кольку у меня есть соглашение с вашими  людьми,  -  он  нажал  на
кнопку панели управления, и  дверь  бесшумно  закрылась,  -  Гильдия  иногда
посылает на стационарную полярную орбиту корабль, лихтер с которого привозит
все, что мне требуется.
   Он похлопал рукой по объемистому контейнеру, который Варрик  поставил  на
пол.
   - В обмен на ваши ежемесячные меланжевые.., платежи.
   - Мы называем это меланжевой взяткой, - сказал Лиет. Туэк даже  не  думал
обижаться.
   -  Семантика,  мой  мальчик.  Чистая  меланжевая  эссенция,  которую  вы,
фримены, привозите из глубин пустыни, гораздо  ценнее  того  зелья,  которое
выкапывают Харконнены в своих шахтах. Гильдия берет ваши грузы себе,  и  кто
знает, что извлекают из них навигаторы.  -  Он  снова  пожал  плечами.  -  Я
отметил, что мы получили ваш платеж за истекший месяц. Я,  кроме  того,  дал
распоряжение своему квартирмейстеру, чтобы он выдал вам припасы на  обратный
путь, прежде чем вы отправитесь домой.
   Лиет не ждал особых любезностей от Туэка и охотно  принял  сухой  деловой
тон. Он не хотел задерживаться здесь, хотя городские  и  деревенские  жители
наверняка с большой охотой погостили бы здесь подольше,  чтобы  полюбоваться
на экзотическую пышность личных апартаментов  торговца  водой.  Но  Лиет  не
родился для такой роскоши.
   Как и его отец, он с  гораздо  большим  удовольствием  проводил  время  в
открытой пустыне, где был его родной дом и где жило  племя,  к  которому  он
принадлежал.

***

   Лиет прикинул, что если они поднажмут, то к ночи дойдут до сиетча  Десяти
Племен. Юношу тянуло к жаре родных мест, где можно было бы наконец разогнуть
онемевшие от мороза руки.
   Но холод заворожил Варрика. Широко расставив  обутые  в  тяжелые  ботинки
ноги, он раскинул руки.
   - Ты когда-нибудь видел такое, Лиет? - Он потер щеку. - Моя  плоть  стала
хрупкой.
   Он сделал глубокий вдох и посмотрел на свои башмаки.
   - Здесь ощущаешь воду, но воду.., загнанную в  ловушку.  Он  взглянул  на
светло-коричневые, запорошенные пылью ледяные горы. Варрик,  импульсивный  и
любопытный Варрик, решил попросить друга подождать.
   - Мы выполнили задание, Лиет. Давай же не будем спешить  с  возвращением.
Лиет остановился.
   - Что ты задумал?
   - Мы же здесь, в легендарной стране  ледяных  гор.  Мы  видели  пальмы  и
растения, посаженные по воле твоего отца. Я хочу побродить здесь один  день,
ощущая лед под ногами. Взобраться на эти сверкающие ледники. Для меня это то
же, что для другого восхождение на гору из чистого золота.
   - Ты же не увидишь здесь чистый лед. Вся вода вмерзла в пыль и  грязь,  -
возразил Лиет, но при виде восторженного лица друга сердце его  растаяло.  -
Пусть будет, как ты сказал, Варрик. Действительно, зачем нам спешить?
   Для шестнадцатилетних юношей восхождение на ледник  было  бы  куда  менее
опасным приключением, чем налет на укрепленные владения Харконненов.
   - Пошли взбираться на ледник.
   Они направились к ледяным горам в неярком  свете  полярного  дня.  Тундра
обладала суровой красотой, особенно притягательной для  тех,  кто  привык  к
природе пустыни.
   Они покинули территорию фабрики Туэка.  Над  горизонтом  нависало  облако
пыли, изрыгаемое машинами, добывавшими лед. Лиет  и  Варрик  взбирались  все
выше и выше, отковыривая пыль и стараясь добраться  до  слоя  чистого  льда.
Языками они облизывали корку льда, ощущая  мыльный  вкус  щелочных  солей  и
выплевывая грязь и пыль.
   Варрик бежал впереди, наслаждаясь полной свободой. Как истинные  фримены,
они были с раннего детства приучены ни при каких обстоятельствах  не  терять
бдительности, но охотники Харконненов  никогда  не  явятся  сюда,  на  южный
полюс, так что здесь  юноши  могут,  вероятно,  чувствовать  себя  в  полной
безопасности. Вероятно.
   Лиет по привычке внимательно осматривал местность, приглядываясь к грунту
и к мягким скалам, которые громоздились перед ними, как  отвесные  монументы
из замороженной коричневой пыли.  Вдруг  Лиет  нагнулся,  чтобы  рассмотреть
какое-то вдавление в почве.
   - Варрик, посмотри сюда.
   Юноши принялись разглядывать отпечаток чьей-то ступни на пористой  земле,
которая размягчилась  во  время  относительно  теплого  полярного  дня.  При
ближайшем рассмотрении оказалось, что след не  один,  их  много,  и  все  их
кто-то тщательно пытался замаскировать.
   - Кто здесь был?
   Варрик посмотрел на друга.
   - И почему эти люди скрываются? Мы  отошли  довольно  далеко  от  фабрики
Туэка.
   Лиет втянул носом воздух, покосился на утесы и скалы, увидел  налет  инея
на камнях, прикрытых завесой холодного тумана.
   - Может быть, это разведчики,  которые  ищут  новые  месторождения  более
чистой воды?
   - Если это так, то почему они так старательно прячут свои следы?
   Лиет посмотрел в сторону, в которую направлялись следы, и увидел неровный
склон  скалы,  покрытый   причудливой   формы   языками   замерзшей   грязи.
Настраиваясь на детали окружающей  обстановки,  Лиет  принялся  смотреть  на
пейзаж, впитывая каждую подробность, каждую трещинку, каждую тень.
   - Что-то здесь не так.
   Он  встревожился  и  насторожился,  сделав  знак   Варрику,   чтобы   тот
остановился. Не услышав никакого звука и не  обнаружив  ничего  движущегося,
друзья начали крадучись продвигаться вперед. С самого раннего детства Варрик
и Лиет владели искусством бесшумно и незаметно продвигаться по  пустыне,  не
оставляя после себя никаких следов.
   Лиет все еще не мог отчетливо понять, что так поразило его,  но  по  мере
приближения к скале чувство опасности становилось  все  сильнее  и  сильнее.
Хотя холод притупил реакцию и остроту ощущений,  юноши  двигались  вперед  с
большой осторожностью. Поднимаясь  по  уступам  замерзшей  грязи,  они,  как
настоящие фримены, сразу поняли, что это искусно замаскированная лестница.
   По ней какие-то люди часто взбираются вверх по склону.
   Молодые люди постарались стать невидимыми, слившись со скалой. Они  стали
частью ландшафта, двигаясь как естественные его части.  На  середине  склона
Лиет обнаружил нарушение  окраски  скалы.  Пятно  было  слишком  правильным,
слишком явно искусственным. Маскировка была выполнена хорошо, но те, кто  ее
делал, допустили несколько досадных ошибок.
   Замаскированная дверь могла бы пропустить космический корабль. Что это  -
тайная база Рондо Туэка, фактория Гильдии или убежище контрабандистов?
   Лиет остановился и  неподвижно  замер  на  месте.  Прежде  чем  он  успел
что-нибудь сказать, рядом с первым пятном  открылись  еще  несколько  ворот,
замаскированных так удачно, что даже фримены не смогли их заметить. Из ворот
выбежали четверо суровых мужчин. Это были мускулистые люди, одетые в военную
форму - правда,  поношенную  и  собранную  из  разнородного  обмундирования.
Однако все были вооружены.
   - Вы двигаетесь очень спокойно и грамотно,  парни,  -  произнес  один  из
мужчин. Он был высок, мускулист, с ясными  живыми  глазами  и  сверкающей  в
лучах неяркого солнца лысиной. Темные вислые усы закрывали  верхнюю  губу  и
спускались на подбородок. - Но вы забыли, что здесь холодно  и  при  дыхании
изо рта у вас валит пар, который вас  и  выдал.  Вы  не  подумали  об  этом,
ребята?
   Пара жилистых мужчин  дулами  своих  ружей  указали  пленникам  дорогу  в
подземелье. Варрик положил ладонь на рукоятку своего кинжала и посмотрел  на
товарища. Кажется, им придется умереть, сражаясь спиной к спине.
   Но Лиет отрицательно покачал головой. Эти люди были одеты не  в  униформу
Харконненов.  Знаки  различия  некоторых  из  этих  людей  были  сорваны   с
нарукавных повязок и плеч. Должно быть, это контрабандисты.
   Лысый человек посмотрел на одного из своих лейтенантов.
   - Очевидно, нам надо лучше позаботиться о маскировке.
   - Мы ваши пленники? - спросил Лиет, многозначительно посмотрев на ружья.
   - Я хочу узнать, что мы сделали настолько плохо, что вы смогли так  легко
обнаружить наше убежище. - Мускулистый лысый мужчина опустил свое  ружье.  -
Меня зовут Доминик Верниус, а вы - мои гости.., пока.

***

   Богатство и разнообразие форм жизни  сами  по  себе  умножают  количество
экологических ниш обитания. В результате возникает  система,  представляющая
собой сеть деятелей  и  потребителей,  едоков  и  поедаемых,  сотрудников  и
конкурентов.
   Пардот Кинес. Доклад императору Шаддаму IV

   Невзирая на все свои пороки и интриги, невзирая  даже  на  всю  кровь,  в
которой были по локоть руки Хазимира Фенринга,  он  был  для  нее  настоящим
чудом. Леди Марго скучала в его отсутствие. На  этот  раз  Хазимир  уехал  с
бароном Харконненом в глубинные районы пустыни в  инспекционную  поездку  по
местам  добычи  пряности,  чтобы  подготовить  ответ  на  гневное   послание
императора,  в  котором  тот  требовал  объяснений  по   поводу   сокращения
поступления меланжи.
   Будучи холодным и  расчетливым  в  достижении  своих  четко  поставленных
целей, ее муж был причастен ко  многим  мерзостям,  совершенным  им  во  имя
императора; похоже, что он приложил руку и к загадочной смерти  Эльруда  IX.
Но воспитание, полученное в  Ордене  Бене  Гессерит,  научило  Марго  ценить
результаты и следствия. Хазимир Фенринг знал, как добиться желаемого,  и  за
это она обожала своего мужа.
   Она вздыхала всякий раз, как входила в заполненное буйной растительностью
помещение оранжереи, которую супруг устроил специально  для  нее.  Одетая  в
удобное, но тем не менее умопомрачительно красивое домашнее платье из шелка,
меняющего цвет в зависимости от времени  суток,  Марго  приложила  ладонь  к
идентификатору замка влагонепроницаемой двери. Пройдя под украшенной цветной
мозаикой аркой, она вошла в зеленеющий оазис и  глубоко  вдохнула  напоенный
ароматами воздух. В тот же момент зазвучала  запись  умиротворяющей  музыки,
исполняемой на балисете и фортепьяно.
   Стены излучали желтоватый дневной свет  -  светофильтры  отсеивали  белый
свет знойного солнца Арракиса, превращая его в желтоватое сияние, к которому
Марго привыкла на Кайтэйне. Массивные листья  развевались  на  искусственном
ветру, как флаги в руках восторженных  горожан.  За  прошедшие  четыре  года
растения, превзойдя все ожидания Марго, разрослись с небывалой пышностью.
   В мире, где каждая капля влаги стоила дороже всего золота мира, где нищие
выпрашивали выжимки воды, где пестро одетые торговцы предлагали глоток  воды
за баснословную цену, частная оранжерея  Марго  представлялась  недопустимой
роскошью. Каждая капля  воды  здесь  была  оплачена.  Как  говорил  Фенринг,
имперский министр по пряности мог себе это позволить.
   Из далекого прошлого, из эха прошлой памяти, которая была еще жива в ней,
Марго помнила закутанную в паранджу женщину, воспитанную в строгой исламской
морали, жившую  в  мусульманском  доме.  Женщину  звали  Фатима  -  в  честь
единственной дочери пророка Мухаммеда. Муж Фатимы был  человеком  достаточно
состоятельным  для  того,  чтобы  содержать  трех  жен,  предоставив  каждой
отдельный дом с двором. После церемонии бракосочетания Фатима, как и  другие
жены, ни разу не покинула свой  дом.  Весь  ее  мир  был  ограничен  пышными
растениями двора и синим небом  над  головой.  Вода,  льющаяся  в  фонтанах,
добавляла мелодичности постоянно звучащим струнным  инструментам.  Иногда  к
цветкам в поисках нектара слетались бабочки и мелкие птички...
   И вот теперь, много поколений спустя, на планете, солнце которой было так
далеко от Земли, что та древняя женщина не  могла  представить  себе  такого
гигантского расстояния, она, Марго, живет в таком же  укрытии,  в  окружении
растений, воды и музыки.
   Механическая  система  трубок  и  шлангов  увлажняла  воздух,  опрыскивая
ухоженные деревья, папоротники и цветы. Рассеянная в воздухе влага  холодила
кожу Марго, она с наслаждением вдыхала сырой туман оранжереи. Какая  роскошь
после стольких лет лишений! Она приподняла мясистый широкий лист  одного  из
растений и погрузила руку в мягкую почву. Куст утратил черты того  буквально
обезвоживающего почву мутанта,  каким  его  привезли  из  тропических  лесов
Гиназа.
   Марго пощупала корни и услышала тихий голос Другой  Памяти  -  заговорила
Преподобная Мать Биана, давно умершая Сестра, которая занималась  агрономией
в Школе Сестер более двухсот лет назад. Сейчас она делилась с Марго древними
секретами садоводства. Звучала любимая мелодия Бианы - трубадурская мелодия,
исполняемая Жонглером. Но даже и без  помощи  Бианы  Марго  умела  разводить
растения и ухаживать за ними, чем немало гордилась. В оранжерее пышно  росли
растения со всей империи; она относилась к ним,  как  к  детям,  которых  не
могла иметь от своего евнуха-мужа. Марго наслаждалась  от  созерцания  того,
как эти кусты и деревья растут и созревают во враждебном всему  живому  мире
Арракиса.
   Ее муж тоже был великий мастер выживать в любых условиях.
   Марго погладила большой шелковистый лист. Я защищу тебя.
   Она потеряла всякое представление о  времени,  забыв  даже  спуститься  к
обеду. Сестры Бене Гессерит могли без всякого ущерба для  здоровья  голодать
неделями, если того  требовали  обстоятельства.  Марго  вкушала  радость  от
пребывания наедине с растениями  и  голосами  Другой  Памяти  давно  умерших
Сестер.
   Умиротворенная, она села у фонтана в  центре  помещения.  Рядом  с  собой
Марго поставила филарозу со спутанными корнями и,  закрыв  глаза,  принялась
медитировать...
   Когда она  пришла  в  себя,  солнце  склонилось  к  пылающему  горизонту,
отбрасывая длинные тени зубчатых скал, расположенных к западу от Резиденции.
В оранжерее автоматически включился свет. Прекрасно отдохнувшая, Марго взяла
филарозу и, подойдя к полке, уставленной горшками, вынула цветок  из  старой
емкости,  ставшей  слишком  маленькой  для  разросшегося  растения.  Напевая
полюбившуюся жонглерскую мелодию, она начала не спеша засыпать почвой  корни
филарозы.
   Обернувшись, Марго была поражена до  глубины  души.  На  расстоянии  двух
метров от нее стоял жилистый худощавый мужчина и смотрел на нее  ярко-синими
глазами. Человек этот показался Марго знакомым... Где-то она уже видела его.
На мужчине была надета накидка - джубба - с откинутым капюшоном. Фримен!
   Как этот человек  сумел  проникнуть  в  оранжерею,  снабженную  следящими
приборами, тщательно охраняемую, с дверью, которая открывалась, только узнав
ладонь Марго, приложенную к специальному считывающему устройству?
   Несмотря на полученную  в  Бене  Гессерит  подготовку,  она  не  заметила
появления незваного гостя.
   Горшок с филарозой выпал из рук Марго и грохнулся  на  пол,  а  сама  она
немедленно  приняла  боевую  стойку  Бене  Гессерит,  готовая  ударом   ноги
выпустить кишки из любого противника.
   - Мы наслышаны о вашем таинственном боевом искусстве, - не  двинувшись  с
места, произнес мужчина. - Но вас учили не пользоваться им без раздумий.
   Встревоженная Марго медленно перевела дух. Откуда он может это знать?
   - Мы получили ваше послание. Вы хотели говорить с фрименами.
   В этот момент Марго узнала мужчину. Она видела его в Рутии, в  отдаленной
деревне, во время одного из  посещений  провинции.  Это  был  самодеятельный
священник пустыни,  который  отправлял  религиозные  ритуалы  среди  местных
жителей. Марго вспомнила, что этот человек явно почувствовал  себя  неуютно,
заметив, что она внимательно наблюдает за ним, и немедленно ретировался...
   В зарослях послышался шорох, и из-за куста вышла  женщина  с  морщинистым
лицом,  тоже  знакомая  Марго.  То  была  Шадур  Мапес,   домоправительница,
преждевременно поседевшая и сморщившаяся от солнца и  ветра  пустыни.  Мапес
тоже была одета не в обычную форму слуг, а в  накидку,  предназначенную  для
выхода в пустыню.
   Мапес заговорила своим гортанным голосом:
   - Здесь слишком  много  воды  расходуется  зря,  миледи.  Вы  выставляете
напоказ богатства чужих миров. Фримены не любят этого.
   - Я не фримен, - резко отпарировала Марго, не готовая, однако,  применить
командный Голос Бене Гессерит. Эти дикари даже вообразить  не  могут,  какое
смертельное оружие есть в ее арсенале. - Чего вы от меня хотите?
   - Вы уже видели меня, - заговорил мужчина.
   - Вы - священник.
   - Я - послушник, один из помощников Сайаддины, - ответил он,  по-прежнему
не двигаясь с места.
   Сайаддина, подумала Марго, и сердце ее учащенно забилось. Она уже слышала
этот титул, титул женщины, странным образом напоминающей  Преподобную  Мать.
Это имя Марго усвоила уже давно, когда работала в Защитной Миссии.
   Ей вдруг все стало ясно.  Однако  она  обращалась  к  фрименам  с  тайной
просьбой настолько давно, что потеряла всякую надежду получить от них ответ.
   - Вы услышали мое послание, мое высказанное шепотом пожелание.
   Священник наклонил голову.
   - Вы утверждали, что знаете нечто  о  Лисан  аль-Гаиб.  -  это  имя  было
произнесено с почтением и трепетом.
   - И я продолжаю это утверждать. Я должна  говорить  с  вашей  Преподобной
Матерью.
   Неторопливо,  чтобы  выиграть  время  и  обдумать  свои  действия,  Марго
наклонилась и подобрала с пола цветок. Оставив на месте осколки горшка,  она
поместила цветок в другую емкость, надеясь, что он выживет.
   - Сайаддина другого мира, вы должны пойти с нами, - сказала Мапес.
   Марго отряхнула землю с рук. На лице ее не отразились никакие чувства, но
сердце бешено колотилось от захватывающего дух предвкушения.  Возможно,  что
наконец  ей  удастся  получить  надежные  сведения,  которые  она   передаст
Верховной Матери  Харишке.  Вероятно,  она  узнает,  какая  судьба  постигла
Сестер, исчезнувших столетие назад в пустынях Арракиса.
   Она последовала за двумя фрименами во тьму ночи.

***

   Знание того, что следует делать, не достаточно для достижения цели.
   Принц Ромбур Верниус

   Волны моря медленно качали  рыбацкую  лодку,  как  мать  качает  колыбель
ребенка, навевая обманчивое спокойствие, заглушавшее тревожные мысли.
   Герцог  Лето  перегнулся  через  борт  и,  протянув  руку,  ухватился  за
шарообразное сплетение листьев, плывших рядом с лодкой. Он извлек из золотых
ножен украшенный драгоценными камнями нож и срезал спелую параданскую дыню с
подводного побега.
   - Ромбур, попробуй-ка эту дыню. Принц удивленно поморгал глазами.
   - Что это за нож.., э.., не подарок ли императора? Не его ли подарил тебе
Шаддам после конфискационного суда? Лето пожал плечами.
   - Предпочитаю целесообразность показухе. Уверен, что  кузен  не  стал  бы
возражать против такого употребления его царского подарка.
   Ромбур взял сочный плод и принялся  вертеть  его  в  руках,  рассматривая
освещенную затянутым дымкой солнцем шероховатую кожуру дыни.
   - Знаешь, Кайлея пришла бы от этого в ужас. Она бы  предпочла,  чтобы  ты
поместил нож под стеклянный колпак и изредка любовался им.
   - Ну, она не слишком часто выходит со мной в море. Видя,  что  Ромбур  не
спешит вскрыть ароматный плод, Лето взял у друга дыню,  кончиком  роскошного
ножа счистил кожуру, потом с треском разломил корку.
   - По крайней мере знаешь, что эта штука не взорвется огнем, если положить
ее на солнце, - произнес Лето, вспомнив  давнее  происшествие,  уничтожившее
его любимую лодку и выбросившее друзей на пустынный риф.
   - Это не смешно, - отозвался Ромбур, принявший слова друга как упрек.
   Лето подержал нож перед глазами, любуясь сверкающим на солнце лезвием.
   - Знаешь, я пристегивал этот нож  к  поясу  во  время  визита  к  виконту
Моритани. Думаю, это привлекало его внимание.
   - На виконта трудно произвести впечатление, - сказал Ромбур.  -  В  конце
концов, император отозвал с Груммана своих  сардаукаров,  тихо  спустив  все
дело на тормозах. Кстати, как ты  думаешь,  утихла  ли  усобица  Моритани  и
Эказа?
   - Нет, я так не думаю. Все время, пока  я  был  на  Груммане,  что-то  не
давало мне покоя.  Обстановка  там  очень  нервозная,  и  мне  кажется,  что