Фируса, коренного жителя  Лернауса,  и  остаться  в
свите своего отца.
   - Я знаю только, что они опять призывают тебя на  службу,  -  сказала
Димела. - Это опасное назначение?
   - Ну, знаешь ли, ты говоришь в точности, как  твоя  мать,  -  заметил
Тег.
   - Значит, это опасно! Черт их побери, неужели ты недостаточно на  них
потрудился?
   - Очевидно, нет.
   Она направилась к выходу как раз тогда, когда на дальнем конце тепли-
цы показался вошедший Патрин. Тег услышал, как она на ходу обратилась  к
нему:
   - Чем он старше становится, тем больше сам  уподобляется  Преподобной
Матери.
   - А чего еще она могла ожидать! - подивился Тег. Сын Преподобной  Ма-
тери, отец - мелкий чиновник КХОАМа, он вырос в доме, который жил в рит-
ме Ордена. С раннего возраста он ясно видел, как верность его отца межп-
ланетной торговой сети КХОАМа исчезает, если у матери бывали возражения.
   Этот дом был домом его матери, до самой ее смерти менее  года  назад.
Через год после смерти отца. На всем вокруг сохранился отпечаток ее вку-
сов.
   Патрин остановился перед ним.
   - Я за своей записной книжкой. Ты дописал в нее имена?
   - Несколько. Тебе лучше сразу этим заняться.
   - Да, сэр! - Патрин принял молодцеватый вид и зашагал обратно тем  же
путем, которым пришел, похлопывая записной книжкой по ноге.
   "Он тоже это ощущает", - подумал Тег.
   Тег снова огляделся вокруг. Этот дом так и оставался местом его мате-
ри. После стольких лет, прожитых здесь, выращенной им здесь семьи! И все
равно - ее дом. О, да, он построил эту  теплицу,  но  этот  кабинет  был
прежде ее личной комнатой.
   Жанет Роксбро из лернаусских Роксбро. Меблировка, отделка -  во  всем
эта комната по-прежнему принадлежит ей. Тег с женой  заменили  несколько
неважных деталей, но суть Жанет Роксбро оставалась. В ее  происхождении,
никаких сомнений, кровь Рыбословш. Какой же огромной ценностью она  была
для Ордена! Странно то, что она вышла замуж за Лоше Тега и прожила здесь
всю свою жизнь. В голове не укладывается - пока  не  поймешь,  насколько
далеко, на поколения вперед, составлены Программы выведения Бене Джессе-
рит.
   "Они опять это сделали, - подумал Тег. - Все эти годы они  продержали
меня за кулисами именно для нынешнего момента".


   Разве все эти тысячелетия религия не предъявляет патент на творение?
   Тлейлаксанский Вопрос, из речений Муад Диба.

   Воздух Тлейлакса был кристаллиновым,  скованным  той  неподвижностью,
что частично возникала от утреннего морозца, а частично  -  словно  сама
жизнь выжидающе затихала там, за окном, во граде Бандалонге, жизнь  при-
никшая и плотоядная, которая не шелохнется, пока не воспримет его лично-
го сигнала. Махай, Тилвит  Вафф,  Господин  Господинов  любил  этот  час
больше любого другого времени дня. Сейчас, когда он  глядел  в  открытое
окно, город Принадлежал ему. Бандалонг очнется к жизни только  по  моему
повелению", говорил он себе. Страх, улавливаемый им там, был его  опорой
в любой ситуации, которая могла возникнуть в  этом  огромном  инкубаторе
жизни: здесь зародилась цивилизация Тлейлакса и затем далеко распростра-
нила свою мощь.
   Они, его подданные, ждали этого времени  многие  тысячелетия.  Теперь
Вафф смаковал этот момент. Через все дурные времена Пророка Лито II  (не
Бога Императора, но Посланца Господня), через все время Голода и Рассея-
ния, через все болезненные поражения от рук меньших творений, через  все
муки, Тлейлакс терпеливо копил силы для этого момента. "Мы достигли  на-
шего времени, о, Пророк!"
   Город, расстилавшийся под его высоким окном,  виделся  ему  символом,
крупной меткой на странице тлейлакса некого атласа. Другие планеты, дру-
гие великие города, взаимосвязанные, взаимозависимые, преданность  кото-
рых сводится к этому центру - к Богу Ваффа и его городу, ожидают  сигна-
ла, который - все они знают - должен  скоро  последовать.  Двойные  силы
Танцоров и Машейхов, готовясь к  космическому  броску,  сконцентрировали
свою мощь. Тысячелетние ожидания вот-вот завершатся.
   Вафф думал об этом как о "долгом начале".
   Да. Он кивнул себе, глядя на приникший город. С самой начальной  ста-
дии, с бесконечно малого зародыша идеи правители Бене Тлейлакса понимали
опасности столь огромного плана - всеобъемлющего, хитросплетенного, тон-
кого. Они изведали необходимость проходить по самому краешку катастрофы,
терпеть то и дело разящие потери, подчиненность и униженность. Все  это,
и намного больше, делалось для сотворения особого образа Бене Тлейлакса.
За тысячелетия притворства они сотворили миф.
   - Греховные, отвратительные грязные тлейлаксанцы! Глупые  тлейлаксан-
цы! Предсказуемые тлейлаксанцы! Импульсивные тлейлаксанцы!
   Даже креатура Пророка пала жертвой  этого  мифа.  Пленная  Рыбословша
стоя в этой комнате, кричала на тлейлакса некого Господина:
   - Долгое притворство создает реальность! Ты и в самом деле греховен!
   Вот они и убили ее, и Пророк ничего им не сделал.
   Лишь немногие среди всех чуждых миров и людей  понимали  сдержанность
тлейлаксанцев. Порывистость? Они еще передумают  после  того,  как  Бене
Тлейлакс покажет, сколько тысячелетий был  способен  ждать  своего  гос-
подства.
   - Спаннунгсбоген!
   Вафф покатал это древнее слово по языку: "Натяжение лука!" Как далеко
ты натягиваешь лук перед тем, как выпустить стрелу.  Эта  стрела  войдет
глубоко!
   - Машейхи ждали больше, чем кто-либо другой, - прошептал Вафф. Здесь,
в своей крепкой башне, он осмелился произнести это  слово  вслух  только
для самого себя: "Машейхи".
   Крыши под ним мерцали в восходящем солнце. Он услышал, как начала ше-
велиться жизнь в городе. Сладостная горечь запахов Тлейлакса  потянулась
в воздухе к его окну. Вафф глубоко вдохнул и закрыл окно.
   Он почувствовал себя обновленным после этого момента одинокого наблю-
дения. Отвернувшись от окна, он облачился в белое одеяние-хилат  почета,
перед которым обязан склоняться весь  Домель.  Длинный  хилат  полностью
скрыл его короткое тело, вызвав у него отчетливое чувство, будто он  об-
лачился в доспех.
   - Мы - народ Ягиста, - напомнил он своим советникам всего лишь  вчера
вечером. - Все остальное - пограничные области. Мы с единственной  целью
все эти тысячелетия лелеяли миф о наших слабости и темных кознях.
   Девять его советников, сидевших в глубокой сагре без окон под  защит-
ным полем не-пространства, улыбнулись тогда, молчаливо одобряя его  сло-
ва. По суду гуфрана, они понимают. Сцена, на которой тлейлаксанцы  опре-
деляли свою судьбу, всегда была для них кехлем с его законом гуфрана.
   Так надлежало, чтобы даже Вафф, самый могущественный из всех тлейлак-
саицев, не мог покинуть свой мир, быть впущен в него заново,  не  пройдя
обряда самоуничижения через гуфран, прося прощения за контакты с невооб-
разимыми грехами неверных. Даже самого сильного способно запятнать обще-
ние с повиндой. Хасадары, надзирающие за всеми границами Тлейлакса и ох-
раняющие женщин Селамлика, вправе подозревать даже Ваффа. Он -  один  из
людей Кехля, но все равно должен подтверждать это всякий раз, когда  по-
кидает и возвращается в родной мир - и, разумеется,  всякий  раз,  когда
входит в селамлик для пожертвования своей спермы.
   Вафф подошел к высокому зеркалу и рассмотрел себя и свое одеяние.  Он
знал, что для повинды представлялся чем-то вроде эльфа. Едва ли  полтора
метра роста, глаза, волосы и кожа - различные оттенки серого, все должно
работать на общее впечатление от овального лица с крохотным ртом и лини-
ей острых зубок. Лицевые Танцоры могли воспроизводить его жесты и  позы,
могли дезинтегрироваться по повелению Машейха. Но ни Машейхов, ни  Хаса-
даров нельзя одурачить. Только повинду это способно обмануть.
   "Кроме Бене Джессерит!"
   От этой мысли его лицо стало угрюмым. Что ж, этим ведьмам еще  предс-
тоит встретиться с одним из новых Лицевых Танцоров!
   "Ни один другой народ не овладел языком генетики так, как Бене  Тлей-
лакс", - успокоил он себя. - "Мы правы, называя этот язык "языком бога",
поскольку сам Бог дал нам эту великую силу".
   Вафф подошел к двери и дождался утреннего колокола. Нет способа  опи-
сать испытываемое им богатство  переживаний.  Время  развернулось  перед
ним. Он не спрашивал, почему правдивое послание  Пророка  было  услышано
только Бене Тлейлаксом. Это - Господне Деяние, и  в  этом.  Пророк  есть
Мышца Господня.
   "Ты приготовил их для нас, о. Пророк".
   И этот гхола на Гамму - нынешний гхола -  в  настоящий  момент  стоил
всех ожиданий.
   Прозвучал утренний колокол, и Вафф прошел в зал,  вместе  с  другими,
облаченными в белое фигурами, вышел на восточный  балкон  приветствовать
солнце. Как Махай и Абдль своего народа, он мог теперь олицетворять себя
со всем народом Тлейлакса.
   "Мы живем законом Шариата, единственные оставшиеся во  всем  мирозда-
нии".
   Раньше нигде, кроме закрытых палат его братьев - Малик не мог он отк-
рыть эту тайну. Но теперь работа этой тайной мысли,  разделяемой  сейчас
каждым вокруг него, в равной степени была заметна и в Машейхах, и в  До-
меле и Лицевых Танцорах. Парадокс родства и ощущения социальной  общнос-
ти, пронизывающие весь Кехль от Машейхов до самых низов Домеля,  не  был
парадоксом для Ваффа.
   "Мы работаем на единого Бога".
   Лицевой Танцор, в личине Домеля, поклонился и открыл  двери  балкона.
Вафф, выходящий на солнечный свет со  многими  спутниками  вокруг  него,
улыбнулся, узнав Лицевого Танцора. Еще и Домель! Семейная шуточка  -  но
Лицевые Танцоры не кровные члены семьи. Они - конструкции,  инструменты,
точно так же, как гхола на Гамму - это инструмент, созданный языком  Бо-
га, на котором говорят только Машейхи.
   Вместе с другими, теснившимися вокруг него, Вафф совершил намаз перед
солнцем. Он испустил крик Абдля и услышал, как этот крик  разнесся  эхом
голосов до самых крайних точек города.
   - Солнце не Бог! - закричал он.
   Нет, солнце было только символом бесконечных господних мощи  и  мило-
сердия - еще одна конструкция, еще один инструмент. Чувствуя  себя  очи-
щенным гуфраном, через который прошел вчера вечером и оживленный  утрен-
ним ритуалом, Вафф мог теперь поразмыслить о путешествии в мир  повинды,
из которого он только что вернулся, пройдя обряд гуфрана. Другие  верую-
щие освободили ему путь, когда он пошел назад во внутренние  коридоры  и
по спускопроводу в центральный сад, где назначил сбор своим советникам.
   "Успешный выдался рейд, рейд среди повинды", - подумал он.
   Покидая внутренний мир Бене Тлейлакса, Вафф всякий раз ощущал себя  в
лашкаре - боевом походе ради высшей мести, которая на тайном  языке  его
народа называлась Бодал (всегда с большой буквы и  всегда  заново  подт-
верждаемая в гуфране и кехле). Последний лашкар был  чрезвычайно  успеш-
ным.
   Вафф попал из спускопровода в центральный сад, залитый солнечным све-
том через призматические рефлекторы, установленные на окружающих крышах.
В самой середине присыпанного гравием круга  небольшой  фонтан  исполнял
фугу для зрения. Низкий белый палисад ограждал коротко стриженую  лужай-
ку, пространство вполне достаточное чтобы фонтан освежал воздух, но что-
бы плеск воды не мешал ведущейся тихими голосами беседе. На этом  газон-
чике стояли десять узких скамей из древнего пластика, девять  из  них  -
полукругом, лицом к поставленной чуть отдельно десятой.
   Помедлив перед газончиком, Вафф огляделся удивляясь, почему он никог-
да раньше не испытывал такого радостного наслаждения при виде этого мес-
та. Сам материал скамей был синий, они не были крашеными. За века  упот-
ребления в скамьях появились плавные изгибы, округлые впадины от бесчис-
ленных ягодиц, но в сносившихся местах цвет был все также ярок.
   Вафф уселся, обернувшись лицом к девяти советникам, тщательно  подби-
рая слова, которые должен был произнести. Документ,  привезенный  им  из
последнего лашкара, и послуживший основным  поводом  для  него  оказался
очень ко времени. Его название и сам текст содержали важнейшее  послание
для Тлейлакса.
   Из внутреннего кармана Вафф извлек тонкую пачку ридуланского  хруста-
ля. Он заметил неожиданный интерес у своих советников: девять  лиц,  по-
добных его собственному, Машейхи, сердцевина кехля - выражали  ожидание,
они все читали в кехле этот документ: "Манифест Атридесов". Они  провели
ночь в размышлениях над содержанием Манифеста. Теперь это надо было  об-
судить. Вафф положил документ к себе на колени.
   - Я предлагаю распространять этот текст вдаль и вширь, - сказал Вафф.
   - Без изменений? - это Мирлат, советник,  ближе  всего  подошедший  к
гхоло-трансформации. Мирлат, вне сомнений, метит на место Абдля и Махая.
Вафф сосредоточил взгляд на широких челюстях советника, где за века  на-
рос выступающий хрящик, видимая примета огромного возраста его нынешнего
тела.
   - Именно таким, каким он попал в наши руки, - сказал Вафф.
   - Опасно, - заметил Мирлат.
   Вафф повернул голову вправо, его детский профиль  выделялся  на  фоне
фонтана так, что его могли видеть все советники. Рука Господня мне пору-
ка! Небеса над нами - словно полированный карнелиан,  словно  бы  Банда-
лонг, самый древний город Тлейлакса, выстроен под  одним  из  гигантских
искусственных укрытий, возводившихся, чтобы укрыть первопроходцев на тя-
желых для жизни планетах. Когда Вафф опять перевел взгляд на  своих  со-
ветников, лицо его сохраняло прежнее выражение.
   - Для нас не опасно, - сказал он.
   - Как посмотреть, - сказал Мирлат.
   - Тогда давайте сравним наши точки зрения, - сказал Вафф. - Должны ли
мы бояться Икса или Рыбословш? Разумеется, нет! Они наши, хотя они этого
не знают.
   Вафф сделал паузу, чтобы его слова  полностью  до  всех  дошли:  всем
здесь было известно, что новые Лицевые Танцоры сидят в высочайших  сове-
тах Икса и Рыбословш, и что подмена эта не разоблачена.
   - Космический Союз не выступит против нас и не  окажет  нам  противо-
действия, потому что мы - единственный надежный источник меланжа, - про-
должил Вафф.
   - А как насчет этих Преподобных Черниц, возвращающихся из  Рассеяния?
- осведомился Мирлат.
   - Мы с ними разберемся, когда это потребуется, - сказал Вафф.
   - И нам помогут потомки тех из нашего народа, кто по собственной воле
отправились в Рассеяние.
   - Время действительно представляется удачным,  -  пробормотал  другой
советник.
   Это, заметил Вафф, проговорил Торг-младший. Отлично! Вот один голос и
обеспечен.
   - Бене Джессерит! - проворчал Мирлат.
   - Я думаю, Преподобные Черницы устранят ведьм с нашего пути, - сказал
Вафф. - Они: уже рычат друг на друга, как звери на арене для боев.
   - А что, если будет установлен автор этого Манифеста? - вопросил Мир-
лат. - Что тогда?
   Несколько советников закивали головами. Вафф отметил их: люди,  кото-
рых надо еще привлечь на свою сторону.
   - В наш век опасно носить имя Атридес, - сказал он.
   - Кроме, может быть, как на Гамму, - сказал Мирлат. - И документ этот
подписан именем Атридеса.
   "Как странно", - подумал Вафф.
   Представитель КХОАМа на той самой конференции повинды,  ради  которой
Вафф вынужден был покинуть родные планеты Тлейлакса,  подчеркнул  именно
этот пункт. Но большинство КХОАМа -  скрытые  атеисты,  на  все  религии
смотрят с подозрением, а Атридесы, конечно же, были в свое время  мощной
религиозной силой. Беспокойство КХОАМа было почти осязаемо.
   Теперь Вафф докладывал об этой реакции КХОАМа.
   - Этот КХОАМовский клеврет, проклятье его  безбожной  душе,  прав,  -
настаивал Мирлат. - Документ с подковыркой.
   "С Мирлатом надо будет разобраться", - подумал Вафф. Он поднял  доку-
мент с колен и прочел вслух первую строку:
   - "Сначала было слово и слово было Бог".
   - Прямо из Оранжевой Католической Библии,  -  сказал  Мирлат.  И  все
опять в тревожном согласии закивали головами.
   Вафф, коротко улыбнувшись, обнажил свои остренькие зубки.
   - Есть ли среди вас такие, кто допускает, будто среди повинды имеются
подозревающие о существовании Шариата и Машейхов?
   Он почувствовал, что правильно сделал, задав вслух этот вопрос, напо-
миная собравшимся, что только здесь, в самой  глубине  Тлейлакса  старые
слова и старый язык сохраняются без изменений. Разве Мирлат или  кто-ни-
будь еще из присутствующих страшатся, что слова Атридесов могут  ниспро-
вергнуть Шариат?
   Вафф задал этот вопрос - и увидел встревожено нахмуренные лица.
   - Есть ли среди вас думающий, будто хоть один повинда знает,  как  мы
пользуемся языком Бога? - спросил Вафф.
   "Вот вам! Поразмыслите-ка теперь над этим!"  Здесь  они  периодически
пробуждаются к новой жизни в очередной плоти гхолы. Непрерывность  плоти
в этом Совете, которую не достигал больше никто из людей. Сам Мирлат ви-
дел Пророка собственными глазами. Скайтейл говорил с Муад Дибом! Научив-
шись возобновлять плоть и восстанавливать память,  они  сконцентрировали
эту силу в едином правительстве. Основа его  мощи  утаивалась  за  семью
замками, иначе на них стали бы отовсюду давить, чтобы они поделились ис-
точником этой мощи. Только ведьмы обладали сходным хранилищем опыта,  из
которого черпали - с боязливой осторожностью делая каждый ход, приходя в
ужас от одной мысли, что могут произвести еще одного Квизатца Хадераха!
   Вафф изложил все это своим советникам и добавил:
   - Наступило время действий.
   Когда все выразили согласие, Вафф сказал:
   - У этого Манифеста есть один автор. На этом сходятся все  аналитики.
Мирлат?
   - Написано одним человеком, и этот человек - истинный Атридес,  ника-
кого в том сомнения, - согласился Мирлат.
   - На конференции повинды все это подтвердили, - сказал Вафф. - С этим
согласен даже Кормчий Космического Союза Третьей Ступени.
   - Но этот один человек создал то, что вызовет жесткую  реакцию  среди
самых разных народов, - возразил Мирлат.
   - Разве мы когда-нибудь сомневались в таланте Атридесов сеять  раскол
и смуту? - спросил Вафф. - Когда повинда показала мне этот  документ,  я
понял, что Бог посылает нам сигнал.
   - Ведьмы до сих пор отрицают авторство? - спросил Торг младший.
   "Как же он умеет попадать в цель" - подумал Вафф.
   - Все великие религии повинды ставятся под сомнение этим  Манифестом,
- проговорил Вафф. - Каждая вера, кроме нашей, оказывается подвешенной в
преддверии Ада.
   - Именно в этом и проблема! - сделал выпад Мирлат.
   - Но только мы об этом знаем, - сказал Вафф. - Кто еще хотя бы подоз-
ревает о существовании Шариата?
   - Космический Союз, - сказал Мирлат.
   - Они никогда об этом не заговаривали и  никогда  не  заговорят.  Они
знают, каков будет наш ответ.
   Вафф поднял стопочку ридуланской бумаги со своих колен и опять  зачи-
тал вслух:
   - "Силы, которые мы не способны понять, проникают всюду в наше мироз-
дание. Мы видим тени этих сил, когда они проецируются на экран доступных
нам восприятии, но при этом мы никак их не понимаем".
   - Атридес, написавший это, знает о Шариате, - пробормотал Мирлат.
   Вафф продолжил как будто никто его и не перебивал:
   - "Понимание требует слов. Есть нечто, что не может  быть  ограничено
до слов. Есть нечто, что может быть испытываемо только бессловесно".
   Вафф опустил документ на колени, обращаясь с ним,  словно  со  святой
реликвией. Так тихо, что его слушателям пришлось наклониться к  нему,  и
даже поднести сложенные ковшиком ладони к ушам, Вафф проговорил:
   - Это - утверждение волшебности нашего мироздания. Того, что все  вы-
водимые сознанием аксиомы мимолетны и  подвержены  волшебным  переменам.
Наука нас привела к этому толкованию, словно бы поместив нас в колею, из
которой нам нельзя выпасть.
   Он дал слушателям секунду, чтобы они как следует переварили  услышан-
ное, затем продолжил:
   - Ни один ракианский Жрец Разделенного Бога, никакой другой  шарлатан
повинды не способен это принять. Только мы это знаем, потому что наш Бог
- это волшебный Бог, языком которого мы говорим.
   - Нас о