приходил в ярость, но потом только улыбался. Буддаллах сохранил Селима живым, ниспослал ему чудесное видение и дал ему благословенную цель.
     Все предыдущие поколения дзенсунни приспосабливались к жизни в пустыне. В такой враждебной природе было мало места изменениям или гибкости, поэтому повседневная жизнь кочевников год за годом оставалась прежней и однообразной.
     Однако наблюдая жизнь своих бывших односельчан, он заметил, что теперь у наиба Дхартхи появились в жизни новые приоритеты. Племенной вождь разработал какую-то новую стратегию для поселения, для чего в открытую пустыню начали регулярно выходить большие группы людей. Эти разведчики и добытчики не собирали больше по кусочку всякий хлам и брошенную пришельцами технику. Теперь жители дзенсуннитской деревни спешили в пустыню с одной-единственной целью - собрать больше пряности.
     Точно, как в его видении! Ночной кошмар начал сбываться; чужеземцы забирают с планеты пряность, чем непременно вызовут бурю, которая сметет с лица земли суровую безмятежность великой пустыни. Селим решил присмотреться и понять, что именно происходит, а уже потом он решит, что следует делать.
     Осторожными шагами они выходили в открытую пустыню, быстро высылали разведчиков, которые находили места недавних взрывов меланжи, после чего туда отправлялась команда сборщиков. Аккуратно вбив в песок металлические колья, они ставили палатки для защиты от зноя и ветра, а потом выставляли посты на вершинах для того, чтобы не пропустить приближения червя. После этих приготовлений они принимались собирать пряность, забирая ее из пустыни в гораздо больших количествах, чем могло понадобиться самому племени. Если видение Селима оказалось верным, то все это означало, что наиб Дхартха доставляет пряность в Арракис-Сити для ее вывоза на другие планеты за пределы Арракиса.
     В своем кошмаре он видел, как открываются невидимые шлюзы, и песок гигантской волной засыпает народ дзенсунни, выметая одновременно Шаи-Хулуда! Надменный и амбициозный наиб Дхартха не понимает последствий своих действий для народа, для всей их планеты.
     Селим осторожно приблизился к людям, чтобы посмотреть на них через мощную подзорную трубу, которую он нашел на заброшенной ботанической станции. Прищурившись, он смотрел в визир, узнавая людей, среди которых рос. Многие из этих людей когда-то были его друзьями, а потом осыпали его презрительными ругательствами.
     Селим не видел Эбрагима среди жителей деревни. Возможно, его все же наказали за какое-то преступление, так как не оказалось поблизости Селима, на которого можно было бы свалить вину... Но Шаи-Хулуд всегда сотворит справедливость - так или иначе.
     Злой наиб тоже был здесь, он выкрикивал распоряжения, направлял людей, которые, с мешками и контейнерами, выкапывали из песка пряность. С трудом уносили собранную пряность, так много ее было. Должно быть, Дхартха нашел где-то крупного заказчика.
     Сначала Селим был зачарован, но потом пришел в гнев. Наконец он решил, что должен следовать за своим видением, за своим призванием, а заодно он должен свершить праведную месть.

***

     Своим ультразвуковым молотком он воззвал к Шаи-Хулуду. Зверь, которого ему удалось вызвать, оказался сравнительно маленьким червем, но Селиму это было не особенно важно. Маленьким червем легче управлять.
     Забравшись высоко на вынутый головной конец червя, Селим отважно выставил себя на всеобщее обозрение. Раздвинув сегменты кожи зверя, он направлял бег своего ?скакуна?, чудовищного создания, которое могло выжить только в самой отдаленной, самой засушливой пустыне. Он заставил зверя увеличить скорость, и тот с негромким шелестом понесся по океану песка.
     Дзенсунни были очень осторожны и предпринимали все меры, чтобы песчаный червь не заметил их лагеря. Когда наступали сумерки и немного спадала дневная жара, люди покидали временный лагерь и шли к тем местам, где можно было собрать больше пряности.
     Помня свое пророческое видение и ответив на зов свыше, Селим направил зверя к такому временному становищу.
     Дзенсунни не спали. Эти люди всегда сохраняли бдительность. Дозорные объявили тревогу сразу, как только заметили приближение червя, но в этот момент уже ничего нельзя было сделать. Своим громовым низким голосом наиб Дхартха приказал сборщикам пряности разбегаться в разные стороны и искать убежища, кто где сможет. Люди рассыпались по дюнам, бросив палатки и упакованную в мешки пряность.
     Используя палку для управления зверем и лопаточку для того, чтобы раздвигать сегменты, Селим твердо держал Шаи-Хулуда на нужном курсе. Возмущенный тем, что на нем едут верхом, червь трепетал от ярости, намереваясь атаковать хоть что-нибудь. Селиму пришлось сильнее воткнуть инструмент в нежную розовую плоть могучей твари, чтобы помешать ей проглотить всех его бывших односельчан.
     Селим не хотел никого убивать, хотя, наверное, ему доставило бы удовольствие, если бы червь пожрал наиба Дхартху. Этого было бы больше чем достаточно. Селим выполнил бы завет Буддаллаха: воспрепятствовать планам наиба экспортировать огромные запасы пряности Шаи-Хулуда.
     Жители деревни разбежались по песку, рассеявшись по дюнам. Они бежали неровными шагами, рассчитывая таким образом сбить со следа гигантского червя. Чудовище вломилось в брошенный лагерь, подняв тучу песка. В мгновение ока камуфляжная ткань палаток исчезла. Часть была смешана с песком, часть проглочена взбешенным зверем.
     Потом зверь изогнул шею, повернул немного назад, проник на место, где лежала собранная пряность, и принялся ее пожирать. Он ломал контейнеры, рвал мешки и глотал упаковку целиком, уничтожив всякие следы долгой работы партии сборщиков пряности.
     Стоя на безопасном расстоянии, жители деревни, возможно, включая и самого наиба Дхартху, столпились на дюне, готовые при первых же признаках опасности удариться в бегство. Но развернувшееся перед их глазами действо гипнотизировало, приковывало к месту. В развевающейся белой накидке, Селим стоял на спине червя. При всем желании односельчане не могли не увидеть его человеческого силуэта на спине покоренного демона.
     Селим так хохотал, что едва не потерял контроль над страшным зверем. Он воздел руки в оскорбительном жесте. Он исполнил завет и волю Буддаллаха. На этот раз пряность была спасена.
     Окончив это дело, Селим развернул червя и направился прочь, подальше от обескураженных людей, в открытую пустыню, оставив односельчан на развалинах их лагеря.

***

     Отправляясь в обратный путь, Селим не забыл оставить на остатках лагеря две емкости с водой. Он сам мог восполнить запас на ботанической станции, а сборщикам пряности этой воды вполне хватит, чтобы выжить в пустыне. Своего поселения в скалах они достигнут утром, если будут беречь влагу.
     На месте погрома он нашел неповрежденную упаковку пряности. Это было знамение. Он принял этот мешок как великодушный дар Шаи-Хулуда. Пряности в упаковке было больше, чем Селиму когда-либо приходилось видеть, но он не станет потреблять ее сам и никому не продаст. Нет, он напишет пряностью письмо на песке. Вернувшись на станцию, он тщательно обдумал свои дальнейшие действия, а потом снова выехал в пустыню.
     На этот раз Селим отправился к становищу племени наиба Дхартхи на крупном черве. Он провел жаркий день в тени скал, а дальше отправился пешком, держась ближе к горной гряде. Он хорошо знал здесь все тропы и потайные дороги, исходив их в детстве. Добравшись до удобной расщелины, он стал ждать наступления полной темноты, держа в руках заветный мешок с меланжей...
     Когда настала глубокая ночь и на небо, словно ледяные мерцающие глаза, высыпали яркие звезды, Селим покинул свое убежище, отошел от скал и поспешил на открытую местность, где ветры разровняли гладкую песчаную площадку. Он сделает все, на что способен, причем сделает грандиозно. Сбив шаг, он прошел по полотну ровного песка, разбрасывая пряность так, чтобы получились закругленные буквы, похожие на пятна засохшей крови на поверхности песка.
     Старая Глиффа научила его читать и писать, когда благоволила к нему, благоволила вопреки мнению других сельчан, включая отца Эбрагима и наиба Дхартху, которые недоумевали, какой прок от такого образования.
     Селим постарался закончить работу до восхода второй луны. Ему потребовался целый час, чтобы написать три простых слова, на которые ушла почти вся пряность. Закончив работу, Селим снова укрылся в скалах. Можно было, конечно, поймать червя и сразу вернуться домой, но Селим решил дождаться рассвета.
     После восхода солнца он увидел, как десятки и десятки людей с широко открытыми глазами и ртами выглянули из проемов пещер. Не веря своим глазам, люди переговаривались, обсуждая увиденное друг с другом. На выступе, выходящем на пустыню, сразу собралась довольно большая толпа. Он слышал приглушенные возбужденные голоса и не мог сдержать усмешки. Глоток меланжи сделал его настроение еще лучше.
     Среди прочих людей выделялся своей статью и темными волосами крупный наиб Дхартха, который мрачно взирал на три слова, написанных меланжей на песке: ЗДЕСЬ БЫЛ СЕЛИМ
     Он мог бы написать больше, чтобы все объяснить людям, но Селим чувствовал, что такая таинственность не повредит. Наиб будет знать, что это он, Селим, тот человек, который оседлал червей, что это был он - тот человек, который сначала просто показал свое искусство, а потом уничтожил лагерь сборщиков пряности. Буддаллах избрал Селима, и пусть теперь злой наиб пребывает в вечном страхе. Молодой человек забился глубже в расщелину и улыбнулся, с удовольствием ощущая на губах вкус пряности.
     Отныне, с сего дня, все знают, что он жив, а наиб Дхартха понял, что теперь у него есть заклятый враг, который не простит его до конца дней.

***

     Далеко идущие требования религии должны согласовываться с макрокосмическими потребностями самого малого сообщества.
     Иблис Гинджо. ?Ландшафт человечества?

     Прошли недели после возвращения Серены. Одна разбитая жизнь сменилась другой разбитой жизнью. Серена мягко отклонила предложение отца вернуться к работе в парламенте Лиги. Теперь она предпочитала проводить все время в Городе Интроспекции, бродя среди его уютных, располагающих к тихому размышлению садов. Студенты, изучавшие философию, были склонны к уединению и не мешали ей.
     Ее взгляды на войну, на Лигу и на саму жизнь претерпели драматические изменения, и теперь ей нужно было время, чтобы оценить свою новую роль во Вселенной и снова найти способ помогать нуждающимся. Она чувствовала, что теперь сможет сделать намного больше, чем раньше...
     Истории о пленении Серены, об убийстве ее ребенка и о восстании на Земле быстро распространились по Салусе Секундус. По настоянию Иблиса Гинджо тело маленького Маниона было помещено в плазовый саркофаг и выставлено в Зимин. Этот мемориал служил символом миллиардов людей, павших от рук мыслящих машин.
     Неутомимый оратор, Иблис потерял сон с тех пор, как прибыл в столицу Лиги. Ежечасно встречался он с разными делегациями, страстно описывая ужасы, переживаемые порабощенным человечеством, жестоких кимеков и Омниуса. Он делал это только для того, чтобы собрать воедино все силы Лиги и спасти человечество на Земле. Бежавший с Земли лидер восстания хотел, чтобы на Салусе его воспринимали как героя.
     Этот самозваный представитель Серены, словно от первого лица, рассказывал о Синхронизированном Мире, поведал миру леденящую душу историю о том, как бездушный робот убил невинного младенца и как отважная мать осмелилась первой поднять руку на мыслящую машину. Своей беззаветной храбростью эта женщина зажгла огонь восстания, которое парализовало земное воплощение Омниуса.
     Пользуясь модуляциями своего сладкого голоса, Иблис сумел многих на Салусе убедить в своей искренности. Вообще-то в его стратегический план входило побудить Серену саму выступать с пламенными речами. Она была самым подходящим человеком для того, чтобы сделаться ядром, вокруг которого могли бы сомкнуться ряды восставших. Но Серена предпочла уединение, не зная о том, в какое знамя и символ превратилось само ее имя и образ.
     Не получив Серену в союзники, Иблис решил взять дело помощи человечеству в свои руки и довести до конца, даже если для этого ему придется принимать самостоятельные решения от ее имени. Он не мог допустить, чтобы такая блестящая возможность пропала втуне. Он понимал, что если сумеет создать в Зимин благоприятное для себя общественное мнение, то получит в руки мощное оружие. Даже политики Лиги были готовы спасать восставших на Земле людей, но их решимость растворялась в бесконечных парламентских дебатах и обсуждениях, как и предупреждала его Серена.
     Сейчас, придя на секретную встречу с офицером Армады, по требованию последнего, Иблис чувствовал себя неуверенно в тесном кабинете генерального штаба Армады. Очевидно, это здание служило когда-то старой военной тюрьмой, где допрашивали подозреваемых дезертиров. Свет проникал в помещение через узкие прямоугольные окна, и Ксавьер, меривший шагами кабинет, то и дело заслонял своей мощной фигурой и без того скудный свет.
     - Расскажи мне, как ты стал начальником строительной команды,- потребовал офицер.- Ты был таким же привилегированным доверенным лицом, как Вориан Атрейдес, служил мыслящим машинам и получал удобства за счет страданий других людей.
     Иблис сделал протестующий жест, притворившись, что принял слова офицера за шутку.
     - Я много работал, чтобы заслужить привилегии и вознаграждения для моих верных рабочих. Мы все получали какие-то блага,- произнес Иблис.
     - Некоторые из нас подозревают, что тебе очень удобно разыгрывать такой энтузиазм.
     Улыбнувшись в ответ, Иблис развел руками.
     - Ни Вориан Атрейдес, ни я не скрывали своего прошлого и даже не пытались этого делать. Но помните, что для получения максимума информации вам нужны люди, которые действительно знают, что делается внутри Синхронизированного Мира. Вы не найдете лучших источников информации, чем Атрейдес и я. Серена тоже знает очень много.
     Иблис оставался совершенно спокойным и невозмутимым. Ему приходилось смотреть в глаза Аяксу и обманывать его, а уж этот страшный кимек был куда более умелым дознавателем, чем сегундо Ксавьер Харконнен.
     - Лига сделает непоправимую глупость, если не воспользуется такой возможностью.- Подумав, Иблис добавил: - У нас есть средства помочь восстанию людей на Земле.
     - Сейчас уже поздно говорить об этом.- Лицо сегундо стало суровым, он подошел вплотную к Гинджо.- Ты спровоцировал бунт, а потом оставил людей на произвол машин и кимеков.
     - Я приехал сюда заручиться поддержкой Лиги. У нас нет времени на долгие споры, если мы хотим спасти уцелевших.
     Лицо Ксавьера стало каменным.
     - На планете Земля нет уцелевших. Ни одного.
     Пораженный Иблис потерял дар речи. Прошло довольно много времени, прежде чем он смог снова заговорить.
     - Но как это стало возможным? Улетая сюда на ?Дрим Вояджере?, я оставил вместо себя надежного человека, верного человека. Я полагал, что он...
     - Достаточно, Ксавьер.- От тонированной стены донесся голос невидимого человека.- Всей этой крови и грязи хватит на то, чтобы утонуть в них. Давайте решать, что делать дальше, и не будем тратить время и силы на то, чтобы обращать против себя самые надежные источники информации.
     Ксавьер вытянулся и посмотрел на темную стену.
     - Как вам будет угодно, вице-король.
     Стена поднялась и за ней открылась соседняя наблюдательная комната, в которой сидели с десяток мужчин и женщин, составлявших высший трибунал Лиги. У Иблиса Гинджо закружилась голова, когда в одном из мужчин он узнал вице-короля Маниона Батлера, а в другом - Вориана Атрейдеса.
     Вице-король поднялся.
     - Иблис Гинджо, вы видите перед собой членов специального парламентского комитета по расследованию ужасных событий на Земле.
     Иблис не смог сдержать эмоций.
     - Но истребление всего живого на Земле? Как такое стало возможным?
     Ксавьер Харконнен сухо ответил на этот риторический вопрос:
     - Как только ваш корабль прибыл сюда, командование Армады послало на Землю разведчиков. Через несколько недель пилот вернулся с ужасным рапортом. На Земле остались только мыслящие машины. Все повстанцы мертвы. Все рабы, все дети, все доверенные лица. Похоже, что их истребили еще до того, как вы прибыли на Салусу.
     Вице-король активировал несколько настенных экранов, на которых появились леденящие душу кадры, горы изуродованных трупов, марширующие роботы и кимеки, истребляющие толпы окруженных ими людей. Появлялись все новые и новые изображения с жестокими подробностями.
     - Земля, колыбель человечества, превратилась в огромное его кладбище.
     - Слишком поздно,- пробормотал потрясенный Иблис.- Все эти люди...
     Разговор прекратился, так как с улицы донесся мощный рев толпы. Люди скандировали: ?Серена! Серена!? Иблис был еще больше поражен, услышав это имя.
     - Иблис Гинджо, я никогда не найду подходящих слов, чтобы выразить благодарность вам и вашему другу за то, что вы спасли мою дочь,- сказал вице-король Батлер.- Но, к несчастью, человек, которого вы оставили вместо себя, оказался не на высоте положения.
     Лицо Вориана Атрейдеса стало суровым.
     - Никто не смог бы добиться успеха в такой ситуации, ни Иблис, ни я. Поражение восстания было лишь вопросом времени.
     Лицо сегундо Харконнена исказилось от злобы.
     - Вы утверждаете, что бесполезно сражаться с Омниусом и что любое восстание против него обречено на неудачу? Но на Гьеди Первой мы доказали, что это совсем не так.
     - Я был на Гьеди Первой так же, как и вы, сегундо. Помните? Вы стреляли по моему кораблю и серьезно его повредили.
     - Да, я помню, сын Агамемнона.
     - Восстание на Земле стало великим примером,- сказал Вориан,- но его участниками были только рабы, вооруженные лишь ненавистью к мыслящим машинам. У них не было ни единого шанса на победу.- Он обернулся к членам специальной комиссии.- С другой стороны, Армада Лиги - это совсем иное дело.
     Уловив возможность вставить свое слово, Иблис Гинджо загремел своим хорошо поставленным ораторским голосом.
     - Да, посмотрите, чего смогла достичь толпа необученных и безоружных рабов, а теперь представьте, что смогла бы сделать хорошо вооруженная, обученная и слаженная армия.
     Крики демонстрантов за окном стали громче. Иблис продолжил:
     - Потери на Земле нельзя оставлять не отмщенными. Смерть внука вице-короля Батлера - вашего сына, сегундо Харконнен - не должна остаться безнаказанной!
     Вориан между тем не мог оторвать взгляд от Ксавьера, стараясь смотреть на него как на храбреца, похитившего сердце Серены, а потом женившегося на ее сестре. Я бы ждал ее вечно.
     Он внимательно прислушался к словам Иблиса Гинджо. Вориан недолюбливал предводителя повстанцев, так как ему не были вполне ясны его мотивы. Иблис был очарован Сереной, но это была не любовь. Тем не менее Вориан был согласен с оценками Иблиса.
     Последний, увлекшись, начал говорить так громко, словно его пригласили сюда выступить перед членами парламентской комиссии, а не отвечать на ее вопросы.
     - События на Земле - это временная неудача, ничто больше. Мы можем снова подняться, если у нас будет воля сделать это!
     Некоторые представители Лиги были захвачены энтузиазмом Гинджо. Толпа на улице постепенно пришла в неистовое возбуждение. Появились стражи порядка, и стали слышны их усиленные динамиками голоса, призывавшие людей к спокойствию.
     Вориан с интересом наблюдал, как Иблис по очереди посмотрел в глаза всем присутствующим, а потом уставил взор вдаль, словно он один что-то мог там видеть. Будущее? Произнося свою речь, Иблис выразительно жестикулировал.
     - Люди Земли погибли, потому что я поднял их на сопротивление мыслящим машинам, но я не чувствую за это своей личной вины. Война должна была где-то начаться. Принесенные жертвы продемонстрировали величие человеческого духа. Подумайте о примере Серены Батлер и ее невинного дитя, что она пережила, но все же