- Тогда что же ты пытаешься со мной сделать?
     - Пытаюсь оказать любезность, - пояснил Биджаз. - Простую любезность.



                                    21

                     "Последовательная   природа   реальных   событий   не
                раскрывается с абсолютной точностью силами предвидения, за
                исключением   самых   необычных   обстоятельств.    Оракул
                схватывает  эпизоды,  вырванные  из   исторической   цели.
                Вечность движется. Она  влияет  сама  на  себя  как  через
                посредство оракула, так  и  через  вопрошающих.  Подданные
                Муад Диба могут сомневаться в  его  величии  и  оракульном
                видении. Они могут отрицать его дар. Но пусть они  никогда
                не усомнился в Вечности".
                                                         "Евангелие Дюны".

     Хейт смотрел, как Алия вышла из храма и пересекла площадь. Ее  охрана
держалась близко к ней, свирепое выражение  диких  лиц  охранников  должно
было маскировать следы хорошей жизни и самодовольства.
     Над храмом  сверкнули  на  солнце  крылья  топтера.  Это  был  топтер
императорской охраны с изображенным на фюзеляже кулаком  -  символом  Муад
Диба.
     Хейт снова взглянул на Алию. Она кажется не на месте здесь, в городе,
подумал  он.  Настоящее  ее  место   -   пустыня,   открытое,   бескрайнее
пространство. Другая странная мысль пришла ему в голову, когда  он  следил
за ее приближением: Алия казалась задумчивой, только когда улыбалась.  Все
дело в глазах, решил он, вспоминая, как она появилась  в  зале  на  приеме
посла Союза: надменно и гордо, под  звуки  музыки,  среди  экстравагантных
мундиров  и  костюмов.  Алия  была  в  ослепительно  белом,  ярком  платье
целомудрия. Он смотрел на нее из окна, пока она не  прошла  во  внутренний
двор, с его прудом, фонтанами, лужайками степных трав и белым бельведером.
     Все не так... совершено не так... Она принадлежит пустыне.
     Хейт перевел дыхание. Алия вышла из поля его зрения. Он ждал,  сжимая
и разжимая кулаки. Встреча с Биджазом вызвала у него беспокойство.
     Он слышал, как свита Алии прошла по коридору, может  быть,  чуть-чуть
быстрее, чем следовало бы по ритуалу. Мимо  комнаты,  где  он  ждал,  Алия
прошла в свои покои.
     Хейт попытался сосредоточиться и понять, что  же  в  ней  встревожило
его. То, как она шла по площади?  Да.  Она  двигалась,  как  животное,  за
которым охотится хищник. Он вышел  на  соединительный  балкон,  прошел  по
нему, скрываясь за  солнцезащитными  экранами,  и  остановился,  оставаясь
скрытым в тени. Алия стояла у балюстрады, глядя на свой храм.
     Он посмотрел в том же направлении, что и она, - на город за храмом. И
увидел прямоугольники, разноцветные кварталы,  копошащуюся  жизнь,  звуки.
Строения блестели, сверкали на солнце, воздух над крышами дрожал от  жары.
В тупике, образованном стеной и углом храма,  мальчик  играл  в  мяч.  Мяч
поднимался и опускался, ударяясь о землю.
     Алия тоже смотрела на мяч. Она чувствовала странное единство с ним  -
вверх и вниз, вверх и вниз. Она точно так же прыгала по коридорам Времени.
     Порция меланжа, выпитая перед уходом из  храма,  была  самой  большой
какой ей приходилось пить, - огромная сверхдоза. Еще до того, как яд начал
действовать, Алия пришла в ужас.
     "Зачем я это сделала?" - спросила она себя.
     Иногда приходится выбирать между опасностями. Тот ли это случай?  Это
дало бы возможность  проникнуть  через  проклятый  туман,  которым  окутал
будущее  коварный  тарот  Дюны.  Существовала  преграда,  и  ее  следовало
преодолеть. Алия действовала по необходимости. Ей нужно было видеть,  куда
идет походкой слепого ее безглазый брат.
     Действие меланжа начало  сказываться  на  ее  сознании.  Она  глубоко
вздохнула,  испытывая  особое  удовольствие  и  спокойствие,  ядовитое   и
самодовольное.
     "Обладание вторым зрением опасно, оно ведет к фатализму", -  подумала
Алия.  К  несчастью,  не  существует  абсолютно  верного  расчета,  нельзя
просчитать предвидение. Видения будущего нельзя представить в виде формул.
Приходится входить в них, рискуя жизнью и рассудком.
     Из густой тени соединительного балкона  появилась  фигура.  Гхола!  В
своем обостренном восприятии Алия видела  его  с  предельной  четкостью  -
смуглое лицо, сверкающие  глаза.  Единство  ужасающих  противоположностей,
что-то связанное воедино шокирующим образом, тень и  яркий  свет,  продукт
процесса, оживившего его мертвого плоть... что-то необыкновенно  чистое...
невинное.
     Невинность в осаде!
     - Давно ты здесь, Данкан? - спросила она.
     - Я не Данкан, - ответил он. - А что?
     - Не спрашивай меня.
     И она подумала, глядя на него, что тлейлаксу ничего не оставили в нем
незавершенным.
     - Только боги могут безнаказанно рисковать совершенством,  -  сказала
Алия. - Для человека это опасно.
     - Данкан умер. - Он не хотел, чтобы она его так звала. - Я Хейт.
     Она  изучала  его  искусственные  глаза,  гадая,   что   они   видят.
Приглядевшись, она  увидела  маленькие  черные  точки,  крошечные  колодцы
черноты на сверкающем металле. Фасетки! Вселенная  вокруг  нее  мерцала  и
искажалась. Алия ухватилась за нагретые  солнцем  перила  балкона.  Меланж
действует быстро!
     - Вы больны? - спросил Хейт. Он придвинулся, внимательно глядя на нее
стальными глазами.
     "Кто это говорит? - подумала она. - Данкан Айдахо? Гхола-ментат?  Или
философ Дзэнсунни? А может, пешка с Тлейлакса, более  опасная,  чем  любой
рулевой Союза? Мой брат знает".
     Она снова посмотрела на гхолу. Что-то скрытое было сейчас в  нем.  Он
начинен ожиданием.
     - Благодаря своей матери я - Бене Джессерит,  -  сказала  она.  -  Ты
знаешь это?
     - Знаю.
     - Я использую силу Бене Джессерит, думаю, как думают они. Часть  меня
сознает священную необходимость генетической программы... и ее продуктов.
     Она замигала, чувствуя, как ее сознание начинает  свободно  двигаться
во Времени.
     - Говорят, Бене Джессерит никого  не  отпускают,  -  заметил  он.  И,
приглядевшись  внимательнее,  заметил,  как  побелели  пальцы,   сжимавшие
балконные перила.
     - Я споткнулась? - спросила она.
     Он видел, как глубоко она дышит, как напряжено  каждое  ее  движение,
как блестят ее глаза.
     - Споткнувшись, вы можете восстановить равновесие, перепрыгнув  через
то, обо что споткнулись.
     - Бене Джессерит споткнулись, - сказала она. - Они хотят восстановить
равновесие, перепрыгнув через моего брата. Они хотят ребенка  Чани...  или
моего.
     - Вы ждете ребенка?
     Она с трудом удержала равновесие во Времени  и  Пространстве.  Какого
ребенка? И где? Когда?
     - Я вижу... - прошептала она, - ...моего ребенка.
     Она отодвинулась от края балкона, повернула голову,  чтобы  взглянуть
на гхолу. У него лицо из  соли,  горькие  глаза  -  два  круга  блестящего
свинца.
     - Что ты видишь такими глазами?
     - То же, что и другие.
     Его слова звенели у нее в ушах, обостряя сознание.  Она  чувствовала,
что перешагнула через Вселенную...  дальше,  еще  дальше...  Ее  окутывало
Время.
     - Вы приняли спайс, большую дозу, - сказал он.
     - Почему я его не  вижу?  -  пробормотала  она.  Чрево  всего  сущего
держала ее в плену. - Скажи мне, Данкан, почему я его не вижу?
     - Кого?
     - Отца моего ребенка. Я заблудилась в тумане тарота. Поскорее  помоги
мне.
     Логика ментата дала точный расчет, и он сказал:
     - Бене Джессерит хотят скрестить вас с вашим братом.  С  генетической
точки зрения...
     Она закричала.
     - Яйцо во плоти... - с трудом прохрипела она. Ее охватил холод, потом
нестерпимый жар. Невидимый муж ее темных снов! Плоть от плоти ее, то, чего
не показывал ей оракул. Неужели дойдет до этого?
     - Вы, наверно, решились на очень большую дозу спайса? - спросил Хейт.
В нем нарастал ужас, что эта женщина из  рода  Атридесов  умрет,  что  ему
придется смотреть в лицо Полу и сообщать ему об этом.
     - Ты не знаешь, каково охотиться за будущим, - сказала она. -  Иногда
я мельком вижу себя... но иду свои путем. Я не могу смотреть сквозь  себя.
- Она опустила голову и покачала ею из стороны в сторону.
     - Сколько спайса вы приняли?
     - Природа ненавидит предвидение, - сказала она, поднимая голову. - Ты
это знаешь, Данкан?
     Он заговорил мягко и рассудительно, как с ребенком.
     -  Скажите  мне,  сколько  спайса  вы  приняли?  -  Левой  рукой   он
придерживал ее за плечо.
     - Слова так примитивны и двусмысленны. - Она отодвинулась от него.
     - Скажите мне.
     - Посмотри на Защитную стену, - приказала она, указывая пальцем.  Она
смотрела вдоль своей вытянутой руки и вся дрожала - местность  разрушалась
в ее всепоглощающем видении: песочный замок размывался невидимыми волнами.
Она отвела взгляд, ее внимание привлекло лицо гхолы. Его  черты  менялись,
смешивались, становились старыми... и молодыми...  старыми...  молодыми...
Он был самой жизнью - напористой, бесконечной... Она хотела бежать, но  он
схватил ее за руку.
     - Я позову врача, - сказал он.
     - Нет! Я должна иметь видение! Мне нужно знать!
     - Идемте внутрь.
     Она смотрела на его руку. Там, где его рука  касалась  ее  тела,  она
чувствовала электрическое напряжение, которое и искушало, и пугало ее. Она
рывком высвободилась и проговорила:
     - Нельзя удерживать водоворот!
     - Вам нужна медицинская помощь!
     - Разве ты не понимаешь? Мое видение неполно, только  фрагменты.  Оно
мигает и дергается. Я должна запомнить будущее. Разве это не ясно?
     - Что толку в будущем, если вы сейчас умрете? - спросил он, осторожно
ведя ее в помещение семьи.
     - Слова... слова... - бормотала она. - Я не могу объяснить  их.  Одно
должно вызывать другое, а здесь нет  причин...  и  нет  следствий.  Нельзя
оставлять Вселенную в таком виде!
     - Ложитесь! - приказал он.
     "Какой он прочный!" - подумала она.
     Холодные тени окутали ее. Она чувствовала, как се  собственные  мышцы
ползут,  словно  черви.  Только  пространство  постоянно,  все   остальное
неустойчиво. Кровать покрылась множеством тел, и все  это  были  ее  тела.
Время стало множеством перегруженных  ощущений.  Не  было  единой  реакции
Времени, не за что было ухватиться. Это Время. Оно движется. Вся  скользит
мимо, назад, вперед, в сторону.
     - Оно лишено предметности, - пыталась объяснить  она.  -  Его  нельзя
обойти или пройти под ним.
     Вокруг нее копошились люди. Кто-то держал ее за руку. Она  проследила
за этой рукой и увидела лицо - Данкан Айдахо! Его  глаза...  неправильные,
но это Данкан - мужчина-ребенок-старик... мужчина-ребенок-старик... Каждая
черточка лица выдает его тревогу за нее.
     - Данкан, не бойся, - прошептала она.
     Он кивнул, продолжая держать ее за руку:
     - Лежите спокойно.
     И подумал: "Она не должна умереть! Не должна!!!" Он покачал  головой.
Такие мысли противоречат логике момента. Смерть  необходима,  чтобы  жизнь
могла продолжаться.
     "Гхола любит меня", - подумала Алия.
     Эта мысль стала прочной скалой, за  которую  она  смогла  ухватиться.
Знакомое лицо, знакомая комната за ним. Она узнала одну из спален в  крыле
Пола.
     Какой-то человек что-то делал с трубкой в ее горле.  Она  боролась  с
тошнотой.
     - Мы успели вовремя. - Алия узнала голос семейного врача. - Надо было
позвать меня раньше. - В его голосе звучало подозрение.  Она  чувствовала,
как трубка выскальзывает из ее рта - змея, блестящая нить.
     - После укола она заснет, - сказал врач. - Я пришлю ее адъютантов.
     - Я побуду с ней, - сказал гхола.
     - Не нужно!
     - Останься... Данкан, - прошептала Алия.
     Он погладил ее руку, чтобы показать, что слышит ее просьбу.
     - Миледи, - сказал врач, - будет лучше, если вы...
     - Не говорите мне, что лучше, - выдохнула она.  Горло  ее  болело  от
каждого произнесенного ею звука.
     - Миледи, - в голосе врача звучал упрек, - вы ведь знаете, как опасно
принимать слишком много меланжа. Могу только предположить, что кто-то  дал
вам его без...
     - Вы дурак! - прохрипела она. - Хотите лишить меня видения? Я  знала,
на что шла. - Она приложила руку к горлу. - Уходите же отсюда! Немедленно!
     Врач выплыл из поля ее зрения со словами:
     - Я сообщу вашему брату.
     Она позволила ему уйти, перенеся все свое видение  на  гхолу.  Теперь
оно лежало ясно в ее сознании. Она  чувствовала,  как  движется  гхола  во
Времени. Он больше не был загадочной фигурой.
     "Он - суровое испытание, посланное мне, -  подумала  Алия.  -  В  нем
опасность и спасение".
     И она вздрогнула, зная, что имела видение, которое было и у ее брата.
Нежелательные слезы жгли ей глаза. Она  резко  повернула  голову.  Никаких
слез! На них тратится драгоценная влага, и, что гораздо хуже, они искажают
поток видения. Пола нужно  остановить!  Один  раз,  только  один  раз  она
пересекла Время там, где проходил он. Напряжение и изменчивость больше  не
позволят этого. Нить Времени проходит сквозь ее брата, как луч света через
миг времени. Он стоит в фокусе и знает это.  Он  собрал  все  линии  и  не
позволит им ускользнуть или измениться.
     - Почему? - пробормотала она. - Из ненависти? Он ударил Время, потому
что оно причинило ему боль? Или... что?..
     Хейту показалось, что он слышит свое имя.
     - Миледи?
     - Если бы я могла выжечь это в себе! - воскликнула Алия. - Я не  хочу
отличаться от других.
     - Пожалуйста, Алия, - бормотал он. - Вам нужно уснуть.
     - Я хочу уметь смеяться, - прошептала она. -  Слезу  катились  по  ее
щекам. - Но я сестра Императора,  которому  поклоняются,  как  Богу.  Люди
боятся меня. Я не хочу, чтобы меня боялись.
     Он вытер слезы с ее лица.
     - Я не хочу быть частью  истории,  -  шептала  она.  -  Я  хочу  быть
любимой... и любить.
     - Вы любимы.
     - Ах, верный, верный Данкан.
     - Пожалуйста, не зовите меня так.
     - Но это так. А верность - ценный товар. Ее можно продать, но  купить
нельзя.
     - Мне не нравится ваш цинизм.
     - Будь проклята твоя логика! Это правда!
     - Спите!
     - Ты любишь меня, Данкан?
     - Да.
     - Может, это ложь, в которую легче поверить, чем в правду? - спросила
она. - Почему я боюсь поверить тебе?
     - Вы боитесь моих отличий, как и своих.
     - Будь мужчиной, а не ментатом!
     - Я ментат, и мужчина.
     - Ты сделаешь меня своей женщиной?
     - Я сделаю то, чего потребует любовь.
     - И верность?
     - И верность.
     - Вот этим ты и опасен, - сказала она.
     Ее слова обеспокоили его. Ни следа этого беспокойства  не  отразились
на  его  лице,  ни  одна  мышца  не  дрогнула,  но  она  знала:  ведь  это
беспокойство было в видение. Она чувствовала, что утратила часть  видения,
но кое-как из будущего помнила.
     - Данкан, не давай мне уходить, - прошептала она.
     - Спите. Не боритесь со сном, миледи.
     - Я должна... должна. Он - наживка в собственной  ловушке.  Он  слуга
силы и  ужаса.  Насилие...  обожествление  -  это  тюрьма,  в  которую  он
заключен. Он потеряет все. Его разорвут на части.
     - Вы говорите о Поле?
     - Его влечет к самоуничтожению, - хрипела она, изгибая шею. - Слишком
велика тяжесть, слишком много  горя.  Его  уводят  от  его  любви.  -  Она
опустилась на кровать. - Создают вселенную, где он не позволит себе жить.
     - Кто это делает?
     - Он сам! О, в нем так много всего, хотя он всего лишь часть рисунка.
И слишком поздно... слишком поздно...
     Говоря это, она чувствовала, как сознание опускается слой  за  слоем.
Тело и мозг разделились и слились в вихре прошлых видений... движущихся...
сменяющихся... Она чувствовала биение сердца зародыша,  ребенка  будущего.
Меланж все еще владел ею, заставляя плыть во Времени. Она знала, что видит
жизнь еще не зачатого ребенка. Но одно было  ей  известно  точно  -  этому
ребенку уготовано такое же ужасное пробуждение, как и ей самой.  Он  будет
сознательным и мыслящим существом еще до рождения.



                                    22

                     "Существуют пределы силам,  которые  можно  применить
                без риска самоуничтожения. Знание этих пределов - истинное
                искусство правления.  Неправильное  использование  силы  -
                смертный грех. Закон не может быть орудием мести, не может
                быть обращен против мучеников, которых он сам же  создает.
                Нельзя угрожать индивидууму и избежать последствий".
                                  "Закон Муад Диба". Комментарии Стилгара.

     Чани смотрела на утреннюю пустыню с утеса,  расположенного  невдалеке
от съетча Табр. На ней не было стилсьюта, и от этого она чувствовала  себя
беззащитной перед пустыней. Вход в съетч находился чуть сзади и выше нее.
     Пустыня... пустыня... Она чувствовала, что пустыня всюду  следует  за
ней. Возвращение  к  пустыне  -  это  не  возвращение  домой.  Просто  она
повернула, чтобы увидеть то, что всегда было с ней.
     Болезненная судорога прошла по ее животу. Скоро роды. Она боролась  с
болью, ожидая родов наедине с пустыней.
     Дремотная неподвижность рассвета охватила землю. Тени лежали на дюнах
и на террасах Защитной стены. Солнечный  свет  бил  ей  в  глаза.  Бледный
ландшафт  протянулся  под  голубым   небом.   Сцена   соответствовала   ее
скептическому мрачному настроению, которое мучило ее с тех  пор,  как  она
узнала о слепоте Пола.
     "Почему мы здесь?"  -  удивлялась  она.  Это  не  хаджж,  путешествие
поиска. Пол ничего не искал здесь, разве что место для ее родов. Он собрал
странную компанию для путешествия:  гхола  Хейт,  некогда  Данкан  Айдахо;
Биджаз, тлейлакский карлик; Адрик,  рулевой  Союза;  Гаиус  Хэлен  Моахим,
Преподобная мать Бене Джессерит;  Лачма,  странная  дочь  Отейна,  которая
всюду передвигается под неусыпной охраной; Стилгар, наиб, ее дядя; любимая
жена Стилгара, Хара; Ирулэн и Алия.
     Звуки ветра в крутых скалах сопровождали  ее  мысли.  Пустынный  день
начал желтеть.
     - Почему такой странный выбор сопровождающих? - спросила она.
     - Мы забыли, ответить на  ее  вопрос  Пол,  -  что  слово  "компания"
означает путешественников. Мы и есть такая компания.
     - Но какова их ценность?
     - Вот! - сказал он, обратив к  ней  пугающе  пустые  глазницы.  -  Мы
утратили  простой  смысл  жизни.  Если  ее  нельзя  запечатлеть,   побить,
прогнать, мы ее не ценим.
     Задетая, она сказала:
     - Я не это имела в виду.
     - Ну, дорогая, - сказал он шутливо, - мы не  так  богаты  деньгами  и
бедны жизнью. Я злой, упрямый, глупый...
     - Нет!
     - Это правда. Но руки мои посинели от времени. Я  думаю...  Я  думаю,
что пытался изобрести жизнь, не сознавая, что она уже изобретена.
     И он коснулся ее живота, чтобы ощутить таящуюся там новую жизнь.
     Вспомнив это, она положила обе руки на живот и  вздрогнула,  пожалев,
что попросила Пола привезти ее сюда.
     Пустынный ветер принес тяжелый запах с зеленой полосы  растительности
у основании утеса. Суеверие Свободных вспомнилось Чани: злые запахи - злые
времена. Она посмотрела туда и увидела появившегося за этой полосой червя.
Он выползал из дюны, как из гигантского  корабля,  разбрасывая  песок,  но
вдруг ощутил смертоносный для него запах воды и бежал,  оставив  за  собой
глубокий длинный след.
     Червь заразил ее своим страхом. Она возненавидела воду. Вода, некогда
душа Арракиса, превратилась в яд. Вода приносит мор. Только пустыня чиста.
     Ниже ее возвращался отряд Свободных. Они поднялись ко входу в  съетч,
и она увидела их грязные ноги.
     Свободные с грязными ногами!
     Дети съетча начали петь, их голоса доносились изнутри, от входа.  Эти
голоса заставили ее почувствовать, как улетает  время,  словно  ястреб  от
ветра. Она задрожала