сумела выжить.
     Вориан видел раздражение на лице Ксавьера Харконнена, но офицер смолчал.
     Иблис улыбнулся и протянул вперед руки.
     - Серена смогла бы сыграть выдающуюся роль в подъеме новой силы, которая сокрушит машины, если только она осознает свой могучий потенциал.
     Теперь Иблис обращался только к Маниону Батлеру. Речь становилась все более пламенной.
     - Другие могут не поверить, но именно Серена стала той искрой, от которой возгорелся огонь великого восстания на Земле. Ее ребенок был убит, и она подняла свою руку на мыслящие машины, и это видели все. Подумайте об этом! Какой это великий пример для всей человеческой расы.
     Иблис шагнул ближе к членам трибунала.
     - Все народы Лиги услышат о ее храбрости и прочувствуют ее боль. Они пойдут сражаться за ее дело и во имя ее, если им скажут сделать это. Они поднимутся со всей своей эпической силой на борьбу за свободу, пойдут в священный крестовый поход... начнут джихад. Послушайте, что происходит на улице - вы слышите, как они скандируют ее имя?
     Вот оно, подумал Иблис. Он связал свое дело с религией, как советовал ему когитор Экло. Не имело никакого значения, какой веры здесь придерживаются, какой богословской доктрины - главное заключается в пламенности, которую может обеспечить только убежденность. Если движение должно стать массовым, то оно должно затронуть человеческие эмоции, повести людей на битву без размышлений о неудаче и поражении, без опасений за свою жизнь и благополучие.
     Выдержав долгую мучительную паузу, он добавил:
     - Я уже распространил среди людей слово. Дамы и господа, здесь и сейчас мы полагаем основы чего-то большего, чем просто мятеж и восстание, мы полагаем нечто, отделяющее душу человечества от бездушных мыслящих машин. С вашей помощью это может стать победой, принесенной на крыльях человеческой страсти и... надежды.

***

     Сами того не сознавая, люди создали оружие массового уничтожения, но это стало ясно им со всей очевидностью только после того, как машины захватили власть над всеми аспектами жизни человечества.
     Барбаросса. ?Анатомия восстания?

     Красные от возбуждения парламентские представители Лиги шумно спорили между собой о последствиях геноцида на Земле. Серена с неподвижным каменным лицом сидела в зале, впервые, несколько недель спустя после возвращения домой, придя в зал заседаний. Однако ее присутствие никак не сказалось на скучных и однообразных дебатах.
     - Борьба с Омниусом продолжается уже много столетий!- кричал патриарх Балута.- Нет никаких оснований делать что-то из ряда вон выходящее, о чем мы потом будем горько сожалеть. Я тяжело переживаю происшедшее кровопролитие, но реально у нас не было никакой надежды спасти погибавших на Земле рабов.
     - Вы имеете в виду и таких рабов, как Серена Батлер?- со своего гостевого места подал голос Вориан Атрейдес, нарушив протокол и политическую традицию.- Я рад, что не все мы так легко сдались.
     Ксавьер, нахмурившись, посмотрел в сторону Вориана, хотя подумал о том же. Он посчитал, что сын Агамемнона ведет себя бестактно, хотя сам чувствовал себя подавленным размеренным ритмом парламентских обсуждений. Если бы Серена была уверена в эффективной работе парламента, она ни за что не отважилась бы на полет на Гьеди Первую, тем самым принудив Лигу к непарламентским активным действиям.
     Потом таким же громким голосом заговорил нынешний магнус восстановленной Гьеди Первой.
     - Разве то обстоятельство, что нынешнее положение существует уже тысячу лет, означает, что мы должны безропотно привыкнуть к нему? Мыслящие машины уже проводят беспримерную эскалацию войны своими набегами на Зимию и Россак и своим вторжением на Гьеди Первую. Геноцид людей на Земле - это еще одна пощечина Лиге Благородных.
     - Да, и это пощечина, которую мы не можем оставить безнаказанной,- произнес вице-король Батлер.

***

     Теперь, согласно протоколу, в звукозаписывающий купол, установленный на подиуме для выступавших, вошел Ксавьер Харконнен. Проекционные экраны дублировали его изображение и речь. Решимость не отступать обозначила на его лице глубокие складки.
     В амфитеатре, на месте, предназначенном для выдающихся гостей, сидел Иблис Гинджо, одетый в новенький костюм от лучшего салусанского портного.
     Под сводами зала гремел голос Ксавьера. Он говорил командным голосом, каким обычно отдавал приказы на кораблях Армады.
     - Мы не можем больше довольствоваться ответными реактивными войнами. Мы должны сами навязать мыслящим машинам бой во имя нашего с вами выживания.
     - Вы предлагаете, чтобы мы стали такими же агрессивными, как машины?- воскликнул с четвертого ряда партера лорд Нико Бладд.
     - Нет!- ответил Ксавьер рыжебородому аристократу и продолжил совершенно спокойным и твердым тоном: - Мы должны стать более агрессивными, нежели мыслящие машины.
     - Это спровоцирует их на еще большие жестокости,- возопил граф-генерал Хагала, человек с бочкообразной грудью, одетый в красный китель.- Мы не можем так рисковать. На многих планетах Синхронизированного Мира людей больше, чем было убито на Земле. Я не думаю...
     Зуфа Ценва, царственная в своей славе, перебила графа ледяным от презрения голосом:
     - Тогда почему бы вам сразу не сдать свою планету Синхронизированному Миру, граф-генерал, если вы так дрожите при одной мысли о сражении? Это избавит Омниуса от множества хлопот.
     Серена Батлер встала, и в зале сразу наступила полная тишина. Она заговорила твердым уверенным тоном, но в голосе ее чувствовалась неподдельная страсть.
     - Мыслящие машины никогда не оставят нас в покое. Заблуждается тот, кто думает по-иному.- Она окинула взглядом ряды сидящих в зале аристократов.- Вы все видели гробницу моего сына, убитого мыслящей машиной. Видимо, верно, что легче представить себе трагедию одного человека, чем трагедию миллиардов. Но этот ребенок лишь символизирует те ужасы, которые Омниус и его Синхронизированный Мир готовы навлечь на нас с вами.- Она подняла сжатый кулак.- Мы должны объявить крестовый поход против машин, начать священную войну, джихад во имя моего убитого сына Маниона. Пусть это будет джихад Маниона Батлера.
     В поднявшемся шуме громко прозвучал голос Ксавьера Харконнена.
     - Мы никогда не будем в безопасности, если не уничтожим их.
     - Если бы мы знали, как это сделать,- жалобно произнес лорд Бладд,- то давно победили бы их.
     - Но мы знаем теперь, как этого добиться,- произнес Ксавьер, и Серена кивком подтвердила его слова.- Мы научились этому за тысячу лет.
     Он понизил голос, и в зале стало тихо. Присутствующие хотели послушать, что он скажет. Он вгляделся в лица и продолжил:
     - Ослепленные новыми оборонительными системами Тио Хольцмана, мы забыли о старом и верном последнем решении всех проблем, которое существовало задолго до нашего рождения.
     - О чем вы говорите?- спросил патриарх Балута.
     Сидевший неподалеку Иблис Гинджо, скрестив руки на груди, многозначительно кивнул, словно знал, какой последует ответ.
     - Я говорю об атомном оружии,- ответил Харконнен. Его слова упали в зал, разорвавшись, словно боеголовка запрещенного в незапамятные времена оружия.- Тотальная бомбардировка атомными зарядами. Мы можем стерилизовать Землю, превратить в пар каждого робота, каждую боевую машину, каждый гелевый контур.
     Ропот-крещендо в зале перешел в неистовый рев. Громовым голосом Ксавьер бросил в зал свои заключительные фразы:
     - Больше тысячи лет мы хранили у себя ядерные арсеналы. Но мы всегда считали это оружие последним средством - оружием Судного дня, предназначенным для уничтожения планет и всего живого на них.- Он ткнул пальцем в сторону сидевших в зале аристократов.- У нас достаточно боеголовок в арсеналах, но Омниус считает их пустой угрозой, потому что мы никогда не осмеливались их применить. Настало время преподнести сюрприз мыслящим машинам и заставить их пожалеть о своей беспечности.
     Используя свое приоритетное право вице-короля. Манион Батлер перебил офицера:
     - Машины взяли в неволю и мучили мою дочь. Они убили моего внука, носившего мое имя, они убили мальчика, которого не увидел ни я, ни его отец.
     Некогда полный, а теперь сильно похудевший Батлер ссутулил плечи. Он плохо спал, и волосы у него были всклокочены.
     - Эти проклятые машины заслуживают самого сурового наказания, какое только мы можем к ним применить.
     Шум продолжался, и тут, ко всеобщему удивлению, Серена Батлер вышла к трибуне и встала рядом с Ксавьером.
     - Теперь Земля - не более чем гниющий могильник. Ее топчут только мыслящие машины. Все живое на Земле уже убито.- Она перевела дыхание, ее синие лавандовые глаза сверкнули решимостью.- Что там сохранять? Что мы там потеряем ?
     Серена продолжала говорить, и ее слова дублировали мигавшие на стенах проекционные экраны.
     - Порабощенное население Земли восстало, и машины убили его за это. Всех до единого!- Голос Серены гремел из каждого динамика в зале.- Допустим ли мы, чтобы это массовое убийство осталось без последствий? Сделаем ли мы вид, что все это ничего для нас не значит и вообще нас не касается?- Она застонала от негодования.- Или Омниус должен заплатить за это преступление?
     - Но Земля - это колыбель человечества, место его зарождения,- простонал магнус Гьеди Первой.- Как можем мы даже помыслить о таком ее разрушении?
     - Восстание на Земле послужит толчком к нашему джихаду,- возразила Серена Батлер.- Мы должны распространить весть об этом славном восстании по всем планетам Синхронизированного Мира. Может быть, нам удастся и на других машинных планетах зажечь огонь восстания, но сначала нам надо уничтожить Омниуса на Земле. И не важно, чего это будет стоить.
     - Можем ли мы отказаться от такой возможности?- поддержал Серену Ксавьер Харконнен.- У нас есть атомное оружие. У нас есть новые поля Тио Хольцмана для защиты наших кораблей. У нас есть воля народа, который на улицах скандирует имя Серены. Во имя Бога, мы должны сделать что-то сейчас.
     - Да,- произнес Иблис. Он не повысил голос, но его услышали, несмотря на шум, поднявшийся в зале.- Мы должны сделать это во имя Бога.
     Представители Лиги были несколько напуганы и ошеломлены, но никто прямо не высказал своего несогласия. Наконец, после долгого молчания, вице-король Батлер потребовал, чтобы Лига Благородных приняла официальное решение по этому вопросу.
     Начавшийся опрос закончился принятием решения без голосования ввиду полного одобрения.
     ?Итак, решено, что Земля, древняя колыбель человечества, станет первым могильным камнем на кладбище мыслящих машин?.

***

     Творчество движется своими, неисповедимыми путями.
     Норма Ценва. Запись из неопубликованного лабораторного журнала

     В лабораторной башне, окна которой выходили на широкую Исану, Норма Ценва, как обычно, сидела за своим заваленным бумагами лабораторным столом. Изобретенные ею плавающие светильники колыхались над ее головой, как диковинное украшение. Она не потрудилась выключить их, хотя солнце уже давно взошло. Она не хотела нарушать хода своих мыслей.
     Она нажала кнопку небольшого, размером с ручку, проекционного механизма на покатом столе. Магнитные прозрачные листы с изображениями, подхваченные магнитным полем, плавно взлетели в воздух. Это было подробное изображение баллисты - самого большого военного корабля Армады Лиги.
     Норма переключила режим работы проектора, и чертежи выстроились в комнате, образовав объемное изображение - уменьшенную копию баллисты. Затем Норма отделила от изображения одну палубу судна, и сама вошла в увеличенное голографическое изображение, этот выход она делала для того, чтобы рассчитать минимальный радиус для полного прикрытия корабля защитным полем.
     Саванта Хольцмана не было. Он отправился на очередное общественное мероприятие, где будет, выказывая ложную скромность, упиваться празднованием своих научных достижений. В последнее время он работал с Нормой не больше часа в день, исключительно по утрам, а потом начинал готовиться к обедам, за которыми следовали вечерние банкеты в резиденции лорда Бладда. Иногда, возвращаясь с них, Хольцман рассказывал Норме об аристократах и политиках, с которыми он там познакомился. Делал он это, очевидно, с целью произвести впечатление на Норму.
     Вообще-то она не возражала против такого уединения и работала одна, не жалуясь на тяготы. Хольцман оставил ее в покое, поручив рассчитать параметры полей для прикрытия самых крупных боевых кораблей Армады. Савант говорил, что у него нет времени заниматься этим самому, но он больше не доверял команде вычислителей.
     Норма ощущала на своих плечах большой груз ответственности, так как знала, что Лига разослала призыв ко всем своим планетам - присоединиться к священной войне, армагеддону, который должен был начаться с удара по оплоту Синхронизированного Мира - по планете Земля. На Салусе Секундус уже собрался большой флот диверсионных кораблей, готовых стартовать.
     Хольцман продолжал упиваться своей возросшей значимостью. Норме же казалось, что работа лаборатории должна говорить сама за себя, без всех этих рекламных глупостей. Но ей было не суждено понимать правила игры политических кругов, в которых вращался Хольцман, и она верила в то, что он делает это только затем, чтобы лучше обеспечить военные приготовления через контакты с влиятельными людьми.
     В свободное время ее ум был занят некоторыми побочными проблемами, их деталями, и она, следуя своей внутренней логике искателя, старалась найти ответы на мучившие ее вопросы. Например, даже если удастся уничтожить земное воплощение Омниуса, то останутся другие копии всемирного разума на других планетах Синхронизированного Мира. Могут ли мыслящие машины пережить такую вещь, как психологический удар? По масштабам Омниуса одна планета не представляет собой достаточную мишень, достойную усилий цель. Но насколько реальна опасность, Норма сказать не могла - эта проблема настолько выбивала ее из колеи, что она не могла выполнить необходимых расчетов. Эти мысли, которые вспыхивали, как молнии, и точно также перескакивали от облака к облаку, только высвечивали новые возможности, говорили о возможности свежих идей.
     По законам военного времени, которые лорд Бладд установил на планете после восстания Бела Моулая, Норма чувствовала себя во все большей изоляции. Хольцман общался с ней очень мало. Два года назад, когда она впервые приехала сюда с Россака по его приглашению, он был для нее кумиром и образцом для подражания. Только постепенно до нее дошло, что, кроме простого признания ее таланта и использования его для достижения их общих целей, ученый в последнее время начал испытывать по отношению к ней некоторое раздражение.
     Отчасти Норма и сама была виновата в этом. Ее постоянные предупреждения о непригодности модели сплавного резонансного генератора и об опасности взаимодействия защитного поля с лазерным лучом, естественно, настроили его против Нормы. Но со стороны саванта было несправедливо плохо относиться только потому, что она оказалась права. Тио Хольцман поставил свое ?я? выше интересов науки.
     Норма почесала свои редкие некрасивые волосы. Какое место в их работе вообще занимает человеческое эго? Уже в течение почти целого года ни одна его концепция не привела к созданию работающих конкретных моделей.
     Напротив, в голове Нормы сейчас происходило оформление новой идеи, которая вполне могла бы вылиться в новый большой проект. Мысленно она уже видела соединение частей в целое, грандиозную конструкцию, которая может в будущем потрясти основы Вселенной. Но сейчас она не могла одним взглядом охватить все сопряженные с этим теории и уравнения. Для решения проблемы потребуются все ее силы и энергия, но, возможно, это изобретение поможет Армаде больше, чем персональные защитные поля.
     Норма отодвинула в сторону голографическую проекцию баллисты и вышла из нее, обозначив голографическими маркерами места, на которых были прерваны ее вычисления. Теперь она могла направить свою сосредоточенность в другое русло и заняться делами поистине важными. Новая идея волновала ее гораздо больше, чем тривиальные расчеты защитных полей.
     Вдохновение, как всегда почти мистическое, привело ее к открытию поистине революционных возможностей. Она почти физически могла видеть, как работает ее модель в исполинском, вселенском масштабе. По спине Нормы пробежал холодок предчувствия.
     Хотя у нее в руках не было пока четкой теории о том, как будет работать эта идея, она кожей чувствовала, что прорывное уравнение поля Хольцмана можно использовать для чего-то гораздо более существенного и значительного. Пока ученый почивал на лаврах и упивался успехом, Норма решила попробовать пойти в другом направлении.
     Видя, как эффект Хольцмана искажает пространство, создавая поле, она пришла к убеждению, что сама ткань Вселенной может быть свернута, при этом можно создать своеобразное короткое замыкание Вселенной. Если совершить такой подвиг, то можно будет путешествовать на огромные расстояния в мгновение ока, связывая две дискретные точки пространства вне зависимости от физического расстояния между ними.
     Свертывание пространства.
     Ей никогда не удастся развить столь грандиозный проект, пока Тио Хольцман ограничивает каждый ее шаг. Норме Ценва придется работать тайно...

***

     Совершенно очевидно, что наши проблемы проистекают не из наших изобретений, но из того, как мы пользуемся нашими сложными игрушками. Трудности происходят не от конструкции и программного обеспечения, а от нас самих.
     Барбаросса. ?Анатомия восстания?

     На протяжении тысячелетия человечество не собирало таких значительных и концентрированных вооруженных сил в одном месте. Планеты Лиги выделили для этих целей крупные и малые корабли из состава своих флотов: тяжелые линейные корабли, средние крейсеры, истребители, корабли сопровождения, сотни больших и малых челноков, тысячи ?Кинжалов? и патрульных судов. На некоторых кораблях было столько атомных боеголовок, что их мощью можно было трижды уничтожить всю Землю.
     Командование операцией было поручено сегундо Ксавьеру Харконнену; она была его детищем. Огромное количество судов, оружия, командиров всех рангов и солдат разных родов войск скопилось на орбите около Салусы Секундус в течение трех месяцев. Ремонтные рабочие гравировали на каждом корабле эмблему Лиги Благородных - раскрытую ладонь.
     Оружейные заводы колонии Вертри, Комидера и Гьеди Первой работали на пределе своих возможностей в три смены. Такой график предстояло сохранить и после отбытия Армады, так как ожидалось, что флот понесет огромные потери, которые надо будет немедленно восполнять. Пополнения будут нужны все время, вплоть до окончания войны.
     До отбытия объединенной Армады все планетарные вооруженные силы, не задействованные в экспедиционном корпусе, были приведены в состояние боевой готовности. Даже если атомный удар по земному воплощению Омниуса окажется успешным, это не давало гарантий от удара возмездия со стороны других его инкарнаций.
     Уничтожение - полная аннигиляция земного Омниуса - было совершенно необходимо как сигнал поворотного пункта в затянувшейся войне. Много лет назад свободное человечество накопило огромные запасы атомного оружия, чтобы угрожать мыслящим машинам, но Омниус и генерал-кимек считали эти угрозы блефом Лиги. На Гьеди Первой и в других местах люди не применили это оружие Судного дня, таким образом, расписавшись в его полной неэффективности.
     Теперь все должно было измениться.
     Теперь Армада мстителей покажет врагу, что люди сняли с себя все моральные ограничения по отношению к машинам. Воздушные ядерные взрывы должны генерировать мощные электромагнитные поля, и эти мощные импульсы уничтожат сложные гелевые контуры мозга машин. Отныне Омниус будет бояться повторения ядерного всесожжения на других планетах Синхронизированного Мира. Радиоактивные осадки, демон из кошмарных фантастических историй древнего человечества, будут выпадать на поверхность планеты еще