воздухом. Щель мелькнула еще раз, и стена сомкнулась за спиной
Рунда. В тесноте алькова было  трудно  даже  повернуться.  Темнота  была
такая, что Халоа показалось, что он ослеп. Стало  трудно  дышать.  Стены
алькова были покрыты инеем.
   Ощупав в темноте стены, Рунд нашел листы ридулианской кристаллической
бумаги, мотки проволоки шиги с данными. Он крикнул, но слова вернулись к
нему глухим эхом. Не было ни слышно, ни видно, что происходит в  большой
комнате.
   Когда в стене снова мелькнула трещина, Рунд, испуганный, но  радостно
возбужденный,  вывалился  обратно  в  лабораторное  помещение.  Директор
Киннис уставился на него во все глаза.
   - Это потайная комната, защищенная особым полем,  но  поле  временами
отключается. Внутри Чобин оставил много информации.
   Киннис с силой сцепил руки.
   - Отлично, значит, мы должны ее достать. Я хочу докопаться до сути. -
Он обернулся к одному из техников, худому, долговязому человеку. - Когда
щель мелькнет в следующий раз, вы войдете внутрь и извлечете оттуда все,
что попадется под руку.
   Техник приготовился, став  похожим  на  вышедшего  поохотиться  кота,
правильно выбрал время и прыгнул  вперед,  исчезнув  в  стене.  Потайная
комната снова пропала из виду.
   Рунд и Киннис ждали  минуту,  две,  десять,  полчаса.  Все  напрасно,
техник не выходил. Они не слышали ни звука и не  могли  вскрыть  альков,
хотя изо всех сил барабанили кулаками по белым толстым плитам.
   В лабораторию вбежали рабочие  с  режущими  инструментами  и  вскрыли
стену, но они не нашли там ничего, кроме стандартной прослойки  воздуха,
которая по  инструкции  должна  быть  стене  орбитальной  станции.  Даже
электронные   полевые   сканеры   не    смогли    обнаружить    никакого
дополнительного пространства.  Рунд,  уставившись  в  пустоту  невидящим
взором, составлял проекцию, подражая настоящему  ментату.  На  основании
варианта уравнения Хольцмана он допустил, что невидимое поле  свертывает
пространство вокруг становящихся невидимыми  объектов,  в  том  числе  и
вокруг комнаты-невидимки.
   Когда щель опять мелькнула в  поле  зрения,  и  стена  открылась,  из
алькова вывалился техник.  Глаза  его  ничего  не  выражали,  лицо  было
мертвенно-бледным, а ногти сломаны и выпачканы кровью, словно несчастный
старался процарапать себе путь сквозь стену. Двое  мужчин  бросились  на
помощь товарищу, но техник был мертв, очевидно, задохнувшись  в  мерзлом
тесном алькове. Куда увело его мелькание?
   Все  были  настолько   испуганы,   что   охотников   отправиться   за
документацией больше не нашлось, хотя альков был призывно открыт. В этот
момент Рунд, как будто впав в транс, выставил  вперед  плечо  и  ринулся
сквозь  стену.  Киннис  успел  лишь   обозначить   слабый   протест,   в
действительности желая лишь одного - добыть важные документы.
   Понимая, что мышеловка вот-вот захлопнется, Рунд начал  хватать  все,
что попадалось ему под  руку  -  плоские  экраны,  ридулианскую  бумагу,
катушки, и швырять все это в лабораторию. Техники не успевали  подбирать
вещи с пола. Словно настроившись на частоту генератора  странного  поля,
Рунд снова точно поймал момент и выскочил из алькова за долю секунды  до
того, как стена снова закрылась.
   Талис Балт смотрел на гору сваленной в углу документации.
   - Это же неимоверный труд, правильно освоить такую работу.
   Забыв о погибшем технике, директор Киннис лихорадочно соображал,  где
взять кредит на столь грандиозную исследовательскую работу.
   - Я попытаюсь убедить премьер-министра Калимара в том, что нам  нужно
очень щедрое финансирование. Очень щедрое финансирование. Рунд, поговори
с графом Ильбаном. Они с премьером как-нибудь придумают  способ  достать
такие большие деньги.
 
*** 
 
   "Месть". Разве мог человеческий язык создать более сладостное  слово?
Я мысленно повторяю его себе, ложась ночью  в  постель,  уверенный,  что
после этого мне приснятся хорошие сны.
   Барон Владимир Харконнен
 
   Правительству Ришеза были нужны крупные, но неофициальные вливания  в
казну  для  финансирования  работ  по   воссозданию   невидимого   поля,
сотворенного   злокозненным   Чобином.   Премьер-министр   Эйн   Калимар
доподлинно знал, где взять нужную сумму.
   Он прибыл на  Гьеди  Первую,  разозленный  тем,  что  ему  приходится
нажимать на барона, чтобы получить давно  причитавшиеся  Ришезу  деньги.
Вместо того чтобы доставить его прямо  в  открытое  Убежище,  где  барон
всегда его принимал, капитан гвардии Криуби повел гостя  вниз,  в  самую
глубину зловещего сердца Харко-сити.
   Худощавый, утонченно одетый человек, Калимар  пытался  взять  себя  в
руки, чтобы не потерять присутствия духа. Этот барон вечно играет в свои
психологические игры. Надо было закончить  эти  переговоры  и  выбраться
отсюда живым. По какой-то неизвестной причине барону вздумалось как  раз
сегодня проинспектировать завод по переработке и утилизации  содержимого
канализационных  систем,  и  премьер-министра  известили,  что   встреча
состоится именно там или не состоится вообще. При одной  мысли  об  этом
благовонном местечке Калимар брезгливо сморщил нос.
   Внутри громадного промышленного корпуса воздух был влажным, теплым  и
насыщенным такими запахами, какие премьер предпочел бы никогда  в  жизни
не нюхать. За стеклами очков в тонкой золотой оправе  невыносимо  начало
жечь глаза. Калимар почти физически ощущал, как вонь пропитывает  тонкую
синтетическую ткань дорогого костюма, который придется сжечь, как только
он вернется в свой отделанный бархатом кабинет в "Триад-центре".  Но  он
не может, не имеет права вернуться без денег,  которые  Дом  Харконненов
должен Дому Ришезов.
   - Нам сюда, - сказал Криуби, едва двинув  верхней  губой,  украшенной
тонкой ниткой усов.  Он  повел  Калимара  по  бесконечной  металлической
лестнице к переплетению узких мостиков. Эти мостики нависали сверху  над
системой канализационных чанов, похожих  на  извращенные  аквариумы  для
придонных тварей, питающихся  гнилыми  отбросами.  И  как  только  такой
толстяк, как барон, смог самостоятельно сюда прийти?
   Калимар, задыхаясь, старался поспеть за подтянутым жилистым капитаном
и в это время заметил лифты, установленные в самых удобных местах. Итак,
он уже пытается указать мне мое  место.  Ноздри  Калимара  сузились,  он
заскрипел зубами, чтобы поддержать уверенность в себе. Надо быть жестким
и обращаться с бароном твердо и решительно.
   Когда благовоспитанный и утонченный Калимар впервые приехал на  Гьеди
Первую, барон принял его в комнате, за стеной  которой  лежал  невидимый
мертвец. Когда премьер выставлял неудобные, на взгляд барона, требования
о финансовой поддержке, запах  мертвечины  усиливался,  намекая  наглому
гостю на скрытую угрозу.
   Но на этот  раз  Калимар  обернет  дело  в  свою  пользу  и  обставит
толстяка. Много лет назад барон согласился оказать Ришезу  экономическую
помощь и поддержать его хиреющую промышленность, при  условии,  что  его
тайно проконсультирует и будет лечить доктор Сук. Но впоследствии барон,
заплатив только часть оговоренной суммы,  начал  игнорировать  повторные
требования Дома Ришезов. Врач Веллингтон Юэх сумел поставить диагноз, но
не нашел способа вылечить болезнь. Этого не может сделать вообще  никто,
ни один врач во всей вселенной.
   Это обстоятельство барон и привел в оправдание своего отказа платить.
Но сейчас, когда директор  Короны  Флинто  Киннис  взволнованно  заверил
Калимара, что  сможет  воссоздать  поле  невидимости,  возникла  крайняя
необходимость во что  бы  то  ни  стало  найти  требуемую  сумму  денег.
Конечно, первоначальные исследовательские работы обойдутся очень дорого,
но поскольку Икс повержен и его производство перестало быть  образцовым,
то у Ришеза появился шанс отвоевать утраченные позиции.
   Барон должен заплатить долг, даже если для  этого  Калимару  придется
его шантажировать.
   Премьер прошел по мостику к перилам, где нетерпеливо раскачивался  на
своих   подвесках   барон   Владимир   Харконнен,   глядя   сверху    на
канализационные чаны. Криуби сказал, что  дальше  премьер  пойдет  один,
отчего Калимар  насторожился.  Не  хочет  ли  барон  меня  убить?  Такое
действие вызовет ярость Ландсраада.  Нет,  у  Дома  Ришезов  есть  масса
компрометирующих материалов на Харконнена, и барон прекрасно это знает.
   Калимар заметил, что в нос барона вставлены  затычки,  а  дыхательные
пути защищены специальными фильтрами. У Калимара таких приспособлений не
было, и он не хотел даже думать, сколько ядов попадает в его легкие  при
каждом вдохе. Он  снял  очки  в  золотой  оправе  и  протер  стекла,  но
маслянистый жидкий налет остался.
   - Барон Харконнен, я бы сказал, что это не самое подходящее место для
наших переговоров.
   Барон взглянул на бурное течение липких комьев с таким видом,  словно
посмотрел в окуляр калейдоскопа.
   - У меня есть здесь одно дело, Калимар. Мы будем говорить  здесь  или
нигде.
   Намек был понят, это было  большое  неуважение  со  стороны  большого
толстяка. В ответ Калимар вложил всю возможную грубость.
   - Действительно, барон, как взрослые люди и  лидеры  своих  уважаемых
планет, мы должны выполнять взятые на себя обязательства.  Вы,  сэр,  не
выполнили своих обязательств. Ришез обеспечил вас помощью, о которой  вы
просили, и вы обязаны заплатить нам остаток оговоренной суммы.
   Барон скорчил злобную гримасу.
   - Я ничего вам не должен. Ваш доктор Сук не вылечил меня.
   - Это не было частью нашего соглашения. Он обследовал вас и  поставил
верный диагноз. Вы должны платить.
   - Я отказываюсь, - ответил барон, всем  своим  видом  показывая,  что
данная тема исчерпана. - Теперь можете идти.
   Калимар глубоко вздохнул, отчего его едва  не  вывернуло  изнанку,  и
продолжал настаивать на своем.
   - Сэр, я много раз  пытался  быть  благоразумным,  но  учитывая  ваше
преступное нежелание платить, я чувствую себя  вправе  изменить  условия
соглашения. Я повышаю цену.
   Калимар назвал заоблачную сумму соляри и добавил:
   - Ришез готов передать дело на рассмотрение суда Ландсраада, где наши
адвокаты и поверенные докажут нашу правоту.  Мы  откроем  причину  вашей
болезни и опишем ваше состояние, дегенерацию и  слабость.  Возможно,  мы
даже сумеем представить доказательства нарастающей умственной слабости.
   Лицо барона побагровело от гнева, но прежде чем он успел  взорваться,
на площадку вошли три гвардейца. Они вели за собой стройного человека  в
причудливой, хорошо пригнанной одежде и дутых панталонах.
   Мефистис Кру прилагал все  усилия,  чтобы  не  обращать  внимания  на
противный запах. Он выступил вперед.
   - Вы звали меня, милорд барон?
   С этими  словами  он  посмотрел  в  одну  сторону,  потом  в  другую,
нахмурился и неодобрительно взглянул на канализационные чаны.
   Барон бросил косой взгляд на Калимара, а потом  обратил  внимание  на
Кру и произнес:
   - Я хотел задать вам деликатный  вопрос.  Это  сущий  пустяк,  вопрос
декорума.
   На жирном лице отразилась смертельная злоба.
   - Могу я рассчитывать на удовлетворительный ответ?
   - Конечно, мой барон. Я прибыл сюда, чтобы служить вам. -  Инструктор
выпрямился и подбоченился.
   - Я думаю над этим с того прискорбного происшествия на  гала-банкете.
Вежливо ли будет с моей стороны, если я сам брошу  тебя  в  канализацию,
или мне стоит поручить это моим гвардейцам, чтобы мне самому  не  марать
рук?
   Кру испуганно отступил на шаг, но  Криуби  жестом  приказал  солдатам
преградить ему дорогу к бегству.
   - Я... я не понимаю вас, милорд. Я делал для вас все, что было в моих
силах...
   - Это не очень внятный ответ на мой вопрос. Ладно, думаю, что  поручу
это дело гвардейцам.
   Барон сделал движение своей пухлой рукой.
   - Наверное, это самая вежливая альтернатива.
   Впервые инструктор по этикету не нашел нужного  куртуазного  слова  и
разразился бранью, способной  оскорбить  даже  слух  барона  Харконнена.
Одетые в форму гвардейцы схватили осанистого учителя этикета под руки  и
плавным движением перебросили его через  перила.  Пока  Кру  падал,  его
экстравагантная одежда трепетала на ветру. Перед тем  как  шлепнуться  в
глубокий   чан,   полный   человеческих   испражнений,   он    ухитрился
перевернуться в воздухе ногами вниз.
   Пока Кру изо всех сил  старался  добраться  до  края  чана  по  озеру
липкого месива, барон повернулся к ошеломленному гостю.
   - Прошу простить меня, премьер, но я хочу до конца посмотреть на  это
представление и насладиться каждым его мгновением.
   Страшно кашляя, Мефистис Кру сумел-таки  добраться  до  закругленного
края чана и ухватился руками за кромку. Его вырвало прямо на чистый пол.
Гвардейцы в резиновых перчатках уже ждали инструктора и схватили его  за
руки.
   Когда они вытащили его из месива  экскрементов,  Кру  расплакался  от
облегчения и ужаса. Инструктор рыдал и трясся, покрытый с ног до  головы
коричневой слизью и фекалиями. Подняв голову, он посмотрел на  мостик  и
начал униженно молить о пощаде.
   Гвардейцы прикрепили к ногам Кру небольшие грузики  и  снова  бросили
его в вонючую гадость.
   Калимар с ужасом наблюдал эту сцену, но не дал себя запугать.
   - Я всегда находил полезным для  себя  созерцание  вашей  жестокости,
барон Харконнен. -  Премьер-министр  изо  всех  сил  старался  сохранить
твердость  в  голосе,  в  то  время  как  несчастная  жертва  продолжала
барахтаться в чане. - Может быть, мы вернемся к более важным вещам?
   - Помолчите хоть немного. - Барон указал рукой на борющегося за жизнь
Кру, удивленный тем, что инструктор по этикету нашел в  себе  достаточно
сил, чтобы высунуть голову из Дерьма.
   Калимар не дал увести себя в сторону.
   - Много лет назад император  Эльруд  отстранил  моего  графа  Ильбана
Ришеза от управления Арракисом за  проявленную  слабость.  Когда  слабым
оказался ваш сводный  брат  Абульурд,  вы  сместили  его  и  стали  сами
заниматься операциями с пряностью, прежде чем Эльруд успел взять дело  в
свои руки. Ландсраад и император  не  интересуются  вождями-импотентами.
Как только они узнают, что за болезнь вы подцепили от ведьмы, вы станете
посмешищем всей империи.
   Паучьи глаза барона остекленели. Внизу преподаватель этикета  скрылся
из виду, но потом его голова снова вынырнула на поверхность.  Несчастный
плевался, кашлял и отчаянно бил руками по отвратительной жиже.
   Барон и сам хорошо знал, насколько деятельным стал в последнее  время
император Коррино. Калимар взял своего оппонента за яйца, и  оба  хорошо
это понимали. Барон мог кипеть яростью, сколько ему было угодно,  но  не
было никаких сомнений, что Ришезы, не задумываясь, приведут в исполнение
свою угрозу. Примиряющим тоном барон сказал:
   - Я не могу заплатить так  много.  Может  быть,  мы  придем  к  более
приемлемому соглашению?
   - Мы уже договаривались о цене, барон, и  вы  могли  заплатить  ее  в
любое удобное для вас время. Но мы больше не можем  ждать.  Только  ваше
собственное безумие увеличило сумму долга.
   Барон едва не подавился от злобы, но ответил:
   - Если я даже опустошу все казначейство Гьеди Первой, мне  все  равно
не хватит денег, чтобы заплатить требуемую вами сумму.
   Калимар пожал плечами. Голова Мефистиса Кру снова погрузилась в жижу,
но руки вновь показались на поверхности, ударяя по ней с прежней  силой.
Даже с грузом на лодыжках он ухитрился продержаться на  поверхности  еще
несколько мучительных минут.
   Премьер-министр сделал еще один контрманевр.
   - Мы уже подали жалобу в суд Ландсраада.  Слушание  отложено  на  две
недели. Мы можем отозвать нашу жалобу, но только в том случае,  если  вы
сначала заплатите.
   Барон начал лихорадочно думать, как выпутаться из этого  безвыходного
положения, но он понимал, что выбора у него нет, по крайней мере сейчас.
   - Пряность. Я заплачу вам пряностью! У меня достаточно меланжи, чтобы
заплатить вашу проклятую цену, и я могу сделать  это  немедленно.  Этого
будет вполне достаточно, чтобы удовлетворить даже такого  омерзительного
шантажиста, как вы.
   - Ваши оскорбления ничего для  меня  не  значат.  Грифон  Харконненов
остался без зубов.  -  Калимар  позволил  себе  ухмыльнуться,  но  потом
вспомнил об осмотрительности.  -Но,  видите  ли,  после  кровавой  бани,
которую император устроил на  Зановаре,  и  учитывая  постоянные  угрозы
Шаддама в отношении владельцев пряности, я бы  не  очень  охотно  принял
платеж в такой форме.
   - Но это единственная форма, в которой вы реально можете получить мой
долг. Вы можете  принять  меланжу  сейчас,  или  ждите,  пока  я  наберу
достаточно финансов,  чтобы  расплатиться  в  какой-либо  альтернативной
форме. - Барон коварно  улыбнулся.  -  Но  это  может  занять  несколько
месяцев.
   - Очень хорошо. - Калимар рассудил, что это  будет  наилучший  выход,
так как противнику надо позволить хотя  бы  в  малой  степени  сохранить
лицо. - Мы оформим секретное соглашение, и вы доставите пряность на нашу
лабораторную Луну - Корону,  где  пряность  будет  находиться  в  полной
безопасности.
   Премьер-министр решил позволить себе благородный жест.
   - Я очень рад, что мы решили дело, но  мне  неприятно,  что  пришлось
прибегнуть к недозволенным приемам.
   - Вы говорите не правду, - огрызнулся барон. Лицо его окаменело. -  А
теперь убирайтесь отсюда и не вздумайте больше меня шантажировать.
   Калимар, изо всех сил  стараясь  скрыть  нервозность  и  не  потерять
равновесия, направился по узкому мостику к ведущей вниз лестнице...
   Кипя от негодования, барон снова принялся смотреть на Мефистиса  Кру.
Этот напыщенный человечек с его  придворными  формальностями  и  тонкими
духами оказался на удивление  силен.  Это,  можно  сказать,  в  какой-то
степени восхитило барона. Даже с грузом на ногах этот  тип  все  еще  не
утонул.
   Шоу наконец наскучило барону, и он приказал капитану  Риуби  включить
лопасти мешалки, измельчавшие смесь в чане.
   - Но когда жижа вспучилась и забурлила, Мефистис  Кру  еще  неистовее
начал бить руками по поверхности.
   Барон  от  души  жалел,  что  не   может   заодно   бросить   в   чан
премьер-министра Эйна Калимара.
 
*** 
 
   В истории было гораздо больше трагедий, чем триумфов. Немногие ученые
тратят  время  на  изучение  многословных  литаний  по  поводу  успешных
событий. Мы, Атрейдесы, оставили в  истории  более  глубокий  след,  чем
рассчитывали.
   Герцог Пауль Атрейдес
 
   Держа в левой руке устрашающих размеров кинжал, а в  правой  -  более
короткий стилет, Дункан Айдахо атаковал Лето.
   Быстро отступив в банкетный зал,  герцог  повернулся  боком,  прикрыв
самые уязвимые места сверкающим  полущитом.  В  ответ  оружейный  мастер
замедлил скорость своих движений, чтобы кончик кинжала  смог  преодолеть
полевую защиту противника.
   В этот момент  Лето  удивил  Дункана  тем,  что  сделал  неожиданный,
неортодоксальный  маневр,  стремительно  бросившись  навстречу  молодому
противнику. Относительная скорость клинка Айдахо увеличилась,  и  клинок
со звоном отскочил от зажужжавшего полевого щита.
   Лето взмахнул своим  коротким  мечом,  но  молодой  оружейный  мастер
уклонился от удара, вскочил на  обеденный  стол  и  побежал  по  нему  с
кошачьей грацией.
   Со стены  за  поединком,  казалось,  с  большим  интересом  наблюдали
салусанский бык, своими фасеточными глазами, и портрет старого  герцога,
одетого в красный костюм  матадора.  -  Эти  свечи  были  подарены  моим
родителям в день свадьбы, - смеясь, крикнул Лето. - Если ты их сломаешь,
то я вычту их стоимость из твоего жалованья.
   - Ты не сможешь уменьшить мое жалованье,  Лето.  -  С  этими  словами
Дункан исполнил на столе головокружительное сальто назад.
   Пока оружейный мастер был в воздухе, Лето кинжалом сам срубил одну из
свечей и подкатил ее под ноги Дункана.
   Оружейный мастер потерял равновесие и упал на спину.  Лето,  выставив
вперед короткий меч,  бросил