н  сбросил  кадильницу  со  стола,  рассыпав
ароматический пепел по полу.
   Проклятые ведьмы. Барона била дрожь. Он  и  его  люди,  пятясь,  покинули
кабинет.
   Оказавшись  снаружи,  барон  потерял  всякое  представление  о  том,  где
находится, у него появилось чувство, что он  безнадежно  заблудился.  Ни  он
сам, ни его солдаты не могли понять, по какому  коридору  надо  идти,  чтобы
вернуться на корабль. Барон решительно вышел в парк и направился в  переход,
ведущий в большое оштукатуренное здание, в окнах которого горел свет.
   В большом обеденном зале на  столах  стояли  тарелки  с  дымящейся  едой,
скамьи были в полном порядке, аккуратно придвинутые к столам. В зале не было
людей. Там не было никого.
   Один из солдат пощупал пальцем кусок мяса на тарелке.
   - Не трогай, - рявкнул барон, - на мясе может быть яд, действующий  через
кожу.
   От ведьм можно ожидать чего угодно. Солдат отпрянул от стола.
   Командир отряда, побледнев, рыскал глазами по залу, его форма промокла от
пота.
   - Они были здесь всего несколько минут назад. Мы ведь и сейчас  чувствуем
запах пищи.
   Барон выругался и с грохотом опустил свою трость, украшенную изображением
червя, на стол. На пол посыпались осколки разлетевшихся вдребезги тарелок  и
чашек, смешанные с остатками еды. Грохот эхом отразился от потолка  и  стен.
Грохот стих.., и ничего не произошло.
   Люди барона применили  детекторы,  поискали  людей  под  столами  и  даже
вскрыли пол, они обшарили все, но безуспешно.
   - Проверьте, на что  калиброваны  эти  детекторы  живого.  Ведьмы  где-то
здесь, будь они прокляты!
   Барон дымился от злости, наблюдая, как суетятся его люди. По коже  ползли
мурашки. Ему показалось, что он слышит тихий, приглушенный  смех.  Но  потом
это впечатление исчезло во всепоглощающей тишине.
   - Вы не хотите, чтобы мы сожгли это место, мой барон? - спросил командир,
горя желанием устроить большой пожар.
   Барон  представил  себе,  как  пылают  постройки   Школы   Матерей,   как
проваливаются в ад все  хитроумные  планы  селекции,  как  исчезают  в  огне
наполненные вековой мудростью книги. Может  быть,  и  эти  одетые  в  черное
ведьмы попадут в ловушку и сгорят заживо. На такое стоило посмотреть.
   Однако он отрицательно покачал головой в ответ на вопрос. Пока ведьмы  не
скажут ему, как вылечиться, он не может нанести им удар.
   Но потом, однако.., он отплатит им за даром потраченное время.

***

   Реальности не существует - есть только придуманный нами порядок,  который
мы накладываем на все сущее.
   Основное учение Бене Гессерит

   Джессике все это напоминало детскую игру, хотя игра была со смертью.
   Шурша, словно летучие мыши, Сестры  заполнили  обеденный  зал,  удивленно
наблюдая за причудами барона и водя его за  нос,  как  при  игре  в  прятки.
Некоторые Сестры залезли под столы; Джессика и Мохиам прижались к стене. Все
женщины дышали совершенно бесшумно, сосредоточившись  на  создании  иллюзий.
Никто не произносил ни слова.
   Все были абсолютно видимы, но введенные в заблуждение солдаты Харконненов
и сам барон не могли ни видеть,  ни  ощущать  их  присутствия.  Барон  видел
только то, что хотели Сестры Бене Гессерит.
   Во главе центрального стола стояла смуглая  престарелая  Верховная  Мать,
улыбающаяся, как школьница, устроившая большую шалость. Харишка,  сложив  на
груди худые руки, смотрела,  как  преследователи  приходят  во  все  большие
растерянность и возбуждение.
   Один из  солдат  прошел  буквально  в  сантиметре  от  Джессики.  Он  так
размахивал индикатором живого, что чуть не ударил ее по лицу. Однако  солдат
не увидел ничего, кроме лживых показаний своего прибора. На дисплее  сканера
мелькали верные данные, но гвардеец не обратил  на  них  никакого  внимания.
Нелегко одурачить прибор.., не то что человека.
   Жизнь - это  иллюзия,  которую  мы  кроим  согласно  своим  потребностям,
подумала она, вспомнив затверженный урок Преподобной Матери  Мохиам.  Каждая
послушница знала, как затуманить  зрение,  самое  уязвимое  из  человеческих
чувств. Сестры издавали едва слышные звуки, осторожно перемещаясь с места на
место.
   Зная, что барон  приближается,  Верховная  Мать  повела  своих  Сестер  в
большой обеденный зал.
   - Барон Харконнен уверен, что он - хозяин положения, - сказала она  своим
скрипучим голосом. - Он хочет устрашить нас, но мы должны отнять у него  эту
уверенность, заставить его почувствовать себя беспомощным.  Кроме  того,  мы
тем  самым  можем  выиграть  время  для  того,  чтобы  обдумать  создавшееся
положение и предоставить барону возможность  совершать  ошибки.  Харконнены,
как известно, не отличаются долготерпением.
   В противоположном  конце  зала  неуклюжий  барон  едва  не  задел  Сестру
Кристэйн, но она вовремя увернулась.
   - Что это за чертовщина? - Он резко обернулся, уловив  какое-то  движение
воздуха и почувствовав запах ткани. - Мне почудилось,  что  я  слышу  шелест
накидки.
   Гвардейцы держали оружие наготове, но не видели целей. Тяжеловесный барон
вздрогнул.
   Джессика обменялась улыбками со своей учительницей. В обычно бесстрастных
глазах  Преподобной  Матери  читалось  нескрываемое  ликование.  Со   своего
высокого места Верховная Мать смотрела на мечущихся по залу мужчин,  как  на
птиц, попавших в силки.
   Готовясь к массовому гипнозу, которым они поразили барона и его  присных,
Сестра Кристэйн на какое-то время позволила им видеть себя, чтобы завести их
в западню. Однако постепенно и она исчезла из их  поля  зрения,  убедившись,
что Сестры сосредоточились и приготовились к опасной игре с податливыми, как
воск, противниками.
   К  Джессике  приблизился  барон.   Его   лицо   было   настоящей   маской
неуправляемой ярости. У Джессики была возможность подурачить его, но она  не
решилась.
   Мохиам, встав за его спиной, начала произносить тихим голосом устрашающие
слова.
   - Ты будешь бояться, барон.
   Направленным шепотом она заговорила так, чтобы эти слова  достигли  слуха
только этого растолстевшего человека. Она произносила слова  литании  против
страха, но они прозвучали так, что возымели противоположное действие.
   - Ты будешь бояться. Страх убивает разум. Страх - это  маленькая  смерть,
которая приводит к полной неподвижности. - Она обошла  барона  и  заговорила
ему в затылок:
   - Ты не сможешь встретить свой страх лицом к лицу. Он  войдет  в  тебя  и
поразит тебя.
   Барон взмахнул рукой,  словно  отгоняя  надоедливое  насекомое.  На  лице
Харконнена появилось озабоченное выражение.
   - Когда мы посмотрим на пути твоего страха, то там ничего не останется от
тебя. - Мохиам неслышно отошла от барона. - Останется только Община  Сестер,
- проговорила она на прощание.
   Барон застыл на месте, словно его  поразила  молния.  Он  побледнел,  его
толстая рожа дернулась в непроизвольной  судороге.  Черные  глаза  взглянули
направо, туда, где только что стояла Сестра Мохиам. Он с такой силой  ударил
тростью по пустоте, что не удержался на ногах и грохнулся на пол.
   - Выведите меня отсюда!  -  рявкнул  он  своим  гвардейцам.  Двое  солдат
подошли к своему господину и помогли ему встать  на  ноги.  Командир  отряда
повел их к главному выходу в коридор, в то время  как  оставшиеся  гвардейцы
продолжили поиск, размахивая во все стороны дулами своих лазерных винтовок.
   На пороге барон в задумчивости остановился.
   - Куда идти дальше?
   - Направо, милорд барон, - уверенно ответил  командир  отряда.  Незаметно
для него Сестра Кристэйн подошла к нему и  прошептала  на  ухо  направление.
Когда они подойдут к челноку, он будет уже переведен в режим автоматического
пилотирования, готовый доставить барона и его сопровождение на  орбиту,  где
ждал фрегат Харконненов.
   Неудача, подавленность, беспомощность. Барон не привык  испытывать  такие
ощущения.
   - Они не посмеют причинить мне вред,  -  пробурчал  он.  Рядом  хихикнули
несколько Сестер. Когда Харконнен и его свита уходили, как поджавшие  хвосты
псы, их сопровождал призрачный смех.

***

   Зачастую бездействие ошибочно принимают за миролюбие.
   Император Эльруд Коррино IX

   Находясь в прекрасном расположении духа, новоиспеченная наложница Ромбура
Тессия сопровождала его в блужданиях по замку Каладана. Ее немало  забавляло
то, что  изгнанный  принц  был  больше  похож  на  неуклюжего  непоседливого
ребенка, чем на  наследника  царствовавшего  дома.  Стояло  солнечное  утро,
высоко над головой в синем небе проплывали легкие перистые облака.
   - Мне трудно узнать вас ближе, мой принц. Вы  так  балуете  меня.  -  Она
произнесла эти слова, когда они шли по вьющейся вдоль склона холма тропинке.
   Он явно почувствовал себя не в своей тарелке.
   - Э.., для начала называй меня Ромбур.
   Она вскинула бровь, глаза цвета сепии сверкнули.
   - Думаю, что это  действительно  только  начало.  Идя  рядом  с  ней,  он
вспыхнул до корней волос.
   - Должно быть, ты околдовала меня, Тессия. - Он сорвал маргаритку с луга,
окаймлявшего берег, и протянул ей цветок. - Поскольку я сын великого  графа,
то не имел права этого допустить, не так ли?
   Тессия приняла предложенный ей цветок и принялась  размахивать  им  перед
своим простым,  но  очень  умным  лицом.  Сквозь  лепестки  она  внимательно
посмотрела  на  принца;  взгляд  ее  потеплел,  в  нем  появилось   глубокое
понимание.
   - Думаю, что в изгнании есть свои преимущества; никто  не  замечает,  кто
именно тебя околдовал.
   Она остановилась и ткнула его пальцем в грудь.
   - Но я стала бы больше тебя уважать, если  бы  ты  что-то  сделал,  чтобы
противостоять тому бесчестью, которое пало на твою  семью.  Если  ты  будешь
просто оптимистом, то ничего не добьешься, ведь так? Ты  хочешь  уповать  на
то, что все образуется само собой, что сделать все  равно  ничего  нельзя  и
остается только сидеть здесь и жаловаться на судьбу? Разговоры  не  заменяют
дела.
   Удивленный этим замечанием, Ромбур не замедлил с ответом.
   - Но  я..,  э-э-э  потребовал,  чтобы  посол  Пилру  подавал  петицию  за
петицией. Разве мой угнетенный народ не пытается свергнуть  иго  пришельцев,
ожидая моего возвращения? Я надеюсь торжественно  вернуться  и  восстановить
наше династическое имя.., в любой момент.
   - Если ты будешь сидеть и ждать, пока твой народ не сделает за тебя  твое
дело, то ты окажешься недостойным править таким народом. Разве ты ничему  не
научился у Лето Атрейдеса? - Тессия приложила палец к своим точеным губам. -
Если  ты  действительно  хочешь  стать  графом,  Ромбур,  то  тебе   следует
повиноваться своим страстям. И получать лучшую разведывательную информацию.
   Ромбур почувствовал  себя  неловко,  почти  растерянно.  Правда  ее  слов
уязвила его самолюбие.
   -  Как,  Тессия?  У  меня   нет   армии.   Император   Шаддам   отказался
вмешиваться.., да и Ландсраад тоже. Мне  даровали  лишь  частичную  амнистию
после того, как мои родители объявили себя ренегатами. Э-э-э что я могу  еще
сделать?
   Охваченная решимостью, она крепко взяла его за локоть,  продолжая  быстро
идти рядом с ним.
   - Если ты позволишь, то я могу сделать кое-какие предложения. Нас многому
научили в Школе на Валлахе IX, включая политику, психологию, стратегию... Не
забывай, что  я  -  воспитанница  Бене  Гессерит,  а  не  просто  услужливая
подружка. Я умна и хорошо образованна и вижу  многое  из  того,  чего  не  в
состоянии разглядеть ты.
   Ромбур остановился как вкопанный, стараясь взять  себя  в  руки  и  вновь
обрести душевное равновесие. Подозрительно посмотрев на Тессию, он спросил:
   - Община  Сестер  специально  приставила  тебя  ко  мне?  Ты  стала  моей
наложницей только для того, чтобы помочь мне вернуть Икс?
   - Нет, мой принц. Не буду притворяться, конечно,  и  говорить,  что  Бене
Гессерит не  желает  возвращения  стабильного  правления  графов  Верниусов.
Отношения с Бене Тлейлаксом трудны и часто обескураживают. - Тессия  провела
рукой по своим коротко остриженным волосам, взлохматив их так, что они стали
похожи на спутанные волосы принца -  Что  касается  меня,  то  я  с  гораздо
большим удовольствием была бы наложницей великого  графа,  а  не  изгнанного
принца, живущего на милости щедрого герцога.
   Он с трудом проглотил слюну, во рту его пересохло.  Он  сорвал  еще  одну
маргаритку, на этот раз для себя.
   - Я бы тоже с большей радостью стал бы именно таким человеком, Тессия.

***

   Глядя вниз с балкона замка, Лето видел, как Ромбур и Тессия рука об  руку
идут по лугу, заросшему полевыми цветами, раскачиваясь под  напором  свежего
океанского бриза. У Лето тяжко заныло сердце, он  ощутил  теплую  зависть  к
своему другу, иксианскому принцу, который мог вот  так  свободно  гулять  на
воле, словно забыв обо всех неприятностях своей свергнутой династии.
   За спиной герцога появилась Кайлея, и  он  ощутил  сладостный  аромат  ее
духов, напомнивший ему запах гиацинтов и лилий долины. Однако он не  слышал,
как она вошла.
   Он оглянулся и задумался: сколько времени она уже стоит здесь и  смотрит,
как он наблюдает за неразлучными влюбленными?
   - Она очень ему подходит, - сказала Кайлея. -  Я  никогда  не  испытывала
большой любви к воспитанницам Бене  Гессерит,  но  Тессия  -  исключение  из
правила.
   Лето усмехнулся.
   - Мне не кажется, что она сумела его полностью обаять. Нарушение заповеди
Общины Сестер: они проходят курс обучения соблазнению.
   Кайлея гордо вскинула голову. В волосах сверкнул украшенный  драгоценными
камнями гребень. Девушка обращала особое внимание на украшения и  косметику.
Он  всегда  находил  ее  красавицей,  но  сегодня   Кайлея   казалась   Лето
обжигающе-прекрасной.
   - Моему брату, как и всякому мужчине, для полного  счастья  мало  занятий
рукопашным боем, парадов и рыбалки. - Кайлея вышла на балкон и встала  рядом
с Лето. От того, что они оказались  наедине,  герцог  почувствовал  себя  не
лучшим образом.
   До падения Икса, когда она была дочерью  могущественного  Великого  Дома,
Кайлея Верниус казалась достойной партией для Лето. Со временем старый Пауль
и граф Доминик наверняка договорились бы о свадьбе.
   Но с тех пор так много изменилось.
   Он не мог, не имел права связывать  свою  жизнь  с  молодой  женщиной  из
Дома-ренегата, с человеком, который - теоретически - подлежал смертной казни
только за попытку вмешаться в имперскую политику. Как женщина,  происходящая
из благородного семейства, Кайлея никогда не  стала  бы  просто  любовницей,
подобно простой девушке из окрестной деревни.
   Но он не мог справиться со своим чувством к ней.
   И  разве  герцог  не  имеет  права  по  своему  усмотрению  выбрать  себе
наложницу? В этом нет никакого позора  и  для  Кайлеи,  учитывая  отсутствие
всяких перспектив иных отношений.
   - Ну же. Лето, чего ты ждешь? - Она подошла к нему  совсем  близко  и  ее
грудь коснулась его руки. От запаха ее духов и феромонов у молодого  герцога
закружилась голова. - Ты герцог. Ты можешь  делать  все,  что  пожелаешь.  -
Кайлея подчеркнула последнее слово.
   - Но что заставляет тебя думать, что я чего-то желаю? - При этом  он  сам
слышал, как глухо прозвучал его голос. Подняв бровь, она лукаво улыбнулась.
   - Я уверена, что теперь ты научился принимать трудные решения.
   Он стоял, не зная, на что решиться, потом подумал: Действительно, чего  я
жду?
   Они потянулись друг к  другу  одновременно,  он  принял  девушку  в  свои
горячие объятия, испустив вздох облегчения и растущей страсти.

***

   Со времен своего отрочества Лето помнил, как его отец проводил  солнечные
дни во дворе замка Каладан, где выслушивал жалобы, читал  петиции  и  добрые
пожелания народа. Похожий на медведя бородатый дед Лето, отец старого Пауля,
называл это "заниматься  тем,  чтобы  быть  герцогом".  Лето  продолжил  эту
традицию.
   Череда людей поднималась по крутой тропинке  к  открытым  воротам  замка,
чтобы принять  участие  в  диспутах,  которые  Лето  вел,  следуя  архаичной
традиции. Хотя в каждом крупном городе существовала  эффективно  действующая
судебная система, Лето принимал  людей,  чтобы  поддерживать  с  ними  живой
контакт. Он любил лично отвечать на предложения и жалобы.  Это  было  лучше,
чем доверять официальному надзору, опросам общественного мнения и  суждениям
людей, считавшихся экспертами.
   Очередь неспешно продвигалась, а Лето, сидя под теплым утренним  солнцем,
выслушивал одного человека за другим. Пожилая женщина, чей муж ушел  в  море
во время шторма и не вернулся, просила, чтобы его объявили мертвым  и  чтобы
Лето дал ей свое благословение на брак с его братом и  разрешил  от  прошлых
обязательств. Молодой герцог попросил ее подождать еще месяц, после чего она
получит то, о чем просит.
   Десятилетний мальчик хотел показать герцогу морского ястреба, которого он
воспитал, подобрав птенцом. Большая птица с ярко-красным гребнем  сидела  на
руке мальчика, вцепившись когтями в кожаную рукавицу, потом резко взлетела в
небо, распугав угнездившихся в бойницах  воробьев  и  вернулась  к  хозяину,
повинуясь его призывному свисту.
   Лето любил вникать в личные детали здесь, дома, где он  мог  видеть,  как
материализуются его решения и как они влияют на  жизнь  подданных.  Огромная
империя, в которую,  как  поговаривали,  входил  "миллион  миров",  казалась
слишком абстрактной, слишком громадной,  чтобы  воспринимать  ее  здесь,  на
Каладане, как нечто реальное. Но  все  же  кровавые  конфликты,  сотрясавшие
другие планеты, как, например, между Эказом и Грумманом или  вековая  вражда
между Домом Атрейдесов и Домом Харконненов,  вовлекали  в  свои  орбиты  как
отдельных людей, так и все население воюющих миров. И Лето ясно  видел  это,
находясь в стенах родного замка.
   Лето уже давно был готов для брака - готов в высшей степени, -  и  многие
члены Ландсраада были готовы породниться с  ним,  заключив  брачный  союз  с
Домом Атрейдесов. Будет ли это одна из дочерей Арманда Эказа или другой  Дом
сделает ему  лучшее  предложение?  Ему  так  или  иначе  придется  играть  в
династические игры, искусству которых его обучил отец.
   Уже много лет он был влюблен в Каплею Верниус, но ее семья пала, а  члены
Дома объявлены ренегатами. Герцог из Дома  Атрейдесов  не  мог  и  думать  о
женитьбе на женщине из такого Дома. Это было бы политическим  самоубийством.
Правда, все это не делало Кайлею менее прекрасной и желанной.
   Ромбур, счастливый своей связью с Тессией, предложил Лето взять Кайлею  в
герцогские наложницы. Для Кайлеи не было бы  никакого  стыда  в  том,  чтобы
стать общепризнанной фавориткой правящего герцога. Напротив, это упрочило бы
ее шаткое положение здесь, на Каладане, где она жила  под  дамокловым  мечом
временной амнистии без всяких гарантий.
   Следующий, лысеющий человек с косящими глазами, открыл свою корзинку,  из
которой потянуло отвратительным запахом  гниения.  Двое  стражников  подошли
поближе, но отпрянули, когда человек вытащил из  корзинки  рыбину,  которая,
вероятно, издохла несколько дней тому назад. Всю тушу облепили  мухи.  Когда
Лето нахмурился, соображая, что за  оскорбление  ему  хотят  нанести,  рыбак
побледнел, поняв, какое впечатление он произвел на правителя.
   - О нет, нет, милорд герцог! Это не дар, нет, посмотри-ка, сам  посмотри,
эта рыба больна, на ней какие-то язвы. Весь мой улов в южном море  с  такими
язвами. - Действительно, брюхо рыбы было шершавым и покрытым какой-то сыпью.
- Там погибли водоросли, они гниют и воняют до небес. Что-то с ними не  так,
и я подумал, что ты должен об этом знать.
   Лето взглянул на Туфира Гавата, призвав старого воина  использовать  свои
способности ментата.
   - Может быть, зацвел планктон, Туфир? Гават сосредоточенно  сморщил  лоб,
раздумывая. Потом он кивнул.
   - Вероятно, его убила гниющая водоросль, а это привело к  распространению
болезней среди рыб.
   Лето посмотрел на рыбака, который, торопливо запихнув тушу тухлой рыбы  в