оставить это понимание без должного ру-
ководства.
   Странно думать, что разум, облекший в мысль эти слова, спит где-то  в
этом ребенке. Баша был так проницателен, говоря о симпатиях в тот  дале-
кий день в Обители на Гамму.
   "Симпатия к врагу - слабость как в политике, так и на войне. И  самые
опасные из этих симпатий те, что подсознательно ведут тебя к тому, чтобы
сохранить в целости и сохранности твоего врага, поскольку враг этот  оп-
равдание твоего собственного существования".
   - Сир?
   Как сможет этот писклявый голос приобрести тон истинного командира?
   - В чем дело?
   - Почему вы просто стоите и смотрите на меня?
   - Они называли баша "Старая Надежность". Ты знаешь это?
   - Да, сир. Я изучал историю его жизни.
   Теперь это будет "Молодая Надежность"? Почему  Одрейд,  хочет,  чтобы
его прошлая память восстановилась так быстро?
   - Из-за баши всей Общине пришлось копаться в Иной Памяти, пересматри-
вая свои взгляды на историю. Они тебе об этом рассказывали?
   - Нет, сир. Мне важно это знать? Великая  Мать  говорила,  ты  будешь
тренировать мои мускулы.
   - Ты любил пить "Датское Морское", очень хороший  сорт  бренди,  нас-
колько мне помнится.
   - Я слишком мал, чтобы пить, сир.
   - Ты был ментатом. Знаешь, что это значит?
   - Я узнаю, когда вы восстановите мою память, ведь так?
   Айдахо улыбнулся, и получил широкую ухмылку в  ответ.  Очаровательный
малыш. Так легко выказывать естественную к нему симпатию.
   - Присматривай за ним, - говорила Одрейд. -  Он  способен  зачаровать
как заклинатель змей.
   Айдахо прекрасно помнил инструкции, данные ему Одрейд, прежде чем она
привела сюда этого ребенка.
   - Поскольку каждый индивидуум в конечном итоге сводится к самому  се-
бе, - сказала она тогда. - Информация о нем требует от нас  пристальней-
шего к себе внимания.
   - Это необходимо при обращении с голой?
   В тот вечер они сидели в гостиной  Айдахо,  причем  присутствовала  и
Мурбелла в непривычном для нее качестве молчаливого и увлеченного слуша-
теля.
   - Он запомнит все, чему ты сможешь научить его.
   - Так значит, мы немного обновляем оригинал?
   - Осторожно, Дункан! Надави на впечатлительного ребенка, дай ему  по-
вод не доверять никому и ты создашь  суицидальную  личность  -  неважно,
скоро или нет произойдет это самоубийство.
   - Вы забываете, что я знал баша?
   - Или ты не помнишь, Дункан, каково тебе было до того, как  восстано-
вили твою память?
   - Я знал, что баша способен это сделать и воспринимал его, как спасе-
ние.
   - Именно это он и видит в тебе. Это особый вид доверия.
   - Я отнесусь к нему честно.
   - Ты можешь считать, что поступаешь из соображений  честности,  но  я
советую тебе, каждый раз, когда ты столкнешься с его доверием,  загляды-
вать в глубь самого себя.
   - А если я совершу ошибку?
   - Если это будет возможно, мы ее исправим, - она  бросила  взгляд  на
ком-камеры, а потом вновь посмотрела на Айдахо.
   - Я знаю, вы будете наблюдать за нами!
   - Не позволяй этому мешать тебе. Я не пытаюсь заставить тебя  следить
за каждым своим движением. Просто будь осторожен. И помни,  что  у  моей
Общины достаточно эффективных способов лечения.
   - Я буду осторожен.
   - Возможно, ты помнишь, что именно баша сказал: "Жестокость,  которую
мы проявляем по отношению к своим противникам, всегда умеряется  уроком,
который мы надеемся преподать".
   - Я не могу думать о нем как о противнике. Баша был одним  из  лучших
людей, каких я когда-либо знал.
   - Великолепно. Я передаю его в твои руки.
   И вот теперь ребенок стоял перед ним  посреди  зала  для  тренировок,
проявляя некоторое нетерпение и не понимая, чего же медлит его учитель.
   - Сир, это часть урока, то что мы просто так  стоим  здесь?  Я  знаю,
иногда...
   - Тихо.
   Тег вытянулся по стойке "смирно". Никто этому его не учил. Это пришло
из изначальной памяти. Айдахо был поражен этим внезапным проблеском лич-
ности старого баши.
   Они заранее знали, что он поймает меня таким образом! Никогда не надо
недооценивать способность Бене Джессерит в чем-то убедить тебя.  Ты  мо-
жешь обнаружить, что выполняешь их желания, даже не зная,  что  на  тебя
надавили. Будь проклята их тонкость! Конечно, есть и вознаграждение.  Ты
живешь в интересные времена, как формулировало это древнее проклятие.  В
общем и целом, решил Айдахо, он предпочитает  интересные  времена,  даже
такие как сейчас.
   Он сделал глубокий вдох.
   - Восстановление твоей памяти причинит боль - физическую и  душевную.
В некотором отношении, душевная будет гораздо хуже. Я  здесь  для  того,
чтобы подготовить тебя к этому.
   По-прежнему весь внимание. Никаких комментариев.
   - Мы начнем без оружия, используя воображаемый клинок в твоей  правой
руке. Это упражнение - вариация "пяти отношений". Каждая из реакций под-
нимается до того, как возникла необходимость. Опусти руки по обе стороны
тела и расслабься.
   Зайдя Тегу за спину, Айдахо взял руку мальчика пониже локтя и  проде-
монстрировал первую серию движений.
   - Каждый из атакующих - перышко, плывущее по бесконечной  траектории.
При приближении перышка эту траекторию необходимо изменить и отвести  от
себя. Твои движения должны быть как дуновение воздуха, что выносит  перо
в сторону.
   Айдахо отступил на шаг и стал наблюдать, как Тег повторяет  движения,
иногда исправлял ошибки, резко ударяя по тому из мускулов, что выбивался
из ритма.
   - Путь учится само тело, - бросил он, когда Тег  спросил,  почему  он
это делает.
   Во время паузы для отдыха Тег поинтересовался, что Айдахо имел в  ви-
ду, говоря о "душевной боли".
   - Вокруг твоей оригинальной памяти возведены стены сознания  голы.  В
подходящий момент некоторые из воспоминаний потоком хлынут назад.  И  не
все воспоминания будут приятны.
   - Великая мать говорила, что баша вернул память тебе.
   - Боги подземные, малыш! Почему ты постоянно говоришь "баша"? Это был
ты!
   - Я этого еще не знаю.
   - Ты представляешь собой совсем особую проблему. Для того, чтобы гола
мог пробудиться, необходимо воспоминание о смерти. Но  в  твоих  клетках
нет информации об этом.
   - Но... баша мертв.
   - Баша! Да, он мертв. Ты должен чувствовать это там, где больнее все-
го, и знать, что баша это ты.
   - Ты действительно можешь возвратить мне память?
   - Если ты сможешь выдержать боль. Знаешь, что я сказал тебе, когда ты
восстановил мою память? Я сказал: "Атридесы!  Вы  все  чертовски  похожи
друг на друга!"
   - Ты... ненавидел меня?
   - Да, и ты сам себе был противен из-за того, что сделал со мной. Дает
это тебе какое-то представление о том, что мне необходимо сделать?
   - Да, сир, - очень тихо.
   - Великая Мать говорит, что мне нельзя предать  твоего  доверия...  и
тем не менее ты предал мое.
   - Но я вернул тебе память?
   - Видишь, как легко думать о самом себе как о баша? Ты был в шоке.  И
да, ты вернул мне память.
   - Это все, чего я хочу.
   - Это ты так говоришь.
   - Великая... Мать говорит, что ты ментат. Те, что я тоже  был  мента-
том... чем-нибудь поможет?
   - Логика говорит, что да. Но у нас ментатов есть поговорка, что логи-
ка слепа. И мы сознаем, что есть логика, которая пинком вышибет тебя  из
насиженного гнезда прямиком в хаос.
   - Я знаю, что означает хаос! - очень горд собой.
   - Это ты так думаешь.
   - И я доверяю тебе!
   - Послушай меня! Мы - слуги Бене Джессерит. Преподобные Матери  пост-
роили свой Орден не на доверии.
   - Значит, мне не стоит доверять... Великой Матери?
   - В пределах, которые ты узнаешь и научишься ценить. А пока,  я  пре-
дупреждаю тебя, что Бене Джессерит работает  в  системе  организованного
недоверия. Они рассказывали тебе что-нибудь о демократии?
   - Да, сир. Это то, где ты голосуешь за...
   - Это то, где ты не доверяешь никому, у кого есть власть  над  тобой!
Сестры прекрасно это знают. Не доверяй слишком много.
   - Значит и тебе мне нельзя доверять?
   - Единственно в чем ты можешь доверять мне, это в том, что  я  сделаю
все от меня зависящее, чтобы вернуть тебе изначальную память.
   - Тогда, мне не важно, насколько это будет больно, - он поднял  глаза
на ком-камеры, его взгляд выражал, что он прекрасно понимает их назначе-
ние. - А они не сердятся, что ты говоришь о них такое?
   - Иначе как данные их чувства ментата не касаются.
   - То есть ментатам важны факты?
   - Факты - вещь хрупкая. Ментат может запутаться в них. Слишком  много
надежных данных. Это как дипломатия. Чтобы добраться до  проекций,  тебе
необходима новая хорошая ложь.
   - Я... запутался, - это слово он употребил с некоторой  заминкой,  не
очень уверенный, что имеет в виду.
   - Это я и сказал однажды Великой Матери. А она ответила: "Я плохо ве-
ла себя".
   - Предполагалось, что ты не будешь... запутывать меня?
   - Разве что это сможет чему-то научить, - а поскольку Тег по-прежнему
выглядел озадаченным, Айдахо добавил: - Давай я расскажу тебе одну исто-
рию.
   Тег тут же уселся на пол, реакция, которая показала Айдахо,  что  Од-
рейд нередко прибегала к тому же методу. Хорошо, это значит, что Тег уже
подготовлен к восприятию.
   - В одной из моих жизней у меня был пес, который ненавидел моллюсков,
- начал Айдахо.
   - Я ел моллюсков. Их доставляют с большого моря.
   - Ну так вот, мой пес ненавидел моллюсков, потому  что  один  из  них
был столь безрассуден, что плюнул ему в глаз. Такое запоминается. И  что
хуже, плюнула просто дырка в песке, никакого моллюска видно не было.
   - И что сделал ваш пес? - мальчишка наклонился вперед, опираясь  под-
бородком на руку.
   - Он выкопал обидчика и принес его мне, - Айдахо ухмыльнулся. -  Урок
номер один: не позволяй неизвестному плевать тебе в глаз.
   Тег засмеялся и захлопал в ладоши.
   - Но давай посмотрим на это с точки зрения пса.  Поймать  плеваку!  А
затем славная награда: хозяин доволен.
   - Твой пес выкапывал новых моллюсков?
   - Каждый раз, когда мы выходили на пляж. Он с лаем охотился за плева-
ками, а хозяин уносил их прочь, и их никогда уже не было видно, за  иск-
лючением пустых раковин с обрывками мяса, свисающего с внутренней сторо-
ны.
   - Ты их ел.
   - Взгляни на это как пес. Плеваки получали справедливое наказание. Он
придумал, как избавить мир от обидчиков, и хозяин доволен.
   - Сестры думают о нас, как о собаках?  -  продемонстрировал  догадли-
вость Тег.
   - Некоторым образом. Никогда этого не забывай. Когда вернешься в свою
комнату, поищи "lese majeste". Это поможет тебе определить наше  отноше-
ние к хозяевам.
   Тег глянул на ком-камеры, потом снова на Айдахо, но ничего не сказал.
   Айдахо поднял глаза на дверь за спиной Тега и сказал:
   - Эта история рассказывалась и для тебя.
   Тег вскочил на ноги и повернулся, ожидая увидеть Великую Мать. Но это
была только Мурбелла, которая, прислонясь к стене, стояла возле двери.
   - Белл не понравится, что ты говоришь об Общине таким образом, - ска-
зала она.
   - Одрейд сказала, что у меня полная свобода действий, - Айдахо  пере-
вел взгляд на Тега. - Мы достаточно времени потратили  на  байки!  Давай
посмотрим, научилось ли чему-нибудь твое тело.
   Странное возбуждение охватило Мурбеллу, когда она вошла в зал и  уви-
дела Дункана с ребенком. Некоторое время она наблюдала за  ними,  созна-
вая, что видит Дункана в новом свете, почти так же как  видят  его  Бене
Джессерит. Инструкции Великой Матери проявляются в искренности Дункана с
мальчишкой. Крайне странное ощущение, это осознание, как  будто  она  на
целый шаг отошла от своих прежних друзей. А поверх этого ощущения царило
чувство печальной потери.
   Оказывается, ей не хватает странностей прошлой жизни. Нет не охоты по
улицам в поисках новых мужчин, которых можно было захватить и обратить в
рабов Чтимых Матре. Власть, происходящая от создания наркоманов от  сек-
са, потеряла свою сладость под влиянием учения Бене Джессерит и ее опыта
с Дунканом. Впрочем, она признавала, что ей не хватает одной из  состав-
ляющих этой власти: чувства принадлежности к силе, которую ничто не спо-
собно остановить.
   Это было одновременно чем-то абстрактным и чем-то  очень  конкретным.
Не постоянное завоевание, а предвкушение неизбежной победы, которое  от-
части происходило от наркотика, что она делила с Сестрами  среди  Чтимых
Матре. Когда с переходом на меланж потребность в нем исчезла, она с  но-
вой стороны взглянула на старое пристрастие. Если потребуется, он всегда
под рукой у химиков Бене Джессерит, которые выделили этот заменитель ад-
реналина из клеток ее крови. Но Мурбелла знала, что она больше никогда к
нему не прибегнет. Ее мучила другая абстиненция. Не  просто  захваченные
мужчины, а целый поток их. Что-то внутри нее говорило, что это ушло нав-
сегда. Она никогда не испытает этого вновь.  Новое  знание  изменило  ее
прошлое.
   Этим утром Мурбелла бродила по коридорам между своими апартаментами и
тренировочным залом в надежде застать Дункана с ребенком и  одновременно
боясь, что помешает им. Мерить шагами коридор - это она часто  делала  в
последнее время после требующих все большего напряжения сил утренних за-
нятий с учителем из Преподобных Матерей. И почти всегда в такие часы  ее
мысли занимали Чтимые Матре.
   Ей не удавалось спрятаться от чувства  потери.  Оно  создавало  такую
пустоту, что иногда Мурбелла задумывалась, сможет ли  вообще  что-нибудь
заполнить ее. Это ощущение было хуже даже чувства надвигающейся  старос-
ти. Старение предлагало Чтимой Матре немалое возмещение за уходящие  си-
лы. Власть, набираемая в этой Общине имела тенденцию стремительно  расти
вместе с возрастом. Но дело было не в этом. Это была абсолютная потеря.
   Я потерпела поражение.
   Чтимые Матре никогда не  задумывались  над  поражением.  Мурбелла  же
чувствовала, что вынуждена делать это. Она знала, что Чтимые Матре иног-
да погибали от рук врагов. Эти враги платили дорогой ценой. Законом  бы-
ло: смести целую планету, чтобы достать одного обидчика.
   Мурбелла знала, что Чтимые Матре охотятся за Домом Ордена. Если гово-
рить о прошлой верности, она сознавала, что ей следовало бы  способство-
вать этим охотницам. Суть ее личного поражения заключалась в том, что ей
не хотелось, чтобы Бене Джессерит платили той ценой.
   Бене Джессерит слишком ценны.
   Они были бесконечно ценны для Чтимых Матре.  Мурбелла  сомневалась  в
том, что какая-нибудь другая Чтимая Матре хотя бы подозревает это.
   Тщеславие.
   Вот какое - определение она дала бы теперь своим прошлым  Сестрам.  И
самой себе, какой я была когда-то. Ужасающая гордость.  Она  выросла  из
ощущения их подчиненности столько поколений до того,  как  они  добились
своих собственных предков. Мурбелла пыталась донести это до Одрейд,  из-
лагая ей историю, как ее учили Чтимые матре.
   - Из рабов получаются отвратительные хозяева, - сказала  на  это  Од-
рейд.
   Таков и был обычай Чтимых Матре, дошло вдруг  до  Мурбеллы.  Когда-то
она принимала его, теперь отрицала, и не могла привести достаточно  при-
чин для такой перемены.
   Я выросла из этого. Теперь мне это кажется детским.
   Дункан вновь прервал урок. Пот заливал и учителя, и его ученика.  Они
стояли друг напротив друга тяжело дыша и обмениваясь странными  понимаю-
щими взглядами. Конспирация? Мальчик выглядел странно возмужалым.
   Мурбелле вспомнилось замечание Одрейд:
   - Возмужание навязывает свою собственную манеру  поведения.  Один  из
наших уроков - сделай эти императивы доступными сознанию.  Изменяй  инс-
тинкты.
   Они изменили меня и изменят меня еще больше.
   То же самое воздействие она различала в поведении  Дункана  с  ребен-
ком-голой.
   - Это - деятельность, создающая многочисленные стрессы  в  обществах,
на которые мы оказываем влияние, - говорила Одрейд. - Это вынуждает  нас
к постоянному приспосабливанию.
   Но как они могут приспособиться к прошлым моим Сестрам?
   - Мы каждый раз оказываемся перед  лицом  необходимости  приспосабли-
ваться вследствие собственной же деятельности в прошлом. То же самое бы-
ло и во время правления Тирана.
   Приспосабливание?
   Дункан заговорил с ребенком, и Мурбелла подошла поближе, чтобы послу-
шать.
   - Тебя ведь познакомили с историей Муаддиба? Хорошо?  Ты - Атридес, а
это означает, что ты не лишен их недостатков.
   - Что значит ошибок, сир?
   - Вот именно. Никогда не избирай какого-то курса, только потому,  что
он позволяет тебе возможность драматичного жеста.
   - Так вот как я умер?
   Он заставил мальчишку думать о своем прошлом эго в первом лице.
   - Ты сам будешь судьей. Но это всегда было слабостью Атридесов. Прив-
лекательные вещи, жесты. Умереть на рогах огромного быка, как это сделал
дед Муаддиба. Грандиозный спектакль для его людей. Байки на много  поко-
лений! Даже после всех этих эонов можно что-нибудь об этом услышать.
   - Великая Мать рассказала мне эту историю.
   - Твоя родная мать, вероятно, тоже ее тебе рассказывала.
   - У меня возникает какое-то странное чувство, когда ты говоришь "род-
ная мать", - сдался мальчишка, в его голосе звучало благоговение.
   - Странные чувства - это одно, этот урок - другое.
   Я говорю о том, что носит постоянный ярлык:  Досовский  жест.  Раньше
это называлось Атридесовским, но слишком долго выговаривать.
   И вновь ребенок прикоснулся к сердцевине возмужалого сознания:
   - Даже у жизни собаки есть своя цена.
   Мурбелла затаила дыхание, на мгновение увидев, каково это будет:  ра-
зум взрослого в теле маленького ребенка. Смущающе.
   - Твою мать звали Жанет Роксборо из рода Лернеус Роксборо,  она  при-
надлежала к Бене Джессерит - говорил Дункан. - Твоим отцом был Лоши Тег,
агент отделения КАНИКАТ. Через несколько минут  я  покажу  тебе  любимое
изображение баши его дома на Лернеусе. Я хочу, чтобы ты оставил ее  себе
и изучил ее. Думай о ней, как о своем любимом месте.
   Тег кивнул, но выражение его лица говорило о том, что ему страшно.
   Возможно ли, чтобы великий воин-ментат знал, что такое страх? Мурбел-
ла покачала головой. Ее разум понимал, что то, что делает сейчас Дункан,
должно заполнить пробелы в сухих отчетах. Это было чем-то,  чего  ей  не
дано испытать. Каково это - чувствовать, что пробуждаешься к новой  жиз-
ни, сохраняя при этом воспоминания прежней? Чувство совсем отличное, как
она подозревала, от Иной Памяти Преподобной Матери.
   - Разум в своем начале, - называл это Дункан.  -  Пробуждение  твоего
Истинного Я. Мне казалось, меня выбросило во  вселенную,  полную  магии.
Мое сознание превратилось сперва в круг,  потом  в  сферу.  Произвольные
формы оказались преходящими. Стол перестал быть столом. А потом я погру-
зился в транс - все вокруг меня наполнилось чудесным сиянием. И не оста-
лось ничего реального. Потом все кончилось, но я чувствовал, что потерял
единственную реальность. Стол снова стал столом.
   Мурбелла изучала руководство  Бене  Джессерит  "О  пробуждении  изна-
чальной памяти голы. Дункан далеко ушел от этих инструкций. Почему?
   Дункан оставил мальчика и теперь подходил к Мурбелле.
   - Мне нужно поговорить с Шианой, - сказал он,  проходя  мимо  нее.  -
Должен же быть лучший способ.


   Готовность понять - чаще всего просто рефлекторная реакция и наиболее
опасная форма понимания.  Она  -  теневой  экран  на  вашей  способности
учиться. Некоторые законы функционируют именно так, загоняя вас в тупик.
Будьте осторожны. Ничего не понимайте. Все понимание временно.
   - Ментальная Дилемма (адакто)

   Сидя у своей консоли, Айдахо наткнулся на раздел, введенный им в  па-
мять Систем корабля в первые дни его заключения, и обнаружил, что с  го-
ловой окунулся (слово он подобрал позже) в отношения и  сенсорные  пред-
чувствия тех ранних времен. Исчез вечер переполненного отчаяньем  дня  в
не-корабле. Он снова оказался в там, протянувшемся между тогда и  теперь
- так обычный гхола соединяет эту инкарнацию с изначальным рождением.
   И в то же мгновение он увидел т