ссерит.

   Мысли Тега были в смятении, когда он вернулся на Гамму с космического
корабля. Он шагнул из лайтера на опаленную дочерна кромку закрытого  по-
садочного поля Оплота и поглядел вокруг так, словно видел все это  впер-
вые. Почти полдень. Так мало времени прошло, и как много изменилось.
   До каких пределов дойдет Бене Джессерит в преподнесении существенного
урока, задумался он. Тараза выбила его из привычных процессов  работы  в
ментатском модуле. Он чувствовал, что весь инцидент на корабле Союза был
разыгран специально для него. Он был сбит с предсказуемого курса.  Какой
же странной мерещилась ему Гамму, когда он шел по  охраняемой  полосе  к
выходам.
   Тег повидал много планет, изучил не только их обычаи, но и отпечаток,
накладываемый обычаями на их обитателей. Некоторые планеты имели большое
желтое солнце, которое низко висело над ними и  поддерживало  все  живое
теплым, развивающимся, растущим. Некоторые планеты  обладали  маленькими
мерцающими солнцами, висящими высоко в темном небе, и их свет затрагивал
эти планеты очень мало. Вариации существовали внутри и  даже  вне  этого
размаха. Гамму была желто-зеленым вариантом,  с  днем  в  тридцать  один
стандартный час и двадцать семь  стандартных  минут,  продолжительностью
года в два и шесть десятых стандартного года. Тег думал, что знает  Гам-
му.
   Когда Харконненам пришлось ее покинуть, на ней высадились  колонисты,
отпавшие от Данианской группы уходивших в Рассеяние, и назвали эту  пла-
нету во время великой переписи звездных карт в честь Гурни Хеллека. В те
дни эти колонисты назывались не данианцами, а келаданцами, - но ведь из-
вестно, как часто меняются названия, проходя через тысячелетия.
   Тег помедлил у защитных отвалов входа, уводившего с поля вниз под Оп-
лот. Тараза и - ее свита двигались позади него.  Он  видел,  как  Тараза
напряженно разговаривала с Одраде.
   "Манифест Атридесов", - подумал он.
   Даже на Гамму немногие признавались в  происхождении  от  Харконненов
или от Атридесов, хотя генотипы были видны повсюду - особенно  доминиро-
вал генотип Атридесов: длинные заостренные носы, высокие лбы и чувствен-
ные рты. Часто эти кусочки встречались порознь - рот на одном лице,  бу-
равящие глаза на другом, и так в бесконечных смещениях.  Порой,  однако,
один человек мог нести все признаки, и тогда можно было видеть гордость,
внутреннее осознание: "Я - ОДИН ИЗ НИХ!"
   Улицы Гамму признавали и уважали это, но немногие решались провозгла-
шать.
   Подо всем этим лежало наследство, оставленное Харконненами, - генети-
ческие линии, прослеживаемые до самой зари человечества, до времен  гре-
ков, парфян и мамелюков - тени древней истории, которые немногие,  кроме
профессиональных историков, подготовленных Бене Джессерит, знали даже по
названиям.
   Тараза и ее сопровождение поравнялись с Тегом. Он  услышал,  как  она
говорила Одраде:
   - Ты должна все это рассказать Майлзу.
   Очень хорошо, она ему расскажет.  Он  повернулся  и  направился  мимо
внутренних охранников к длинному коридору под дзотами в  собственно  Оп-
лот.
   "Черт побери этих Бене Джессерит! - подумал он. - Что  они  на  самом
деле делают здесь, на Гамму?"
   Множество примет присутствия Бене Джессерит было на этой планете: об-
ратное скрещивание, закрепляющее селекционные свойства; то  и  дело  эта
работа проступала явной подчеркнутостью соблазнительных женских глаз.
   Тег, не оглянувшись, ответил на салют капитанши охраны. "Да,  глаза".
Он заметил это вскоре после своего прибытия в Оплот, и особенно наглядно
- во время своей инспекционной поездки по планете. Он видел это во  мно-
гих лицах и припомнил то, что много раз говорил Патрин:
   - У тебя вид гаммутянина, башар.
   Соблазни глаза тоже такие. Они, Одраде и Лусилла, в  этом  одинаковы.
"Немногие уделяют должное внимание важности глаз  в  вопросах  соблазне-
ния", - подумал он. Нужна закалка Боне Джессерит,  чтобы  это  углядеть.
Большие груди у женщин, крепкие чресла у мужчины, подобранные  мускулис-
тые ягодицы - все это, естественно, важно в сексуальных спариваниях.  Но
без глаз все остальное почти ничего не  стоит.  Глаза  составляют  самую
суть. Он уже давно постиг, что глаза нужного типа способны так затянуть,
что ты в них просто тонешь и уже не осознаешь, что происходит, пока нап-
рягшееся влагалище не стиснет пенис.
   Он обратил внимание на глаза Лусиллы сразу же после прибытия на Гамму
и стал очень осторожен. Нет сомнения в том, как Орден использует ее  та-
ланты.
   А вот и Лусилла, ждущая в  центральной  палате  досмотра.  Она  очень
быстрым жестом показала, что с гхолой все в порядке. Тег  расслабился  и
посмотрел, как Лусилла и Одраде сходятся лицом к лицу. Они примечательно
похожи друг на друга, несмотря на разницу в возрасте. Разница - в их те-
лосложении: Лусилла выглядела поплотнее на фоне гибких форм Одраде.
   Капитанша охраны с соблазнительными глазами подошла к Тегу и наклони-
лась вплотную к нему.
   - Шванги только что узнала, кого ты привез с собой,  -  сказала  она,
кивая на Таразу. - Ага, она уже здесь.
   Шванги вышла из шахты лифта и подошла  к  Таразе,  метнув  лишь  один
гневный взгляд на Тега.
   "Тараза хотела увидеть тебя, - подумал он. - Мы все знаем, почему".
   - Судя по тебе, ты не особенно счастлива меня видеть, - сказала Тара-
за, обращаясь к Шванги.
   - Я УДИВЛЕНА, Верховная Мать, - сказала Шванги. - Я и понятия не име-
ла. - Она опять, с ядовитой злобой взглянула на Тега.
   Одраде и Лусилла продолжали осматривать друг друга.
   - Я, конечно, слышала об этом, - сказала  Одраде.  -  Но  все  равно,
просто ошарашивает, когда в лице другой видишь самое себя.
   - Я предостерегала тебя, - сказала Тараза.
   - Каковы твои распоряжения? - спросила Шванги. Это было  самым  близ-
ким, насколько она могла осведомиться о цели визита Таразы.
   - Я хотела бы побеседовать наедине с Лусиллой, - ответила Тараза.
   - У меня приготовлены для тебя апартаменты, - предложила Шванги.
   - Не хлопочи, - сказала Тараза. - Я не останусь. Майлз уже  организо-
вал мой транспорт. Долг требует от меня быть на Доме Соборов, мы  с  Лу-
силлой прогуляемся во внутренний дворик, - Тараза поднесла палец к щеке.
- Да, и я бы хотела несколько минут понаблюдать за гхолой. Уверена,  Лу-
силла способна это устроить.
   - Он хорошо справляется с возрастающей  нагрузкой  своих  занятий,  -
сказала Лусилла, когда она и Тараза направились к шахте лифта.
   Тег перенес внимание на Одраде. Когда  его  глаз  скользнул  по  лицу
Шванги, он заметил ее раздражение, которое она и не старалась скрывать.
   "Была ли Лусилла сестрой или дочерью Одраде?" -  задумался  Тег.  Ему
внезапно пришло в голову, что таким сходством Бене Джессерит преследовал
определенные цели. Да, конечно! Лусилла - Геноносительница!
   Шванги справилась со своим раздражением. Она с любопытством поглядела
на Одраде.
   - Я как раз собиралась сесть за обед. Сестра, - сказала Шванги. -  Не
желаешь ли присоединиться ко мне?
   - Я должна перемолвиться словечком с башаром наедине, - сказала Одра-
де. - Если все в порядке, то  ведь  нам  можно  будет  поговорить  прямо
здесь? Гхола не должен меня видеть.
   Шванги насупилась, не стараясь больше скрывать свое  разочарование  в
Одраде. Эти, на Доме Соборов, соблюдают верность своей стороне.  Ни  од-
на... никому не удалить ее с этого командного поста, дающего возможность
наблюдать. Оппозиция имеет свои права!
   Ее мысли были ясны даже Тегу. Он  отметил,  как  холодно  выпрямилась
Шванги, когда их покидала.
   - Плохо, когда Сестра обращается против Сестры, - сказала Одраде.
   Тег подал капитанше охраны знак покинуть помещение. Одраде ведь  ска-
зала: НАЕДИНЕ, ЗНАЧИТ, ОСТАЕМСЯ НАЕДИНЕ. Одраде он сказал:
   - Это одна из моих зон. Здесь за нами не могут проследить ни  шпионы,
ни технические средства.
   - Я так и думала, - сказала Одраде.
   - Но там у нас есть служебная комната, - Тег кивнул налево. - Мебель,
даже песьи кресла, если ты предпочитаешь.
   - Терпеть не могу этих песьих  кресел,  угодливо  пытающихся  принять
твою форму, - сказала она. - Не можем ли мы поговорить здесь? - она взя-
ла Тега за руку. - Может, мы немного пройдемся. У меня  все  затекло  от
сидения в этом лайтере.
   - Что тебе предписано мне рассказать? - спросил он, когда они  двину-
лись.
   - Мои жизни-памяти не являются выборочно отфильтрованными, -  сказала
она. - Я владею ими всеми - естественно, лишь по женской линии.
   - Вот как? - Тег поджал губы. Это было не то вступление, которого  он
ожидал. Одраде больше похожа на ту, что берет быка за рога.
   - Тараза говорит, ты прочел "Манифест Атридесов". Хорошо. Ты  знаешь,
что это вызвало растерянность во многих местах.
   - Шванги уже превратила его в средство борьбы против вас, Атридесов.
   Одраде торжественно и серьезно на него поглядела.  Как  сообщали  все
доклады, Тег оставался внушительной фигурой, но она знала это и без док-
ладов.
   - Мы оба Атридесы, ты и я, - сказала Одраде.
   Тег стал весь внимание.
   - Твоя мать объяснила это тебе во всех подробностях, - сказала  Одра-
де, - когда ты приехал домой на Лернаус на свои первые школьные  канику-
лы.
   Тег остановился и поглядел на нее. Откуда ей это известно?  Насколько
он знал, он никогда прежде не встречал некую далекую Дарви Одраде  и  не
беседовал с ней. Может, о нем были особые разговоры на Доме Соборов?  Он
промолчал, заставляя Одраде самой поддерживать разговор.
   - Я перескажу тебе разговор между мужчиной и моей матерью  по  рожде-
нию, - сказала Одраде. - Они - в постели, мужчина  говорит:  "Я  породил
нескольких детей, когда впервые сбежал из тесных уз Бене Джессерит, счи-
тая себя в то время независимым, вольным по собственному  выбору  посту-
пать на службу и воевать, где угодно".
   Тег и не старался скрыть удивления.  Его  собственные  слова!  Память
ментата подсказала, что Одраде воспроизвела их с точностью механического
записывающего устройства. Даже интонация!
   - Еще? - спросила она, поскольку он продолжал неотрывно на нее  смот-
реть. - Очень хорошо. Мужчина говорит: "Это было, конечно, до того,  как
меня отправили в школу ментатов. Как же это мне открыло глаза! Я  никог-
да, ни на секунду не был вне пределов видимости Ордена! Я никогда не был
свободным".
   - Даже, когда я произносил те слова, сказал Тег.
   - Верно, - держа его под  руку,  она  стиснула  его  локоть,  увлекая
дальше по залу. - Все дети, отцом  которых  ты  был,  принадлежали  Бене
Джессерит. Орден не позволит, чтобы наш генотип использовался, как угод-
но случаю.
   - Пусть мое тело хоть к Шайтану сгинет, но их драгоценный генотип ос-
танется на попечении Ордена, - сказал он.
   - На моем попечении, - сказала Одраде. - Я - одна из твоих дочерей.
   И опять он заставил ее остановиться.
   - Я думаю, ты знаешь, кто моя мать, - сказала она. Она подняла  руку,
призывая его к молчанию, когда он попытался ответить. - В именах нет не-
обходимости.
   Тег внимательно разглядывал  лицо  Одраде,  узнавая  знакомые  черты.
Сильнейшее сходство между матерью и дочерью, но кто же тогда Лусилла?
   Словно услышав его вопрос, Одраде сказала:
   - Лусилла из параллельной линии выведения. Просто замечательно,  чего
можно достигнуть верно проведенным скрещиванием?
   Тег откашлялся. Он не чувствовал эмоциональной привязанности  к  этой
заново обретенной дочери. Ее слова и другие важные сигналы  поведения  -
вот что требовало его первоочередного внимания.
   - Это не случайный разговор, - сказал он. - Это все,  что  ты  должна
мне открыть? По-моему, Верховная Мать сказала...
   - Есть и кое-что еще, - сказала Одраде. - Манифест. И я - его  автор.
Я написала его по распоряжению Таразы и следовала ее подробным  инструк-
циям.
   Тег окинул глазом огромное помещение, удостоверяясь, что их никто  не
подслушивает. Он проговорил, понизив голос:
   - Тлейлаксанцы распространяют его, где только могут.
   - Именно на это мы и надеялись.
   - Зачем ты мне это рассказываешь? Тараза сказала, что ты  должна  бу-
дешь подготовить меня к...
   - Придет время, когда ты поймешь нашу цель. Желание Таразы - с  этого
времени ты принимаешь собственные решения  и  действительно  становишься
свободным в своих действиях.
   Еще не замолчав, Одраде увидела стеклянный блеск ментата в  его  гла-
зах.
   Тег глубоко вздохнул. "Взаимозависимости и ключевые  бревна!"  Чутьем
ментата он уловил модель огромного размера, уже за пределами накопленных
им данных. Он и на секунду не мог поверить, что Одраде  пошла  на  такую
откровенность из-за какой-то кровной привязанности. В ней была фундамен-
тальная, догматичная и ритуальная сущность, воспитанная тренировками Бе-
не Джессерит. Одраде, дочь из его прошлого, была полной Преподобной  Ма-
терью с грандиозными силами мышечного и нервного контроля и полная  жиз-
нями-памятями по женской линии! Она была одной из особенных!  Она  знала
такие уловки жестокости, о которых очень немногие когда-либо вообще  по-
дозревали. И все равно, это сходство, эта сущность оставались, а  ментат
всегда такое видит. Чего она хочет?
   "Подтверждения моего отцовства? У нее, наверняка, уже есть все  подт-
верждения, которые она только может иметь".
   Наблюдая сейчас, как она терпеливо ждет, когда его мысли придут к ка-
кому-либо решению, Тег вспомнил, что часто и вполне правдиво говорилось,
что Преподобные Матери больше уже не вполне члены человеческой расы, они
движутся где-то вне главного течения, может, параллельно к  нему,  может
быть периодически ныряя в него ради своих собственных целей, но они нав-
сегда отстранены от человечества. Они  самоотстранились.  Это  опознава-
тельный знак Преподобной Матери - ощущение сверхличности, которое делает
их ближе к давно умершему Тирану, чем к тому человеческому стаду, из ко-
торого они вышли.
   Манипулирование. Вот их примета. Манипулирование всем и вся.
   - Я должен стать глазами Бене Джессерит, - сказал Тег. -  Тараза  хо-
чет, чтобы я принимал за всех вас человеческие решения.
   Явно довольная, Одраде стиснула его руку.
   - Какой же у меня отец!
   - У тебя действительно есть отец? - спросил он и  пересказал  ей  то,
что подумал сейчас о Бене Джессерит, о том, как они отстранились от  че-
ловечества.
   - Вне человечества, - сказала она. - До чего же занятная идея. А  На-
вигаторы Союза тоже вне своего исходного человеческого?
   Он поразмыслил над этим. Навигаторы Союза имели сильные отклонения от
человечества в его обычной форме. Рожденные в космосе,  проводящие  свои
жизни в чанах меланжевого газа, - искажающих исходную форму, - они вытя-
гиваются, у них перестраиваются конечности и внутренние органы. Но моло-
дой Навигатор, будучи в этрусе и до погружения в чан,  способен  скрещи-
ваться с нормальной женщиной. Это уже демонстрировалось. Они становились
не-людьми, но не так, как Бене Джессерит.
   - Навигаторы - не родня вам по мышлению, - сказал он.
   - Они думают по-человечески. Проведение корабля сквозь  космос,  даже
обладание ясновидением для прозрения безопасного пути - все  равно,  мо-
дель их мышления такова, что ее может воспринять человек.
   - Ты не воспринимаешь нашу модель?
   - Воспринимаю насколько могу, но где-то в вашем развитии вы вышли  за
пределы исходной человеческой модели. Наверное, вы даже можете достаточ-
но хорошо представлять проявления совести, чтобы казаться людьми. Вот  и
ты сейчас, так держишь меня под руку, как будто ты и в  самом  деле  моя
дочь.
   - Я твоя дочь, но я удивлена, что ты так мало думаешь о нас.
   - Совсем наоборот, я стою перед тобой в благоговении.
   - Перед своей собственной дочерью?
   - Перед любой Преподобной Матерью.
   - По-твоему, мы существуем  только  для  того,  чтобы  манипулировать
меньшими творениями?
   - По-моему, вы больше по-настоящему не ощущаете себя людьми.  Есть  в
вас какой-то пробел, нехватка чего-то, что-то устранено. Вы больше не из
нас.
   - Спасибо, - сказала Одраде. - Тараза говорила мне, что ты  не  зако-
леблешься говорить правдиво, но я и сама знала это.
   - К чему вы меня приготовили?
   - Ты узнаешь, когда это произойдет... Вот и  все,  что  я  могу  ска-
зать... И все, что мне дозволено сказать.
   "Опять манипулирование, - подумал он. - Черт их побери!"
   Одраде кашлянула. Она, вроде, собиралась еще что-то сказать, но  про-
молчала, и молча пошла с Тегом в обратный путь.
   Хотя она и заранее знала, что наверняка скажет Тег, его слова ее  ра-
нили. Ей хотелось сказать ему, что она - одна из тех,  кто  до  сих  пор
чувствует себя человеком, но его суждение об Ордене  нельзя  было  отри-
цать.
   "Мы приучены отвергать любовь. Мы можем изобразить ее, но  каждая  из
нас способна прервать представление в любой момент".
   Позади них послышались звуки. Они остановились и обернулись.  Лусилла
и Тараза выходили из шахты лифта, небрежно обсуждая свои  наблюдения  за
гхолой.
   - Ты абсолютно права, обращаясь с ним, как с одной из нас, -  сказала
Тараза.
   Тег слышал, но не делал никаких выводов, пока они  ждали  приближения
двух женщин.
   "Он знает, - подумала Одраде. - Он не спросил меня о моей  матери  по
рождению. Там не было уз, не было настоящего кодирования. Да, он знает".
   Одраде закрыла глаза, и память с поразительной силой воспроизвела пе-
ред ней живописное полотно. Эта картина висела на стене утренней комнаты
Таразы. Благодаря мастерству икшианцев, чудеснейшая герметичная  рама  и
покрытие из невидимого глазу плаза полностью сохраняли  картину.  Одраде
часто останавливалась перед картиной, каждый раз с ощущением, что  стоит
лишь протянуть руку - и действительно коснешься древнего  холста,  столь
хитроумно сохраненного икшианцами.
   "Домики в Кордевилле".
   Это название, данное картине самим художником, как и  имя  художника,
сохранилось на начищенной табличке: Винсент Ван Гог.
   Эта вещь была датирована временем столь  древним,  от  которого  лишь
редкие остатки - такие, как эта картина  -  уцелели,  донося  физическое
впечатление о тех эпохах. Прежде она старалась  вообразить  путешествия,
совершенные этой картиной, ту цепь случайностей, которые привели ее, не-
поврежденной, в комнату Таразы.
   При реставрации и консервации картины икшианцы проявили себя во  всем
блеске. Зритель мог коснуться темное пятна в нижнем левом углу  рамы.  И
немедленно до глубины души поражала истинная гениальность еще и  икшиан-
ца, отреставрировавшего и спасшего гениальную работу. Имя этого икшианца
было на раме: Мартин Буро. Это пятнышко,  едва  его  коснешься  пальцем,
становится проекцией чувств - блаженство побега от той  технологии,  что
произвела и Икшианскую Пробу. Буро восстановил не только картину,  но  и
душу художника - зритель, приложивший палец, познавал, с каким  чувством
наносил Ван Гог каждый мазок. Все было поймано в этих мазках кисти,  за-
печатлено с помощью человеческих движений.
   Одраде так много раз, полностью поглощенная, простаивала  перед  этой
картиной, что у нее возникало чувство, будто она могла бы сама ее заново
воспроизвести.
   Сейчас, на фоне обвинений Тега, Одраде припомнила, что она испытывала
перед картиной, и сразу же поняла, почему память воспроизвела  этот  об-
раз, почему картина до сих пор ее очаровывала.  На  короткое  время  она
всегда чувствовала себя полностью человеческой, осознавала  домики,  как
места обитания настоящих людей, осознавала неимоверную полноту живой це-
пи человечества, которое остановилось перед личностью сумасшедшего  Вин-
сента Ван Гога, остановилось, чтобы запечатлеть себя.
   Тараза и Лусилла остановились приблизительно в двух шагах от  Тега  и
Одраде. От Таразы попахивало чесноком.
   - Мы чуть задержались, чтоб перекусить, - сказала Тараза. - Вы ничего
не хотите?
   Это был самый что ни на есть неправильный вопрос. Одраде  высвободила
руку из руки Тега. Она быстро повернулась  и  вытерла  глаза  манжеткой.
Опять поглядев на Тега,