массами людей, как направлять их верность, чтобы достигать поставленных целей. Уже сейчас его рабочие команды сделают для него все, о чем он их попросит. Его способность к лидерству станет его главным инструментом и оружием. Но масштаб был слишком мал для священной войны. Ему надо получить в свое распоряжение не несколько сотен человек, а гораздо больше, чтобы достичь успеха.
     И еще ему надо быть очень и очень осторожным, особенно если это мыслящие машины решили заманить его в ловушку.

***

     Имея доступ к наблюдательным камерам Омниуса и разбросанным повсеместно подсматривающим и подслушивающим устройствам, Эразм внимательно следил за действиями подопытных объектов. Одни верные доверенные лица попросту проигнорировали намеки, которые он им разослал; другие были до смерти испуганы. Но Некоторые проявили неожиданную инициативу.
     Да, независимый робот чувствовал, что Иблис Гинджо - самый лучший кандидат, который докажет Омниусу правоту Эразма.

***

     ?Систематика? - опасное слово, опасное понятие. Системы возникают вместе со своими создателями и захватывают власть над ними.
     Тио Хольцман. Благодарственная речь по случаю вручения поритринской медали ?Слава?

     Усевшись на свое место в зале вычислителей, Исмаил внимательно присмотрелся к убранству владений саванта Хольцмана, принюхался к запаху полировочного лака, цветочных букетов и ароматных свечей. Место было чистое, уютное и теплое. Не шло ни в какое сравнение с бараками рабов в грязной речной дельте.
     Мальчик мог считать, что ему несказанно повезло.
     Но все же это негостеприимное место не было родным Хармонтепом. Мальчик скучал по своей маленькой лодке, в которой он лавировал по узким речушкам в зарослях прибрежного тростника. Особенно же тосковал он по вечерам, когда дзенсунни собирались в главной хижине на самых высоких сваях и рассказывали истории, читали строки из огненной поэзии или просто слушали его дедушку, который вслух читал успокаивающие дух сутры.
     - Ненавижу это место,- произнес сидевший рядом Алиид достаточно громко для того, чтобы его услышал сам Тио Хольцман, который поднял на мальчика возмущенный взгляд.
     Алиид нахмурился от собственной дерзости, но не стал опускать глаза, выдержав взгляд ученого.
     - Может быть, ты хочешь вернуться в дельту или отправиться в поле?
     - Те места я тоже ненавижу,- пробормотал Алиид в ответ, и в голосе его не прозвучало и тени раскаяния.
     Работа остановилась. Все ждали, что будет дальше.
     Хольцман, не веря своим ушам, покачал головой:
     - Я просто не понимаю, что вы за народ. Вы вечно на все жалуетесь и вечно всем недовольны. Я кормлю и одеваю вас, даю вам простые задания, от решения которых зависит дело всего человечества,- но вы все равно упрямо хотите уползти в свои жалкие деревни и жить там среди нищеты, грязи и болезней.- Гнев изобретателя был непритворен.- Разве вы не понимаете, что мыслящие машины на пороге, что они пытаются сокрушить всех людей, каждого человека? Вы представьте себе, сколько людей они убили на Гьеди Первой, ведь никто не смог их остановить. Омниуса не интересует ваша убогая религия или ваше жалкое неприятие цивилизации. Если он захочет уничтожить ваши ветхие хижины, он просто сожжет их дотла.
     Точно так же, как поступили тлулаксианские работорговцы, подумал Исмаил. Темные глаза Алиида сверкнули, и Исмаил понял, что у друга возникли такие же мысли.
     Хольцман снова покачал головой:
     - Вы фанатики, начисто лишенные чувства ответственности. К счастью, в мою задачу входит заставить вас ее почувствовать.
     Он вернулся к доске и снова начал рассерженно тыкать пальцами в математические символы.
     - Это отдельные части уравнений. Мне надо, чтобы вы их решили. Это очень простая математика. Попытайтесь сделать те шаги, те этапы вычислений, которым я вас учил.- Он сощурил глаза.- За каждое верное решение вы получите полный дневной рацион. Тот, кто ошибется, пойдет спать голодным.
     У Исмаила стало тяжело на душе. Он склонился над листками бумаги и калькулятором, изо всех сил стараясь правильно выполнить простые, как казалось ученому, вычисления.
     На Хармонтепе все дети расположенных на болоте деревень получали базовое образование в математике, естественных науках и технике. Старейшины чувствовали, что такие знания будут очень важны, когда вновь поднимется их цивилизация и правоверные снова начнут строить большие города, как те, которые упоминаются в учении дзенсунни. Дедушка Исмаила, как и большинство других деревенских старейшин, посвящал много времени обучению молодых людей логике и философским рассуждениям, изложенным в виде сутр. Решение этих сложных задач можно было найти только в догматах буддислама.
     На родной планете Алиида, на IV Анбус, расположенные на близких орбитах луны сильно влияли на климат времен года, заставляя планету осциллировать. Исходя из этого, молодых людей на этой планете обучали математике и астрономии, так как при вечно меняющемся календаре было трудно без таких знаний предсказывать начало разрушительных наводнений, с ревом сглаживавших красные скалы, на которых воздвигались города дзеншиитов. Работа по предсказанию и ликвидации последствий наводнений требовала выполнения сложных вычислений и знания теории вероятностей. Алиид учился математике, чтобы быть полезным своему народу. Однако здесь его заставляли помогать угнетателям, поработившим его, и это вызывало возмущение мальчика.
     Попав на Поритрин, Алиид сначала был зачислен в команду, убиравшую тростник. Много недель он работал, скашивая высокие стебли, из сладкого сока которых добывали сахар или гнали крепкий поритринский ром. Волокнистые остатки шли на изготовление тканей. Работать приходилось острой косой, из упавших прочных стеблей во все стороны брызгал сладкий сок, похожий на сироп. Работа начиналась всегда после дождей, которые напитывали стебли влагой. Тогда в стеблях было больше всего сока, но они становились очень тяжелыми и их было трудно носить.
     По окончании сафры хозяин отправил всех своих рабов на невольничий рынок в Старду, обвинив их в поджоге урожая, в результате которого сгорела половина скошенного тростника. Алиид рассказывал об этом Исмаилу с едва заметной усмешкой, но не стал признаваться в своем участии в этом акте саботажа.
     Исмаил склонился над работой, проверяя и перепроверяя промежуточные результаты вычислений, передвигая рычажки и сдвигая рамки значащих цифр на шкале механического калькулятора. В животе урчало от голода, так как Хольцман - рассерженный тем, что в предыдущие дни рабы допустили много ошибок - поклялся, что не станет кормить вычислителей до тех пор, пока они не научатся работать как следует. Рабы ворчали, но на этот раз хорошо справились с порученной работой.
     Прошло несколько дней. После того как вычислители стали без ошибок справляться с упражнениями, Хольцман решил поручить им настоящую работу. Изобретатель, правда, попытался убедить рабов в том, что это просто еще одно упражнение, но по его возбужденному и взволнованному выражению лица и интонациям голоса Исмаил понял, что на этот раз изобретателю нужны результаты для настоящего дела, а не для очередной проверки способностей вычислителей.
     Он работал с видимым старанием, но по выражению его лица Исмаил понял, что тот задумал какую-то каверзу. Исмаил был не уверен, что хочет знать, что на уме у его неугомонного друга.
     После того как они поработали над вычислениями несколько дней, Алиид наклонился к Исмаилу.
     - Теперь настало время внести в результаты кое-какие мелкие исправления,- сказал он, усмехнувшись.- Они будут настолько мелкие, что их никто не заметит.
     - Мы не можем этого сделать,- возразил Исмаил,- нас сразу поймают.
     Темноволосый Алиид нетерпеливо нахмурился.
     - Хольцман уже проверил нашу работу, поэтому он не станет переделывать все вычисления заново. Теперь он доверяет нам, и мы можем действовать по собственному усмотрению. Это наш единственный шанс поквитаться с ними. Подумай, какие страдания нам пришлось пережить из-за них.
     Исмаил был вынужден согласиться с доводами друга, и после того как послушал речи Бела Моулая о грядущем кровавом восстании, такое решение показалось ему лучшим способом выразить свое недовольство.
     - Смотри.- Алиид показал Исмаилу последовательность уравнений и сделал стилом маленькую пометку, заменив минус на плюс, а в другом месте перенес запятую в десятичной дроби.- Это мелкие, вполне извинительные ошибки, но они приведут к совершенно иным результатам.
     Исмаилу стало страшно.
     - Я понимаю, что это может повредить изобретению Хольцмана, но я не вижу, каким образом это поможет нам. Я больше думаю о том, как вырваться отсюда и вернуться домой.
     Алиид удивленно посмотрел на друга.
     - Исмаил, ты знаешь сутры не хуже, а может быть, лучше, чем я. Ты что, забыл, что в одной из них сказано: ?Помогая своим врагам, ты вредишь делу правоверных??
     Исмаил слышал эту фразу из уст деда, но никогда не думал, что она содержит в себе столь глубокий смысл.
     - Хорошо, я согласен. Но наши ошибки не должны выглядеть преднамеренными.
     - Если я что-то понимаю в этой работе,- сказал Алиид,- то даже небольшая ошибочка в расчетах может привести к весьма большим разрушениям.

***

     Психология - наука изобретения слов для обозначения несуществующих вещей.
     Эразм. ?Размышления о чувствующих биологических объектах?

     В залитом солнечным светом ботаническом саду грандиозной виллы Эразма Серена Батлер срезала увядшие цветы и листья, ухаживая за растениями в клумбах и вазонах. Серена дожидалась своего часа, оказывая роботу молчаливое сопротивление, выполняя при этом обычную для рабыни работу, хотя Эразм постоянно наблюдал за ней, как за любимым домашним животным. Он был ее тюремщиком и надзирателем. Серена носила черную рабочую одежду, длинные янтарно-каштановые волосы были стянуты в конский хвост. Работа позволяла ей думать о Ксавьере, об их взаимных клятвах, о любви, которой они предавались во время драматической охоты на вепря, а потом в спальне Серены накануне ее отлета на Гьеди Первую.
     Каждое утро, приходя в сад робота, Серена была рада, что никто не станет мешать ей думать о побеге с Земли. День за днем она обдумывала возможности бегства - хотя препятствия казались непреодолимыми - или причинения значительного вреда мыслящим машинам, хотя и понимала, что любая попытка саботажа будет стоить жизни и ей, и ее будущему ребенку. Может ли она так жестоко обойтись с Ксавьером?
     Она не могла даже представить себе всей глубины того горя, какое пришлось ему испытать. Когда-нибудь она найдет способ вернуться к нему. Она должна сделать это ради него, ради себя, ради их дитя. Она надеялась, что Ксавьер будет держать ее за руку, когда она будет рожать ребенка. Сейчас он был бы уже ее мужем, их жизни переплелись бы, образовав союз много прочнее, чем простая сумма их личностей, их брак стал бы бастионом, о который разбился бы натиск мыслящих машин.
     Но он даже не знает, что она жива.
     Она погладила ладонью свой округлившийся живот. Она чувствовала, как ребенок растет в ее чреве, и это преисполняло ее предчувствиями. Пройдет еще два месяца и дитя родится на свет, но что будет делать после этого Эразм? Она видела запертые двери зловещей лаборатории, с отвращением и ужасом смотрела на грязные бараки рабов.
     Но робот продолжал занимать ее своими цветами и растениями.
     Эразм часто неподвижно стоял рядом с ней, пока она работала. Его овальная маска ничего не выражала, когда он заговаривал с ней, вызывая ее на споры.
     - Взаимопонимание надо устанавливать с самого начала,- сказал он однажды.- Я должен построить фундамент, прежде чем смогу хоть что-то понять и оценить.
     - Но как ты используешь полученные знания?- Она с силой выдернула из земли сорняк.- Придумаешь более экстравагантные способы мучений и издевательств над несчастными рабами?
     Робот помолчал, в его зеркальной маске появилось искаженное отражение лица Серены.
     - Нет, у меня иная цель.
     - Но тогда почему ты держишь рабов в таких ужасающих условиях. Если ты не хочешь делать их несчастными, то почему не позволяешь им жить в чистоте? Почему ты не обеспечиваешь их лучшей едой, не даешь им образование и не предоставляешь медицинской помощи?
     - В этом нет никакой необходимости.
     - Для тебя, может быть, и нет,- сказала она, сама удивляясь своей дерзости.- Но они станут счастливы и будут лучше выполнять свою работу.
     Серена видела, в какой роскоши купается сам Эразм - это было явное излишество, так как робот не мог во всем этом нуждаться,- но домашние рабы, а особенно рабы в бараках жили в страхе и грязи. Останется она здесь на положении пленницы или нет, но она обязана сделать хоть что-то для облегчения их участи. Если не удастся сделать ничего иного, то даже это можно будет считать победой над мыслящими машинами.
     Она продолжала:
     - Требуется быть поистине сложной мыслящей машиной, чтобы понять, что улучшение качества жизни рабов приведет к повышению производительности их труда и одновременно к повышению доходов их владельца. Рабы могут и сами поддерживать свои жилища в чистоте, если их обеспечить необходимыми для этого вещами.
     - Я подумаю об этом. Составь мне детальный список.
     Сделав роботу это предложение, Серена не видела робота два дня. Охранные роботы надзирали за рабами, пека Эразм пропадал в лаборатории.
     Сквозь наглухо закрытые звуконепроницаемые двери лаборатории не доносилось ни одного звука, но странный гнилостный запах и исчезновение людей из бараков наводили Серену на тяжкие раздумья.
     Однажды другая рабыня сказала ей:
     - Тебе не следует знать, что там происходит. Благодари судьбу, что тебе не приходится там убирать после его опытов.
     Серена рылась голыми руками в рыхлой черной земле, прислушиваясь к тихой классической музыке, которая всегда звучала как фон в имении Эразма. Спина болела, а суставы опухли из-за срока беременности, но она не сдавалась и продолжала работать, как всегда.
     Эразм подошел так тихо, что она не услышала его приближения. Подняв глаза, она вдруг увидела его блестящее зеркальное лицо, обрамленное древним жабо. Она быстро выпрямилась, стараясь скрыть испуг, и вытерла руки о комбинезон.
     - Ты узнаешь больше, когда шпионишь за мной?
     - Я могу шпионить за тобой в любое время, когда мне заблагорассудится. Но больше я узнаю, когда задаю прямые вопросы.
     Зеркальная лицевая пленка сложилась в маску умиленной радости.
     - Сейчас я хочу, чтобы ты выбрала цветок, который считаешь самым красивым. Я хочу видеть, что ты выберешь.
     Эразм и раньше играл в такие игры. Кажется, он был не способен понять субъективные решения, желая подогнать под них количественные критерии субъективного мнения и личного вкуса.
     - Каждое растение красиво на свой манер,- сказала в ответ Серена.
     - Тем не менее выбери одно. Потом объясни мне, почему ты выбрала именно его.
     Серена пошла по садовой дорожке, разглядывая цветы. Эразм шел за ней, отмечая каждый момент, когда она в раздумье останавливалась возле очередного цветка.
     - Есть поддающиеся наблюдению внешние признаки, такие как цвет, форма и тонкость строения,- сказал робот,- и множество других эзотерических переменных, таких, например, как аромат.
     - Не следует пренебрегать и эмоциональной составляющей.
     В голосе Серены проскользнули тоскливые нотки.
     - Некоторые из этих растений напоминают мне о доме на Салусе Секундус. Есть цветы, которые окажут эмоциональное воздействие только на меня, но оставят других людей равнодушными. Может быть, глядя на цветок, я вспомню, что букет таких цветов подарил мне любимый человек. Однако тебе недоступны такие ассоциации.
     - Ты слишком задержалась. Выбирай.
     Серена указала на громадный слоновий цветок с яркими оранжевыми и красными полосами, в центре которого выделялись роговидные рыльца.
     - Сейчас мне кажется самым красивым этот цветок.
     - Почему?
     - Моя мать выращивала такие цветы у нас дома. В детстве я не находила их особенно красивыми, но теперь они напоминают мне о счастливых днях - до того, как я встретилась с тобой.- Она сразу же пожалела о сказанном, так как ее слова слишком явно выдали ее сокровенные мысли.
     - Очень хорошо, очень хорошо.
     Робот не обратил ни малейшего внимания на обидные слова Серены и уставился на слоновий цветок, анализируя все его свойства с помощью набора своих сенсоров. Подобно знатоку вин, он принялся описывать достоинства его аромата. Для Серены этот анализ звучал, как разбор клинического случая, разбор, лишенный тонкостей эмоционального восприятия. Но ведь именно эти тонкости и определили ее выбор.
     Самое странное заключалось, однако, в том, что Эразм, кажется, признал свое поражение.
     - Я знаю, что в каком-то смысле люди умнее машин, по крайней мере пока. Однако машины располагают более мощным потенциалом для того, чтобы превзойти людей во всех областях. Вот почему я хочу понять все аспекты чувств биологических объектов.
     Непроизвольно содрогнувшись, Серена вспомнила о запертой лаборатории, интуитивно понимая, что там робот Эразм занимается вовсе не оценкой цветочных ароматов.
     Эразм же думал, что она заинтересовалась его наблюдениями.
     - Если правильно развить способности мыслящих машин, то они смогут превзойти человека интеллектуально, творчески и духовно. При этом машины будут обладать такой умственной свободой и размахом мышления, которые и не снились биологическому человеку. Я вдохновлен возможными достижениями - а они стали бы возможны, если бы Омниус не принуждал другие машины к конформизму.
     Серена внимательно слушала, надеясь, что он непроизвольно выдаст ей важную информацию. Неужели она правильно поняла, что между Эразмом и всемирным разумом назревает конфликт?
     Робот между тем продолжал говорить.
     - Ключевая проблема состоит в способности накапливать информацию. Машины научатся усваивать не только сырые факты, но и чувства, как только мы поймем, что это такое. Когда это произойдет, мы научимся любить и ненавидеть более страстно, чем люди. Наша музыка будет куда величественнее, наша живопись более красочной. Когда же мы овладеем самосознанием, мыслящие машины создадут самое великое возрождение за всю историю.
     Серена нахмурилась, слушая высказывания Эразма.
     - Вы можете беспрестанно и до бесконечности совершенствовать себя, Эразм, но мы, люди, пользуемся лишь небольшой частью нашего мозга. Мы тоже обладаем огромным потенциалом в отношении развития новых способностей. Ваши способности к обучению не больше наших.
     Робот застыл в изумлении.
     - Совершенно верно. Как я мог пропустить столь важную деталь?
     Лицо его изменило выражение. Он изобразил глубокое раздумье, а потом зеркальная маска расплылась в широкой, довольной улыбке.
     - Дорога к усовершенствованию будет долгой. И она потребует множества дополнительных исследований.
     Внезапно он сменил тему разговора, словно специально для того, чтобы подчеркнуть уязвимость Серены.
     - Что насчет твоего ребенка? Расскажи мне, какие эмоции ты испытываешь к его отцу, и опиши мне акт физического совокупления.
     Стараясь остановить захлестнувший ее поток мучительных воспоминаний, Серена промолчала. Эразм нашел ее упрямство очаровательным.
     - Ты не испытываешь физического влечения к Вориану Атрейдесу? Я провел тестирование этого красивого молодого человека. Он подходит для выведения хорошей человеческой породы. Ты не хочешь, чтобы после того, как ты разрешишься от бремени, я повязал тебя с ним?
     Серена бурно вздохнула, стараясь запечатлеть в памяти образ Ксавьера.
     - Повязать? Сколько бы вы ни изучали нас, есть в нашей человеческой натуре много такого, чего никогда не поймут ваши машинные мозги.
     - Мы подумаем об этом,- безмятежно ответил робот.

***

     Сознание и логика - ненадежные стандарты.
     Когиторы. Фундаментальный постулат

     Множество мелких, похожих на трудолюби