етили графа Фенринга.
   Скорчив недовольную гримасу, сардаукар вышел.
   Аджидика сложил на животе маленькие ручки, не приглашая  графа  сесть
на  кресло-собаку.  Фенринг  сел  сам,  с  подозрением   поглядывая   на
фальшивого подполковника.
   - Мы работали  сутками  напролет,  граф  Фенринг,  чтобы  производить
коммерческие количества амаля. Все трудности  позади,  новая  субстанция
работает просто замечательно.
   -  Значит,  вы  сами  принимаете  его,  хм-м?  И  даже   дали   амаль
императорским    сардаукарам?    Вы    преступили    свои    полномочия,
мастер-исследователь.
   По лицу Аджидики пробежала темная тень.
   - Это входит  в  круг  моих  полномочий  как  руководителя  работ  по
производству  амаля.  Император  лично  дал  мне   задание   разработать
полноценную замену меланжи. Этой цели нельзя достичь без испытаний.
   - Но не на императорских солдатах.
   - Они стали намного боеспособнее, чем раньше. Сильнее, энергичнее. Вы
должны быть знакомы со старой тривиальной мудростью: "Довольное войско -
верное войско". Разве не так, подполковник Гарон?
   Раздался тихий шорох, и двойник Гарона  превратился  в  Аджидику,  на
котором мешковато сидел мундир сардаукара.
   После этого лицедел превратился в императора Шаддама  Коррино,  снова
заполнив  мундир.  Перетекание  мышц  под  кожей  было   неуловимым,   а
достигнутое сходство поразительным. Рыжеватые  волосы  и  зеленые  глаза
были безукоризненны, так же как и застывшее на лице выражение  с  трудом
сдерживаемого  недовольства.  Даже  голос   был   императорским,   когда
Лже-Шаддам провозгласил: "Вызовите сюда моих сардаукаров и убейте всех в
этой лаборатории!"
   Нос императора начал раздаваться вширь и  расти  в  длину,  становясь
похожим на поритринскую морковь. Пока Аджидика, сияя,  смотрел  на  свое
творение, оно на глазах превратилось  в  уродливого  мутанта-навигатора,
части  тела  которого  стали  настолько  велики,  что   порвали   мундир
сардаукара.
   - Граф Фенринг, познакомьтесь  с  Зоалом,  партнером,  который  будет
незаменим  для  того,  чтобы  проникнуть  на  Джанкшн,   минуя   системы
безопасности Космической Гильдии.
   Очарованный Фенринг отбросил всякие сомнения.
   - Этот лицедел понимает, что я - глава миссии и что  мои  приказы  не
подлежат обсуждению?
   -   Зоал   высокоинтеллектуален   и   обладает   многими    полезными
способностями, - ответил Аджидика. - Он не подготовлен для  убийств,  но
все другие приказы исполнит без малейших колебаний.
   - Как много языков ты знаешь? - спросил Фенринг.
   - Столько, сколько потребуется, сэр, - произнес  Зоал  с  неизвестным
Фенрингу акцентом, возможно, баззелским, так  как  лицедел  заговорил  в
нос. - Я освою все, что нужно. Но мне запрещено носить оружие.
   - Такова программа, заложенная во всех лицеделов, - сказал Аджидика.
   Фенринг нахмурился, не поверив мастеру-исследователю.
   - Значит, все насильственные акции мне придется проводить самому, да,
хм-м? - Он с ног до  головы  окинул  взглядом  созданную  в  лаборатории
тварь, а потом обернулся к мастеру-исследователю:
   - Кажется, это именно то, что мне нужно. Доказательства  кажутся  мне
убедительными, а император сгорает от нетерпения увидеть результат.  Как
только мы удостоверимся, что навигаторы могут  пользоваться  амалем,  то
сразу приступим к распространению его по всей империи.
   Аджидика побарабанил пальцами по столу.
   - Этот тест - простая формальность, граф. Амаль уже испытан, и  я  им
полностью доволен.
   Секреты внутри секретов. Втайне от всех Аджидика  продолжал  вызывать
мессианские видения. Это было предзнание, показавшее, что настанет  час,
и он, Хайдар Фен  Аджидика,  поведет  огромное  войско  против  неверных
Великих Домов.
   У Зоала было множество братьев - лицеделов, выращенных здесь,  в  так
называемых аксолотлевых чанах. Эти изменчивые создания  были  верны  ему
одному и его  грандиозному,  скрытому  от  посторонних  глаз  плану.  На
одноразовых, невозвратных, кораблях он  уже  отправил  более  пятидесяти
лицеделов на не обозначенные на картах планеты, чтобы  те  основали  там
форпосты будущей великой империи. Многие  из  таких  кораблей  вышли  за
пределы  Известной  Вселенной,  намечая  пути  распространения   влияния
Аджидики. Процесс захвата власти будет длительным...
   Запершись  в  защищенном  магнитным  полем  кабинете,  граф   Фенринг
приступил к составлению сложного плана проникновения на планету Джанкшн,
обсуждая  детали  взлома  системы  безопасности  Космической  Гильдии  с
Зоалом. Лицедел внимательно слушал, вникая во все подробности.  Аджидике
не было никакого дела до этого секретного совещания.
   Лицедел уже отверг все приказы. Когда настанет  нужный  момент,  Зоал
будет точно знать, что делать.
 
*** 
 
   Отстаивай свою точку зрения агрессивно.
   Император Шаддам Коррино IV. "Усиление новой империи"
 
   Из  всех  государственных   обязанностей   наименее   тягостной   для
императора  Шаддама,  особенно   в   его   нынешнем   настроении,   была
необходимость присутствовать на публичных казнях.
   Сидя на троне, установленном на величественном  возвышении  в  центре
Площади Прошений, он был похож  на  верховного  жреца,  надзирающего  за
священнодействием с вершины исполинского зиккурата. В синем небе светило
яркое солнце. Хорошая погода для императора - безоблачное небо над  всей
империей.
   Следующую, закованную в цепи жертву подтащили к помосту и поставили у
подножия громадного куба, вырубленного из сверхпрочного грубого гранита,
рядом с лежавшими там мертвыми телами уже казненных людей. Императорские
гвардейцы использовали разнообразные способы казни:  удушение  гарротой,
обезглавливание лазерным лучом,  закалывание,  расчленение,  вспарывание
живота и даже вырывание трепещущего  сердца,  для  выполнения  последней
экзекуции палач просовывал затянутую в перчатку с шипами руку под  ребра
жертвы.  После  каждого  убийства  толпа,   как   и   положено,   громко
рукоплескала.
   По краям лестницы, ведшей на помост, выстроились одетые  в  новенькую
форму гвардейцы. Император хотел было распорядиться выставить для охраны
целый полк, но потом передумал. Даже после дерзкого  покушения  на  него
Тироса Реффы Шаддам не желал показывать  свою  нервозность.  Для  охраны
Шаддам не нуждается ни в чем, кроме  личной  гвардии  и  защитного  поля
вокруг трона.
   Я - законный император, и мой народ любит меня.
   Леди Анирул сидела в деревянном кресле с  высокой  спинкой  по  левую
руку  императора,  на  ступень  ниже,   подчеркивая   свое   подчиненное
положение. Она настояла на том, чтобы ее всегда видели рядом с мужем, но
он нашел выход из положения и устроил так, чтобы все  видели,  как  мало
значит мнение Анирул в решении важных государственных дел.  Естественно,
она понимала игру супруга, но вслух на это не жаловалась.
   Шаддам держал в  правой  руке  смертоносный  символ  своей  власти  -
длинный жезл, украшенный фасеточным светильником, то же орудие,  которым
воспользовался Тирос Реффа во время представления. Оружейные специалисты
двора долго удивлялись гениальному изобретению,  попавшему  в  их  руки.
Оружейники зарядили рубиновый аккумулятор, и император собирался  теперь
воспользоваться диковинным оружием для вящего эффекта.
   Пока  Шаддам  забавлялся  опасной  игрушкой,  один  из  солдат   убил
следующего осужденного.  Император  взглянул  на  рухнувшее  к  подножию
гранитного куба тело и выругал себя за невнимательность. По тому, как из
зияющей  раны  на  горле  хлестала  кровь,  Шаддам  понял,   что   этого
преступника казнили вырыванием гортани  и  трахеи  -  на  таком  способе
специализировались многие его сардаукары. Над  Площадью  Прошений  подул
свежий  ветерок,   толпа   заволновалась,   предчувствуя   нечто   очень
интересное. За четыре  часа  толпа  уже  стала  свидетельницей  двадцати
восьми казней. Некоторые осужденные, особенно  жонглеры  из  театральной
труппы, проявили истинное мастерство, пытаясь применить  свои  актерские
способности для того,  чтобы  вымолить  пощаду.  Император  верил  в  их
искренность, но это не имело никакого значения  для  судьбы  осужденных.
Казнь невинных представляла собой  завязку  высокой  драмы,  преддверием
кульминации которой должно было стать дьявольское истребление  жонглеров
сардаукарами.
   За  последние  несколько  недель,  воспользовавшись  шумихой   вокруг
неудачного покушения Реффы,  Шаддам  извлек  из  этого  события  немалую
выгоду. Первым делом он распорядился быстро  и  без  огласки  арестовать
пятерых  своих  политических   противников   -   упрямых   министров   и
несговорчивых  послов,  привезших  ему  дурные  вести  или  не  сумевших
уговорить лидеров своих стран выполнять императорские эдикты. Всех  этих
людей обвинили в участии в заговоре.
   Даже Хазимир Фенринг восхитился бы сложности интриги  Шаддама,  хитро
закрученным пружинам его тайной политики. Но граф был далеко, на Иксе, и
занимался   там   подготовкой   к   полномасштабному   производству    и
распространению  амаля.  Фенринг  настоял  на  своем  личном  участии  в
проведении  последних  испытаний  для  полной  уверенности  в  том,  что
синтетическая пряность  во  всем  идентична  природной  меланже.  Шаддам
обращал  мало  внимания  на  детали,  его  интересовал   лишь   конечный
результат. Пока все, на взгляд императора, шло как нельзя лучше.
   Для себя же он сделал  вывод,  что  может  принимать  важные  решения
самостоятельно, без вмешательства и руководства Фенринга.
   Вспомнив, что виконт  Моритани  несколько  лет  назад  ослушался  его
приказа прекратить военные действия на Эказе, Шаддам приказал добавить к
списку  осужденных  преступников  и  грумманского  посла  (что  повергло
несчастного в настоящий шок).  Изготовить  "неопровержимые"  улики  было
несложным делом, и все было сделано  в  мгновение  ока,  чтобы  не  дать
виконту времени на официальный протест.
   Не так-то легко было усмирить непокорного виконта. Ему не мешало даже
присутствие на Груммане  нескольких  полков  сардаукарских  миротворцев,
посланных туда императором для прекращения  усобицы.  Время  от  времени
виконт все равно ухитрялся нарушать хрупкое перемирие  с  Эказом.  Может
быть, такое предупреждение подействует и заставит Моритани  хотя  бы  на
время притихнуть.
   Двое  сардаукаров  быстро  вывели  грумманского  посла  на   середину
площади. Руки осужденного  были  связаны  за  спиной,  а  колени  плотно
перебинтованы, чтобы он не смог наклониться  или  присесть.  Стоя  перед
черным кубом гранита, посол произнес свое последнее слово,  впрочем,  по
мнению Шаддама, без всякого  вдохновения.  Потеряв  терпение,  император
поднял руку,  дав  знак  солдату,  и  тот  выпустил  в  осужденного  луч
лазерного ружья, разрезав несчастного от паха до макушки.
   Довольный жестоким зрелищем, Шаддам расслабился и откинулся на спинку
трона, ожидая самой важной части сегодняшнего представления.  Шум  толпы
усилился.
   Как падишах император, "царь царей", он  вправе  требовать,  чтобы  к
нему относились, как к почитаемому вождю. Его слово -  закон,  но  когда
случаются такие сюрпризы,  как  тот,  что  преподнес  ему  Тирос  Реффа,
император не имеет права сидеть сложа руки. Надо  усилить  хватку  и,  в
свою очередь, преподать подданным наглядный урок.
   Шаддам повернул жезл так, чтобы солнечные  лучи  заиграли  на  гранях
светильника. Конец жезла император упер  в  гладкую  ступень  зиккурата.
Леди Анирул не отрываясь смотрела на площадь, погруженная в свои мысли.
   Толпа замолкла, увидев, как на  площадь  вышел  верховный  башар  Зум
Гарон, ведя за собой Тироса Реффу, человека, провозгласившего себя сыном
Эльруда. Пройдет несколько секунд, и еще одной проблемой станет меньше.
   Не повышая голоса, леди  Анирул  обратилась  к  Шаддаму  направленным
шепотом:
   - Мой супруг, ты отрицаешь, что этот человек  -  твой  сводный  брат,
хотя его заявление слышали многие люди. Он посеял семена сомнения,  и  я
слышу ропот недовольства.
   Шаддам скорчил недовольную гримасу.
   - Никто не поверит этому человеку, если я прикажу не верить.
   Смело глядя прямо в лицо человека, сидевшего на высоком  троне,  леди
Анирул продолжила, не скрывая скепсиса:
   - Если он лжет, то почему ты отказался провести генетический  анализ?
Народ скажет, что ты убил своего кровного родственника.
   И не в первый раз, подумал Шаддам.
   - Пусть говорят, а мы внимательно послушаем. Нет  ничего  легче,  чем
заткнуть глотки несогласным.
   Анирул  замолчала  и,  посмотрев  на  площадь,  увидела,  как   Реффу
подталкивают к гранитному  кубу.  Движения  плотного  мускулистого  тела
осужденного казались скованными. Роскошную черную шевелюру  остригли,  и
голова была покрыта клочками небрежно обрезанных коротких волос.
   Реффу  заставили  встать  возле  кучи  изуродованных  тел  казненных,
каждому из которых  было  позволено  сказать  последнее  слово.  Шаддам,
однако, позаботился о том,  чтобы  его  самозваный  сводный  брат  такой
возможности был лишен.
   Придворный врач сшил его губы. Напрягаясь, Тирос изо всех сил  двигал
челюстями, но мог произвести лишь какие-то жалкие невнятные стоны. Глаза
его горели бессильной яростью. Придав своему лицу выражение царственного
недовольства, император поднялся  с  трона,  отключил  защитное  поле  и
выставил вперед скипетр.
   - Тирос Реффа - самозванец  и  убийца  -  твое  преступление  гораздо
тяжелее, чем все вместе взятые преступления, которые совершили казненные
сегодня преступники.
   Голос императора, усиленный  специальными  устройствами,  гремел  над
площадью.
   Реффа изо всех сил попытался освободить рвущийся наружу крик, но смог
только так напрячь губы, что, казалось, вот-вот разорвется красный  шов,
навеки замкнувший его уста.
   - Твое преступление настолько дерзко, что мы  решили  удостоить  тебя
чести, которой ты недостоин. - Шаддам извлек красный рубин и вставил его
в гнездо на скипетре. Разряд энергии воспламенил запал, и огонь вспыхнул
внутри фасеточного светильника. - Я лично предам тебя смерти.
   Пурпурный  луч  ударил  Реффу  в  грудь  и  выжег  в   ней   сквозное
окровавленное отверстие. Шаддам, сжав челюсти в  монаршем  гневе,  повел
жезлом, продолжая жечь уже рухнувшее к подножию зловещего  куба  мертвое
тело.
   - Бросая вызов нам, ты  бросаешь  вызов  всей  империи!  Поэтому  вся
империя должна видеть последствия твоего безумия.
   Энергия в рубине иссякла, и луч погас.  Император  подал  знак  своим
сардаукарам, и те разом направили на  тело  казненного  самозванца  лучи
своих лазерных ружей. Они продолжали свое  дело  до  тех  пор,  пока  не
испарились органические ткани и даже  кости,  а  на  плитах  площади  не
осталась  небольшая  кучка  пепла,  взметенного  вверх  потоком  теплого
воздуха. От Тироса Реффы не осталось ничего.
   Шаддам стоически выдержал это зрелище, испытывая внутренний  восторг.
Не осталось никаких улик. Теперь никто  и  никогда  не  сможет  доказать
генетическое родство, связывавшее его с Реффой  через  старого  Эльруда.
Проблема решена. Полностью и окончательно.
   Прощай, брат.
   Самый могущественный человек империи поднял руки,  призывая  толпу  к
вниманию.
   - Это повод для  торжества!  Мы  объявляем  имперские  празднества  и
бесплатные пиры для всех и каждого.
   Настроение Шаддама улучшилось. Он  взял  жену  под  руку  и  сошел  с
возвышения. Ряды сардаукаров сопроводили императорскую чету в  роскошные
интерьеры дворца.
 
 
   Щедро платите  своим  шпионам.  Один  хороший  агент  ценнее  легиона
сардаукаров.
   Фондиль Коррино III.
   "Охотник"
 
   Ромбур  сидел  на  врачебной  кушетке,  залитый   солнечным   светом,
проникавшим  в  кабинет  сквозь   высокое   окно.   Конечности   киборга
чувствовали тепло, хотя это ощущение  отличалось  от  того,  которое  он
испытывал  раньше,  когда  нервы  и  ноги  были  естественными.   Многое
изменилось с тех пор...
   Доктор Юэх в  серебряном  обруче  Сук,  скреплявшем  длинные  волосы,
поднес сканер  к  искусственным  коленным  суставам.  Узкое  лицо  врача
выражало напряженное внимание.
   - Теперь согните правое колено. Ромбур вздохнул.
   - Я поеду с Гурни, независимо  от  того,  что  вы  напишете  в  своем
медицинском заключении.
   Врач не выказал ни удивления, ни раздражения.
   - Когда небеса избавят меня от неблагодарных пациентов? Ромбур согнул
колено, и на индикаторе сканера загорелась зеленая лампочка.
   - Я физически силен, доктор Юэх. Иногда  я  даже  не  думаю  о  своих
искусственных частях. Для меня это стало естественным состоянием.
   Действительно, невзирая на его покрытое  шрамами  лицо  и  полимерную
кожу, Дункан Айдахо пустил по каладанскому замку шутку:  принц  выглядит
сущим красавцем по сравнению с Гурни Халлеком.
   Юэх визуально оценил функции механизмов, заставив Ромбура  ходить  по
залу, поднимать и опускать подбородок и даже пройтись колесом  по  полу.
Мышцы левой стороны липа доктора дернулись, когда он заговорил.
   - Полагаю, что вам сильно помогла агрессивная терапия вашей жены.
   - Агрессивная терапия? - переспросил Ромбур. - Она сама  называет  ее
любовью.
   Юэх закрыл сканер.
   - По состоянию  здоровья  вы  можете  отправиться  с  Гурни  Халлеком
выполнять свою трудную миссию. - Доктор  нахмурился,  отчего  сморщилось
изображение бриллианта, вытатуированное на лбу врача. -  Путешествие  на
Икс опасно для любого, кто пытается туда проникнуть, для вас же,  принц,
это путешествие опасно вдвойне. Я бы не хотел, чтобы тлейлаксы испортили
произведение моего искусства.
   - Приложу все силы, чтобы этого не случилось, - сказал Ромбур, и лицо
его приняло решительное выражение. - Но Икс - это  мой  дом,  доктор.  У
меня нет иного выбора. Я готов сделать то, что нужно моему народу,  даже
если роду Верниусов суждено закончиться на мне.
   Ромбур заметил, что в глазах врача на мгновение  мелькнуло  выражение
боли, но усилием воли Юэх сдержал слезы.
   - Вы можете не поверить мне, но я очень хорошо вас понимаю. Много лет
назад моя  жена  Ванна  была  серьезно  ранена  в  катастрофе.  Я  нашел
специалиста по искусственным органам - весьма примитивным, по  сравнению
с вашими, принц. Он заменил Ванне бедра, матку, селезенку, но с тех  пор
она не может иметь детей. Мы ждали, но ждать пришлось долго, и теперь  о
рождении детей не может быть и речи, Ванна слишком стара для этого... Мы
свыклись  с  таким  положением,  но  тогда  нам  было  очень  больно.  -
Отвернувшись, врач принялся укладывать в футляр свои инструменты.
   - То же самое я могу сказать и вам, принц Ромбур. Вы -  последний  из
Дома Верниусов. Очень жаль, но это так.
   Ромбур не заподозрил ничего необычного, когда Лето  пригласил  его  в
свой личный кабинет. С топотом  войдя  в  кабинет,  принц  был  поражен,
увидев стоявшего у каменного подоконника хорошо знакомого ему человека.
   - Посол Пилру! - Ромбур всегда испытывал теплые чувства  когда  видел
этого слугу Верниусов, который без устали, хотя  и  безуспешно,  пытался
отстаивать интересы своей планеты на протяжении последних двадцати  лет.
Однако  принц  лишь  недавно  видел  посла   Пилру   во   время   своего
бракосочетания с Тессией. Сердце Ромбура сильно забилось. - Вы  привезли
какие-то новости?
   -  Да,  мой  принц.  Удивительные  и  тревожные  новости.  -   Ромбур
заволновался, решив, что новости касаются сына посла К'тэра,  который  в
одиночку продолжал свою борьбу с оккупантами.
   Ромбур остановился в напряженной позе, а достойный дипломат вышел  на
середину   комнаты,   стараясь    держаться    непринужденно.    Включив
голографический проектор, он указал  рукой  на  изображение  человека  в
рваной грязной одежде.
   Лето заговорил срывающимся от волнения голосом:
   - Это человек, который пытался  убить  Шаддама.  Тот  самый,  который
одновременно едва не убил Джессику.
   Пилру метнул на Лето быстрый взг