осторожно положила таблицу на место и перевела взгляд на  своих
Советниц.
   Белонда - старая, толстая, с вызовом во  всем  своем  существе.  Мен-
тат-Архивист, надевшая сейчас линзы, чтобы иметь возможность читать:  ей
не было дела до того, как это ее характеризует. Беллонда показала зубы в
широком оскале, говорившем больше, чем любые слова. Она  видела  реакцию
Одрейд на сообщение. Белл может снова начать говорить о возмездии. Этого
можно ждать от человека, которого ценят за  природную  норовистость.  Ее
нужно вернуть в состояние Ментата, тогда склад ее ума станет более  ана-
литическим.
   По-своему Белл права, - подумала Одрейд. - Но ей  не  понравится  то,
что я задумала. Мне нужно быть осторожнее в том, что  я  собираюсь  ска-
зать. Сейчас слишком рано раскрывать свои планы.
   - Существуют обстоятельства, при которых с помощью зла можно отразить
зло, - сказала Одрейд. - Нам нужно хорошенько обдумать это.
   Вот так! Это предупредит вспышку Белл.
   Тамейлан слегка пошевелилась в своем кресле. Одрейд  перевела  взгляд
на старшую женщину. Та: всегда  сосредоточенная  под  маской  критичного
спокойствия. Снежно-белые волосы,  обрамляющие  узкое  лицо.  Воплощение
древней мудрости.
   Одрейд разглядела под привычной маской крайнюю суровость,  говорившую
о том, что все, что видела и слышала Там, ей совершенно не нравилось.
   Худоба, делавшая весь облик Там жестким и твердым, контрастировала  с
внешней мягкостью Белл. Тамейлан держала форму, ее мускулы были трениро-
ванными - насколько это возможно в ее годы. Но в ее глазах стояло  выра-
жение, перечеркивавшее первое впечатление: чувство отстраненности, ухода
от жизни. О да, она все еще следила за всем, что происходило вокруг,  но
что-то в ней уже начало сдавать позиции. Прославленный интеллект  Тамей-
лан превратился в какую-то разновидность хитрости, она теперь более  по-
лагалась на наблюдения и решения прошлого, чем на то, что видела здесь и
сейчас в настоящем.
   Пора начать готовить замену. Думаю, это будет Шиана. Шпана опасна для
нас, но она - многообещающий человек. И в ней - кровь Дюны.
   Одрейд сосредоточилась на клочковатых бровях Тамейлан, нависавших над
дряблыми веками. Да. Шиана заменит Тамейлан.
   Зная всю сложность стоящего перед ними вопроса, Там примет это  реше-
ние. В момент оглашения - Одрад знала это, - достаточно  будет  обратить
внимание Там на огромную сложность и опасность сложившегося положения.
   Черт побери, мне будет ее не хватать!


   Невозможно познать историю без знания того, как движутся в ее потоках
ключевые фигуры. Каждый лидер для увековечивания ведущего своего положе-
ния нуждается в человеке извне. Исследуйте мою карьеру: я был и  лидером
и аутсайдером. Не подумайте, что я просто взял и создал Государство-Цер-
ковь. Это было моей функцией как лидера, и  я  копировал  многочисленные
исторические модели. Варварское искусство моего времени  доказывает  мое
аутсайдерство. Излюбленный вид поэзии - эпос.  Популярный  драматический
идеал - героизм. Танцоры -  повсеместно  заброшены.  Стимуляторы,  чтобы
заставить людей ощутить, что я отобрал у них. Что я взял? Право выбирать
свою собственную роль в истории.
   Лито II (Тиран)
   Перевод Ветер Бебе

   Я умру! - думала Луцилла. Прошу вас, Сестры, не допустите, чтобы  это
произошло, пока я не передам драгоценный груз, какой хранится в моем ра-
зуме!
   Сестры!
   Понятие семьи лишь изредка находило свое выражение в среде Бене Джес-
серит, но все же оно было здесь. В генетическом смысле они и  были  род-
ней. А из-за Иной Памяти часто знали и в чем. Им не  требовалось  особых
обозначений, таких как "троюродная сестра" или "внучатная тетя". Родство
виделось им, как видит свое полотно ткачиха. Они  знали,  как  основа  и
уток создают ткань. Мир, лучший чем любая Семья, это ткань Бене  Джессе-
рит, что скрепляла Общину Сестер, но основу этой ткани  создавал  именно
древний инстинкт Семьи.
   Теперь Луцилла думала о Сестрах лишь  как  о  Семье.  Семье,  которой
столь нужно то, что она несла в себе.
   Глупо было искать убежища на Гамму!
   Но  ее  поврежденный  не-корабль  отказался  ковылять   дальше.   Как
дьявольски экстравагантны были Преподобные Матери! Ее ужасала  заключен-
ная в этой экстравагантности ненависть.
   Обложенный вдоль возможных путей бегства с Лампадаса смертельными ло-
вушками,  периметр  Сворачиваемого  Пространства  прорастал   крохотными
не-сферами, в каждой из которых содержались проектор поля и дающая  залп
в момент контакта лазерная пушка. Когда луч лазера  ударял  в  генератор
Хольцмана в несфере, цепная реакция выпускала на волю  ядерную  энергию.
Окажись в поле ловушки, и тебя безмолвно накроет разрушительный  ядерный
взрыв. Дорогостояще, но насколько эффективно! Несколько таких взрывов, и
даже гигантский корабль Гильдии превратится в бессмысленную щепку посре-
ди пустоты. Защитные анализаторы системы ее корабля проникли в  сущность
ловушки только когда уже стало слишком поздно, и, подумала она, пожалуй,
стоит считать, что тебе повезло.
   Однако сейчас, невидящими глазами вглядываясь в пейзаж за распахнутым
окном этого изолированного дома на Гамму, особой радости она не чувство-
вала. Окно было распахнуто, и полуденный бриз нес с собой неизбежный за-
пах масла, чего-то грязного в дыме огня  где-то  неподалеку.  Харконенны
оставили на этой планете свой столь глубокий масляный след, что едва  ли
его когданибудь удастся стереть.
   Связным ее здесь был отошедший от дел врач школы Сук, но  она  знала,
что в нем кроется нечто много большее, нечто столь секретное, что разде-
лить эту тайну может лишь ограниченное число Сестер Бене Джессерит. Зна-
ние это заключалось в особой классификации: Тайны, о которых мы не гово-
рим даже среди своих, поскольку это причинит нам вред. Тайны, которые мы
не передаем от Сестры к Сестре, разделяя общую жизнь, поскольку нет отк-
рытого пути. Тайны, которые мы не решаемся знать, пока не возникнет  не-
обходимость. Луцилла наткнулась на это лишь из-за  скрытого  намека  Од-
рейд.
   "Знаешь, что интересно на Гамму? Гм, там  все  общество  зиждется  на
том, что все они потребляют освященную пищу. Обычай, привнесенный иммиг-
рантами, которые так никогда и не ассимилировались. Живут замкнуто, зас-
тыли на браках между своими, и так далее. Естественно, порождают обычные
мифические байки: шепоты, слухи. Служит тому, чтобы еще больше их изоли-
ровать. В точности, как они того хотят".
   Луцилла знала о существовании  одного  древнего  сообщества,  которое
прекрасно укладывалось в подобное описание. Любопытно.  Сообщество,  что
пришло ей на ум, вымерло незадолго до Вторых Космических Миграций.  Про-
думанное перекапывание Архивов только подстегнуло ее любопытство.  Стиль
жизни, затуманенные слухами описания  религиозных  ритуалов  -  особенно
канделябры - особые святые дни и предписания, запрещающие какую бы то ни
было работу в течение этих дней. И есть они не только на Гамму!
   Однажды утром, воспользовавшись необычным затишьем, Луцилла  отправи-
лась в кабинет, чтобы проверить свою  "проективную  догадку",  нечто  не
столь надежное как предвидение Ментата, но и нечто большее,  чем  просто
теория.
   - Полагаю, у вас для меня новое назначение.
   - Я видела, ты лазишь по Архивам.
   - Просто мне показалось, что именно сейчас это не мешает сделать.
   - Ищешь взаимосвязи?
   - Догадка. - Это тайное общество на Гамму - они ведь  евреи,  не  так
ли?
   - Тебе, возможно, понадобится специальная информация о том месте, ку-
да ты получишь назначение. - Брошено как бы невзначай.
   Не ожидая приглашения, Луцилла опустилась в подвижное кресло  Беллон-
ды.
   Одрейд отыскала на столе стилос, нацарапала что-то на  растворяющейся
бумаге и протянула листок Луцилле так, чтобы скрыть слова  от  возможных
лишних глаз.
   Уловив намек, Луцилла низко нагнулась  над  запиской,  так  чтобы  ее
прикрывал щит у спинки кресла.
   - Твоя догадка правильна. И ты должна умереть  прежде,  чем  откроешь
ее. Это - цена их сотрудничества, знак великого доверия.
   Луцилла порвала записку.
   Используя идентификаторы сетчатки глаза и ладони,  Одрейд  отодвинула
панель в стене позади своего кресла, достала небольшой ридулийский крис-
талл и протянула его Луцилле. Кристалл был теплым, но по  спине  Луциллы
пробежал холодок. Что можно хранить в  таком  секрете?  Из-под  рабочего
стола Одрейд достала защитную полусферу и легким движением повернула  ее
над поверхностью стола.
   Чуть дрогнувшей рукой Луцилла опустила кристалл  в  принимающее  уст-
ройство и натянула полусферу так, чтобы она прикрывала и  ее  голову.  И
тут же в ее сознании стали возникать слова, к пониманию, узнаванию  про-
бивался голос, говорящий с невероятно древним как  бы  рваным  акцентом:
"Люди, к которым мы хотим привлечь ваше внимание, - евреи.  Много  эонов
назад они приняли решение, призванное защитить их народ. Ответом на нес-
кончаемые погромы стало решение исчезнуть с глаз человечества. Космичес-
кие путешествия сделали это не только возможным, но  и  привлекательным.
Они спрятались на бесчисленных планетах - их собственное Рассеивание - и
вероятно, они управляют планетами, где живут исключительно их люди.  Это
не означает, что они оставили практики древних веков, к которым прибега-
ли когда-то из необходимости выжить. Можно  с  уверенностью  утверждать,
что старая религия существует до сих пор, хотя и в несколько  измененном
виде. И, вероятно, раввин старых времен не почувствует себя не на  месте
за менора саббаты в еврейском доме наших дней. Но конспирация их такова,
что всю жизнь вы можете работать бок о бок с евреем и ни о чем не подоз-
ревать. Они называют это "Полным Прикрытием", хотя и сознают  его  опас-
ности".
   Это Луцилла приняла без единого вопроса. То,  что  держится  в  такой
тайне, будет воспринято как опасность любым, кто хотя  бы  заподозрит  о
его существовании. "А зачем же еще они держат все в секрете? Ответь  мне
на это!"
   Кристалл продолжал вливать свои секреты в ее сознание:
   "Под угрозой раскрытия, они демонстрируют  стандартную  реакцию:  "Мы
жаждем религии наших корней. Это воскрешение, возвращающее  все  лучшее,
что было в нашем прошлом".
   В подобном ходе событий не было ничего  нового.  Всегда  существовали
"рехнувшиеся воскрешатели".  Это  гарантированно  вызывало  волну  любо-
пытства. "Они? О так это снова свора воскрешателей".
   "Маскирующая система (продолжал кристалл) в нашем  случае  успеха  не
имела. У нас свое собственное хорошо документированное еврейское  насле-
дие и фонд Иной Памяти для объяснения причин подобной конспирации. Мы не
вмешивались в сложившуюся ситуацию до тех пор, пока я. Великая Мать,  во
время и после битвы Коррин (Действительно древность.) увидела, что  наша
Община нуждается в тайном обществе, группе людей, которая быстро среаги-
ровала бы на наши требования о поддержке".
   Требования. В Луцилле пробудился здоровый скептицизм.
   Великая Мать из далекого  прошлого  предусмотрела  и  такую  реакцию.
"Иногда мы предъявляем требования, которые они не могут не удовлетворить
или обойти. Но и нам они предъявляют свои".
   Луцилла почувствовала, как погружается, запутывается  в  чуть  ли  не
мистической загадке этого подпольного общества. Ее неуклюжие  запросы  в
Архивах вызывали по большей части отказ предоставить информацию. "Евреи?
Что это такое? Ах, да - древняя секта. Займись этим сама. У нас нет вре-
мени на пустые исследования в области религии".
   Однако кристалл еще не кончил:
   Евреев забавляет, а иногда раздражает то, что они  рассматривают  как
наши попытки копировать их. Задокументированное в наших отчетах  домини-
рование женской линии для контроля порядка зачатий,  воспринимается  как
еврейская черта. Евреем является только тот, чья мать еврейка.  Диаспора
будет запомнена, - заключил кристалл. - Сохранение этого в тайне -  дело
нашей чести".
   Луцилла подняла с головы полусферу.
   - Ты - наилучший кандидат для исключительно деликатной миссии на Лам-
падас, - проговорила Одрейд, возвращая кристалл в его тайное хранилище.
   Но это же прошлое и вероятно оно давно уже мертво.  Взгляни-ка,  куда
завела меня "деликатная миссия", Одрейд!
   С высоты второго этажа сельского домика на Гамму Луцилла увидела, как
на участок прибыл огромный грузовоз. Внизу под ней сновали люди. Со всех
сторон встретить грузовоз с бобами и овощами подходили работники. До нее
доносился едкий запах рубленого костного мозга.
   От окна Луцилла не отодвинулась. Хозяин снабдил ее местной одеждой  -
длинным платьем из желтоватосерого драпа и ярким голубым  шарфом,  чтобы
скрыть ее песочного цвета волосы. Очень важно не привлекать к себе неже-
лательного внимания. Она еще раньше видела, как несколько  женщин  нена-
долго останавливались поглазеть на работу в поле. Ее  присутствие  здесь
можно принять за простое любопытство.
   Это был большой грузовоз, его носители, работая над грузом продукции,
сложили его по отчетливо различимым секциям. Оператор стоял в прозрачной
кабине впереди, руки на рулевом колесе, глаза устремлены вперед.  Широко
расставив ноги, он как бы полулежал на сетке гибкой поддержки левым бед-
ром касаясь панели электричества. Это был  крупный  мужчина  со  смуглым
морщинистым лицом и тронутыми сединой волосами. Его тело было  продолже-
нием сложного механизма - тяжелое направляющее движение. Проезжая  мимо,
он на мгновение скользнул взглядом по Луцилле, потом вновь сосредоточил-
ся на тракте, ведущем на  обширную  погрузочную  площадку,  обозначенную
зданиями под ней.
   Встроен в свою машину, - подумала она. Дает представление о том,  как
люди подлаживаются под то, что они делают. В этой мысли Луцилла  ощутила
уходящую силу. Если ты слишком подлаживаешься к чему-то  одному,  другие
способности атрофируются. - Мы становимся тем, что делаем.
   Внезапно она увидела саму себя оператором какой-то огромной машины, в
этом ментальном образе она ничем не отличалась от мужчины в грузовозе.
   Громадина прогромыхала мимо нее прочь из двора, причем ее оператор не
уделил ей больше никакого внимания. Один раз он ее видел. К чему  отвле-
каться во второй?
   Мой хозяин, подыскивая убежище, сделал мудрый выбор,  подумалось  ей.
Скудно населенная местность с надежными работниками  в  непосредственной
близи и нелюбопытными прохожими.  Тяжелая  работа  умеряет  любопытство.
Когда ее везли сюда, она не  преминула  обратить  внимание  на  характер
местности. Был вечер, и люди уже потянулись к своим домам. Плотность го-
родского населения можно оценить по тому времени, когда  останавливается
работа в городе. Все рано по постелям, и вот вы уже в свободном регионе.
Ночная активность говорит о том, что люди в городе беспокойны,  дерганы,
раз сознают, что остальные не спят, полны сил и слишком близко.
   Что навело меня на такую задумчивость?
   В начале первого отступления Общины Сестер, еще до страшнейших  беше-
ных атак Чтимых Матер, Луцилла испытывала определенные трудности, стара-
ясь осознать общее убеждение, что "кто-то охотится на нас с одним  наме-
рением - убить".
   Погром! Вот как назвал это рабби,  прежде  чем  уйти  сегодня  утором
"посмотреть, что я могу для тебя сделать".
   Она знала, что рабби намеренно употребил это слово, исполненное  глу-
бокой древности и горечи воспоминаний. Но с момента первого своего опыта
на Гамму до этого погрома Луцилла  чувствовала,  сколь  плотным  кольцом
сжимаются вокруг нее обстоятельства, которые она не в силах  контролиро-
вать.
   Тогда я тоже была беженкой.
   В ситуации, в которой в настоящее время оказалась Община Сестер, было
немало сходного с тем, что ей пришлось выстрадать в правление Тирана, за
исключением одного - Бог Император, судя по всему (в ретроспективе), ни-
когда не намеревался уничтожить Дочерей Джессера, только управлять  ими.
И этого он безусловно добился!
   Где этот проклятый рабби?
   Это был большой, сильный человек в старомодных очках. Борода его  вы-
горела под палящим солнцем. Немного морщин, хотя по голосу  и  движениям
этого человека она ясно прочла его возраст. Очки  заставляли  сосредото-
чить внимание на глубоко посаженных карих глазах, что вглядывались в нее
с таким странным напряжением.
   - Чтимые Матер, - сказал он (прямо в этой комнате с голыми стенами на
втором этаже), когда она объяснила, в  какое  затруднительное  положение
попала. - Ну надо же! Это будет сложно.
   Этого ответа Луцилла ожидала и, что важнее, видела, что он  тоже  это
знает.
   - Здесь навигатор Гильдии на Гамму тоже помогает тебя разыскивать. Он
- с Эдрика, очень могущественный, как мне говорили.
   - Во мне кровь есть Сионы. Он не может меня видеть.
   - Также как и меня или моих людей - по тем же причинам.  Знаешь,  мы,
евреи, привыкли приспосабливаться к необходимости.
   - Этот Эдрик - не более чем жест, - отозвалась она.
   - Он мало что может.
   - Но они привезли его сюда. Боюсь, нам  не  найти  способа  безопасно
отослать тебя с планеты.
   - Что тогда мы можем сделать?
   - Посмотрим. Мои люди не совсем беспомощны, понимаешь?
   Луцилла распознала искренность и беспокойство за ее судьбу.  Он  спо-
койно продолжал, рассказывая  о  сопротивлении  сексуальным  обольщениям
Чтимых Матер, "делать это незаметно, так чтобы не вызвать их ярости".
   - Пойду расскажу новости кое-кому на ухо, - сказал он.
   Как это ни странно, от этих слов она почувствовала, как  возвращается
к жизни. Зачастую в том, как ты попадаешь в руки  профессиональных  вра-
чей, есть что-то отстраненное и жестокое. Она искала поддержки в  знании
о том, что последователи Сук проходят кодирование  на  то,  чтобы  остро
чувствовать твои нужды, оказывать сочувствие и поддержку. (Все  то,  что
может только встать поперек дороги в случае опасности.)
   Бессознательно она приложила усилие, чтобы  вернуть  себе  утраченное
спокойствие, концентрируясь наличной мантре, которую она извлекла из об-
разования смертисоло, в одиночку.
   Если мне придется умереть, я должна передать комуто этот трансцедент-
ный урок. Я должна уйти безмятежно.
   Это помогло, но она по-прежнему чувствовала озноб. Рабби ушел слишком
давно. Что-то не так.
   Права ли я была, доверившись ему?
   Несмотря на растущие мрачные предчувствия, Луцилла заставила себя за-
няться практикой наивности Бене Джессерит, возвращая  в  сознании  сцены
встречи с рабби. Ее прокторы называли это "невинностью, которая  естест-
венно сочетается с неопытностью, состояние, часто путаемое  с  невежест-
вом". В этой наивности сливались все вещи и события. Состояние это  было
близким к деятельности Ментата.  Информация  поступала  без  предвзятого
вмешательства памяти. "Ты - зеркало, в коем отражается Вселенная. В этом
отражении весь твой опыт. Из твоих чувств возникают образы. Выстраивают-
ся гипотезы. Важные, путь даже неверные. Это исключительный случай,  где
даже больше, чем одно неверное исходное данное, вместе могут выдать  на-
дежное решение".
   - Мы с готовностью послужим тебе, - говорил рабби.
   Можно гарантировать, такое насторожит любую Преподобную Мать.
   Объяснения кристалла Одрейд внезапно  показались  неадекватными.  Это
почти всегда выгода. Она восприняла это как цинизм, но цинизм,  происте-
кающий из обширного опыта. Попытки вытеснить его из человеческого  пове-
дения всегда разбивались о камни приложения на практике. Социализирующие
и коммунистические системы меняли лишь расчеты, которыми измерялась  вы-
года. Невероятных размеров управленческая бюрократия - силой был расчет.
   Луцилла предостерегала саму себя, что проявления его всегда одни и те
же. Взгляни только на дорогую ферму рабби!  Убежище  отошедшего  от  дел
доктора Сук? Она видела, что лежало за этим хозяйством: слуги, еще более
роскошные аппартаменты. А должно быть и больше. Не важно, в рамках какой
системы, все оставалось неизменным: лучшая  еда,  прекрасные  любовницы,
беспрепятственн