.
   Руки К'тэра дрожали, когда он налаживал свое приспособление.
   - Даже я сам не знаю точно, как работает этот прибор. Он приспособлен
к электрохимическим особенностям моего сознания, и с его помощью я сумел
войти в контакт с моим братом-близнецом. У нас была очень тесная  связь.
Хотя его мозг сильно мутировал и перестал походить  на  человеческий,  я
все же хорошо его понимал.
   Воспоминание о Д'мурре едва не  заставило  его  расплакаться,  но  он
сдержал слезы. Руки его, правда, продолжали дрожать.
   - Теперь мой брат мертв,  а  рого  сильно  поврежден.  Это  последний
кристаллический стержень, и он, как это ни странно,  сработал  во  время
последнего сеанса связи с братом. Возможно, если я использую достаточную
энергию, то смогу хотя бы шепнуть  словечко  другим  навигаторам.  Может
быть, они не поймут всех сказанных слов, но  поймут,  что  требуется  их
немедленное прибытие.
   Ромбур был подавлен всем, что происходило сейчас вокруг него.  Он  не
предвидел ничего подобного и сказал:
   - Если ты сможешь вызвать  сюда  представителей  Гильдии,  мы  сможем
показать им, что делал здесь Шаддам за завесой секретности.
   К'тэр с  такой  силой  сжал  механическую  руку  принца-киборга,  что
электрические сенсоры уловили это давление.
   - Я всегда хотел делать то, что необходимо, мой принц. Если  я  смогу
помочь, то для меня это будет величайшей честью.
   Ромбур  увидел  странную   решимость   в   глазах   этого   человека,
одержимость, превосходящую всякие разумные границы.
   - Сделай это, - сказал принц.
   К'тэр взял в руки электроды  и  присоединил  к  голове  сенсоры  -  к
темени, к затылку и к горлу.
   - Я не знаю емкости этого прибора, но постараюсь пропустить  максимум
энергии  через  него  и  через  себя.  -  Он  усмехнулся.  -  Это  будет
триумфальный клич и мольба о помощи, мое самое громкое послание  за  все
прошедшие годы.
   Когда рого был полностью заряжен, К'тэр, набираясь  мужества,  сделал
глубокий вдох. В прошлом он всегда разговаривал с братом вслух, понимая,
что в действительности Д'мурр воспринимает не слова,  а  мысли,  которые
сопровождают слова. На этот раз  К'тэр  не  станет  говорить  вслух,  он
сконцентрирует  всю  свою  энергию  ради  передачи  мыслей  на  огромные
расстояния.
   Нажав кнопку передачи, он послал в пространство разряд мыслей,  пучок
отчаянных сигналов  любому  навигатору,  который  услышит  его,  устроив
космический праздник. Он не знал, что откажет  первым  -  рого  или  его
собственный мозг, но чувствовал, что соединение  произошло,  и  передача
началась.
   Челюсти К'тэра судорожно сжались, губы  растянулись  в  сардонической
улыбке, обнажив  зубы,  глаза  зажмурились  так  сильно,  что  на  веках
выступили слезы. По лбу и вискам тек пот. Кожа  стала  ярко-красной,  на
висках вздулись жилы.
   Эта передача по своей энергии на  порядки  величин  превосходила  все
сеансы связи с Д'мурром... Но на этот раз у него не  было  необъяснимого
единения с близнецом.
   Ромбур видел, что К'тэр умирает от усилия, буквально  убивая  себя  в
попытке  выжать  все  возможное  из  передатчика.  Истощенный  повстанец
издавал отчаянный безмолвный крик.
   Прежде чем они сумели отсоединить рого от К'тэра, передатчик заискрил
и  задымился.  Аппарат  перегрелся  и  его  электрические  цепи   начали
плавиться. Кристаллические стержни рассыпались  черными  хлопьями.  Лицо
К'тэра напоминало  теперь  лицо  удавленного.  Лицо  стало  напряженным,
словно от невыносимой боли. Нервные синапсы разрушались в  мозгу,  мешая
говорить.
   Своей единственной уцелевшей рукой Ромбур оторвал сенсоры от горла  и
головы К'тэра, но тот безвольно  повалился  на  пол  каморки.  Зубы  его
клацнули, тело дернулось, глаза затуманились и навсегда закрылись.
   - Он умер, - сказал Гурни.
   Охваченный глубокой печалью,  Ромбур  обнял  останки  павшего  борца,
самого верного из людей, когда-либо служивших Дому Верниусов.
   - После столь долгой борьбы спи с миром в свободной земле. - Он нежно
погладил остывающий лоб покойного.
   Принц-киборг встал и, сохраняя на лице  небывало  мрачное  выражение,
вышел из  кладовой  в  сопровождении  Гурни  Халлека.  Ромбур  не  знал,
успешной ли оказалась передача К'тэра и как Гильдия отреагирует  на  его
призыв, если она вообще услышала его.
   Но  если  они  сегодня  не  получат  подкрепления,  то  битва   может
закончиться неудачей.
   Иксианский  аристократ  с  непреклонным  видом  обратился   к   людям
Атрейдеса:
   - Давайте покончим с ними.
 
*** 
 
   Для того чтобы произвести в  организме  генетические  изменения,  его
надо поместить в опасную, но не смертельную окружающую среду.
   Апокрифы Тлейлаксу
 
   После бесславной смерти Хайдара Фен Аджидики граф Фенринг увидел, что
Атрейдесы, не шутя, одерживают победу над имперскими сардаукарами.
   Это очень тревожное развитие событий.
   Его удивило, что спустя столько лет герцог Лето оказался способен  на
такую дерзкую военную операцию.  Вероятно,  семейные  трагедии,  которые
сокрушили бы другого человека, только закалили в Лето волю к борьбе.
   Однако  это  была  блестящая  стратегия,  основанная   на   внезапном
нанесении удара, а иксианские предприятия станут великолепным призом для
такого  Великого  Дома,  как  Атрейдесы,  даже  после  двух  десятилетий
неумелого хозяйничанья тлейлаксов. Фенринг не мог  поверить  в  то,  что
Лето  просто  так,  безвозмездно,  передаст  управление   Иксом   принцу
Ром-буру.
   На  экране  большого  монитора  он  видел,  как  солдаты   Атрейдеса,
преодолевая ожесточенное сопротивление противника, медленно приближаются
к исследовательскому павильону.  Оставалось  мало  времени  на  то,  что
необходимо было сделать. Надо уничтожить  все  свидетельства  выполнения
программы "Амаль" и улики его, Фенринга, личного в нем участия.
   Император начнет искать козла отпущения,  но  Фенринг  ни  при  каких
обстоятельствах  не  собирался  играть  эту  роль.  Мастер-исследователь
Аджидика проиграл свое шоу и теперь валяется среди раздутых, как  свиные
туши, тел безмозглых женщин. Несколько таких баб,  все  еще  соединенных
трубками с системами жизнеобеспечения, лежали среди мелкорослых  мужчин,
создавая картину какого-то непристойного сексуального действа.
   Покрытое стигмами тело Аджидики могло послужить еще одной,  последней
цели...
   Оставшиеся в живых ученые Тлейлаксу были страшно напуганы. Сардаукары
кинулись на поле битвы, бросив исследовательский  павильон  на  произвол
судьбы. Зная, что граф - представитель императора, тлейлаксы искали  его
совета.  Может  быть,  некоторые  из  них  полагали,   что   Фенринг   в
действительности  не  кто  иной,  как  лицедел  Зоал,   как   изначально
планировал Аджидика. Может быть, они  будут  подчиняться  его  приказам,
хотя бы в течение недолгого времени
   Фенринг взобрался на помост и воздел  вверх  руки,  подражая  манерам
мастера-исследователя в последние  минуты  его  жизни.  От  перевернутых
чанов исходил  отвратительный  запах,  не  говоря  уже  о  вони  обычных
человеческих экскрементов.
   - Мы остались без защиты, - крикнул он, - но я знаю, как спасти  всех
вас, хм-м!
   Оставшиеся в  живых  ученые  воззрились  на  Фенринга  с  недоверием,
смешанным с последней надеждой.
   Граф знал планировку исследовательского павильона, и сейчас его глаза
рыскали в поисках подходящего помещения.
   - Вы слишком ценны для императора, чтобы он мог вас потерять.
   Он велел ученым собраться в комнате с одним выходом.
   - Вы должны собраться здесь и затаиться. Я приведу сюда подкрепление.
   Он насчитал двадцать восемь  человек,  остальных  нападение,  видимо,
застигло  в  административном  корпусе.  Ну,  о  тех  позаботится  толпа
иксианцев.
   Фенринг  спустился  с  моста  на  первый  этаж   лаборатории.   Когда
обреченные ученые зашли в комнату, Фенринг, улыбаясь, встал в двери.
   - Никто вас здесь не найдет. Тсс. - Он запер  дверь.  -  Предоставьте
остальное мне.
   Эти мелкорослые дурачки поняли, что их надули, только  когда  Фенринг
был на изрядном расстоянии от запертой двери. Он не обратил внимания  на
приглушенные  крики  и  стук  кулаков   о   бронированную   дверь.   Эти
исследователи, вероятно, знали  все  подробности,  касающиеся  программы
"Амаль". Для того чтобы они не болтали лишнего,  пришлось  бы  убить  их
всех по одному, а  это  было  бы  очень  неудобно.  Таким  же  путем  он
избавится от них одним махом с минимальными затратами сил и времени. Что
ни говори, а он все-таки министр, а значит, очень занятой человек.
   Первый этаж лаборатории и системы жизнеобеспечения аксолотлевых чанов
были   буквально    набиты    канистрами    с    опасными    веществами,
легковоспламеняющимися жидкостями, кислотами и  взрывоопасными  смесями.
Фенринг надел  на  лицо  защитную  маску,  которую  достал  из  шкафа  с
аварийной укладкой, и, как талантливый  домушник,  принялся  рыскать  по
шкафам и емкостям, сливая вместе жидкости, открывая вентили  баллонов  и
соединяя ядовитые порошки. Он  не  обращал  внимания  на  дергающиеся  в
последних судорогах женские тела, в беспорядке валявшиеся на полу, тела,
изуродованные тлейлаксами ради получения синтетической пряности.
   Результат был так близок. План Аджидики почти сработал.
   Фенринг остановился возле бездыханного тела молодой женщины,  которую
когда-то звали Кристэйн. Она была военной  женщиной  Бене  Гессерит.  Он
внимательно присмотрелся к ее обнаженной плоти. Живот выступал вперед  -
матка была сильно растянута, превратившись в фабрику, призванную служить
целям Тлейлаксу. От женщины не осталось ничего человеческого,  это  была
машина, химический завод.
   Вглядываясь  в  восковое  лицо  Кристэйн,   Фенринг   вспомнил   свою
замечательную красавицу жену Марго. Она сейчас  в  Кайтэйне,  потягивает
чай и болтает с придворными дамами. Он очень ждал встречи с  ней,  желая
расслабиться и отдохнуть в ее объятиях.
   Сестра Кристэйн  никогда  не  пошлет  на  Баллах  IX  свое  проклятое
донесение, а Фенринг не станет рассказывать о таких подробностях. Они  с
Марго очень любят друг друга, но у каждого из них  есть  свои  маленькие
тайны.
   За стенами лаборатории послышались  звуки  сражения.  Силы  Атрейдеса
поражали  последних  сардаукаров,  защитников   лабораторного   корпуса.
Имперские войска еще продержатся некоторое  время,  вполне  достаточное,
чтобы он успел уничтожить все следы.
   Он поднялся на следующий, более высокий уровень и  окинул  прощальным
взглядом первый этаж  исследовательского  павильона.  Какой  беспорядок!
Перевернутые канистры,  разлитые  ядовитые  жидкости,  пузырящийся  газ,
разбросанные тела, разбитые чаны. Отсюда не  был  слышен  стук  в  дверь
запертых в смертельном капкане тлейлаксов.
   Граф Фенринг, не  оглядываясь,  бросил  в  нижний  зал  зажигательное
устройство. Газы и химикаты быстро вспыхнули, но у графа осталось  время
на спокойный уход. Он удалился своей  обычной  ленивой  походкой.  Сзади
раздались взрывы.
   За  спиной  Фенринга  разгоралось  пламя,  пожиравшее  лабораторию  -
аксолотлевые чаны, протоколы исследования свойств  амаля  и  все  прочие
улики, - но Фенринг и не думал спешить.
   Исследовательский павильон взорвался, когда Дункан Айдахо и его  люди
прорвали укрепления имперских войск, расчистив себе путь к лаборатории.
   Страшной  силы  взрыв  потряс  здание,  и  солдаты  бросились  искать
укрытия.  Обломки  вылетели  сквозь   крышу   павильона,   словно   лава
извергающегося  вулкана.  В  мгновение  ока  исследовательский  павильон
превратился в адскую смесь расплавленного стекла, обожженного пластика и
горелой человеческой плоти.
   Дункан отвел своих солдат от бушующего пламени. Он с грустью  подумал
о том, что в огне погибнут все доказательства  преступления  тлейлаксов.
Над пылающим зданием поднимались крутящиеся облака  коричнево-оранжевого
газа ядовитого дыма, который мог убить человека так же верно, как и само
пламя.
   Оружейный мастер вдруг увидел фигуру высокого широкоплечего человека,
который беззаботной походкой вышел из горящего здания павильона. На фоне
яркого огня выделялась его  мускулистая  фигура.  Человек  снял  с  лица
защитную маску и отбросил ее в сторону. В руке мужчина  держал  короткий
сардаукарский меч.  Дункан  поднял  шпагу  старого  герцога  и  встал  в
позицию, преградив человеку путь к отступлению.
   Граф Хазимир Фенринг без колебания пошел навстречу Айдахо.
   - Вас не радует тот факт,  что  мне  удалось  спастись,  хм-м?  Я  бы
сказал, что это подходящий повод для праздника. Мой  друг  Шаддам  будет
очень рад.
   -  Я  вас  знаю,  -  сказал  Дункан,  вспомнив  месяцы  политического
инструктажа на одном из солнечных островов Гиназского архипелага. - Вы -
лиса, которая прячется за спиной императора  и  выполняет  за  него  всю
грязную работу.
   Фенринг усмехнулся.
   - Лиса? Прежде меня называли лаской или хорьком,  но  никогда  лисой.
Хм-м. Меня удерживали здесь против моей воли.  Эти  проклятые  тлейлаксы
намеревались провести на мне какой-то эксперимент. - Его  большие  глаза
расширились. - Я даже расстроил заговор,  имевший  целью  заменить  меня
лицеделом.
   Дункан шагнул вперед, приподняв шпагу.
   - Будет интересно послушать ваши  свидетельства  перед  комитетом  по
расследованиям Ландсраада.
   - Думаю, что это совсем не интересно. - Казалось,  Фенринга  покинуло
насмешливое настроение.  Он  взмахнул  мечом,  нанося  удар,  но  Дункан
парировал его. Клинки со звоном  скрестились,  короткий  меч  отклонился
вверх, но Фенринг удержал оружие в руке.
   - Ты  осмелился  поднять  оружие  на  имперского  министра  по  делам
пряности, на ближайшего друга императора? - Фенринг  был  обескуражен  и
слегка удивлен. - Лучше отойди в сторону и дай мне пройти.
   Но Дункан продолжал наступать, тесня противника.
   -  Я  оружейный  мастер  Гиназа  и  сегодня   сразился   со   многими
сардаукарами. Если ты нам не враг,  то  бросай  оружие.  У  тебя  должно
хватить мудрости не драться со мной.
   - Я убивал людей, когда ты еще  не  родился  на  свет,  щенок.  Огонь
горящего корпуса поднимался все выше. Дункан
   "чувствовал, как от едкого дыма слезятся его глаза. Солдаты  окружили
оружейного мастера, чтобы защитить своего командира, но он знаком  велел
им отойти. Долг чести обязывал его соблюсти правила поединка.
   Граф бросился в атаку. Обычно он убивал из-за угла, редко  вступая  в
открытую схватку с  достойным  противником.  Однако  он  знал  некоторые
приемы, с которыми Дункану прежде не приходилось встречаться.
   Бросившись на соперника, оружейный мастер зарычал, стиснув зубы.
   - Сегодня я уже видел много убитых, но мне не противно добавить к ним
еще одного, граф Фенринг. - Он взмахнул шпагой старого  герцога,  и  его
клинок со звоном ударился о поднятый меч противника.
   Дункан  сражался  с  изяществом  хорошо  подготовленного   оружейного
мастера, но на грани грубости и очень жестко. Он не стал  придерживаться
церемониала рыцарского поединка, в отличие  от  мастеров  фехтования,  о
которых Фенринг слышал или с которыми ему приходилось драться.
   Защищаясь, граф поднял меч, но Дункан сделал обманное движение  вниз,
сосредоточившись для нанесения  главного  удара,  в  который  надо  было
вложить всю силу. Шпага старого герцога зазвенела, на  клинке  появилась
зазубрина, но и меч в руке Фенринга завибрировал и сломался. Силой удара
графа отбросило к стене.
   Ударившись об нее, он сумел сохранить равновесие, а  Дункан  бросился
вперед, чтобы нанести coup de grace <решительный удар (фр.)>, но готовый
ко всему. От такой лисы можно ожидать любого подвоха.
   Фенринг быстро прикинул свои  возможности.  Если  он  хочет  избежать
удара шпагой  противника,  то  может  повернуться  и  бежать  в  объятую
пламенем  лабораторию.  Есть  и  другой  выход  -  сдаться.  Да,   выбор
действительно довольно ограниченный.
   - Император отплатит за мою смерть. -  Он  бросил  на  землю  обломок
меча. - Ты не решишься хладнокровно убить меня на  глазах  своих  людей,
хм-м?
   Дункан, однако, угрожающе шагнул вперед.
   - А как насчет кодекса чести Атрейдесов? -  не  унимался  Фенринг.  -
Чего стоит герцог Лето Атрейдес, если его люди  вольны  убить  человека,
который сдался на их милость? -Фенринг поднял руки. - Ты все еще  хочешь
меня убить?
   Дункан знал, что Лето не  одобрит  такого  бесчестного  поступка.  Он
посмотрел на горящую лабораторию, прислушался к крикам продолжавшегося в
гроте  сражения.  Несомненно,  Лето  найдет  способ  использовать  этого
политического пленника для того, чтобы  успокоить  смятение  в  империи,
вызванное битвой за Икс.
   - Прежде всего я служу своему герцогу, а потом зову своего сердца.
   По знаку оружейного мастера его солдаты надели наручники на  запястья
пленника.
   Дункан наклонился к уху Фенринга и жарко прошептал:
   - Когда война закончится, граф Фенринг, ты, возможно, пожалеешь,  что
сегодня я не дал тебе умереть.
   Имперский министр по делам  пряности  посмотрел  на  Айдахо  с  таким
видом, словно знал какой-то мрачный секрет. - Ты еще не победил  в  этой
войне, Атрейдес.
 
*** 
 
   Нет никакой тайны в том, что все мы имеем тайны. Однако не многие  из
них скрыты так, как нам бы того хотелось.
   Питер де Фриз.
   Ментатский анализ  уязвимости  Ландсраада.  Для  личного  пользования
барона Харконнена
 
   Под руководством герцога Атрейдеса императорские гвардейцы сектор  за
сектором прочесывали помещения дворца.  Лето  испытывал  душевные  муки,
покинув ослабевшую и измученную Джессику, но он не мог  сидеть  рядом  с
ней, пока его новорожденный сын находится в опасности.
   Он отдавал распоряжения и не терпел колебаний. Врываясь  в  роскошные
коридоры  и  путаясь  в  анфиладах  комнат   со   стенами,   выложенными
призматическими зеркалами,  он  думал  о  диких  псах,  которые  свирепо
защищают свое потомство. Герцог Лето  докажет,  что  лишившийся  ребенка
отец страшнее любого врага.
   Они похитили моего сына!
   Преследуемый памятью Виктора, он поклялся именем Дома Атрейдесов, что
ни один волос не упадет с головы его дитя.
   Но императорский дворец был размером с небольшой город.  В  нем  была
масса потайных комнат. Бесплодные поиски продолжались, и  Лето  старался
не впасть в отчаяние.
   Питеру де Фризу было не привыкать пачкаться чужой кровью, но на  этот
раз он всерьез опасался за свою жизнь. Мало того, что  он  похитил  дитя
аристократа из Великого Дома, он еще убил жену императора.
   После того как он оставил в покоях  труп  Анирул,  Питер  побежал  по
коридорам в растрепанной сардаукарской форме,  покрытой  пятнами  крови.
Сердце бешено  колотилось,  в  голове  пульсировала  боль.  Несмотря  на
ментатскую подготовку, он не был  в  состоянии  разработать  новый  план
бегства. Помада на губах размазалась, обнажив яркие пятна сока сафо.
   Завернутый в одеяло  ребенок  изредка  шевелился,  иногда  принимаясь
плакать, но в целом он вел себя на удивление  спокойно.  Глаза  мальчика
имели странное для его  возраста  выражение,  резко  выделяясь  на  фоне
свежего розового личика. Было такое впечатление,  что  ребенок  понимает
что-то за пределами своего младенческого возраста. Он был так  не  похож
на беспомощного и временами раздражающего маленького Фейда-Рауту.
   Де Фриз плотнее  завернул  младенца  в  одеяло,  испытывая  искушение
превратить одеяло в удавку. Подавив это искушение, он свернул  в  тускло
освещенное помещение, уставленное трофеями и  статуэтками.  Похоже,  что
здесь была выставка призов какого-то давно забытого Коррино,  который  в
незапамятные времена был незаурядным лучником.
   Внезапно потрясенный де Фриз увидел силуэт одетой  в  черную  накидку
женщины. Она стояла, как призрак-смерти, в дверях, блокируя выход и путь
к бегству.
   - Стой! - рявкнула  Преподобная  Мать  Гайус  Элен  Мохиам,  применив
полную силу Голоса.
   Эта команда ос