ли от счастья, переживая триумф и восторг по поводу блестяще
прошедших долгожданных родов. Девочка отчаянно сучила  ножками  и  старалась
вырваться из чужих рук.
   Сестры вытерли новорожденную и  мать,  дали  Мохиам  попить  сока,  чтобы
восполнить потери жидкости. Анирул вручила девочку  матери.  Мохиам  приняла
ребенка, и на ее лице засветилась столь не характерная  для  нее  горделивая
улыбка.
   - Этого ребенка назовут Джессика, что значит "богатая", - тяжело дыша, но
громко и гордо объявила Мохиам. Когда другие Сестры ушли, Мохиам внимательно
посмотрела на Анирул и Харишку, которые остались при ней. - Я знаю, что  эта
девочка - часть программы Квисац Хадераха. Мне об этом сказали голоса Другой
Памяти. У меня было видение, и я знаю, какое ужасное будущее ждет нас,  если
мы потерпим неудачу с этой девочкой.
   Анирул и Харишка обменялись тяжелыми взглядами. Харишка ответила шепотом,
словно надеясь, что внезапное откровение ослабит Одержимость будущей  матери
Квисац Хадераха.
   - Ты должна молчать об этом. Твоему ребенку предстоит стать бабкой Квисац
Хадераха.
   - Я так и предполагала. - Мохиам без сил откинулась  на  подушки,  только
теперь осознав огромную важность откровения Верховной Матери. - Так скоро...
   Снаружи раздались радостные крики и хлопанье в  ладоши.  Радостная  весть
разнеслась по учебным классам. Балконы  библиотек  и  учебных  дискуссионных
классов наполнились послушницами и учителями, которые радовались  по  поводу
такого счастливого события, хотя лишь единицы понимали  все  значение  этого
ребенка для селекционной программы.
   Гайус Элен Мохиам передала девочку повитухам, во избежание  привязанности
к  ребенку,  что  воспрещалось  уставами  Ордена  Бене  Гессерит.  Хотя  она
держалась, все же Мохиам чувствовала себя утомленной,  сонливой  и,  старой.
Джессика стала десятой дочерью, рожденной Мохиам для Общины Сестер, и она от
души надеялась, что эти роды для  нее  последние.  Она  посмотрела  на  юную
Преподобную Мать Анирул Садоу Тонкий. Как могла она сделать  что-то  лучшее?
Джессика... Их будущее.
   Я действительно счастлива, что участвую в  этом  деле,  подумала  Анирул,
глядя на измученную роженицу. Ее  поразило,  что  из  всех  Сестер,  которые
работали на достижение этой цели на протяжении тысяч лет,  из  всех,  кто  и
сейчас жадно выспрашивает Другую Память, именно ей, Анирул, выпало стать той
Преподобной Матерью, которая следила  за  рождением  Джессики.  Анирул  сама
займется воспитанием девочки, она будет  учить  ее,  готовить  к  критически
важному  слиянию  с  будущим  партнером,  чтобы  довести  программу  до   ее
предпоследней ступени.
   Завернутая в одеяло девочка наконец перестала кричать и  спокойно  лежала
теперь в своей теплой, экранированной кроватке.
   Скосив глаза в сторону стекла из плаза, прикрывающего ребенка,  Анирул  с
любопытством подумала, как будет выглядеть Джессика, когда  станет  взрослой
женщиной. Она провидела, как лицо младенца вытянется и  станет  тоньше.  Это
будет высокая женщина необычайной красоты с царственными чертами своего отца
- барона Харконнена, с чувственными полными губами и  гладкой  кожей.  Барон
никогда Не познакомится со своей дочерью и не узнает ее имени, и  это  будет
одной из самых сокровенных тайн Ордена Бене Гессерит.
   В  один  прекрасный  день,  когда  Джессика  достигнет   соответствующего
возраста, ей прикажут родить дочь, и этот  ребенок  будет  представлен  сыну
Абульурда Харконнена, младшего сводного брата  барона.  В  настоящий  момент
Абульурд и его жена имели только одного ребенка - Раббана, но у Анирул  были
основания полагать, что у Абульурда больше детей.  Это  повысит  шансы,  что
один мужчина доживет до  зрелости;  это  улучшит  селекционный  генетический
материал и поможет оптимально определить срок зачатия.
   Огромное поле головоломки вдруг открылось Анирул во всей своей прозрачной
ясности. Каждый кусочек головоломки нашел свое место в умопомрачительной  по
своим масштабам программе  Бене  Гессерит.  Осталось  расположить  в  нужных
местах несколько оставшихся элементов, и Квисац Хадерах станет реальностью в
крови и плоти. Это будет всемогущий мужчина, который соединит пространство и
время, перекинет между ними мост, и  это  будет  последнее  и  окончательное
орудие, которое окажется в руках Общины Сестер.
   Анирул снова, в который раз подумала  и  снова  не  осмелилась  высказать
вслух свои мысли, что такой мужчина может заставить Бене  Гессерит  пережить
приступ новой религиозной лихорадки, какой человечество не знало  со  времен
крестового похода семьи Батлер. Что, если он заставит всех поклоняться себе,
как Богу?
   Только представь себе это, подумала она. Бене Гессерит,  Сестры  которого
использовали религию только лишь для  того,  чтобы  манипулировать  другими,
попадает в ловушку собственного мессианского вождя. Сомнительно, чтобы такое
могло произойти.
   Преподобная Мать Анирул присоединилась  к  празднующим  рождение  ребенка
Сестрам.

***

   Самый надежный способ сохранить тайну - это заставить  людей  поверить  в
то, что они ее уже знают.
   Древняя фрименская мудрость

   - Ты многого добился, умма Кинес, - сказал одноглазый Хенар, обращаясь  к
планетологу. Мужчины сидели на вершине  скалы,  возвышающейся  над  Сиетчем.
Наиб обращался к Кинссу, как  к  равному,  даже,  может  быть,  с  несколько
преувеличенным уважением. Да и сам Кинес давно перестал ругаться с  местными
жителями, которые при обращении упорно именовали его "умма", то есть пророк.
   Сейчас они с  Хейнаром  смотрели  на  медно-красный  закат  солнца,  лучи
которого освещали дюнное поле Большого Эрга.  Далеко  впереди  на  горизонте
висело  зыбкое  облако  пыли,  последнее  напоминание   о   песчаной   буре,
пронесшейся здесь накануне.
   Сильный  ветер  сгладил  гребни  дюн,  смел  верхний  слой  песка  и   до
неузнаваемости  изменил  расстилавшийся   внизу   ландшафт.   Кинес   сидел,
прислонившись спиной к твердой шероховатой скале,  прихлебывал  возбуждающий
пряный кофе.
   Увидев, что муж собирается выйти наверх  за  пределы  Сиетча,  беременная
Фриетх поспешила за мужчинами, прощавшимися с  солнцем,  уходящим  из  этого
мира до завтрашнего дня. На плоском камне, лежавшем между  мужчинами,  стоял
медный бронзовый кофейник, украшенный затейливым узором. Фриетх подала  кофе
с хрустящим сезамовым печеньем, которое так любил ее  муж.  Кинес  не  успел
поблагодарить жену за такое внимание; женщина, не говоря ни слова, как  тень
исчезла, вернувшись в пещеру.
   Помолчав некоторое время, Кинес ответил на замечание наиба:
   - Да, я многого добился, но сделать предстоит еще больше.
   Он думал о том немыслимо сложном плане,  который  был  призван  возродить
Дюну, планету, древнее название которой в империи было мало кому известно.
   Империя. Теперь он редко вспоминал  о  старом  императоре  -  так  сильно
изменились его приоритеты да и вообще отношение  к  жизни  и  ее  ценностям.
Отныне Кинес не мог бы снова стать обыкновенным имперским  планетологом,  во
всяком случае, после того, что он пережил, перечувствовал и передумал,  живя
с этим пустынным народом.
   Хейнар сжал кисть руку Кинеса.
   - Говорят, что закат - это время размышлений и оценок,  мой  друг.  Давай
лучше подумаем о том, что уже сделано, и не станем позволять потоку  пустого
и неизвестного будущего затоплять наше сознание. Ты пробыл на  этой  планете
меньше года, но нашел здесь свое новое племя и жену. - Хейнар улыбнулся. - И
скоро у тебя будет ребенок, надеюсь, что это будет сын.
   Кинес  задумчиво  улыбнулся  в  ответ.  Фриетх  должна  вот-вот   родить.
Удивительно, как она  вообще  забеременела,  ведь  он  так  часто  бывает  в
длительных отлучках. Он еще не понял, как  реагировать  на  свое  незнакомое
положение новоиспеченного отца. Раньше он никогда  не  задумывался  о  таких
вещах.
   Однако  это  рождение  как  нельзя  лучше   вписывалось   в   его   планы
преобразования удивительной, поразительной планеты-Дюна. Его  дитя,  которое
поведет фрименов по пути Кинеса, когда его самого давно  не  станет,  сумеет
продолжить его усилия. План мастера был задуман на столетия вперед.
   Как планетолог он мыслил  долговременными  категориями,  что  было  не  в
обычае у фрименов, но, учитывая  их  долгое  многострадальное  прошлое,  они
смогли бы привыкнуть  и  к  такому  планированию,  где  временные  интервалы
исчислялись столетиями, а то и тысячелетиями. У  народа  пустыни  было  свое
устное предание,  в  котором  описывались  странствия  людей  с  планеты  на
планету, рассказывалось о бесконечных притеснениях,  гонениях  и  унижениях,
которые преследовали фрименов до тех пор, пока они не нашли эту планету,  на
которой не мог жить никто другой.
   Фримены отличались консервативностью, их  образ  жизни  мало  менялся  от
поколения  к  поколению,  они  не  привыкли  к   стремительному   прогрессу.
Смирившись с тем, что их мир невозможно изменить, они стали  узниками  своей
планеты, а не ее хозяевами.
   Кинес надеялся изменить такое положение вещей. Он набросал план,  который
предусматривал приблизительное время для насаждения  растений  и  накопления
воды,  наметив  временные  вехи  для  каждого  свершения.  Дюну   предстояло
вызволять из мертвой хватки пустыни постепенно, гектар за гектаром.
   Фрименские команды, подчинявшиеся каждому его слову, рыли  землю,  бурили
скважины, добывая  образцы  коры  планеты  на  Большом  Бледе,  брали  пробы
геологических пород на Малом Эрге и Погребальной Равнине, но многие  факторы
планетообразования  оставались  скрытыми,  представляя   собой   неизвестные
переменные.
   Каждый день к общей картине добавлялся маленький фрагмент.  Когда  Кинесу
потребовались карты поверхности планеты, он с удивлением  обнаружил,  что  у
фрименов давно уже есть топографические карты; мало того, у них были и карты
с указанием климатических особенностей разных районов.
   - Но почему у меня не было их с самого начала? - сетовал Кинес. -  Я  был
имперским планетологом, но карты,  которые  я  получал,  были  выполнены  со
спутников и оказались удручающе неточными.
   Старый Хейнар хитро улыбнулся, прищурив единственный глаз.
   - Мы платим довольно большие взятки Космической Гильдии за то, чтобы  она
не очень пристально вглядывалась в наши  ландшафты.  Цена  высока,  но  зато
фримены свободны, а  Харконнены  блуждают  в  потемках  вместе  с  остальной
империей.
   Сначала Кинес поражался, но потом  стал  просто  радоваться,  что  в  его
распоряжении оказались все географические карты, в которых он так  нуждался.
Он  немедленно  связался  с  контрабандистами,  чтобы   добыть   генетически
отобранные семена самых устойчивых пустынных растений.  Приходилось  с  нуля
начинать планирование и создание экосистемы Дюны.
   На заседаниях Большого Совета  фримены  часто  спрашивали  своего  нового
"пророка", каким будет следующий шаг, сколько времени  займет  то  или  иное
преобразование  и  когда  наконец  Дюна  превратится  в  зеленую  изобильную
планету. Кинес брал записи, заглядывал в них и называл конкретные  цифры.  В
манере учителя, которому неразумный  ученик  задает  простейший  вопрос,  он
пожимал плечами и отвечал:
   - Это займет приблизительно  от  трехсот  до  пятисот  лет.  Может  быть,
немного больше.
   Некоторые фримены при этом издавали крик отчаяния, но остальные стоически
выслушивали приговор уммы  и  снова  принимались  за  работу,  выполняя  его
распоряжения. От трехсот до  пятисот  лет.  Долговременное  мышление,  такие
сроки были непривычны для фрименов. Им приходилось менять образ мыслей.
   Когда видение Бога явилось убийце Улиету, он не колеблясь принес  себя  в
жертву  ради  этого  человека,  и  с  этого  момента  фримены  уверовали   в
божественное вдохновение, которое вело Кинеса. Ему следовало только указать,
и любой фримен Сиетча беспрекословно выполнял задание.
   Любой другой человек не удержался бы от злоупотребления такой властью, но
Пардот Кинес воспринял ее просто как факт и продолжал  работать.  Он  мыслил
категориями эпох и миров и именно так провидел будущее,  но  не  в  понятиях
маленьких людей.
   Сейчас, когда солнце  исчезло  наконец  за  песчаным  горизонтом,  сыграв
последние аккорды неистовой бронзово-красной симфонии,  Пардот  Кинес  выпил
последние капли кофе и вытер бороду рукой. Невзирая на слова Хейнара, он  не
мог много думать о пролетевшем как сон последнем годе. Труд во имя  грядущих
веков казался ему намного более важным и требующим максимальной концентрации
внимания.  Не  было  ни  сил,  ни  времени,  чтобы  отвлекаться  на   что-то
сиюминутное и преходящее.
   - Хейнар, как  много  фрименов  живут  здесь?  -  спросил  он,  глядя  на
расстилавшуюся перед ним безмятежную пустыню. Он слышал легенды о  множестве
Сиетчей, видел отдельно живущих в харконненовских городах фрименов.., но они
казались ему представителями исчезающего вида. - Сколько их на всей планете?
   - Ты хочешь, чтобы мы сочли число всех фрименов, умма  Кинес?  -  спросил
Хейнар. Он не выразил удивление, просто хотел уяснить вопрос.
   - Мне надо знать  численность  фрименов,  чтобы  правильно  проектировать
преобразования. Я должен, кроме того, знать, сколько у нас работников.
   Хейнар поднялся.
   - Это будет сделано. Мы пересчитаем Сиетчи и запишем число людей, живущих
в них. Я пошлю гонцов, свяжусь с Сиетчами, и скоро ты получишь требуемое.
   - Спасибо, - сказал Кинес и взял с камня чашку, но прежде  чем  он  успел
собрать столовые  приборы,  у  камня  появилась  Фриетх,  которая  как  тень
выбежала из пещеры и собрала посуду. Беременность не сказалась  на  быстроте
ее движений.
   Первая перепись  фрименского  населения,  подумал  Кинес.  По  случайному
совпадению.

***

   Ясноглазый и полный сил  Стилгар  появился  у  дверей  пещеры  Кинеса  на
следующее утро, как только взошло солнце.
   - Мы собрали твои вещи для долгого путешествия,  умма  Кинес.  Мы  должны
показать тебе одну важную вещь. Она находится далеко на юге.
   Со времени своего выздоровления от удара  харконненовского  ножа  Стилгар
стал одним из самых ревностных последователей Кинеса. Наверно, такой  статус
приближенного к пророку человека он  получил  благодаря  родству:  как-никак
теперь он был родственником самого пророка,  его  зятем.  Стилгар  старался,
однако, не ради себя, а ради будущего фрименов.
   - Как долго продлится путешествие? - поинтересовался Кинес. - И  куда  мы
направляемся?
   Молодой человек сверкнул широкой белозубой улыбкой.
   - Это сюрприз! Ты обязательно должен это увидеть своими глазами,  а  моим
словам ты скоре всего не поверишь. Считай это нашим тебе подарком.
   Охваченный любопытством Кинес оглянулся на альков, где лежали его рабочие
журналы.  Надо  взять  их  с  собой,   чтобы   документально   зафиксировать
путешествие.
   - Как долго мы будем отсутствовать?
   - Двадцать ударников, - ответил Стилгар, употребив термин сынов  пустыни,
потом, повернувшись через плечо, прежде чем выйти, добавил:
   - Это далеко на юге.
   Жена Кинеса Фриетх, уже донашивавшая беременность, с большим животом, тем
не менее продолжала работать на ткацком  станке  и  иногда  чинила  защитные
костюмы. Сегодня Кинес завтракал и пил кофе рядом с  ней,  но  говорили  они
мало. Фриетх просто смотрела на него и молчала. Планетолог  чувствовал,  что
ровным счетом ничего не понимает.
   У фрименских женщин был свой особенный, отдельный от мужского, мир,  свое
место  в  обществе  этих  обитателей  пустыни,  они  не  проявляли   желания
завязывать отношения, к которым Кинес привык в других частях империи. Однако
говорили, что в сражениях фрименские женщины страшнее мужчин и что  если  на
поле боя оставались раненые враги, то им лучше было покончить с  собой,  чем
попасть в руки свирепых фрименок.
   Была еще одна загадка - сайадины, святые женщины Сиетча. До сих пор Кинес
видел только одну из них, одетую в длинное черное платье, похожее на накидку
Преподобных Матерей Бене Гессерит, и никто из фрименов не рассказывал ему об
этих женщинах. Другой мир, другая тайна.
   Иногда Кинес думал, что было бы не лишено интереса исследовать  вопрос  о
том, как разные культуры и народы приспосабливаются к экстремальным условиям
жизни на планетах с суровым климатом. Было бы интересно узнать,  как  грубая
реальность воздействует на традиционную роль полов. Но у  него  и  так  было
полно работы, к тому же он был планетологом, а не социологом.
   Покончив с завтраком, Кинес наклонился к жене и поцеловал  ее.  Улыбаясь,
он приласкал ее круглый живот, выступавший из-под платья.
   - Стилгар говорит, что я должен отправиться с ним в одно  путешествие.  Я
вернусь так скоро, как смогу.
   - Ты надолго?  -  поинтересовалась  она,  думая  о  предстоящем  рождении
ребенка. Очевидно, Кинес, одержимый своим взглядом на  будущее  планеты,  не
замечал, что скоро у него будет дитя. Ребенку просто не  было  места  в  его
грандиозных планах.
   - Путешествие продлится двадцать ударников, - ответил Кинес, не  понимая,
впрочем, сколь долог этот срок.
   Фриетх удивленно, но бесстрастно подняла брови, потом опустила  взгляд  и
принялась мыть посуду.
   - Даже более длинное путешествие может показаться коротким, если в сердце
живет радость. - В ее тоне прозвучал лишь слабый намек на разочарование. - Я
буду ждать твоего возвращения, мой супруг.
   Она помолчала, потом добавила:
   - Выбери себе хорошего червя.
   Кинес не понял, что она имеет в виду.
   Несколько минут спустя  Стилгар  и  еще  восемнадцать  фрименских  юношей
выступили  в  пустыню  и  повели  Кинеса  изнурительными  переходами   через
барьерные горы в расстилавшееся  за  ними  море  песка.  Кинес  ощутил  укол
беспокойства. Изрытый ветрами песок без конца и  края.  Путешествие  грозило
оказаться долгим и опасным. Он был счастлив, что вышел в пустыню не один.
   - Мы пересечем экватор и  направимся  на  юг,  умма  Кинес,  там  у  нас,
фрименов, есть свои земли и свои секретные постройки.
   У Кинеса расширились глаза. До сих пор он слышал только страшные  истории
о необитаемых южных землях. Он смотрел на бескрайнюю пустыню,  пока  Стилгар
сноровисто  проверял  его  защитный  костюм,  подтягивая  завязки,  укрепляя
застежки и прилаживая фильтр. Наконец он остался доволен.
   - Но как мы будем сосуществовать?
   Кинес знал, что в Сиетче есть маленький орнитоптер, но его не хватило  бы
на то, чтобы поднять в воздух столько людей.
   Стилгар посмотрел на Кинеса с явным намерением поразить планетолога.
   - Мы поедем верхом, умма Кинес. - Он  кивнул  в  сторону  юноши,  который
когда-то доставил раненного в  достопамятной  стычке  Стилгара  в  Сиетч  на
вездеходе Пардота. - Оммум сегодня будет  наездником  пустыни.  Это  большое
событие для людей нашего народа.
   - Я уверен в этом, - проговорил Кинес, его любопытство было не  на  шутку
задето.
   Фримены выстроились в колонну по одному и направились  в  глубь  пустыни.
Под накидками были защитные костюмы, на ногах  темаги  -  пустынные  сапоги.
Глаза  цвета  индиго  выглядывали  из-под  капюшонов,  словно  из   далекого
прошлого.
   Впереди всех, перескакивая с дюны на дюну,  бегом  продвигалась  одинокая
фигура, опередившая основную группу на несколько сот  метров.  На  одном  из
гребней этот человек  вставил  в  песок  длинный  темный  стержень  и  начал
возиться с какими-то приборами. Подойдя  ближе,  Кинес  услышал  равномерный
стук.
   Кинес видел эту штуку во время неудачной охоты Глоссу Раббана.
   - Он хочет, чтобы вышел червь? Стилгар кивнул:
   - Да, если на то будет Божья воля.
   Опустившись на колени, Оммум достал завернутые в материю инструменты.  Он
аккуратно разложил их на песке: длинные железные крюки, острые палки и бухты
веревки.
   - Что он сейчас делает? - спросил  Кинес.  Ударник  равномерно  стучал  в
песок,  отбивая  ритм.  Oтряд  фрименов  ждал,  держа  в  руках