елает занять трон, - сказал Проповедник.
- Я желаю удачи, но ему, возможно, понадобится нечто гораздо большее,  чем
удача.
     - Это опасные  слова,  -  сказал  Фарадин.  -  Как  ты  осмеливаешься
произносить такие слова?
     -  Амбиции  ведут  к  тому,  что  действительность   перестает   тебя
волновать, - сказал Проповедник. - Я осмеливаюсь произносить такие  слова,
потому что ты стоишь на распутье. Ты мог бы стать замечательным. Но сейчас
ты окружен теми, кто не ищет моральных  оправданий,  советниками,  которые
стратегически ориентированы. Ты  молод,  силен  и  вынослив,  но  тебе  не
достает определенного, хорошо продуманного обучения,  с  помощью  которого
мог бы формироваться твой характер. Это грустно, потому что  у  тебя  есть
слабости, о которых я уже рассказывал.
     - Что ты имеешь в виду? - потребовал Тайканик.
     - Будь осторожен, когда говоришь,  -  сказал  Фарадин.  -  Про  какую
слабость ты говоришь?
     - Ты не дал ни малейшего намека на то,  каким  может  быть  общество,
которое ты мог бы предпочесть, - сказал Проповедник. - Ты не принимаешь во
внимание надежды своих подданных. Ты не имеешь даже малого представления о
форме Империи, которой  ты  добиваешься.  -  Он  повернул  лицо,  закрытое
маской, к Тайканику.
     - Тебя больше притягивает власть, а не то, как ею пользоваться и  как
избежать опасности, которые она уготовила.  Таким  образом,  твое  будущее
заполнено явными  таинствами:  спорящими  женщинами,  кашлем  и  ветреными
днями. Как ты можешь создать эпоху, если не можешь видеть  каждой  мелочи?
Твой здравый ум не будет служить тебе. Вот в этом-то и есть твои слабости.
     Фарадин долго изучал старика,  удивляясь  глубоким  выводам,  которые
были   результатом   его   мысленной   деятельности,   постоянству   таких
подвергнутых сомнения понятий.  Мораль!  Цели  общества!  Это  были  мифы,
которые должны были существовать параллельно с верой в восходящее движение
эволюции.
     Тайканик сказал:
     -  Достаточно  произнесено  слов.  На  какой  цене  вы  остановились,
Проповедник?
     - Данкан Айдахо - вал, - сказал Проповедник. - Подумайте,  как  лучше
использовать его. Ему цены нет.
     - О, у нас для него есть подходящая миссия, -  ответил  Тайканик.  Он
взглянул на Фарадина. - С вашего разрешения, Мой Принц?
     - Отошлите его до того, как я изменю свое решение, - сказал  Фарадин.
Потом, глядя на Тайканика: - Мне не нравится, как  ты  обошелся  со  мной,
Тайк!
     - Прости меня, Принц, -  сказал  Проповедник.  -  Твой  верный  Башар
выполняет волю Бога, даже не подозревая об этом. Откланявшись, Проповедник
удалился, и Тайканик поспешил проводить его. Фарадин смотрел  им  вслед  и
думал: "Я должен узнать, что это за религия, которой отдается Тайк". И  он
грустно улыбнулся.



                                    15

                     "И он в своем видении увидел доспехи. Доспехи не были
                его собственной кожей: они  были  сильнее,  чем  пласталь.
                Ничто не могло проникнуть сквозь его доспехи: ни  нож,  ни
                яд, ни песок, ни пыль пустыни или ее  изнуряющая  жара.  В
                своей  правой  руке  он  содержал  силу,   чтобы   вызвать
                кориолисову бурю, чтобы вызвать землетрясение и превратить
                все в ничто. Его глаза были прикованы к Золотой Тропе, а в
                левой руке он держал скипетр абсолютной власти. А там, где
                обрывалась  Золотая  Тропа,  его  глаза   устремлялись   в
                вечность, которая, как он знал, должна быть пищей для  его
                души и вечно существующей плоти."
                              "Хейхия: Сон моего брата" из "Книги Ганимы".

     - Лучше будет, если я никогда не стану Императором, - сказал Лито.  -
Я не намекаю на то, что совершил ошибку своего отца и заглянул в  будущее,
приняв стакан спайса. Я говорю, что это все из-за эгоизма. Моя сестра и  я
отчаянно нуждаемся в том времени, когда мы сможем узнать, как жить  таким,
как мы?
     Он умолк, вопросительно посмотрев на Леди Джессику. Интересно,  каков
будет ответ их бабушки?
     Джессика изучала своего внука в тусклом свете  светильников,  которые
освещали ее апартаменты в съетче Табр. Все еще было раннее утро,  это  был
ее второй день пребывания здесь, и ей уже успели  доложить,  что  близнецы
провели целую ночь вне съетча. Что они там делали? Она плохо спала  в  эту
ночь. Это был съетч ее ночных кошмаров  -  но  за  его  стенами,  не  было
пустыни, насколько она помнила. Откуда взялись все эти цветы?.  И  воздух,
окружавший ее, казался слишком сырым.
     - Объясни, дитя, что это значит: вам нужно время, чтобы познать себя?
- спросила она.
     Он слегка покачал головой, зная, что это был жест взрослого  человека
в детском теле, напоминая себе, что  он  должен  вывести  эту  женщину  из
равновесия.
     - Во-первых, я не ребенок. О... - Он дотронулся до груди. - Это  тело
ребенка, и это не подлежит сомнению. Но я не ребенок.
     Джессика покусывала верхнюю губу. Ее Герцог, который так  давно  умер
на этой проклятой планете,  смеялся  над  этой  ее  привычкой.  "Это  твой
необузданный ответ". Так он называл это покусывание губы. "Это говорит мне
о том, что ты встревожена, и я должен поцеловать эти губы, чтобы  снять  с
них это волнение".
     Теперь ее внук, который носил имя ее герцога, успокоил ее лишь  одной
улыбкой и фразой:
     - Ты встревожена: я вижу это по твоим дрожащим губам.
     Необходимо было глубокое знание одной из  дисциплин  Бене  Джессерит,
чтобы создать хотя бы видимость душевного равновесия. Она овладела собой и
спросила:
     - Ты насмехаешься надо мной?
     - Насмехаться над тобой? Никогда. Но я должен объяснить тебе, что  мы
очень сильно отличаемся друг  от  друга.  Позволь  напомнить  тебе  о  тех
оргиях, происходивших много лет тому назад, когда старая Преподобная  Мать
передала тебе ее собственные  жизни  и  воспоминания.  Она  передала  тебе
длинную цепь, каждое звено которой подразумевает отдельную личность. Ты до
сих пор имеешь всех в своем распоряжении. Поэтому  ты  знаешь  кое-что  из
того, что мы с Ганимой испытываем.
     - А Алия? - спросила Джессика, дразня его.
     - А разве ты не говорила об этом с Гани?
     - Я хочу обсудить это с тобой.
     - Очень хорошо. Алия отрицала то, что было с ней, и,  наконец,  стала
тем, чего они больше всего боялись. Это опасно для любого человека, но для
нас, предрожденных, это хуже, чем смерть. И это все, что  я  хочу  сказать
про Алию.
     - Итак, ты не ребенок, - сказала Джессика.
     - Мне миллионы лет.
     Джессика кивнула, на этот раз спокойнее, но  с  ним  она  была  более
осторожной, чем с Ганимой. А где была Ганима? Почему Лито пришел один?
     - Послушай, бабушка, - сказал он. - Мы - это последствие! Мерзость  и
мы - разве это надежда Атридесов?
     Джессика не обратила внимания на вопрос.
     - Где твоя сестра?
     - Она  отвлекают  Алию,  чтобы  оградить  нас  от  беспокойства.  Это
необходимо. Но Ганима рассказала бы  тебе  больше,  чем  я.  Разве  ты  не
заметила этого вчера?
     - То, что я заметила, это мое дело. Почему ты лепечешь про Мерзость?
     - Лепечу? Не обращайся ко мне на своем  Бене  Джессеритском  жаргоне,
бабушка. Тем же самым я тебе отвечу, слово за слово. Я хочу большего,  чем
дрожание твоих губ...
     Джессика встряхнула головой, чувствуя  холодность  этого...  лица,  в
жилах которого текла ее кровь.  Она  пыталась  противостоять  его  тону  и
спросила:
     - Что ты знаешь о моих намерениях?
     Он усмехнулся.
     - Ты не должна спрашивать, совершил ли я ошибку, как мой отец.  Я  не
выглядывал за пределы нашего сада времени, по крайней  мере,  не  пытался.
Оставь абсолютные знания будущего для  моментов  deja  vu,  которые  может
испытать любой человек.
     Я знаю, какую западню готовит предвидение. Жизнь моего  отца  говорит
мне, что я должен знать об этом. Навсегда пойманным, как в  ловушку,  этим
будущим. Это разрушает  время.  Настоящее  становится  будущим  мне  нужно
гораздо больше свободы, чем эта.
     Джессика не знала, что ответить. Это чудовищно! "Мой  любимый  Лито!"
Эта мысль потрясла ее. На  мгновение  ей  показалось,  что  детская  маска
сейчас упадет и обнаружатся те дорогие черты... Нет!
     Лито опустил голову и смотрел исподлобья, изучая  ее.  Да,  ею  можно
управлять. Он сказал:
     - Когда ты думаешь о предвидении, ты ничем не отличаешься от  других.
Большинство людей представляет, как было бы хорошо,  если  бы  можно  было
знать  завтрашний  курс  цен  на  китовый  мех.  Или  будет  ли  Харконнен
когда-нибудь еще управлять своим Домом Гайди Прайм. Но, конечно, мы  знаем
о Харконненах без предвидения, не так ли, бабушка?
     Она не захотела снизойти до  его  насмешек  над  кровью  Харконненов,
которая передалась ему от его далеких предков.
     - Кто такой Харконнен? - спросил он. - Кто такой  Зверь  Раббан?  Это
один из нас, а? Но я отклоняюсь от темы. Я  говорю  об  общепринятом  мифе
предвидения: знать будущее абсолютно! Полностью!  Какие  судьбы  могли  бы
быть созданы, а какие потеряны  благодаря  таким  абсолютным  знаниям,  а?
Толни верит в это. Они верят, что  если  откусить  маленький  кусочек,  то
будет хорошо, а если большой, то будет намного лучше. Как замечательно!  И
если ты дашь любому из них полный сценарий его жизни, то какой  это  будет
жуткий подарок. Что за скука! Он будет иметь  абсолютное  знание  о  любом
моменте его жизни, который он проживает. Никакого отклонения!  Он  мог  бы
предвосхищать каждый ответ, каждое высказывание - еще и еще, и еще, и еще,
и еще и...
     Лито покачал головой.
     - Незнание имеют свои преимущества. Вселенная, которая  таит  в  себе
неожиданности, вот чего я хочу!
     Это была длинная речь  и,  когда  она  слушала  его,  то  была  очень
удивлена, что его манера говорить, его интонации напомнили ей его  отца  -
ее потерянного сына, даже сами Идеи: это  были  вещи,  о  которых  мог  бы
говорить Пол.
     - Ты напоминаешь мне своего отца, - сказала она.
     - Тебе это причиняет боль?
     - Некоторым образом, но и в то же время убеждает, что  он  продолжает
жить в тебе.
     - Как мало ты помнишь из того, как он продолжает жить во мне.
     Джессика заметила, что он говорил ровным голосом, но  в  голосе  этом
слышалась горечь. Она приподняла подбородок чтобы  смотреть  ему  прямо  в
лицо.
     - Или как твой  Герцог  живет  во  мне,  -  это  ты!  Алия  настолько
повторяет тебя, что твоя жизнь не может утаить никаких секретов от нее.  И
я! Я - как Каталог записей памяти. Бывают моменты, когда становится просто
невыносимо. Ты пришла сюда, чтобы судить нас. Ты пришла сюда, чтобы судить
Алию? Это лучше, чем если бы мы судили тебя!
     Джессика не знала, что на это ответить. Что  он  делает?  Неужели  он
достиг состояния Алии - Мерзости?
     - Это беспокоит тебя, - сказал он.
     - Это беспокоит меня. - Она пожала  плечами.  -  "Да,  это  беспокоит
меня, - и причины ты прекрасно знаешь. Я уверена, что ты  пересмотрел  мое
обучение в Бене Джессерит. Ганима делает это. Я знаю, что Алия...  делала.
Ты знаешь, откуда вытекает твое отличие".
     Он напряженно смотрел на нее.
     - Мы знаем дрожание твоих губ, как  это  знал  твой  возлюбленный.  В
каждой спальне, если мы захотим,  мы  можем  услышать  шепот  Герцога.  Ты
восприняла это интеллектуально, я в этом не сомневаюсь. Но я  предупреждаю
тебя, что интеллектуального восприятия недостаточно. Если  кто-то  из  нас
станет Мерзостью... возможно ей  окажешься  ты,  создающая  это.  Или  мой
отец... или мать! Твой Герцог. Любой из вас мог овладеть нами - и  условие
будет тем же.
     Джессика почувствовала жжение в груди, в глазах потемнело.
     - Лито... - едва выговорила она, позволив себе,  наконец,  произнести
его имя. Оказалось, это причиняло меньше  боли,  чем  она  думала.  Собрав
силы, она продолжала. - Чего ты хочешь от меня?
     - Я хотел бы поучить свою бабушку.
     - Учить меня? Чему?
     - Прошлой ночью мы с Ганимой играли роли наших родителей,  это  почти
довело нас до самоуничтожения,  но  зато  мы  многое  узнали.  Есть  вещи,
которые надо знать. Благодаря им можно предупредить любые действия. Теперь
Алия это совершенно верно, замышляет похитить тебя.
     Джессика метнула взгляд в его сторону, она была потрясена услышанным.
Она знала хорошо этот прием, и сама несколько раз пользовалась  им,  когда
человека убеждают, и затем шокируют; Она  пришла  в  себя,  сделав  резкий
вдох.
     - Я знаю, что Алия делала... что она, но...
     - Бабушка, пожалей ее. Положись на свое сердце, а  равно  и  на  свой
интеллект. Раньше ты это делала. Ты несешь угрозу, и Алия хочет прибрать к
рукам всю Империю, по крайней мере, это единственное, чего она хочет.
     - Как мне распознать, кто это говорил: она сама,  или  это  результат
проявления Мерзости?
     Он пожал плечами.
     - Вот где тебе  должно  помочь  сердце.  Гани  и  я  знаем,  как  она
чувствует. Не очень-то  легко  противостоять  требованиям  этого  великого
множества лиц, которые внутри, подавить их собственное "я",  а  потом  они
снова будут атаковать всей толпой - каждый раз, когда вызываешь чью-нибудь
память. Однажды... - он сглотнул слюну, чтобы смочить пересохшее горло,  -
...один из этих решит, что пора делить плоть.
     - И ты ничего не можешь сделать?  -  Она  задала  этот  вопрос,  хотя
боялась ответа.
     - Мы верим, что есть  что-то...  да.  Мы  не  можем  быть  подвержены
спайсу.  И  мы  не  должны  полностью   подавлять   прошлое.   Мы   должны
воспользоваться им. В конечном итоге мы смешаемся с ними в нас  самих.  Мы
перестанем быть самими собой - но также мы не будем одержимы.
     - Ты говоришь о плане похищения меня.
     - Это очевидно, Вэнсика очень честолюбива по отношению к  сыну.  Алия
тоже честолюбива по отношению к себе...
     - Алия и Фарадин?
     - Это не точно, - сказал он. - Но Алия и Вэнсика  идут  параллельными
курсами сейчас. Сестра Вэнсики находится в доме Алии. Что может быть проще
послания к..
     - Ты знаешь об этом послании?
     - Я будто бы видел его и читал каждое слово.
     - Но ведь ты не видел этого послания?
     - В этом нет необходимости. Мне достаточно знать,  что  все  Атридесы
здесь, на Арракисе. Вся вода в одной цистерне. -  Он  жестом  охватил  всю
планету.
     - Дом Коррино не осмелился бы напасть на нас здесь!
     - Алия  немедленно  воспользуется  этим,  если  только  попытаются...
Усмешка в его голосе рассердила ее.
     - Я не хочу, чтобы мне покровительствовал мой внук, - сказала она.
     - Тогда, женщина, перестань думать обо мне, как о своем внуке!  Думай
обо мне, как о герцоге Лито! - Тон его голоса и выражение лица, даже  жест
руки, были настолько точны, что она в  смущении  замолчала.  -  Лито  сухо
добавил: -  Я  пытался  подготовить  тебя.  Предоставь  мне  хотя  бы  эту
возможность.
     - Почему Алия хочет похитить меня?
     - Для того, чтобы взвалить вину на Дом Коррино.
     - Я не верю этому. Даже  для  нее  это  было  бы  чудовищно.  Слишком
опасно! Как она могла бы сделать это без... Я не могу поверить этому!
     - Когда это случится, ты поверишь. Бабушка, ведь Гани и я погружались
в самих себя, и мы знаем. Это своего рода самозащита. Как же еще мы  можем
реагировать на ошибки, которые совершаются вокруг нас?
     - Я ни на минуту не приму это похищение как часть плана Алии...
     - Всю Империю мучают сомнения, зачем ты здесь.  Люди  Вэнсики  готовы
дискредитировать тебя. Алия не может ждать, когда это случится. Если бы мы
опустились, Дом Атридесов мог бы пострадать от смертельного удара.
     - Какие же сомнения мучают Империю?
     Она холодно, насколько это было возможно,  отчеканила  каждое  слово,
зная, что на этого не-ребенка не сможет воздействовать никакая интонация.
     - "Леди Джессика планирует сочетать браком этих близнецов", -  сказал
он. - Вот чего хотят Сестры ордена Бене Джессерит. Кровосмешения!
     Она сверкнула глазами.
     - Глупые слухи. - Она сделал паузу. -  Бене  Джессерит  не  допустит,
чтобы такие слухи распространялись по всей Империи. Мы еще имеем некоторое
влияние. Помни это.
     - Слухи. Что за слухи? У тебя же были планы относительно того,  чтобы
скрестить нас? - Не отрицай этого. Позволь нам провести годы нашей половой
зрелости в том же доме, в котором и ты живешь, и  твое  влияние  будет  не
более чем размахивание тряпкой перед мордой песчаного червя.
     - Ты думаешь, что мы так глупы? - спросила Джессика.
     - Да. Твой Орден Сестер -  это  всего  лишь  букет  проклятых  глупых
старых женщин, которые ни в коем случае не перешагнут рамки  их  бесценной
своднической программы! Гани и я знаем их способы. Ты думаешь, мы дураки?
     - Способы?
     - Они знают, что ты из Харконненов. У них  есть  запись:  Джессика  -
дочь Танидии Нерус, наследница Барона Владимира Харконнена.  Случайно  эта
запись может быть обнародована...
     - Ты думаешь, Сестры способны на шантаж?
     - Да, я знаю, они могут. Они делают это очень  тонко.  Они  приказали
тебе разобраться со слухами, которые ходят о твоей дочери. Они  дали  пишу
твоему  любопытству  и  твоим  страхам.   Они   пробудили   твое   чувство
ответственности, заставили тебя почувствовать себя виновной, потому что ты
вернулась на Келадан. И они предложили тубе план спасения твоих внуков.
     Джессика могла лишь молча смотреть  на  него.  Было  такое  ощущение,
будто он говорил правду о том, что  Алия  планирует  похищение.  Она  была
полностью подавлена его словами, и теперь допустила  возможность,  что  он
говорил правду, когда сказал, что Алия планировала.
     - Вот видишь, бабушка, я должен решить очень трудный вопрос, - сказал
он. - Следую ли я мистике Атридесов? Живу ли я ради моих идеалов и... умру
ли за них? Или я выбираю другой  путь  -  тот,  который  позволил  бы  мне
прожить тысячи лет?
     Джессика невольно отшатнулась.
     Эти слова, сказанные так легко, затронули один из предметов,  который
в Бене Джессерит преподносят как аксиому. Много Преподобных Матерей  могли
бы выбрать этот путь или попытаться это сделать. Но если бы  одна  из  них
сделала это, то потом попытались бы сделать это все остальные.  Они  знали
наверняка, что этот путь приведет их к самоуничтожению. Тогда все смертное
человечество отвернулось бы от них Нет - этого нельзя было допускать.
     - Мне не нравится ход твоих мыслей, - сказала она.
     - Ты не понимаешь моих мыслей, - сказал  он.  -  Гани  и  я...  -  Он
покачал головой. - Алия завладела всем - и отбросила это прочь.
     - Ты уверен в этом? Я уже отправила весточку в орден о том, что  Алия
практикует не подлежащий обдумыванию второй путь.  Посмотри  на  нее!  Она
нисколько не постарела с тех пор, как я в последний раз...
     - О! Я  говорю  несколько  о  другом  -  "совершенство  существования
никогда не было достигнуто человечеством".
     Джессика молчала, ошеломленная тем, как легко он сбросил с нее пелену
таинственности. Он должен был знать,  наверняка,  что  это  послание  было
смертным приговором Алие. Разве он не знал опасности, которую представляли
эти слова?
     - Ты должен объяснить, - наконец сказал она.
     - Как? - спросил он. - Если ты понимаешь, что Время совсем не то, как
оно встает перед нами; то я не могу объяснить.  Мой  отец  догадывался  об
этом. Он стоял на пороге реализации, но отступил. Теперь на очереди  мы  с
Гани.
     - Я настаиваю, чтобы ты объяснил,  -  сказала  Джессика  и  потрогала
отравленную иголку, запрятанную в складках ее платья. Это был Гом Джаббар,
игла с настолько быстродействующим ядом,  что  малейшее  прикосновение  ее
убивало свою жертву в течение нескольких  мгновений.  Она  подумала:  "Они
предупреждали меня, что, возможно, мне придется  воспользоваться  ею".  От
этой мысли рука ее задр