ся громким смехом.

***

     Все, что имеет определенную форму - будь то человек или машина,- смертно. Когда наступит конец, всего лишь вопрос времени.
     Земной когитор Экло

     Несмотря на то что роботы обладают безупречной памятью, основанной на надежных компьютерных принципах, даже мыслящие машины имеют свои ограничения. Точность зависит от методов сбора информации, а также от устройства гелевых контуров, нейроэлектронных схем и волоконных соединений общей конструкции.
     Исходя из этого, Эразм предпочитал сам проводить наблюдения, а не полагаться на механических наблюдателей или на записи событий, которые можно было получить в банке данных всемирного разума. Робот хотел присутствовать везде сам. Он желал испытать и прочувствовать.
     Особенно сильным это желание было теперь, когда дело коснулось очень важного момента - родов Серены.
     Эразм усилил свои наблюдательные возможности сетью оптических сенсоров так, чтобы можно было зарегистрировать каждый миг предстоящего события, видеть его со всех возможных точек и наблюдать со всех сторон. Клинику родов он знал неплохо, так как ему приходилось наблюдать роды у рабынь, предназначенных для деторождения, но до сих пор Эразм рассматривал этот процесс как обычную биологическую функцию. Но Серена заставила его задуматься над тем, что он, возможно, пропустил или не уловил. Предвкушая радость от открытия нового, Эразм приготовился очень внимательно следить за этими необычными родами.
     Плохо, что Серена не родит близнецов...
     Женщина лежала на стерильном столе, извиваясь в родовых схватках, временами не забывая отпускать проклятия в адрес Эразма, но в основном она была сосредоточена на своем биологическом состоянии и иногда звала Ксавьера. Вся медицинская информация поступала с имплантированных в разные участки тела датчиков. Эти датчики регистрировали изменения химического состава пота, частоту и регулярность пульса, особенности дыхания и другие важные параметры телесных функций.
     Когда робот подходил к Серене и вводил ей под кожу очередной датчик, очарованный ее болью и непредсказуемо-меняющимися реакциями, она начинала сердито на него кричать. Он не обижался на эти оскорбительные выпады. Было интересно и даже забавно, что она тратит силы на столь изобретательный гнев, когда ей следовало бы сосредоточиться на процессе самих родов.
     Чтобы роженице было комфортно и чтобы минимизировать вариабельность переменных, подлежащих наблюдению, Эразм поддерживал в родовом зале оптимальную температуру. Домашние рабыни сняли с Серены всю одежду, оставив ее на столе совершенно обнаженной.
     С помощью своих камер наблюдения и настенных экранов Эразм и раньше много раз видел Серену голой. У робота не было никакого скабрезного интереса к ее неприкрытым формам. Он просто хотел, чтобы от его внимания не укрылись никакие мелкие, но могущие быть важными клинические особенности, на основании которых он надеялся вывести какие-то общие заключения.
     Он провел по ее телу своим зондом, уловив мускусный запах, который исходил от роженицы, и отметив интересные биохимические изменения, непрерывно происходившие в ее организме. Все это робот находил весьма стимулирующим.

***

     Серена лежала на родильной кушетке, переживая за судьбу своего ребенка и за свою будущность. Сейчас за ней наблюдали шесть акушерок, вызванных из барака рабов.
     Над ней склонился Эразм. Его пристальный интерес пугал Серену, особенно когда он вводил и извлекал зонды, исследуя состояние различных отделов ее организма. Она понимала, что он просто не может быть озабоченным благополучием обыкновенной рабыни и ее ребенка.
     Внезапный приступ боли в животе отмел в сторону все ненужные мысли, и она сосредоточилась на тех основных вещах, на которых сосредоточиваются в родах все женщины. В какой-то момент поистине эйфоричного самозабвения Серена подивилась могуществу биологических механизмов, которые сделали возможным все это. Сотворение жизни, соединение генетического материала мужчины и женщины. О, как ей хотелось, чтобы сейчас рядом с ней был Ксавьер!
     Она стиснула зубы до боли в челюстях. По щекам ее потекли горячие слезы. Перед ней появилось смутное лицо Ксавьера, галлюцинация, порожденная неистовым желанием. Потом пришла необычайно сильная схватка, и она потеряла способность думать о чем-то другом.
     Она была в родах уже десять часов, и акушерки старались различными приемами уменьшить боль, втыкая иглы в определенные точки, массируя нервные триггерные зоны, вводя различные лекарства. Эразм снабдил акушерок всем, что им было нужно.
     Даже в стерильном помещении родильного зала Эразм находился в своем золотистом наряде, отблескивавшем царственной синевой.
     - Опиши мне свои ощущения. Какие чувства вызывают роды? Я очень любопытен.
     - Ублюдок!- выдохнула Серена.- Вуайерист! Оставь меня в покое!
     Акушерки между тем разговаривали между собой так, словно роженицы в зале не было.
     - Полное раскрытие...
     - Схватки участились...
     - Почти время...
     Где-то на задворках сознания, вне ее нынешнего существования и движений, зазвучали женские голоса, на этот раз обращенные к ней:
     - Тужься.
     Она натужилась, но расслабилась, когда боль стала невыносимой, и ей показалось, что она уже ничего не может сделать.
     - Тужься сильнее.
     Силой воли она преодолела боль, натужилась и почувствовала, как ребенок продвинулся по родовым путям. Тело знало, что надо делать, лучше, чем ее сознание.
     - Еще тужься, ты можешь тужиться.
     - Вот так, хорошо, хорошо. Вижу головку!
     Было такое ощущение, что плотину прорвало. Серена ощутила неизъяснимое облегчение в родовых путях. Она уже была почти в полном изнеможении.
     Когда она, мгновение спустя, подняла голову, то увидела, как одна из акушерок отделяет послед от ребенка. Сын! Акушерки показали родильнице личико ребенка. Оно оказалось именно таким, каким она видела его в своих снах.
     Эразм стоял рядом и продолжал наблюдать. Ребенок отражался в его зеркальной маске.
     Серена уже решила, что назовет сына в честь его деда, ее отца.
     - Здравствуй, Манион! Мой дорогой, мой сладкий Манион.
     Ребенок кричал во всю силу своих маленьких легких. Она прижала дитя к груди, но он продолжал извиваться. Эразм бесстрастно смотрел на ребенка, не выказывая никакой реакции.
     Серена отказывалась замечать присутствие робота, надеясь, что он просто уйдет, оставив ее наедине с дорогими воспоминаниями. Не в силах оторвать взор от сына, она думала о Ксавьере, об отце, о Салусе Секундус... обо всем, чего навсегда будет лишен ее ребенок. Да, у дитя были причины так безутешно плакать.
     Внезапно Эразм снова появился в ее поле зрения. Своей металло-пластической сильной рукой он взял новорожденного, поднял его в воздух и принялся со всех сторон рассматривать.
     Хотя Серена плавала в поту и была ослаблена родами, она громко закричала:
     - Оставь его! Отдай мне ребенка!
     Эразм перевернул ребенка. Зеркальная металлическая маска сложилась в гримасу удивления. Ребенок снова начал плакать и извиваться, но Эразм просто сильнее сжал его пальцами, не обращая внимания на громкий плач. Он поворачивал голенькое тельце ребенка, чтобы внимательно рассмотреть лицо, пальцы, половой член. Маленький Манион непроизвольно помочился на робота.
     Одна из встревоженных акушерок бросилась вытирать лицо и одежды робота куском материи, но Эразм оттолкнул ее в сторону. Он хотел собрать как можно больше данных, чтобы записать их, а потом на досуге хорошенько обдумать этот опыт.
     Новорожденный продолжал громко кричать.
     Серена попыталась подняться с кушетки, не обращая внимания на боль и усталость.
     - Отдай его мне.
     Удивленный страстностью ее мольбы, Эразм обернулся к женщине.
     - Насколько я понял, этот биологический репродуктивный процесс представляется в высшей степени хаотичным и неэффективным.
     С выражением, похожим на отвращение, он вернул ребенка матери.
     Маленький Манион постепенно успокоился и перестал плакать, и одна из акушерок завернула его в синее одеяльце. Ребенок свернулся калачиком в объятиях матери. Несмотря на то что Эразм был полновластным хозяином ее жизни и смерти, она делала все, что могла, чтобы не обращать на него внимания. Она не выказывала ни малейшего страха.
     - Я решил позволить тебе оставить ребенка. Я не отдам его на воспитание в барак,- сказал робот без всякого выражения.- Меня очень интересуют взаимоотношения матери и ребенка. Пока интересуют.

***

     Фанатизм всегда признак скрытого и подавленного сомнения.
     Иблис Гинджо. ?Ландшафт человечества?

     Когда Аякс проходил по строительным площадкам Форума в своем огромном шагающем корпусе, дрожала земля, а рабы в ужасе замирали, стараясь определить, чего хочет жестокий титан. Со своей высокой платформы Иблис внимательно следил за громоподобным приближением кимека, но старался не показывать своей нервозности. Непроизвольно он сильно сжал в потной ладони электронную записную книжку.
     После жестокой казни начальника строительной команды Охана Фреера Иблису пришлось стать вдвойне осторожным. Он полагал, что может быть уверенным в своих рабах, которые многим были ему обязаны. Аякс просто не мог знать о тех планах, которые начал приводить в действие Гинджо, и о секретном оружии, которое он сделал и только ждал случая, чтобы применить его.
     В течение шести дней Иблис надзирал за работой большой команды, занятой возведением огромного каменного фриза ?Победа титанов?, на котором были изображения всех двадцати пророков славной революции. Сооружение имело двести метров в длину и пятьдесят в высоту. Из каменных глыб были изваяны фигуры механических кимеков, шествующих по толпам людей, ломая кости и превращая в бесформенную массу живую плоть тел.
     Как подлинное воплощение скульптур, составлявших фриз, кимек Аякс прокладывал путь к платформе. Сметая в стороны рабочих, он раздавил какого-то старика, который не успел отскочить в сторону. Сердце Иблиса сжалось, но он не сделал попытки бежать. Аякс уже заметил его и выбрал в очередные жертвы, и теперь начальнику команды предстояло использовать всю свою силу убеждения, чтобы просто пережить ярость титана.
     В чем он хочет меня обвинить?
     Платформа и кимек были приблизительно одной высоты. Стараясь казаться услужливым и послушным, но ни в коем случае не испуганным, Иблис встал, повернувшись лицом к оптическим сенсорам, вставленным в лицевую пластину головы механического корпуса кимека. Надсмотрщик низко поклонился.
     - Приветствую тебя, лорд Аякс. Чем могу служить тебе?- Он указал рукой на работавших людей своей команды.- Наша работа над этим монументом продвигается в полном соответствии со схемой и расписанием.
     - Ты всегда имеешь возможность оправдаться тем, что все успеваешь. Твои рабы всегда тебя слушаются, не так ли?
     - Они выполняют мои инструкции. Мы вместе работаем во славу Омниуса.
     - Нет сомнения, что они поверят в любые вредные идеи, которые ты им предложишь,- сказал Аякс со значением.- Хорошо ли ты знал изменника Охана Фреера?
     - Я не был связан с этим человеком. Я вообще не вожу знакомства с такими людьми.- Он от души понадеялся, что пот, выступивший на его лбу, кимек объяснит жарой и работой, а не страхом.- При всем моем уважении к тебе, Аякс, могу сказать, что ты можешь проверить все журналы и досье. Моя команда в поте лица старается возвести эту стену согласно тем спецификациям, которые ты соизволил дать.
     Он указал на изображение Аякса, нависшее над платформой.
     - Я уже сверился со всеми журналами, Иблис Гинджо.- Кимек немного переместил центр тяжести своего механического тела.- Но есть еще кое-что. Данте давал тебе разрешение покидать город. Куда ты ходил?
     Иблису стоило неимоверного труда сохранить на лице невинное выражение. Если Аякс уже знал о его путешествиях, то знал он и ответ на поставленный им вопрос.
     - Я говорил с когитором Экло, так как стараюсь постоянно заниматься самоусовершенствованием.
     - Хретгиры редко залетают так высоко,- сказал титан.- Если бы мне дали волю, я бы вообще уничтожил и искоренил весь род людской. От него одни только ненужные хлопоты и беды.
     - Даже титаны были когда-то людьми, лорд Аякс.- Иблис старался выглядеть заискивающим и даже придал своему тону заговорщические нотки.- И Омниус позволяет верным и трудолюбивым людям становиться неокимеками. Я могу мечтать об этом?
     Многочисленные оптические сенсоры на голове Аякса замигали вспышками. Его рука поднялась на уровень лба, и ее пальцы сложились в коготь, которым кимек мог без всякого труда сокрушить Иблиса. Пустив в ход свои звуковые синтезаторы, Аякс расхохотался оглушительным басом.
     Кажется, мне удалось его отвлечь! Для того чтобы закрепить успех, Иблис торопливо продолжил:
     - Аякс, ты же видел, как я сумел спасти твою статую на плазе Форума. То же самое можно сказать о мемориальной стене, которую мы строим сейчас. Я свел в одну команду многих художников и мастеров, чтобы довести до совершенства каждую деталь фриза. Я бы не доверил эту работу ни одному другому начальнику строительной команды.
     Я тебе нужен!- хотелось ему крикнуть в лицо Аяксу.
     - Мало кто способен на такую эффективность. Ты же сам прекрасно это знаешь.
     - Я знаю, что среди рабов полно предателей и мятежников.- С этими словами Аякс сделал несколько шагов вдоль платформы. Рабочие, оказавшиеся поблизости, бросились врассыпную.- И быть может, ты - один из них.
     Теперь Иблис понял, что у кимека нет никаких доказательств, он просто ловит рыбку наугад. Если бы он знал что-то определенное, то убил бы Иблиса без всяких колебаний и угрызений совести.
     - Эти слухи ложны, лорд Аякс. Мои рабочие приложили все усилия и старания на то, чтобы твое изображение получило на фризе преимущества и подчеркнутую важность.- Иблис придал своему голосу всю возможную в такой ситуации твердость. Он уже приготовил для Аякса сюрприз, чтобы выступить с ним в подходящий момент.
     Титан повернул голову и взглянул на неоконченный фриз.
     - Важность?
     - Ты воин, господин,- самый великий и яростный воитель из всех кимеков. Твое предназначение - наводить ужас и вселять страх в сердца врагов.
     - Это верно.- Было видно, что Аякс немного смягчился.- О твоих прегрешениях мы поговорим позже. Ну все, хватит лодырничать. Живее принимайтесь за работу!- И зашагал прочь, сотрясая окрестности своим гигантским механическим телом. Наблюдательную платформу тряхнуло так, что Иблису, чтобы не упасть с нее, пришлось схватиться за перила ограждения.
     Все время, разговаривая с капризным титаном, Иблис держал в кармане руку на кнопке специального электронного передатчика. Простым нажатием кнопки можно было активировать механизмы, обнажавшие смертоносный секрет, спрятанный среди каменных изваяний фриза. Там - людьми Иблиса - были хитроумно вмонтированы старинные ракеты. Теперь Иблис знал наверняка, что мыслящие машины не надзирают за каждой деталью работ, когда разработан окончательный план. Кимеки же никогда не обнаружат такие уничтожающие системы.
     Однако время должно быть рассчитано с самой высокой точностью. Но самой первой задачей оставался набор солдат в его формирующуюся армию.
     Глядя, как кимек вышагивает к центру города, Иблис мысленно нарисовал мишень на емкости с мозгом. Если действительно начнется мятеж, связанный с насильственными действиями, то этого патологически жестокого титана надо будет убить одним из первых.
     У периметра строительной площадки Аякс вдруг выбросил в сторону одну из своих рук в презрительном жесте и задел группу рабов, убиравших строительный мусор. Этот жест обезглавил одного из рабов, и окровавленная голова, как пушечное ядро, влетела в почти готовый фриз.
     Хотя титан выглядел более возбужденным, чем обычно, Иблис был уверен, что на этот раз ему удалось отвести от себя все подозрения.

***

     Тьма человеческого прошлого угрожает затмить блеск будущего.
     Вориан Атрейдес. ?Поворотные пункты истории?

     ?Дрим Вояджер? снова летел по просторам Синхронизированного Мира, собирая новые сведения для базы данных Омниуса. Все вошло в привычную колею, дела вернулись в рутинное, знакомое русло. Серебристо-черный корабль выглядел и функционировал, как обычно. Изменился только Вориан Атрейдес.
     - Почему ты потерял интерес к нашим военным играм, Вориан Атрейдес?- спросил Севрат.- Хуже того, ты даже перестал издеваться над моими шутками. Ты заболел?
     - Я исключительно здоров с тех пор, как отец подверг меня специальному лечению.
     Вор принялся смотреть в иллюминатор на звезды.
     - Ты поглощен мыслями о той женщине-рабыне?- спросил наконец робот-капитан.- Ты становишься неинтересным, когда ты влюблен.
     Скорчив недовольную физиономию, Вор встал и пересел за дисплей компьютера с базой данных.
     - Наконец-то ты рассмешил меня своей шуткой, старый железный умник. Машина говорит со мной о любви.
     - Не так уж трудно понять основной репродуктивный инстинкт вашего вида. Ты просто недооцениваешь мои аналитические способности.
     - Любовь невозможно описать, это непреодолимая сила. Даже самая сложная мыслящая машина не способна понять, что это такое. Так что не пытайся это сделать.
     - Тогда, может быть, тебе стоит отвлечься и поиграть со мной во что-нибудь другое?
     Вор внимательно смотрел на компьютерный экран, с которого он часто считывал мемуары Агамемнона. Но в компьютере было много и другой информации, к которой он никогда не обращался.
     - Не сейчас. Я хотел просмотреть некоторые базы данных. Ты не мог бы дать мне доступ к этим файлам?
     - Конечно, дам. Агамемнон просил максимально облегчить твое образование, в особенности в том, что касается планирования военных операций. В конце концов, это ты спас нас, когда Армада атаковала Гьеди Первую.
     - Именно так и есть. Меня интересуют записи Омниуса относительно разгрома Старой Империи, времени титанов и восстания хретгиров. Но только мне нужны не мемуары моего отца.
     - Ах вот что, мы начинаем проявлять собственные амбиции!
     - Ты боишься, что после этого я начну выигрывать у тебя все военные игры?
     Он просмотрел длинный список файлов и порадовался, что впереди у него масса времени, полет обещал быть очень долгим.
     - Мне нет смысла бояться какого-то человека.
     Вор стал часами просиживать за центральным бортовым компьютером, буквально купаясь в море новой для себя информации. Он не учился так прилежно со времени окончания школы доверенных людей. Ум его был уже подготовлен разговорами с Сереной Батлер, и он был готов найти мелкие несоответствия между общей историей и историей, изложенной в мемуарах Агамемнона. Даже кимеку позволительно приукрашивать исторические события. Но Вориан был просто шокирован тем, насколько кардинально расходились сведения его отца с объективной трактовкой тех же событий.
     Он лихорадочно просматривал файлы о событиях на Салусе Секундус, об эпохе титанов, Старой Империи, поражаясь тому, что он узнавал. Вориану теперь оставалось только удивляться, почему он раньше не читал этого, хотя вся информация постоянно была в его полном распоряжении.
     Отец лгал мне! Он исказил события, нарушил достоверность, приуменьшил жестокость и страдания людей - даже Омниус знает это!
     С другой стороны, он был вынужден признаться себе,- что Серена говорила ему правду.
     Впервые в жизни он почувствовал гнев по отношению к своим хозяевам - машинам - и к своему отцу. Также впервые он испытал сочувствие к человечеству. Как храбро сражались люди за свою свободу!
     Я тоже человек по своим физическим свойствам. Но что это значит?
     Во времена титанов Агамемнон совершал чудовищные злодеяния и преступления против тех народов, которые всего лишь хотели отстоять свою свободу. Агамемнон и Юнона несут ответственность за гибель миллиардов людей и тяжкое рабство выживших. Люди не заслужили этого, они лишь пытались отстоять свою независимость.
     Нет ничего удивительного в том, что