ая  ему  дорогу.  Молчание
двигалось перед ним, как волна. Шумное смятение  начало  стихать.  Чувство
переполненных эмоций захлестнуло съетч. Он  хотел  убрать  этих  людей  из
своего  видения  и   обнаружил,   что   это   невозможно.   Каждое   лицо,
оборачивающееся ему вслед,  несло  на  себе  особый  отпечаток.  Они  были
безжалостны в своем любопытстве, эти люди. Они испытывали горе, да, но  он
понимал их грубость. Они следили,  как  говорящий  становится  немым,  как
мудрец  превращается  в  глупца.  Разве  клоун  не  апеллирует  всегда   к
жестокости людей?
     Эго больше, чем люди при умирающей, и меньше, чем на поминках.
     Пол  чувствовал,  как  его  душа  молит  о  передышке,   но   видение
по-прежнему руководило им.  "Еще  немного",  -  сказал  он  себе.  Черный,
лишенный видения мрак ждет его впереди. Там, впереди, место  без  видений,
место горя и вины, место, где упадет луна.
     Он вошел в этот мрак и упал бы, если бы Айдахо не поддержал его.
     - Мы пришли, - сказал Тандис.
     - Осторожно, сир, - сказал  Айдахо  помогая  ему  переступить  порог.
Занавеси коснулись лица Пола. Айдахо остановил его. Пол чувствовал  вокруг
себя комнату, ее каменные стены были занавешены тканями.
     - Где Чани? - прошептал Пол.
     Голос Хары ответил:
     - Она здесь, Узул.
     Пол с дрожью перевел дух. Он боялся, что ее тело уже убрали туда, где
Свободные возьмут ее воду для племени.  Как  было  дальше  в  видении?  Он
чувствовал себя покинутым в своей слепоте.
     - Дети? - спросил Пол.
     - Они тоже здесь, милорд, - ответил Айдахо.
     - У тебя чудесные  близнецы,  Узул,  -  сказала  Хара,  -  мальчик  и
девочка. Видишь? Все они, в колыбели.
     "Двое детей", - с удивлением подумал Пол. В видение была только дочь.
Он освободился от руки Айдахо, добрался до места,  откуда  слышался  голос
Хары, спотыкался обо что то твердое. Руки его ощупали преграду -  колыбель
из метастекла.
     Кто-то взял его за руку.
     - Узул?
     Эго Хара. Она направила его руку в колыбель. Он  почувствовал  мягкую
нежную плоть. Такая теплая! Ощупал ребра, ощутил дыхание.
     - Это твой сын, - прошептала Хара. Она передвинула его руку. - А  это
дочь. - Его рука нащупала ее. - Узул, ты теперь на самом деле слепой?
     Он знал, о чем она думает. "Слепой должен быть  покинут  в  пустыне".
Племена Свободных не могли нести мертвый вес.
     - Отведите меня к Чани, - сказал Пол, не отвечая на ее вопрос.
     Хара повернула его и направила налево.
     Теперь Пол принял смерть Чани. Он  занял  свое  место  во  Вселенной,
нежеланное место. Каждый вздох усиливал его горе. "Двое детей?" Неужели он
ступил на тропу, где видение  никогда  не  вернутся  к  нему?  Теперь  это
казалось совершенно незначительным.
     - Где мой брат? - раздался за его спиной голос Алии.  Он  услышал  ее
шаги. - Я должна поговорить с тобой, Пол.
     - Чуть погодя, - сказал Пол.
     - Немедленно! Относительно Лачмы.
     - Я знаю, - сказал Пол. - Подожди.
     - У нас нет времени.
     - У нас его сколько угодно.
     - Но у Чани его нет!
     - Помолчи! - приказал он. - Чани мертва. - Он закрыл  ей  рот  рукой,
когда она попыталась возразить. - Приказываю тебе замолчать! -  Он  понял,
что она подчиняется, и убрал руку. - Опиши мне, что ты видишь.
     - Пол! - Раздражение и слезы слышались в ее голосе.
     - Ладно, все неважно, - сказал он, заставляя  себя  успокоиться.  Да,
она еще здесь. Тело Чани лежало на матраце в круге света. Кто-то расправил
ее белое платье, постарался убрать кровь. Пол не мог уйти  от  видения  ее
лица, оно было перед ним - зеркало вечности в неподвижных чертах.
     Он отвернулся, но видение двинулось  вместе  с  ним.  Она  ушла...  и
больше не вернется. Воздух, Вселенная - все опустело. Так неужели  в  этом
его епитимья? Он хотел заплакать, но не  мог.  Неужели  он  слишком  долго
прожил со Свободными? Мертвые требуют своей влаги!
     Поблизости заплакал ребенок. Этот звук задернул занавес его  видения.
Поп был  благодарен  темноте.  "Это  другой  мир,  -  подумал  он.  -  Два
ребенка..."
     Эго была его последняя мысль, пришедшая  из  оракульного  транса.  Он
пытался вспомнить, как  расширяется  вневременное  сознание  после  приема
меланжа, и не смог.  Своим  новым  сознанием  он  не  видел  будущего.  Он
отвергал будущее - любое будущее.
     - Прощай, моя Сихайя, - прошептал он.
     Голос Алии, резкий и требовательный, донесся откуда-то сзади него:
     - Я привела Лачму!
     Пол обернулся.
     - Это не Лачма, - сказал он. - Это лицевой танцор. Лачма мертва.
     - Но послушай, что она говорит, - сказала Алия.
     Пол медленно двинулся на голос сестры.
     - Я не удивлен,  застав  тебя  живым,  Атридес.  -  Голос  Лачмы,  но
чуть-чуть другой, как будто говорящий использовал голосовые связки  Лачмы,
но больше не старался их тщательно контролировать. Пол чувствовал, что его
тронула странная искренняя нотка в этом голосе.
     - Не удивлен? - переспросил он.
     - Я - Скайтейл, лицевой танцор  с  Тлейлакса.  Прежде  чем  мы  будем
договариваться, я бы хотел спросить кое о чем. Я вижу за тобой  гхолу  или
Данкана Айдахо?
     - Это Данкан Айдахо, - сказал Пол. - И я  не  буду  договариваться  с
тобой.
     - Думаю, будешь, - сказал Скайтейл.
     - Данкан, - спросил через плечо Пол, - убьешь ли ты этого  тлейлаксу,
если я попрошу?
     - Да, милорд, - в голосе Айдахо звучал еле сдерживаемый гнев.
     -  Подожди!  -  остановила  его  Алия.  -  Ты  не  знаешь,  от   чего
отказываешься.
     - Знаю, - возразил Пол.
     - Значит, ты действительно Данкан Айдахо, слуга Атридесов,  -  сказал
Скайтейл. - Или нашли рычаг! Гхола может вернуть себе свое прошлое. -  Пол
слышал шаги. Кто то прошел мимо него.  Голос  Скайтейла  теперь  доносился
сзади. - Что ты помнишь из своего прошлого, Данкан?
     - Все. С самого детства. Я даже помню тебя  возле  бака,  когда  меня
извлекали из него, - сказал Айдахо.
     - Замечательно! - воскликнул Скайтейл. - Замечательно!
     Пол слышал, как передвигается этот  голос.  "Мне  нужно  видение",  -
подумал он. Тьма его раздражала. Тренировка Бене  Джессерит  предупреждала
его об ужасной  угрозе,  таящейся  в  Скайтейле,  но  тот  оставался  лишь
голосом, тенью движения.
     - Это дети Атридеса? - спросил Скайтейл.
     - Хара! - крикнул Пол. - Унеси их отсюда!
     - Оставайтесь на месте! - загремел Скайтейл. - Все вы!  Предупреждаю,
лицевой танцор движется гораздо быстрее,  чем  вы  подозреваете.  Мой  нож
прервет обе эти жизни прежде, чем вы прикоснетесь ко мне.
     Пол чувствовал, как кто-то коснулся его правой руки  и  отвел  его  в
сторону.
     - Достаточно, Алия! - сказал Скайтейл.
     - Алия, - сказал Пол. - Не нужно.
     - Это моя вина, - простонала Алия. - Моя вина!
     - Атридес, - снова спросил Скайтейл, - будешь договариваться?
     Пол услышал за собой хриплое проклятие. Горло его судорожно  сжалось,
когда он услышал сдерживаемую ярость в голосе  Айдахо.  Айдахо  не  должен
сломаться, иначе Скайтейл убьет детей!
     - Чтобы заключить сделку, нужно иметь  товар  на  продажу,  -  сказал
Скайтейл. - Не  так  ли,  Атридес?  Хочешь  вернуть  себе  свою  Чани?  Мы
восстановим ее для тебя. Это будет  гхола,  Атридес,  но  гхола  с  полной
памятью! Не нужно  торопиться  с  ответом.  Вели  своим  друзьям  принести
криогенный танк с раствором, чтобы сохранить тело.
     "Снова  слышать  голос  Чани,  -  подумал  Пол,  -   чувствовать   ее
присутствие рядом. Так вот почему они дали мне Айдахо  -  гхолу.  Чтобы  я
знал,   насколько    полно    можно    восстановить    оригинал.    Полное
восстановление... на условиях тлейлаксу. Я навсегда стану  их  орудием.  И
Чани, прикованная к той же судьбе  страхом  за  детей,  новый  заговор  со
стороны Квизарата..."
     - Что вы используете, чтобы возвратить Чани память?  -  спросил  Пол,
стараясь говорить спокойно. - Заставите ее убить одного из своих детей?
     - Мы используем то, что сочтем нужным. Ну, так как Атридес?
     -  Алия,  -  сказал  Пол,  -  договаривайся  с  этим...  Я  не   могу
договариваться с тем, кого не вижу.
     -  Мудрое  решение,  -  усмехнулся  Скайтейл.  -  Ну,  Алия,  что  вы
предложите мне как агент своего брата?
     Пол опустил  голову,  заставив  себя  застыть.  Он  что-то  увидел...
видение, и в то же время не видение. Он увидел около себя нож! Вот оно!
     - Дайте мне подумать, - сказала Алия.
     - Мой нож может подождать, - сказал Скайтейл, - а тело  Чани  -  нет.
Думайте, только недолго.
     Пол почувствовал, что он мигает. Везде может быть... и все  же...  Он
чувствовал глаза! Они расположены в необычном  месте  и  двигаются  как-то
странно. Вот! Нож появился в поле зрения.  И  тут  Пол  понял,  откуда  он
видит. Это глаза одного из его детей! Он видел нож Скайтейла из  колыбели.
Нож сверкал в нескольких дюймах от него. Да... вот он видит самого себя  в
комнате... голова опущена, поза неподвижная,  не  таящая  в  себе  угрозы.
Никто в комнате на него не смотрит.
     - Для начала вы должны отдать нам все свои вклады в КХОАМ,  -  заявил
Скайтейл.
     - Все? - переспросила Алия.
     - Все.
     Глядя на себя глазами из колыбели, Пол извлек из ножен  криснож.  Это
движение породило в  нем  странное  ощущение  раздвоенности.  Он  прикинул
расстояние, угол броска. Другой возможности не будет. Подготовив свое тело
методами Бене Джессерит, Пол превратил себя в сжатую пружину,  привел  все
мышцы в готовность.
     Криснож, брошенный его  рукой,  вонзился  в  правый  глаз  Скайтейла,
отбросив  голову  лицевого  танцора  назад.  Скайтейл   вскинул   руки   и
пошатнулся. Нож его ударился о потолок и с лязгом упал  на  пол.  Скайтейл
ударился о стену, отскочил от нее и упал лицом вниз,  умерев  раньше,  чем
коснулся пола.
     Все еще  через  глаза  в  колыбели  Пол  видел,  как  все  в  комнате
повернулись к безглазой фигуре,  видел  их  общее  изумление.  Затем  Алия
бросилась к колыбели и наклонилась над ней, закрыв ему поле зрения.
     - Живы, - сказала она, - живы!
     - Милорд, - прошептал Айдахо, - это часть вашего видения?
     - Нет. - Пол махнул рукой в направлении Айдахо.
     - Прости меня, Пол, - сказала Алия. - Но это  существо  сказало,  что
они могут оживить...
     - Есть цена, которую Атридес не может заплатить. Ты знаешь это?
     - Знаю, - вздохнула она. - Но какое искушение...
     - А кто его не испытал? - спросил Пол.
     Он отвернулся от них, ощупью добрался до стены, прислонился к  ней  и
постарался понять, что и как он сделал. Как? Как?  Глаза  в  колыбели!  Он
чувствовал, что стоит на краю ужасающего открытия.
     "Мои глаза, отец..."
     Слова-формы мерцали перед его безглазым видением.
     - Мой сын! - прошептал Пол так тихо, чтобы его не услышали другие.  -
Ты... сознаешь?..
     - Да, отец! Смотри!
     Пол прижался к стене в приступе головокружения.  Он  чувствовал  себя
выжатым. Жизнь выходила из него. Он видел своего отца. Он был своим отцом.
И дедом. И прадедом. Его сознание пробивалось сквозь коридор всей  мужской
линии.
     - Как? - безмолвно спросил он.
     Появились слабые слова-формы и исчезли,  как  будто  напряжение  было
слишком велико. Пол вытер слюну с угла рта. Он припомнил пробуждение  Алии
во чреве леди Джессики. Но здесь не было Воды Жизни... или была?  Не  ради
ли этого голодала Чани? Или это продукт генетической  линии,  предвиденный
Преподобной Матерью Гаиус Хэлен Моахим?
     Теперь Пол  ощутил  себя  в  колыбели.  Над  ним  воркует  Алия.  Его
успокаивают ее руки. Лицо ее наклоняется над ним,  гигантское  лицо  прямо
над ним. Она повернула его, и он увидел соседку по колыбели  -  девочку  с
рыжевато-коричневыми волосами. Когда он  посмотрел  на  нее,  она  открыла
глаза. Эти глаза!.. Чани смотрела из ее  глаз,  и  леди  Джессика,  и  еще
великое множество людей.
     - Взгляните, - сказала Алия. - Они смотрят друг на друга.
     - Дети в этом возрасте еще не могут сфокусировать взгляд, - возразила
Хара.
     - Я могла, - заметила Алия.
     Пол  почувствовал,  как  он  освобождается  от  бесконечного   потока
сознания. Он снова у своей стены, опирается  на  нее...  Айдахо  осторожно
потряс его за плечо.
     - Милорд?
     - Пусть моего сына назовут Лито, в честь  его  деда,  -  сказал  Пол,
выпрямляясь.
     - Во время обряда называния - сказала Хара, - я буду стоять  рядом  с
тобой, как подруга матери, и дам это имя.
     - А дочь пусть назовут Ганимой.
     - Узул! - возразила Хара. - Это имя с дурным предзнаменованием.
     - Я спас твою жизнь, моя дочь Ганима, "пролитая вода", - сказал Пол и
услышал шум - это выносили тело Чани. Началось пение Водного обряда.
     - Сейчас я должна уйти,  чтобы  в  последний  раз  постоять  рядом  с
подругой, - сказала Хара. - Ее вода принадлежит племени.
     - Ее вода принадлежит племени, -  пробормотал  Пол.  Он  слышал,  как
вышла Хара. Ощупью найдя рукав Айдахо, Пол произнес: - Отведи меня  в  мою
комнату, Данкан.
     В своей комнате  он  мягко  высвободился.  Время  побыть  одному.  Но
прежде, чем Айдахо ушел, послышался шум у двери.
     - Хозяин! - позвал от двери Биджаз.
     - Данкан, - сказал Пол, - пусть он сделает два шага вперед. Убей его,
если он подойдет ближе.
     - Это Данкан? - спросил Биджаз. - Это действительно Данкан Айдахо?
     - Да, - сказал Айдахо. - Я все помню.
     - Значит, план Скайтейла удался!
     - Скайтейл мертв, - сказал Пол.
     - Но я нет, и план тоже  нет.  Клянусь  баком,  в  котором  я  вырос!
Значит, это возможно! Нужен только правильный спусковой крючок.
     - Спусковой крючок? - переспросил Пол.
     - Принуждение убить вас, - с гневом в голосе сказал Айдахо. - Вот мое
заключение ментата: они обнаружили,  что  я  думаю  о  вас,  как  о  сыне,
которого у меня никогда не было. Гхола не может убить вас,  подлинный  дух
Данкана Айдахо возьмет в нем вверх. Но... план мог не удаться. Скажи  мне,
карлик, если бы я убил его, что тогда?
     - О... тогда мы заключили бы сделку с сестрой, чтобы спасти брата. Но
теперь договориться проще.
     Пол с горечью вздохнул. Он слышал, как траурная процессия движется по
коридору к последней комнате, где стоит перегонный клуб.
     - Еще не поздно, милорд, -  сказал  Биджаз.  -  Хотите  вернуть  свою
любовь? Мы восстановим ее для вас. Пусть гхола, да.  Но  теперь  мы  можем
провести полное восстановление. Нужно только позвать  слуг  и  подготовить
криогенный бак, чтобы сохранить тело вашей возлюбленной...
     "На этот раз еще труднее, - подумал Пол. -  Я  уже  истратил  силы  в
борьбе  с  искушением  тлейлаксу.  И  вот  все  сначала.   Снова   ощутить
присутствие Чани..."
     - Пусть он замолчит!  -  Пол  обратился  к  Айдахо  на  боевом  языке
Атридесов и сразу же услышал, как тот двинулся к карлику.
     - Хозяин! - пискнул Биджаз.
     - Если любишь меня, - сказал Пол на том же  боевом  языке,  -  помоги
мне. Убей его прежде, чем я сдамся!
     - Но... - закричал Биджаз.
     Его вопль внезапно оборвался хрипом.
     - Я оказал ему любезность, - проговорил Айдахо.
     Пол наклонил голову, прислушиваясь. Плакальщиц больше не было слышно.
Он подумал о  древнем  обряде  Свободных,  который  сейчас  совершается  в
глубинах съетча, там, где племя получает воду.
     - Выбора не было, - сказал Пол. - Ты понимаешь это, Данкан?
     - Понимаю.
     - Есть вещи, перенести которые нельзя. Я вмешался  во  все  возможные
будущие, которые мог создать. Но в конце концов будущее создало меня.
     - Милорд...
     - Существуют во Вселенной вопросы, на которые нет ответов.  Ничего...
Ничего нельзя было сделать.
     И, говоря это, Пол чувствовал, как разрывается его связь с  видением.
Мозг его закрылся, ошеломленный бесконечными возможностями. Последнее  его
видение было как ветер, который дует везде.



                                    24

                                      "Мы говорим о Муад Дибе, что он ушел
                                    в страну, где не оставляют следов".
                                    Вступление к "Символу веры Квизарата".

     Плотина,  удерживающая  песок,  -  внешняя  граница   растительности,
окружающей съетч. От нее ведет к пустыне каменный мост, начинающийся у ног
Айдахо. Выдающийся уступ съетча Табр вырисовывался за ним в  ночном  небе.
Свет обеих лун заливал край этой скалы. Справа,  ниже,  у  воды,  виднелся
сад.
     Айдахо остановился у края пустыни  и  взглянул  назад,  на  усыпанные
цветами ветви,  склонившиеся  над  тихой  водой,  на  четыре  луны  -  две
настоящие, и отраженные. Стилсьют вызывал ощущение грязи на коже.  Влажные
резкие запахи, минуя фильтры, наполняли его ноздри. Зловеще смеялся ветер,
пролетая через сад. Айдахо вслушивался в ночные звуки. В траве,  у  самого
края воды, пробежала кенгуровая мышь, ястребиная сова протяжно  вскрикнула
в тени скалы, донесся свит ветра, заблудившегося в дюнах.
     Айдахо обернулся на звук. Никакого движения на залитых лунным  светом
дюнах.
     Пола привел сюда Тандис. Потом он вернулся и сообщил о  сделанном.  А
Пол ушел в пустыню - как Свободный.
     -  Он  был  слеп,  действительно  слеп,  -  говорил   Тандис,   будто
оправдываясь. - У него были до этого видения, но...
     Пожатие плечами. Слепой Свободный должен  быть  оставлен  в  пустыне.
Муад Диб может быть Императором, по он также  и  Свободный.  Разве  он  не
распорядился,  чтобы  Свободные  берегли  и  растили  его  детей?  Он   же
Свободный!
     Пустыня напомнила  Айдахо  скелет.  Посеребренные  луной  ребра  скал
торчат в песке, а дальше начинались дюны.
     "Я не должен был оставлять его одного ни на минуту, - думал Данкан. -
Я знал, что было у него на уме".
     -  Он  сказал  мне,  что  будущее  не  нуждается  в  его   физическом
присутствии, - сказал Тандис. - Уходя, он обернулся и  сказал:  "Теперь  я
свободен". Это были его последние слова.
     "Проклятье!" - подумал Айдахо.
     Свободные отказались послать топтеры на поиски. Спасение было  против
их древних обычаев.
     - О, там Муад Диба ждет червь, - сказали они и начали петь о тех, кто
отдан пустыне, чья вода идет Шаи-Хулуду: "Мать песка, Отец времени, начало
Жизни, позволь же ему пройти". Айдахо сел на плоскую скалу и  посмотрел  в
пустыню. Ночь покрыла ее маскировочными пятнами. Невозможно было  сказать,
куда ушел Пол.
     - Теперь я свободен.
     Айдахо произнес эти слова вслух и удивился звуку собственного голоса.
Он вспомнил день, когда взял маленького Пола на морской рынок на Келадане,
вспомнил ослепительные блики солнца на воде, дары  моря,  выставленные  на
продажу. Он припомнил  Гурни  Хэллека,  играющего  на  бализете,  вспомнил
радость, удовольствие, веселье, смех...
     Гурни Хэллек... Гурни обвинил бы его в этой трагедии.
     Воспоминание о музыке поблекло.
     Айдахо вспомнил слова Пола:  "Существуют  во  Вселенной  вопросы,  на
которые нет ответа".
     Он подумал о том, как умрет Пол в  пустыне.  Быстро,  убитый  червем?
Медленно, под лучами палящего солнца? Многие Свободные в  съетче  говорят,
что Муад Диб никогда не умрет,  что  он  ушел  в  мир,  где  возможны  все
будущие, что он будет жить всегда, бродя по пустыне даже после  того,  как
перестанет существовать его тело.
     "Он умирает, а я бессилен помешать ему умереть", - подумал Айдахо.
     Он начал осознавать, что  есть  какая-то  изысканная  деликатность  в
такой смерти - без следа, без останков, а могилой служит вся планета.
     "Ментат, реши себя", - подумал он.
     Слова заполнили его память - ритуальные слова лейтенанта  федайкинов,
вставшего на  стражу  возле  детей  Муад  Диба:  "Это  будет  единственной
обязанностью дежурного офицера..."
     Медленный, тяжелый, самодовольный  правительственный  язык  рассердил
его. Он заворожил и соблазнил Свободных. Он заворожил  и  соблазнил  всех.