итов
бьондакс, столпившихся у входа в бухту Тула-Фьорда.
   Абульурд и Эмми восприняли это как доброе предзнаменование.

***

   Закончив свою миссию, Преподобная Мать Элен Гайус Мохиам сбросила накидку
буддисламской монахини, сняла с шеи медные колокольчики и  упаковала  все  в
сумку. Голова чесалась, но это было не страшно: волосы скоро отрастут снова.
   После этого  Мохиам  вынула  из  глаз  контактные  линзы,  изменявшие  до
неузнаваемости цвет радужки, смыла с лица макияж, который делал ее старше на
много лет, и нанесла на кожу,  продубленную  жестокими  ветрами  Ланкивейля,
смягчающий лосьон.
   Она пробыла на этой планете почти месяц, собирая  необходимые  данные  об
Абульурде и его жене. Однажды, когда они были  в  отъезде,  отправившись  на
рынок, Мохиам, которая  первым  делом  изучила  привычки  супружеской  четы,
проникла на дачу, чтобы найти там волосы, остриженные ногти,  отшелушившуюся
кожу и все прочее, что могло  бы  нести  в  себе  необходимую  биохимическую
информацию об обмене веществ Абульурда и Эмми. И действительно, все эти вещи
предоставили ей необходимые сведения и позволили действовать дальше.
   Эксперты Общины Сестер  проанализировали  все  возможности  и  определили
способ, каким можно с  наибольшей  вероятностью  увеличить  шансы  Абульурда
Харконнена зачать ребенка мужского пола. Селекционная программа, результатом
которой должно было стать рождение Квисац Хадераха, требовала  генетического
материала Абульурда, но Раббан был столь неуправляем - не говоря уже о  том,
что он был слишком стар, - что представлялся  слишком  ненадежным  партнером
для девочки, которая родится у Джессики от  Лето  Атрейдеса.  Бене  Гессерит
нужен был альтернативный ребенок мужского пола из линии Харконненов.
   Мохиам отправилась в космопорт и стала ждать ближайшего челнока  на  борт
лайнера Гильдии. Несмотря на то что Мохиам в свое время пришлось хитростью и
шантажом заставить барона Харконнена оплодотворить ее самое, она  испытывала
отвращение к такого рода принуждению. Абульурд и его  жена  страстно  желали
иметь ребенка, и Мохиам была счастлива, что может помочь им использовать для
этого весь богатый опыт, накопленный Общиной Сестер.
   Новорожденному младенцу, младшему брату Глоссу  Раббана,  было  уготовано
очень важное поприще.

***

   Работа, которой мы посвятили себя, заключается в освобождении воображения
и одновременно в его обуздании, что и приводит в конечном счете к  раскрытию
способностей к физическому творчеству.
   Фредре Гиназ. "Философия Оружейного Мастера"

   На одном из следующих островов Школы, покрытом полосами  пологих  зеленых
холмов, на  заросших  травой  и  усеянных  вулканическими  валунами  склонах
которых паслись стада коров, наступил  вечер.  Крытые  перевязанной  соломой
хижины были похожи на белые утесы, окруженные  волнующимся  на  ветру  морем
степной травы. На низких берегах сушились каноэ. На  горизонте,  окаймлявшем
синие воды лагуны, виднелись белые точки дальних парусов.
   Рыбацкие лодки заставили сжаться сердце Дункана  Айдахо.  Он  вспомнил  о
Каладане, своем родном доме.
   Оставшиеся в Школе курсанты проводили дни  в  изучении  тонкостей  боевых
искусств. Сегодня они отрабатывали искусство сохранять  равновесие.  Ученики
сражались друг с другом короткими ножами, стоя в узком коридоре  из  острых,
как бритва, побегов бамбука, воткнутых  в  землю.  Двое  курсантов  получили
серьезные ранения, упав на острые колья. Дункан сильно поцарапал руку, но не
стал обращать внимания на острую жгучую боль.  Эта  пустячная  рана  заживет
сама.
   - Раны учат лучше, чем лекции, - без всякого сочувствия заметил Оружейный
Мастер, проводивший занятие.
   К вечеру курсанты сделали перерыв и пошли получать почту. Окружив высокий
деревянный  помост,  молодые  люди  слушали,  как  Дже-Ву,  один  из  первых
учителей, стоя на помосте, выкликал имена  и  вручал  курсантам  цилиндры  с
письмами и нульэнтропийные пакеты с посылками. Влажность  была  страшной,  и
заплетенные в косы черные  волосы  Дже-Ву  сосульками  обрамляли  его  лицо,
похожее на морду игуаны.
   Прошло два года с той страшной дождливой ночи, когда Трин Кронос и другие
курсанты с  Груммана  были  изгнаны  из  Школы  Гиназа.  Из  разрозненных  и
нерегулярно поступавших сообщений курсанты знали,  что  император  Шаддам  и
многие члены Ландсраада так и не пришли  к  согласию  относительно  введения
санкций против Дома Моритани за похищение и убийство членов семьи эрцгерцога
Эказа. Почувствовав безнаказанность, виконт стал еще громче бряцать оружием.
Более того, некоторые его союзники начали закулисную возню,  чтобы  признать
Моритани потерпевшей стороной в споре с Эказом.
   Многие курсанты со все большим восхищением произносили в этой  связи  имя
герцога Атрейдеса. Вначале Лето выступал как  посредник,  стараясь  погасить
династическую ссору, но в последнее время он стал безоговорочно поддерживать
эрцгерцога Эказского и пытался провести в Ландсрааде договор, имевший  целью
обуздать агрессию Груммана. Дункан, испытывая  чувство  гордости  за  своего
герцога, хотел как можно  больше  знать,  что  происходит  на  галактических
просторах империи. Самым страстным его желанием было вернуться на Каладан  и
встать рядом с герцогом, чтобы участвовать в его борьбе.
   За  годы,  проведенные  в  Школе,  Дункан  сблизился  с  Хием   Рессером,
единственным из  грумманцев,  имевшим  смелость  публично  выступить  против
злодеяний Дома Моритани, который с тех  пор  порвал  все  связи  с  мятежным
курсантом.  Виконт  расценил  его  поведение,  как  предательство.  Обучение
Рессера оплачивалось теперь из резервного имперского фонда, а приемный  отец
Хия публично отказался от своего пасынка.
   Дункан стоял рядом с рыжеволосым, понимая,  что  Рессеру  неоткуда  ждать
письма или посылки.
   - Может быть, тебя все же ожидает сюрприз, Хий? У тебя не  было  подруги,
которая черкнет тебе пару строк, невзирая ни на что?
   - После шести лет разлуки? Вряд ли.
   После исключения грумманских курсантов Дункан и  Рессер  стали  проводить
вместе почти все свое свободное время, играя в шахматы и в покер, или  бродя
по окрестностям, или плавая в море. Дункан даже написал герцогу Лето письмо,
предложив взять грумманца на службу при дворе Дома Атрейдесов.
   Рессер, как и Дункан, осиротел, когда ему не исполнилось  десяти  лет,  и
был усыновлен Арстеном Рессером, одним из главных советников виконта  Хундро
Моритани. Отношения между приемным сыном и отчимом не складывались, особенно
когда Хий стал подростком. Следуя семейной традиции  чередования  поколений,
Рессер отправил рыжеволосого на  Гиназ;  Арстен  был  убежден,  что  суровые
условия Школы выбьют дух противоречия из мятежного  юнца.  Но  вместо  этого
Гиназ лишь укрепил этот дух.
   Услышав свое имя, Дункан выступил вперед и принял из рук  Дже-Ву  тяжелый
пакет.
   - Меланжевый кекс от мамочки? - поддразнил Дункана Оружейный Мастер.
   Случись такое раньше, Айдахо набросился бы на  Дже-Ву  и  выдрал  из  его
головы косицы одну за другой,  как  побеги  сельдерея,  но  годы  тренировки
закалили его характер. Он ограничился словесным ответом:
   - Мою мать убил на Гьеди Первой Глоссу Раббан. Дже-Ву сконфузился,  сразу
поняв, что допустил бестактность. Рессер положил руку  на  плечо  Дункана  и
потянул друга в строй.
   - Тебе что-то прислали из дома? - спросил он, тронув  пакет.  -  Это  так
хорошо, что о тебе кто-то заботится. Дункан посмотрел на Рессера.
   - Каладан стал моим домом после того, что сделали со мной  Харконнены.  -
Дункан вспомнил слова, сказанные ему Лето  во  время  прощального  завтрака,
когда герцог подарил ему чудесную шпагу. - Никогда не забывай о сострадании.
   Дункан порывисто вытянул руку с пакетом  вперед,  рассматривая  печать  с
герцогским ястребом.
   - Считай, что это твое, - сказал он Рессеру. - По крайней мере  еда.  Все
остальное - голограммы и письмо - мои.
   Рессер, улыбаясь, взял посылку. Дже-Ву продолжал выкрикивать имена.
   - Может быть, я поделюсь с тобой, а может быть, и нет.
   - Не провоцируй меня на дуэль, проиграешь, - отпарировал Дункан.
   - Конечно, конечно,  -  пробормотал  его  друг.  Они  сели  на  ступеньки
казармы, глядя на рыбацкие лодки, снующие по лагуне. Рессер вскрыл  пакет  с
любопытством, какого Дункан от него не ожидал. Вытащив  из  пакета  один  из
прозрачных контейнеров, Рессер принялся разглядывать его содержимое:  тонкие
оранжевые ломтики какого-то фрукта.
   - Что это?
   - Параданская дыня! - Дункан хотел было  схватить  контейнер,  но  Рессер
проворно  отпрянул  и  принялся  скептически  рассматривать   дыню.   -   Ты
когда-нибудь слышал о них? Это самая сладкая вещь  в  империи.  Мой  любимый
фрукт. Если бы я знал, что мне пришлют именно его... - Рессер протянул другу
посылку, и Дункан вскрыл контейнер. - Я не ел дыню целый год. В прошлом году
сильно разросся планктон, и урожай был невелик.
   Айдахо протянул ломтик Рессеру; тот откусил кусок и с трудом проглотил.
   - На мой вкус, эта штука слишком приторна.
   Дункан жадно откусил еще кусок, потом съел  еще  два  ломтя,  прежде  чем
закрыть контейнер. Чтобы  не  обидеть  Рессера,  он  отдал  ему  булочки  из
коричневого риса пунди, обернутые в коржи из пряности.
   Потом Дункан достал из пакета письма в пергаментных пакетах, запечатанных
печатями с изображением герба Дома Атрейдесов. Одно письмо было от  Ромбура,
который ободрял Дункана, чтобы  тот  не  терял  надежды;  второе  от  Туфира
Га-вата, который спал и видел, что Дункан  вернется  и  разделит  с  Туфиром
тяготы охраны герцогского дома; третье письмо было от  Лето.  Герцог  обещал
подумать о назначении Рессера в герцогскую гвардию,  при  условии,  конечно,
что тот удовлетворительно пройдет курс Школы.
   На глазах Рессера выступили слезы, когда он прочитал письмо  Лето,  и  он
отвернулся, чтобы скрыть их от Дункана.
   Обняв товарища за плечи, Дункан сказал:
   - Не важно, что творит Дом Моритани, ты все равно найдешь себе  достойное
место. И кто осмелится бросить вызов Дому Атрейдесов, если у нас  будет  два
Оружейных Мастера?
   Этой ночью Дункан так скучал  по  дому,  что  долго  не  мог  уснуть.  Не
выдержав, он взял с собой шпагу старого  герцога,  вышел  во  двор  и  начал
упражняться при свете ярких  звезд,  сражаясь  с  воображаемым  противником.
Прошло так много времени с тех пор, как он  последний  раз  видел  катящиеся
волны синих морей Каладана. Но Дункан хорошо помнил о своей новой родине и о
том, сколь многим он обязан Дому Атрейдесов.

***

   В своей неизреченной мудрости  природа,  не  спеша,  перебирая  варианты,
создала  замечательно  тонкую  субстанцию  Пряности.  Нам   дано   знамение,
призванное  внушить  людям,  что  только  божественное  провидение  способно
создать вещество, которое, с одной стороны, продлевает человеческую жизнь, а
с другой - открывает ворота души, ведущие к чудесам Времени и Творения.
   Хайдар Фен Аджидика. Запись в лабораторном журнале о природе меланжи

   Директор подземной лаборатории Ксуттуха Хайдар Фен Аджидика, стоя в  зале
вылетов космопорта, смотрел, как челнок Фенринга взлетел со  дна  каньона  -
широкой расщелины в коре планеты. Очень  эффектное  зрелище,  особенно  если
наблюдать его сверху. Какая-то узкая с виду трещина скрывает доступ к целому
тайному миру. Корабль, уносивший Фенринга, мгновенно превратился в точку  на
фоне холодного синего неба.
   Слава Богу, избавились!  Аджидика  каждый  раз  по-детски  надеялся,  что
однажды вечно сующий свой нос в его дела граф взорвется в своем корабле.  Но
нет, Фенринг и на этот раз благополучно добрался до лайнера.
   Аджидика вызвал лифт  и  направился  на  один  из  самых  нижних  уровней
подземного города. На сегодня хватит. Он уже по горло сыт свежим воздухом  и
зрелищем чистого неба над головой.
   Незапланированный визит министра пряности отнял  два  дня.  Пустая  трата
времени, во всяком  случае  для  мастера-исследователя.  Он  горел  желанием
вернуться к своим стратегическим работам по созданию синтетической пряности,
тем более что они уже вступили в решающую стадию и были близки к завершению.
Но как я могу работать, если этот человек постоянно дышит мне в затылок?
   Но и это еще не все. Через неделю сюда прибудет  инспектор  с  Тлейлаксу.
Такое впечатление, что Аджидике перестали доверять и  на  родине.  Священный
кехль, высший духовный совет его  священной  родины,  и  так  каждую  неделю
собирается на заседания, чтобы обсудить продвижение работ.  Но  они  решили,
что этого  мало,  и  теперь  начнут  докучать  проверками  и  инспекционными
поездками, только мешая делу.
   Но ведь я уже и так почти достиг цели...
   Повинуясь точным указаниям мастера-исследователя, сотрудники  лаборатории
произвели важную модификацию в строении аксолотлевых чанов,  этих  священных
биологических   сосудов,   в   которых   выращивались   различные   варианты
искусственной  пряности.   Теперь,   после   внесения   в   систему   нужных
усовершенствований,  он  сможет   перейти   к   следующей   стадии   работы:
тестированию и производству амаля.
   В наглухо изолированном от внешнего мира лабораторном корпусе Хайдар  Фен
Аджидика и его команда добились гораздо большего, чем он открывал министру с
мордочкой хорька или даже своим землякам. Еще год, самое большее два,  и  он
сможет разрешить сложнейшую головоломку. А потом Хайдар выполнит свой  план,
шестеренки  которого  уже  запущены:  он  похитит  секрет  амаля  и   начнет
пользоваться им в своих интересах.
   Наступил  момент,  когда  его  не  смогут  остановить   никакие   легионы
сардаукаров, расквартированные на планете. Прежде чем  они  смогут  что-либо
понять,  он,  Аджидика,  ускользнет  с  Ксуттуха,  предварительно  уничтожив
лаборатории. Искусственная пряность станет его личной наградой.
   Были, конечно, обстоятельства, которые могли  помешать  Аджидике,  причем
эти обстоятельства были пока неизвестны. На  Ксуттухе  было  полно  шпионов.
Сардаукары и собственная служба безопасности тлейлаксов нашли и  обезвредили
около дюжины таких соглядатаев, присланных Великими  Домами.  Ходили  слухи,
что в лабораторию тайно проникла дама из Бене Гессерит. Лучше бы эти  ведьмы
занимались своими делами, а не совали нос в чужие.
   В рельсовом вагоне мастер вернулся в лабораторию и сунул  в  рот  красную
облатку - лекарство, уменьшавшее  его  клаустрофобию.  Хайдар  боялся  долго
находиться под землей. Лекарство отдавало тухлым мясом слиньи, выращенной  в
прогнившем  чане.  Ну  почему  фармакологи  делают  свои  лекарства   такими
невкусными? Неужели в их распоряжении нет каких-нибудь нейтральных добавок?
   Впереди показался лабораторный павильон, состоявший из  пятнадцати  белых
зданий, соединенных между собой надземными переходами, лентами транспортеров
и дорожками. Весь комплекс был защищен сложными  механизмами,  не  говоря  о
том, что по периметру круглосуточно несли охрану сардаукары.
   Аджидика сумел приспособить для генетических исследований и  производства
своей сложной и технологичной продукции производственные здания,  оставшиеся
на планете после того, как  отсюда  был  изгнан  Дом  Верниусов.  Победители
использовали по своему  усмотрению  горы  местного  сырья,  а  то,  чего  не
хватало,   доставляли   с    других    планет    по    первому    требованию
мастера-исследователя. В обмен  на  сохранение  жизни  неоценимую  помощь  в
переоборудовании заводов оказали иксианские ученые и менеджеры.
   Вагон мягко остановился у стен лабораторного  комплекса.  Пройдя  систему
безопасности, Аджидика ступил на чистую белую платформу. Отсюда он  поднялся
на лифте в самое большое помещение, в  святая  святых,  туда,  где  в  чанах
испытывались новые "кандидаты" на звание пряности. Каждый иксианец отдал  бы
все на свете, лишь бы узнать, что происходит за стенами этой  сверхсекретной
лаборатории. Но они могли питаться лишь слухами и догадками, не имея никаких
доказательств. Такое незнание только усиливало страх.
   В исследовательском павильоне  было  сконцентрировано  самое  совершенное
оборудование, которое  только  существовало  в  империи.  Здесь  были  самые
совершенные  системы  транспортировки  образцов.  Экспериментальная  природа
работ по выполнению плана "Амаль"  требовала  огромного  количества  дорогих
реактивов  и  редких  веществ,  а  также  утилизации  невероятно   токсичных
продуктов реакций, но Аджидика сумел преуспеть и в этом, с невиданной доселе
эффективностью  используя  эти  отходы.  Хайдар  не  имел  доступа  к  таким
передовым технологиям даже дома, на родной планете.
   Аджидика  прошел  через   дверь,   снабженную   системой   биологического
распознавания, и вошел в гигантскую комнату, где рабочие вчерне  монтировали
к полу новые, еще живые чаны, лишь недавно доставленные в лабораторию.
   Мои опыты должны быть продолжены. Когда я познаю  эту  тайну,  то  обрету
власть над пряностью, и вот  тогда-то  я  уничтожу  всех  зависимых  от  нее
дьяволов.

***

   Свобода - неуловимое понятие. Некоторые люди всю жизнь остаются узниками,
хотя могут делать то, что им нравится, и идти, куда им угодно,  в  то  время
как другие остаются свободными, даже скованные цепью.
   Дзенсунни. "Мудрость странника"

   Гурни Халлек намеренно сломал лопатки, мешавшие содержимое  куба,  где  в
густой вонючей жиже плавали куски синего обсидиана. В  результате  произошла
поломка  самого  контейнера.  Полировочная  жидкость  разлилась  по  грязной
площадке. Гурни отступил в глубь ямы, готовясь принять неизбежное наказание.
   То был первый шаг в исполнении расчетливого, задуманного в отчаянии плана
бегства.
   Как  он  и  ожидал,  охранники  бросились  вперед,   доставая   на   ходу
электрические дубинки и потрясая затянутыми  в  перчатки  кулаками.  За  два
месяца, прошедших после убийства Бхет, подручные Харконненов  удостоверились
в том, что сумели усмирить  светловолосого  узника  и  подавить  в  нем  дух
сопротивления. Гурни мог только гадать,  почему  его  не  убили.  Во  всяком
случае, не из-за того, что враги прониклись  уважением  к  его  несгибаемому
характеру  яли   твердости.   Нет,   напротив,   они   получали   садистское
удовольствие, мучая его и наблюдая, как он снова и  снова  напрашивается  на
новые пытки.
   Теперь ему надо было получить травму достаточно тяжелую для  того,  чтобы
попасть в лазарет. Гурни хотелось, чтобы охранники избили его  сильнее,  чем
обычно, и сломали ему пару ребер. Тогда его  точно  отволокут  в  лазарет  и
бросят его там, дожидаясь, пока он поправится. Вот тогда-то Гурни и приведет
в исполнение свой план.
   Когда охранники приблизились, Гурни сам бросился на них. Он  яростно  бил
их кулаками, царапал ногтями. Другой узник на его месте сразу бы сдался,  но
если бы Халлек поступил так, то палачи могли  бы  заподозрить  неладное.  Он
яростно сопротивлялся, но  охранники,  естественно,  победили.  Попинав  его
ногами, они в конце концов ударили непокорного головой о землю.
   Боль и черная тьма окутали Гурни тошнотворным покрывалом,  но  охранники,
обозленные его упорством, никак не желали  успокаиваться.  Затрещали  кости,
Гурни начал харкать кровью.
   Теряя сознание, он подумал,  что  переусердствовал  и  что  сегодня  они,
пожалуй, действительно убьют его.

***

   В специальных ямах рабы  целыми  днями  грузили  в  транспортные  корабли
партии синего обсидиана. Вот и сейчас, в  ожидании  отлета,  на  поле  стоял
огороженный  корабль,  стальные  плиты   обшивки   которого   были   покрыты
многочисленными  отметинами  от  столкновений  с  космическими  излучениями.
Охранники следили за кораблями, но без особого усердия. Ни  один  нормальный
человек никогда не подходил близко к ямам, в которых работали и жили рабы, а
охранники были убеждены, что ни один, даже самый жадный,  вор  не  осмелится
близко подойти к этим сокровищам.
   На этот раз з