйне  Нэнни  МакГарр  была
когда-то контрабандисткой и воровкой. Глядя на ее  ширококостную,  будто
из камня вырубленную фигуру, можно было подумать,  что  это  мужчина,  к
тому же весьма  безобразный.  Нэнни  была  родом  с  планеты  Унсидор  с
повышенной гравитацией, отчего, как и  все  жители  этой  планеты,  была
приземистой и мускулистой, как профессиональный борец.  МакГарр  провела
год в подземной тюрьме Икса, но потом ей удалось подкупить надзирателя и
бежать. Официально она тем не менее до сих пор оставалась в розыске.
   Много лет спустя, увидев МакГарр в  имперской  столице,  посол  Пилру
узнал ее историю из секретных тюремных архивов. Пилру в частном  порядке
поделился с МакГарр своим открытием, но  поклялся  хранить  это  дело  в
тайне. С этого момента надзирательница была у него на  крючке.  Двадцать
лет он пробыл в Кайтэйне  послом  в  изгнании,  представляя  павший  Дом
отступников, и ни разу у него не возникло необходимости  воспользоваться
услугами надзирательницы МакГарр.
   Потом некий актер совершил дерзкое покушение  на  императора,  сделав
поразившее всех заявление, воспользовавшись сценой. Это  заявление  было
настолько поразительным, что крепко засело в голове посла Пилру. Каммару
Пилру  было  просто  необходимо  встретиться  с  узником,  который   мог
действительно оказаться сыном Эльруда IX и его  наложницы  Шандо  Балут,
которая позже стала женой графа Доминика Верниуса.
   Если это правда, то Тирос Реффа является  не  только  сводным  братом
императора Шаддама, но и принца Ромбура Верниуса. Это  была  потрясающая
мысль, двойное откровение. Принц  Коррино-Верниус  в  тюрьме,  здесь,  в
Кайтэйне! Ром-бур считает себя последним представителем Дома  Верниусов,
на котором пресечется генеалогическое древо Верниусов.
   Теперь же появился мизерный, эфемерный шанс  на  восстановление  рода
хотя бы по материнской линии...
   Шаддам никогда не даст  ему  официального  разрешения  на  встречу  с
Реффой, так что посол решил воспользоваться Другим способом. Несмотря на
то что Дом Верниусов давно пал, а Икс  был  разгромлен,  надзирательница
МакГарр вряд ли захочет, чтобы ее прошлые преступления стали  достоянием
гласности. Это привело бы к более  тщательному  расследованию,  учитывая
должность, которую она занимала. В  конце  концов  все  оказалось  очень
легко. Послу даже не пришлось прибегать к угрозам, МакГарр сама устроила
встречу.
   Когда над столичным городом Корринфом начала сгущаться темнота, Пилру
обогнул западную стену дворца и вышел на известную ему лесную  тропинку.
Взойдя на мостик из слоновой кости, он  пересек  реку  и  исчез  в  тени
противоположного   берега.   В   карманах   Пилру   лежали   медицинские
инструменты, флаконы для забора проб и маленький голорекордер.  Все  это
было спрятано в нуль-энтропийный  мешок,  прикрепленный  под  одеждой  к
животу.
   Со стороны реки раздался низкий, приглушенный голос:
   - Сюда.
   В темноте послу удалось разглядеть лодочника,  который  действительно
должен был ждать его в этом  месте.  У  человека  оказалась  сгорбленная
фигура и яркие светлые  глаза.  Тихо  зарокотал  мотор  и  лодка  начала
двигаться против течения.
   Когда Пилру ступил на борт, плоскодонная лодка низко  осела  в  воду.
Лодочник правил длинным шестом, легко ориентируясь в темноте. По берегам
речки рос колючий кустарник, его зловещие силуэты вырисовывались на фоне
темнеющего неба. В лабиринте протоков и каналов было множество  тупиков,
в которых обязательно заблудился бы несведущий человек, но этот  кормчий
прекрасно знал дорогу.
   Лодка повернула за излучину. Здесь  кусты  стали  еще  выше,  а  шипы
больше. Впереди Пилру разглядел тусклый свет в  окнах  большого  здания,
сложенного из серого камня. Двойные металлические ворота, нависавшие над
узким каналом, вели внутрь  тюремного  здания.  Сквозь  ажурную  решетку
просачивался яркий свет.
   На шесты, стоявшие по сторонам ворот, были  насажены  головы  четырех
казненных заключенных - троих мужчин и одной женщины. Черепа, вымазанные
кровью и обернутые  прозрачным  пластиком,  были  выпотрошены,  а  в  их
полости вставлены светильники. Сквозь  пустые  глазницы,  ноздри  и  рты
проникал призрачный мертвенный свет.
   -  Врата  Изменников,  -  объявил  лодочник.  Металлические   створки
приоткрылись, и лодка, тихо жужжа, проскользнула в щель. -  Много  людей
вошли сюда, да немногие вышли.
   Охранник  на  пристани  призывно  махнул  рукой,  и  Пилру  вылез  из
качающейся лодки. Не спрашивая никаких документов, человек  повел  посла
по мрачному коридору, в  котором  пахло  гнилью  и  плесенью.  Откуда-то
донесся крик. Наверное, этот звук раздался из  расположенных  неподалеку
знаменитых камер пыток, а может быть, это была  просто  запись,  которую
прокручивали, чтобы посеять страх и тревогу среди заключенных.
   Пилру привели  в  маленькую  камеру,  окруженную  охранным  оранжевым
полем.
   - Наши королевские апартаменты, - объявил охранник, приглушил поле  и
позволил Каммару Пилру войти внутрь. В камере стоял дурной запах.
   По стенам на кровать и грубый каменный пол стекали струйки влаги,  на
полу росли грибы. На топчане лежал человек в потрепанном черном  костюме
и грязных мятых брюках. При виде вошедших человек насторожился и сел.
   - Кто вы? Мой адвокат? Охранник обратился к Пилру.
   - Надзиратель МакГарр сказала, что в  вашем  распоряжении  один  час.
Потом вы либо уйдете, либо... останетесь.
   Тирос Реффа перекинул свои обутые в драные  сапоги  ноги  через  край
топчана.
   - Я изучил правовую систему. Я знаю  имперский  кодекс  с  начала  до
конца, каждую букву, и им связан даже Шаддам. Он не желает следовать...
   - Коррино связаны теми законами, которые им выгодны. - Пилру  грустно
покачал головой. Он на собственном опыте узнал это, когда пытался громко
говорить о несправедливостях, творящихся на Иксе.
   - Я - Коррино.
   - Вы так говорите, но у вас нет законных подтверждений вашим  словам,
не так ли?
   - Почти три недели я сижу здесь один, и со мной до сих пор  никто  не
говорил. Меня  даже  не  допрашивали.  -  Тирос  был  явно  возбужден  и
взволнован. - Что случилось с остальными членами труппы? Они ни о чем не
догадывались и ничего не знали.
   - Они тоже арестованы. Реффа опустил голову.
   - Вот это действительно печально,  и  я  очень  об  этом  сожалею.  Я
сожалею также о гибели охранника. Я вообще не собирался стрелять,  хотел
лишь произнести речь. - Он снова внимательно посмотрел на гостя. - Итак,
кто же вы?
   Подойдя ближе к арестанту, чтобы говорить, не повышая  голоса,  Пилру
представился, назвав свое имя и титул.
   - К великому несчастью, я государственный  чиновник,  оставшийся  без
государства. Когда Икс пал под натиском захватчиков, император ничего не
сделал, чтобы помочь нам.
   - Икс? - Тирос Реффа посмотрел на посла с оттенком  гордости.  -  Мою
мать звали Шандо Балут. Позже она вышла замуж  за  графа  Икса  Доминика
Верниуса.
   Посол присел, стараясь  не  коснуться  грязных  предметов  обстановки
камеры.
   - Если вы действительно тот, за кого себя выдаете,  Тирос  Реффа,  то
вы, формально рассуждая,  являетесь  принцем  Дома  Верниусов  вместе  с
принцем  Ромбуром.  Вы  единственные  живые   члены   некогда   великого
аристократического семейства.
   - Но я также единственный наследник Дома Коррино по мужской линии.  -
Реффа нисколько не боялся возможной  смерти,  но  недостойное  отношение
возмущало его до глубины души.
   - Это вы так говорите. Заключенный скрестил на груди руки.
   - Детальный генетический анализ докажет мою правоту.
   - Совершенно верно.
   С этими словами посол Пилру извлек  из  нуль-энтропийного  контейнера
медицинский набор.
   - Я принес с собой инструменты  для  сбора  генетического  материала.
Император Шаддам хочет скрыть ваше происхождение, поэтому я явился  сюда
без  его  ведома  и  разрешения.  Нам   следует   соблюдать   предельную
осторожность.
   - Сам он не проводил никаких анализов. Либо он уже знает правду, либо
ему все равно. - Реффа выглядел разочарованным. - Интересно, чего  хочет
Шаддам - держать меня здесь десятки лет или  тихо  казнить?  Вы  знаете,
каковы были истинные мотивы уничтожения  Зановара?  Шаддам  решил  таким
способом убить меня. Он уничтожил миллион людей, но меня  самого  в  тот
момент даже не было на планете.
   Пилру,  который  за  много  лет  службы  на  дипломатическом  поприще
научился  скрывать  эмоции,  на  этот  раз  не  смог  скрыть  удивления.
Уничтожить  целую  планету  ради  убийства  одного  человека?  Но  можно
поверить в то, что Шаддам мог пойти и на это, чтобы избавиться от угрозы
лишиться трона.
   - Предположить можно все, что угодно. Тем не  менее  Шаддаму  выгодно
отрицать само ваше существование. Вот почему я должен  взять  пробы  для
генетического анализа и провести его где-нибудь далеко от Кайтэйна.  Мне
нужно для этого ваше сотрудничество.
   Лицо  Реффы  оживилось  надеждой.   Серо-зеленые   глаза   сверкнули,
заключенный гордо выпрямил спину. - Я готов.
   Он милостиво не стал вдаваться в подробности.  Пилру  открыл  изящный
черный чемоданчик и извлек оттуда  блестящий  автоматический  скальпель,
шприц и несколько флаконов и пробирок.
   - Мне понадобится столько материала, чтобы его хватило  на  несколько
генетических анализов.
   Заключенный подчинился. Посол быстро взял пробы крови, семени, сделал
соскобы кожи, ногтей и слизистой оболочки щеки. Короче, все  необходимое
для того, чтобы получить абсолютно достоверные  данные  о  происхождении
Реффы, независимо от того, скроет Шаддам этот факт или нет.
   Конечно, если Пилру удастся вывезти  материал  за  пределы  Кайтэйна.
Посол ввязался в очень опасную игру.
   Когда все пробы были взяты, Реффа сел на топчан, и его широкие  плечи
ссутулились. Только теперь до него  дошло,  что  он  никогда  не  выйдет
отсюда живым.
   - Я полагаю, что мне не дадут выступить в суде? Сейчас у Тироса  было
лицо маленького невинного ребенка. Любимый учитель,  Глакс  Отн,  всегда
говорил ему, что юстиция священна. Но  Шаддам,  палач  Зановара,  считал
себя стоящим выше всех имперских законов.
   - Я сомневаюсь в этом, - честно ответил Пилру.
   Заключенный тяжело вздохнул.
   - Я записал свое выступление в суде. Это грандиозное заявление в духе
принца  Рафаэля  Коррино,  роль  которого  я  играл  в  последнем  своем
представлении. Я хотел использовать весь свой  талант,  чтобы  заставить
людей плакать об утраченном Золотом Веке, чтобы мой сводный брат понял и
осознал пагубность и ошибочность избранного им пути.
   Пилру  помолчал,  потом  достал   из   нуль-энтропийного   контейнера
маленький голорекордер.
   -  Произносите  свою  речь,  Тирос  Реффа.  Для  меня  одного,  а   я
позабочусь, чтобы ее услышали и другие.
   Реффа выпрямился, казалось, над его плечами  возник  ореол  высокого,
поистине императорского достоинства.
   - Я рад любой публике. Голорекордер тихо зажужжал.
 
*** 
 
   Когда вернулся охранник,  потрясенный  Пилру  стоял  посреди  камеры,
вытирая  струившиеся  по  щекам  слезы.  Когда  туманное  охранное  поле
открылось с одной стороны, охранник сказал:
   - Так что, вы остаетесь с нами? Подыскать вам пустую камеру?
   - Я ухожу.
   Бросив на Реффу прощальный взгляд, Пилру поспешил к выходу. В горле у
посла пересохло, ноги подкашивались. Он никогда не испытывал на себе всю
силу пронзительного таланта жонглера.
   Стоя гордо и прямо, как император, незаконный сын Эль-руда  посмотрел
на Пилру сквозь закрытое, светившееся оранжевым светом поле.
   - Передайте мой привет Ромбуру. Как бы я хотел встретиться с ним...
 
*** 
 
   Ключ к открытию не в математике, но в воображении.
   Халоа Рунд, первый лабораторный журнал
 
   Чувствуя  усталость  и  ломоту  во  всем  теле,  Рунд,   сгорбившись,
склонился над  электронной  чертежной  доской,  внимательно  разглядывая
линии магнитных полей, изображенные на плоском экране.  Просмотрев  свои
записи, воспользовавшись своей ментатской способностью  к  мнемоническим
ухищрениям, которым он научился еще  в  молодости,  он  сумел  в  точной
последовательности  реконструировать  все  вопросы,   которые   задавали
ришезианским инженерам Сестры Бене Гессерит. Вспомнил он и каждую деталь
разбитого корабля.
   Теперь,  когда  он  знал,  что  невидимое  поле  может  существовать,
оставалось только найти путь его  воссоздания.  Задача  была  устрашающе
громадна.
   В сторонке, возле стены скудно обставленной лаборатории, стояли Талис
Балт и директор Киннис.
   - Директор, я думал много часов, - заговорил Балт. -Утверждения Халоа
кажутся мне корректными, хотя я и сам не могу понять почему.
   - Я ничего не помню, - сказал директор. Рунд сказал, не подняв головы
от стола:
   - Мой ум прошел жесткую ментатскую тренировку. Может быть, поэтому  я
смог сопротивляться ментальной ловушке Бене Гессерит.
   - Но ты не сумел сдать экзамен на  ментата,  -  напомнил  ему  Киннис
скептическим тоном.
   - Тем не менее в Школе Ментатов мне изменили порядок связей нейронов.
   Он вспомнил поговорку, бытовавшую  среди  студентов  Школы:  паттерны
повторяются, приводя либо к успеху, либо к неудаче.
   - В моем  мозгу  сформировались  участки  резистентности,  ментальные
мышцы, вспомогательные области хранения информации. Наверно, поэтому  их
принуждение полностью не сработало.
   Добрый старый дядя может гордиться своим племянником.
   Балт почесал макушку, словно стремясь обнаружить там хотя бы  остатки
корней бывших волос.
   - Думаю, нам надо вернуться в лабораторию Чобина.
   Директор начал проявлять нетерпение.
   - Мы уже были там, после того как он сбежал. Чобин был исследователем
средней руки, происходил из незнатной семьи, так  что  у  него  не  было
большой лаборатории. После его бегства мы использовали это помещение как
кладовую.
   Рунд стер  со  стола  эскизы  и,  не  спрашивая  разрешения  Кинниса,
опрометью бросился в старую лабораторию.
   В давно заброшенном помещении Рунд просмотрел список  реквизированных
деталей и  фрагменты  записей.  Были  здесь  и  спутниковые  фотографии,
изъятые у Чобина. Нет, здесь не было ничего важного.
   Беглому изобретателю удалось изменить уравнение Хольцмана, выведенное
много тысяч лет назад.  Самые  блестящие  современные  ученые  не  могли
понять, каким образом  работает  эзотерическая  формула  Хольцмана.  Все
понимали только то, что она действительно работает. Точно так же Рунд не
мог сейчас понять, что именно сделал Чобин.
   Мозг Халоа заработал в бешеном темпе  с  невиданной  продуктивностью.
Флинто  Киннис  стоял  посередине  комнаты,  стараясь  делать  вид,  что
руководит процессом поиска, в то время как Рунд метался по  лаборатории,
осматривая ее и не обращая внимания на  столпившихся  вокруг  людей.  Он
простучал каждый квадратный сантиметр пола, стен и потолка.
   Опустившись на колени возле стыка пола и наружной  стены  орбитальной
станции, он заметил крошечную  трещинку,  которая  то  попадала  в  поле
зрения, то исчезала, словно соринка в глазу. Рунд начал до боли в глазах
всматриваться в трещинку, вспоминая, как суровый учитель-ментат в  Школе
учил его наблюдать. Он усилил восприятие, замедлив ощущение  времени,  и
уловил следующее мелькание.
   Точно выбрав нужный момент, Рунд сделал шаг и прошел сквозь стену.
   Он очутился в клаустрофобически тесном алькове, пропахшем металлом  и
застоялым