я за  вашу  невиновность,  полагаясь  на  старые  заслуги  Дома
Атрейдесов.
   Лето улыбался, но от него не ускользнуло, насколько подавлен его  ментат.
Он спрыгнул с кровати на пол. Одетый в синюю форму, Лето не стал обуваться и
ступил на пол  босиком.  Руки  его  ощутили  холод,  и  он  немного  повысил
температуру в камере.
   - У меня появится больше сторонников после  того,  как  члены  магистрата
выслушают мое заявление и оценят мои улики.
   Гават посмотрел на Лето таким же взглядом,  каким  он  смотрел  на  него,
когда тот был еще совсем маленьким ребенком.
   - У нас есть только одно преимущество - за вас будут голосовать те, в ком
чувство справедливости уступит чувству традиционной неприязни к  тлейлаксам.
Что бы они ни думали о вашей виновности, в первую очередь эти люди возьмут в
расчет то, что вы из благородного семейства и полноправный член  Ландсраада.
Вы - один из них, и они не уничтожат Великий  Дом  в  угоду  какому-то  Бене
Тлейлаксу.  Несколько  Домов  уже  выразили  готовность  поддержать  нас  из
уважения к вашему отцу. По меньшей  мере  на  одного  из  членов  магистрата
произвело  неизгладимое  впечатление  ваше  смелое  выступление  на   Совете
Ландсраада несколько месяцев назад.
   - Но все до сих пор верят, что я мог совершить это немыслимое злодейство?
- По лицу  герцога  пробежала  гримаса  отвращения.  -  Все  другие  причины
случайны.
   - Вы для них незнакомец, почти мальчик, дерзкий и  импульсивный.  Сейчас,
мой герцог, вы в первую очередь должны озаботиться  самим  вердиктом,  а  не
основаниями его вынесения. Если вы выиграете, то у вас в распоряжении  будет
достаточно времени для того, чтобы восстановить свою репутацию.
   - А если я проиграю, то все это не будет играть никакой роли.
   Многозначительно кивнув, Гават застыл на месте, как монолит.
   - Не существует отработанной процедуры проведения Конфискационного  Суда.
Это  свободное   волеизъявление   участников,   не   ограниченное   никакими
процедурными или законодательными рамками, это  контейнер  без  содержимого.
Без открытого процесса нам  не  придется  откровенно  рассказывать  суду  об
уликах, которые мы собираемся  представить,  но  этого  не  потребуют  и  от
противной стороны. Мы не можем знать, к какой лжи  прибегнут  наши  враги  и
какие улики они состряпали. Мы не в состоянии предугадать, какими  законными
уликами располагают тлейлаксы, какие свидетели выступят в их пользу, и  паче
всего, мой герцог, приготовьтесь услышать множество гадостей, которые станут
говорить в адрес Дома Атрейдесов.
   Услышав шум,  Лето  поднял  голову  и  увидел,  что  охранники  отключили
защитное поле, чтобы позволить войти в камеру Ромбуру. Иксианский принц  был
одет  в  белую  рубашку  с  иксианским  завитком  на  воротнике.  Лицо   его
раскраснелось от физических упражнений, которыми он  только  что  занимался.
Волосы были мокры от недавнего мытья. На правой  руке  сверкало  драгоценное
кольцо.
   Лето подумал о том, как похожи их с Ромбуром  судьбы:  они  оба  отпрыски
разогнанных  и  почти   уничтоженных   Великих   Домов.   Ромбур,   которому
предоставили временное убежище при дворе, являлся к Лето каждый день в  одно
и то же время.
   - Уже  позанимался?  -  приветливо  спросил  Лето,  невзирая  на  мрачный
пессимизм, которому, не скрывая этого, предался Туфир Гават.
   - Сегодня я сломал их тренировочную машину, - ответил  Ромбур  с  озорной
усмешкой. - Эту халтуру поставляет сюда какой-то из  Малых  Домов.  Никакого
контроля качества, не сравнить с иксианской работой.
   Лето  рассмеялся,  и  друзья  сцепили   кончики   пальцев   в   имперском
рукопожатии.
   Ромбур почесал свои взлохмаченные мокрые волосы.
   - Интенсивные упражнения помогают мне думать. В такие  дни  очень  трудно
сосредоточиться.  Э,  моя  сестра  прислала  письмо  о  своей  поддержке  со
специальным курьером с Каладана. Мне  хотелось,  чтобы  ты  узнал  об  этом.
Может, оно придаст тебе бодрости духа.
   Лицо Ромбура стало серьезным, на нем отразились следы  многих  испытаний,
которые не следует переживать мальчику в шестнадцать  лет.  Такие  испытания
приводят к преждевременному возмужанию и ранней зрелости. Лето понимал,  что
Ромбур и Кайлея  озабочены  сейчас  тем,  что  станется  с  ними,  если  Дом
Атрейдесов будет осужден. Два Великих Дома, сокрушенные в  не  правдоподобно
короткий промежуток времени. Возможно, брату и сестре  придется  отправиться
на поиски своего находящегося в изгнании отца...
   - Мы с Туфиром только что обсуждали выигрышные  стороны  нашего  дела,  -
сказал Лето, - или, как предпочел бы выразиться Туфир, отсутствие выигрышных
сторон.
   - Я не говорил этого, мой герцог, - запротестовал Гават.
   - Я принес хорошую новость, - объявил Ромбур. - Бене Гессерит  собирается
привезти на процесс Вещающую Истину. Эти Преподобные Матери могут распознать
в ком угодно лживость и фальшь.
   - Превосходно, - произнес Лето.  -  Они  в  момент  разберутся  со  всеми
проблемами. Как только я заговорю, они смогут  удостоверить,  что  я  говорю
правду. Неужели все может быть так просто?
   - Обычно свидетельства Вещающих Истину не принимаются во внимание судами.
Это относится к обычной судебной  процедуре,  в  данном  случае  может  быть
сделано исключение, но я в этом сомневаюсь, - сказал Туфир Гават. - У  ведьм
могут быть свои интересы, и  магистрат  может  сказать,  что  Сестер  просто
подкупили.
   Лето едва не задохнулся от удивления.
   - Подкупили? Значит, члены магистрата плохо знают Преподобных Матерей.
   Он задумался, проигрывая в уме различные возможности.
   - Но какие тайные интересы... Зачем Бене Гессерит делает это предложение?
Чего они достигнут, если будет доказана моя невиновность  -  или,  напротив,
моя вина?
   - Будьте осторожны, мой герцог, - предостерегающе произнес Гават.
   - Стоит, однако, попробовать, - сказал Ромбур. - Даже если это не  примут
во внимание члены магистрата, то все равно  это  лишний  вес  на  нашу  чашу
весов, это лишний довод в пользу версии Лето. Ты и все люди, окружающие тебя
- Туфир, я, экипаж фрегата и даже твои слуги с Каладана, -  все  могут  быть
проверены Вещающим Истину. И мы хорошо знаем, что все их рассказы  не  будут
противоречить друг  другу.  Эти  рассказы  не  оставят  камня  на  камне  от
убеждения членов Ландсраада  в  твоей  виновности.  -  Он  улыбнулся.  -  Мы
вернемся на Каладан скорее, чем ты думаешь.
   Гават явно не разделял оптимизма иксианского принца.
   - Кто именно сообщил вам об этом, юный принц? Кто из Бене Гессерит сделал
это великодушное и щедрое предложение? И о чем они попросили взамен?
   - Она.., э.., ни о чем не просила, - ответил удивленный Ромбур.
   - Пока не просила, - поправил  принца  Гават,  -  но  эти  ведьмы  обычно
вынашивают далеко идущие планы. Принц задумчиво почесал висок.
   - Ее зовут Марго, она из свиты  леди  Анирул  и  прибыла  сюда,  как  мне
кажется, в связи с бракосочетанием императора.
   Лето вдруг осенило:
   - Сестра Бене Гессерит собирается замуж за императора. Уж не  принадлежит
ли эта идея Шаддаму? Не ответ ли это на наше послание?
   - Сестры Бене Гессерит - не девочки на побегушках, -  возразил  Гават.  -
Они известны своей независимостью. Они  сделали  это  предложение  по  своей
инициативе, потому что это отвечает каким-то их собственным интересам.
   - Не перестаю удивляться, почему из всех людей она выбрала  именно  меня,
чтобы сообщить о своем предложении, - сказал  Ромбур.  -  Но  подумайте:  ее
предложение может оказаться бесполезным для нас, кроме того случая, если  он
в самом деле не виновен.
   - И я действительно не виновен! Гават восхищенно улыбнулся Ромбуру.
   - Это естественно. Но теперь у нас есть доказательства того, что у Сестер
Бене Гессерит есть доказательства невиновности Лето, иначе они не  стали  бы
делать такого предложения.
   Ментату было неясно, что знают Сестры и что они надеялись получить.
   - Но нельзя исключить, что они просто проверяют меня, - предположил Лето.
- Если я приму помощь Вещающей Истину, то одного этого будет достаточно  для
подтверждения моей невиновности. Если же я отклоню их  предложение,  значит,
мне есть что скрывать.
   Остановившись у стены камеры, Гават посмотрел в  окно  из  бронированного
плаза.
   - Помните, что мы участвуем в процессе, который представляет собой  всего
лишь пустую оболочку. Многие разделяют предубеждения против Бене Гессерит  и
их тайных мистических уловок. Вещающая Истину может нарушить свою  клятву  и
солгать  во  имя  какой-то   высшей   цели   Бене   Гессерит.   Ведьмовство,
колдовство...  Может  быть,  нам  не  стоит  столь  поспешно  принимать   их
предложение.
   - Ты думаешь, это трюк? - спросил Лето.
   - Я всегда подозреваю обман, - ответил ментат.  Глаза  его  сверкнули.  -
Такова моя натура.
   Он перешел на тайный боевой язык Атрейдесов.
   - Эти ведьмы могут состоять на службе у императора. Сколько союзов скрыто
от наших глаз?

***

   Самые худшие союзы - это те, которые ослабляют нас. Еще  худшая  ситуация
складывается, когда  император  не  в  состоянии  понять,  что  данный  союз
является именно таковым.
   Принц Рафаэль Коррино. "Дискурс о вожде"

   Кронпринц Шаддам  сделал  все  от  него  зависящее,  чтобы  представитель
Тлейлаксу не испытывал комфорта и не  чувствовал  себя  во  дворце  желанным
гостем. Шаддаму была нестерпимо противна сама мысль о том,  чтобы  оказаться
за одним столом  с  этим  человеком,  но  этой  встречи  было  не  избежать.
Вооруженные до зубов сардаукары препроводили Хайдара Фен Аджидику  в  задние
покои по черной лестнице, провели по техническим коридорам  через  безлюдные
помещения. Когда тлейлакса ввели  в  предназначенные  для  аудиенции  покои,
двери были надежно заперты.
   Шаддам выбрал одну из самых потайных комнат, ее не было даже на секретном
плане императорского дворца. Давным-давно, через несколько лет после  смерти
кронпринца Фафнира, эту комнату обнаружил Фенринг  во  время  своих  обычных
разведывательных походов по дворцу. Очевидно, эти покои  покойный  император
Эльруд использовал в ранние годы своего нескончаемого правления  для  встреч
со своими многочисленными официальными и неофициальными наложницами.
   В холодной комнате, освещенной новыми лампами,  доставленными  по  случаю
аудиенции, стоял единственный стол. Стены и пол пропитались пылью.  Простыни
и одеяла на узкой кровати, прижатой к стене, почти истлели. В  углу  валялся
брошенный туда много десятилетий, назад букет, листья и ветви которого давно
почернели и окаменели. Помещение производило нужное впечатление, хотя Шаддам
знал, что тлейлаксы малочувствительны к деталям и нюансам.
   Сидя за грубо  сработанным  столом,  Хайдар  Фен  Аджидика  завернулся  в
бордовую накидку и сложил на деревянной  поверхности  свои  сероватые  руки.
Поморгав близко посаженными глазами, он посмотрел на кронпринца.
   - Вы звали меня, сир? Я прервал свои исследования по вашему приказу.
   Шаддам неохотно пододвинул гостю блюдо с политым сливочным грибным соусом
мясом слиньи, которое подал ему охранник - Шаддам сегодня не имел времени на
обед, - но тлейлакс отодвинул блюдо, отказавшись притронуться к пище.
   Шаддам нахмурился.
   - Вы сами производите это  мясо.  Разве  вы,  тлейлаксы,  не  едите  свои
собственные деликатесы? Аджидика отрицательно покачал головой:
   - Хотя мы и разводим этих тварей, сами мы не употребляем их в пищу. Прошу
простить меня, сир, но не предлагайте мне деликатесов. Давайте  обсудим  то,
ради  чего  мы  встретились.  Я  горю  желанием  вернуться  на  Ксутгух,   в
лабораторию.
   Шаддам хмыкнул, почувствовав невероятное облегчение от того, что  ему  не
надо было больше проявлять притворную вежливость. Он не  испытывал  никакого
желания соблюдать этикет по отношению к  этому  человеку.  Он  потер  виски,
стараясь избавиться от изматывающей головной боли, которая давно мучила его,
грозя через несколько часов стать невыносимой.
   - Я хочу обратиться  к  тебе  с  просьбой,  нет,  с  приказом,  как  твой
император.
   - Простите меня, лорд принц, - перебил Шаддама Аджидика, - но вас еще  не
короновали.
   Охрана у дверей  оцепенела  в  ожидании  приказа.  Глаза  Шаддама  широко
открылись от изумления.
   - Неужели во всей Империи найдется человек, приказания которого  являются
более весомыми, нежели мои?
   - Нет, милорд,  но  я  просто  решил  исправить  маленькую  семантическую
погрешность.
   Шаддам отодвинул в сторону тарелку с едой и склонился над столом,  словно
хищник. Он так приблизил  свое  лицо  к  крошечному  человечку,  что  ощутил
исходящий от него неприятный запах.
   - Слушай меня, Хайдар Фен Аджидика. Ваши люди должны отказаться от  своих
обвинений, выдвинутых против Лето Атрейдеса. Я не хочу, чтобы это дело дошло
до открытого суда. - Он снова откинулся на спинку  стула  и  положил  в  рот
кусок мяса. - Просто откажитесь от обвинения. Я пошлю вам ценности, и мы все
уладим.
   В устах кронпринца решение выглядело очень простым. Видя, что тлейлакс не
отвечает, Шаддам продолжил, стараясь проявить максимум благоволения:
   - После обсуждения вопросов с моими советниками я  решил,  что  Тлейлаксу
получит компенсацию в виде кровных денег в возмещение своих потерь. - Шаддам
сурово сдвинул брови. - Реальных потерь гхола - не в счет.
   - Я все понял, сир, но с сожалением вынужден сказать, что  вы  просите  о
невозможном. - Голос Аджидики оставался  тихим  и  ровным.  -  Мы  не  можем
игнорировать такое преступление, совершенное против  народа  Тлейлаксу.  Оно
задело нашу честь.
   Шаддам едва не поперхнулся куском мяса.
   - "Тлейлаксу" и  "честь"  -  эти  два  слова  не  употребляются  в  одном
разговоре.
   Аджидика пропустил оскорбление мимо ушей.
   - Как бы то ни  было,  все  члены  Ландсраада  знают  об  этом  ужасающем
преступлении. Если мы откажемся от обвинения, то Дом Атрейдесов  нападет  на
нас в открытую, почувствовав свою безнаказанность. - Кончик крошечного  носа
тлейлакса задергался. - Несомненно, у вас достанет государственной мудрости,
сир, чтобы понять, что мы не можем отступать.
   Шаддам едва не задымился от злости. Головная боль стала нестерпимой.
   - Я не прошу вас,  а  приказываю.  Маленький  человечек  некоторое  время
раздумывал, потом его темные глаза вспыхнули.
   - Позволительно ли мне узнать, почему судьба Лето Атрейдеса так важна для
вас, сир? Герцог представляет один не самый важный Дом.  Почему  не  бросить
его на съедение волкам и не дать нам удовлетворение?
   Шаддам издал горловой рык.
   - Потому что Лето каким-то образом узнал о том,  чем  вы  занимаетесь  на
Иксе.
   На бесстрастном до этого маскообразном лице тлейлакса впервые  проступило
выражение тревоги.
   - Это невозможно! Мы приняли все меры безопасности.
   - Тогда почему он прислал мне  сообщение?  -  спросил  Шаддам,  угрожающе
приподнявшись со стула. - Лето использует свое знание как ставку  в  сделке,
он шантажирует меня. Если его признают виновным, то он раскроет вашу  работу
и мой с вами сговор. Я столкнусь с мятежом в Ландсрааде. Подумать  только  -
мой отец, с моей помощью,  допускает  свержение  Великого  Дома  Ландсраада.
Беспрецедентно! И  не  одним  из  соперничающих  Великих  Домов,  а  вами...
Тлейлаксу.
   На этот раз исследователь понял, что его оскорбляют, но не стал отвечать.
   Шаддам застонал, потом вспомнил о необходимости держать себя  в  руках  и
распалился еще больше.
   - Если станет известно, что я сделал все это  для  того,  чтобы  получить
частный доступ к искусственной пряности, лишив таким образом Ландсраад, Бене
Гессерит и Гильдию их доходов, то мое правление не продлится и недели.
   - Значит, мы находимся в тупике, милорд.
   - Нет, не в тупике! - заорал Шаддам. - Пилот  уцелевшего  корабля  -  ваш
ключевой свидетель. Пусть он изменит свои показания. Возможно, он  не  столь
ясно все видел, как это показалось ему с  первого  раза.  Вы  будете  хорошо
вознаграждены, как из моих сокровищниц, так и из достояния Атрейдесов.
   -  Этого  недостаточно,  сир,  -  произнес   Аджидика   с   неподражаемым
спокойствием. - Атрейдес должен быть унижен за то, что он  сделал.  Их  надо
проучить. Лето должен заплатить за свое преступление.
   Император опустил глаза, выражая  свое  негодование  по  поводу  наглости
тлейлакса. Тон Шаддама, когда он заговорил, был холодным и сдержанным.
   -  Ты  хочешь,  чтобы  я  послал  на  Икс  еще   сардаукаров.   Несколько
дополнительных легионов пройдут по улицам Икса  и  разберутся,  чем  вы  там
занимаетесь.
   Аджидика хранил невозмутимое молчание.
   Взгляд Шаддама стал каменным.
   - Месяц за месяцем я ждал, но вы не сделали того, что было мне так нужно.
Теперь ты говоришь, что потребуются десятилетия. Никто из  нас  не  протянет
так долго, если Лето публично раскроет нашу тайну.
   Кронпринц закончил  трапезу  и  отодвинул  от  себя  тарелку.  Мясо  было
приготовлено отменно, но Шаддам не почувствовал его вкуса. Голова  буквально
разрывалась от пульсирующей боли. Ну почему так тяжело быть императором?
   - Поступайте как знаете, сир,  -  сказал  Аджидика.  Шаддам  ни  разу  не
слышал, чтобы этот тлейлакс говорил так резко. - Лето Атрейдес не  прощен  и
должен быть наказан.
   Сморщив нос, кронпринц отпустил  маленького  человечка,  жестом  приказав
сардаукарам выпроводить его прочь. Скоро  он  станет  императором  Известной
Вселенной и у него будет масса  важных  и  великих  дел,  которые  он  будет
решать.
   Если только удастся избавиться от этой проклятой головной боли.

***

   Худший способ защиты - доверие. Лучший - подозрение.
   Хазимир Фенринг

   Туфир Гават и Ромбур Верниус могли  покидать  камеру  в  любое  время  по
своему усмотрению, а Лето, связанный словом  чести,  оставался,  отчасти  из
соображений собственной безопасности. Ментат и иксианский принц часто ходили
в  город,  встречались  с  членами  экипажа  фрегата,  другими  свидетелями,
обсуждая с ними детали показаний, которые предстояло давать в суде.
   Во время этих отлучек Лето, оставшись в  одиночестве,  садился  за  стол.
Хотя старый ментат много раз предупреждал его не сидеть спиной к двери. Лето
считал это излишней предосторожностью; настолько сильна была приставленная к
его персоне охрана.
   Несколько мгновений он наслаждался  наступившей  тишиной  и  возможностью
сосредоточить все внимание на многочисленные проекции, оставленные  ему  для
изучения. Он не чувствовал бы себя в  безопасности  в  императорском  дворце
даже под охраной дюжины сардаукаров, зная,  что  тень  обвинения  продолжает
висеть на нем. Скоро он предстанет перед судом равных себе и во  весь  голос
заявит о своей невиновности.
   Он услышал какой-то шум,  раздавшийся  у  защитного  поля,  прикрывавшего
дверь, но не стал оглядываться. Как раз в этот момент, держа в руке жужжащую
автоматическую ручку,  он  заканчивал  абзац  о  полном  разрушении  первого
тлейлаксианского корабля, упоминая технические детали, которые он не  принял
во внимание раньше.
   - Туфир, - спросил Лето, - ты что-то забыл?
   Он небрежно оглянулся через плечо.
   Высокий военный в живописной форме охраны Ландсраада стоял в  дверях.  На
широком лице этого человека застыло странное выражение, особенно  необычными
были его темные,  какие-то  бездонные  глаза.  Кожа  выглядела  одутловатой,
словно нарисованной. Во всем облике незнакомца было что-то необычное, больше
всего Лето поразили неуклюжие, резкие движения. Кожа рук  была  серой,  хотя
лицо отличалось почти неестественной белизной...
   Сунув руку под стол, Лето нащупал там  рукоятку  кинжала,  который  Гават
пронес в камеру специально для него.  Для  такого  мастера  это  было  сущим
пустяком. Лето схватил рукоятку и крепко сжал клинок в руке, не меняя позы и
не двигаясь, на лице его застыло бесстрастное выжидательное выражение.
   Все, чему учили Лето на тренировках по боевым искусствам, сл