его  Кви-
затца Хадераха, - пробормотала Тараза.
   - По-твоему, именно поэтому они и хотят наши книги племенного учета?
   - Да не знаю я, Дар, черт тебя побери! Разве ты не видишь, что ты на-
делала?
   - По-моему, у меня не было выбора, - сказала Одраде.
   Тараза изобразила холодную улыбку. Одраде играла превосходно,  но  ее
следовало поставить на место.
   - По-твоему, я бы сделала то же самое? - спросила Тараза.
   "Она так до сих пор и не видит, что со мной  произошло",  -  подумала
Одраде. Тараза конечно ожидала, что чуткая к ее  тайным  пожеланиям  Дар
станет действовать независимо, но размах этой независимости потряс  Вер-
ховный Совет. Тараза отказывалась замечать, как она сама к этому  прило-
жила руку.
   - Практика, основанная на обычае, - сказала Одраде.
   Эти слова поразили Таразу, словно пощечина. Только  самые  крепчайшая
закалка Бене Джессерит удержала ее от яростного выговора Одраде.
   ПРАКТИКА, ОСНОВАННАЯ НА ОБЫЧАЕ!
   Сколько раз сама Тараза обнаруживала в этом источник своего раздраже-
ния, постоянное стрекало своей  тщательно  сдерживаемой  ярости?  Одраде
часто это слышала.
   А теперь Одраде цитировала саму Верховную Мать:
   - Неподвижный обычай опасен. Враг может докопаться до модели, и обра-
тить это против тебя.
   Эти слова Тараза произнесла с усилием:
   - Это слабость, да.
   - Наши враги думали, будто знают наши обычаи, - сказала Одраде. - Да-
же ты. Верховная Мать, считала, будто знаешь те пределы, внутри  которых
я буду действовать. Я казалась тебе Беллондой, у которой ты знаешь зара-
нее все слова и поступки.
   - Так что, мы допустили ошибку, не поставив тебя надо мной? - спроси-
ла Тараза. Она проговорила это с глубочайшей верностью долгу.
   - Нет, Верховная Мать. Мы идем по деликатной тропинке, но  нам  обеим
видно, куда мы должны идти.
   - Где сейчас Вафф? - спросила Тараза.
   - Надежно охраняется и спит.
   - Призови Шиэну. Мы должны решить, не оборвать ли нам эту часть  про-
екта.
   - И чтобы нам бока намяли?
   - Скажем так, Дар.
   Шиэна все еще была сонной и терла глаза, когда появилась в общей ком-
нате, но все же успела плеснуть водой на лицо и одеться в  чистое  белое
облачение. Волосы ее все еще были влажными.
   Тараза и Одраде стояли у восточного окна, повернувшись спинами к све-
ту.
   - Это Шиэна, Верховная Мать, - сказала Одраде.
   Шиэна полностью пробудилась и напряженно выпрямилась. Она слышала  об
этой могущественной женщине - Таразе, - которая правит Орденом из  дале-
кой цитадели, называемой Дом Соборов. Яркий солнечный свет, лившийся  из
окна, ослепляя, светил прямо в лицо Шиэне. На его фоне фигуры  Преподоб-
ных Матерей, стоявших спиной к окну, казались черными силуэтами с подра-
гивавшим контуром и едва различимыми лицами.
   Наставницы-послушницы подготовили ее к этой встрече: "Ты будешь  сто-
ять со вниманием перед Верховной Матерью, говорить почтительно.  Отвечай
только, когда она с тобой заговорит".
   Шиэна стояла в жестко напряженном внимании, точно так, как ее учили.
   - Как мне сообщили, ты, может быть, станешь одной из нас,  -  сказала
Тараза.
   Обе женщины заметили эффект, произведенный этими словами на  девочку.
Теперь, когда Шиэна стала более полно  понимать  достижения  Преподобных
Матерей, могущественный луч правды сфокусировался на ней.  Она  устреми-
лась к огромному количеству знаний, которые Орден накопил  за  тысячеле-
тия. Ей уже рассказали о селекционной передаче Памятей, о том, как рабо-
тает Иная Память, о Спайсовой Агонии. И сейчас она  стояла  перед  самой
могущественной из всех Преподобных Матерей, той, от которой ничто не ук-
роется.
   Когда Шиэна не ответила, Тараза сказала:
   - Тебе нечего сказать, девочка?
   - Что мне тут говорить. Верховная Мать? Вы уже все сказали.
   Тараза метнула на Одраде изучающий взгляд.
   - У тебя есть еще для меня маленькие сюрпризы. Дар?
   - Я же говорила тебе, что она превосходна, - сказала Одраде.
   Тараза опять перенесла свое внимание на Шиэну.
   - Ты гордишься этим мнением, девочка?
   - Оно страшит меня, Верховная Мать.
   Все еще держа лицо неподвижно, насколько  возможно,  Шиэна  вздохнула
чуть посвободнее. "Говори только глубочайшую правду, которую  ты  можешь
ощутить", - напомнила она себе. Эти остерегающие  слова  воспитательницы
несли теперь большее значение. Она держала глаза слегка в сторону,  уст-
ремленными в пол перед двумя женщинами, избегая смотреть на самое  яркое
полыхание солнечного света. Она продолжала ощущать, что ее сердце  коло-
тится слишком быстро, и понимала, что Преподобные  Матери  это  заметят.
Одраде много раз это демонстрировала.
   - Так тому и следует быть, - сказала Тараза.
   - Ты понимаешь, о чем здесь с тобой говорится, Шиэна? - спросила  Од-
раде.
   - Верховная Мать желает знать, полностью ли  я  посвящена  Ордену,  -
сказала Шиэна.
   Одраде взглянула на Та разу и пожала плечами.  Больше  объяснений  не
требовалось. Так складывался обычный путь, когда становишься частью  од-
ной семьи, как это принято в Бене Джессерит.
   Тараза продолжала безмолвно изучать Шиэну. Взгляд ее был тяжелым, вы-
матывающим для Шиэны, знавшей, что должна хранить  молчание,  беспрекос-
ловно терпя опаляющий осмотр.
   Одраде подавила ощущение сочувствия. Шиэна так во многом остается са-
мой собой - юной девушкой. У нее округленный интеллект, поверхность  ох-
вата которого все расширяется - как раздувается  накачиваемый  воздушный
шарик. Одраде припомнила, как восхищались  таким  же  строением  ума  ее
собственные учителя, - но оставались при этом настороже, точно  так  же,
как сейчас насторожена Тараза. Одраде  распознала  эту  настороженность,
когда была еще намного моложе Шиэны и не испытывала сомнений, что и Шиэ-
на сейчас видит. У интеллекта есть свои преимущества.
   - Гм, - сказала Тараза.
   Это короткое хмыканье, отражавшее раздумья Верховной  Матери,  Одраде
расслышала в параллельном потоке. Собственная  память  Одраде  отхлынула
назад. Сестры, которые приносили Одраде ее еду, когда  она  засиживалась
допоздна за уроками, всегда задерживались, чтобы своим бенеджессеритским
глазом еще чуток за ней понаблюдать - точно так, как  за  Шиэной  велось
непрестанное наблюдение через дисплеи. Одраде знала об этом особом, спе-
цифически развитом взгляде с самого раннего возраста. Это было, в  конце
концов, одним из величайших соблазнов Бене Джессерит. Хочешь  тоже  дос-
тичь таких эзотерических способностей - старайся.  Шиэна  явно  обладала
этой жаждой. Это мечта каждой послушницы.
   "Чтобы такое стало возможным для меня!"
   Наконец Тараза проговорила:
   - Так чего, по-твоему, ты от нас хочешь, девочка?
   - Того же самого, наверное, чего хотелось вам, когда были в моем воз-
расте, Верховная Мать.
   Одраде подавила улыбку. Природная независимость Шиэны  здесь  прояви-
лась почти дерзостью и Тараза, наверняка, это заметила.
   - Ты считаешь, что это будет надлежащим использованием дара жизни?  -
спросила Тараза.
   - Это единственное использование,  которое  мне  известно,  Верховная
Мать.
   - Я высоко ценю твою искренность, но предостерегаю тебя, чтобы ты бы-
ла осторожна в этом использовании, - сказала Тараза.
   - Да, Верховная Мать.
   - Ты уже много нам должна, и будешь должна еще больше, - сказала  Та-
раза. - Помни об этом. Наши дары не достаются задешево.
   "Шиэна даже самого смутного понятия не имеет о том, чем она  заплатит
за наши дары", - подумала Одраде.
   Орден никогда не позволял вступившем в него забывать, каков их  долг,
который они обязаны воздать сторицей. Любовью здесь не расплатишься. Лю-
бовь опасна - и Шиэну уже учат этому. Дар жизни? Дрожь пошла по  Одраде,
и она чуть откашлялась, чтобы ее унять.
   "Жива ли я? Может быть, когда меня увезли от Мамы Сибии, я умерла.  Я
была живой тогда, в том доме, но жила ли я после того,  как  Орден  меня
забрал?"
   Тараза сказала:
   - Теперь ты можешь нас покинуть, Шиэна.
   Шиэна повернулась на одной ноге и покинула комнату,  но  раньше,  чем
Одраде успела заметить тугую улыбку на юном личике.  Шиэна  поняла,  что
она выдержала экзаменацию Верховной Матери.
   Когда дверь позади Шиэны закрылась, Тараза сказала:
   - Ты упоминала ее естественное дарование владеть Голосом. Я это,  ко-
нечно, слышала. Замечательно.
   - Она крепко держит это в узде, - сказала Одраде. - Она усвоила,  что
на нас этого пробовать нельзя.
   - И, что нам здесь светит. Дар?
   - Может быть, получить однажды Верховную Мать необыкновенных  способ-
ностей.
   - Не слишком ли необыкновенных?
   - Будущее наверняка покажет.
   - Как по-твоему, она способна убить ради нас?
   Одраде и не скрыла своего потрясения.
   - Уже теперь?
   - Да, конечно.
   - Гхолу?
   - Тег ведь этого не выполнит, - сказала Тараза. - Даже насчет Лусиллы
сомневаюсь. По их отчетам ясно видно, что гхола способен накладывать мо-
гущественные узы... внутреннего сродства.
   - Даже на таких, как я?
   - Даже сама Шванги оказалась не вполне крепкой для него.
   - Какая же благородная цель в подобном поступке? - спросила Одраде. -
Разве не об этом предостережение Тирана...
   - Разве он сам не убивал множество раз?
   - И расплачивался за это.
   - Мы платим за все, что забираем, Дар.
   - Даже за жизнь?
   - Никогда, ни на секунду не забывай, Дар, что Верховная Мать способна
принять любое необходимое решение ради выживания Ордена!
   - Значит, быть посему, - сказала Одраде. - Забирай то, что хочешь,  и
плати за это.
   Ответила Одраде как положено, но этот ответ усилил в ней ощущение  ее
новой силы - свободы поступать по-своему в новом мироздании.  Откуда  же
взялась такая неподатливость? Было ли в этом что-то из  жестокой  подго-
товки Бене Джессерит? Было ли это от ее предков, Атридесов? Она не пыта-
лась обманываться: нет, ее новое состояние - не от решения  следовать  в
вопросах морали лишь собственному руководству. Ощущаемая ею сейчас внут-
ренняя устойчивость - точка опоры ее нового места в  мире  -  с  моралью
связана не напрямую. Не было и бравады. Одних лишь морали и бравады  ни-
когда недостаточно.
   - Ты очень похожа на своего отца, - сказала Тараза.  -  Обычно,  наи-
большая доблесть закладывается с женской стороны, но на сей раз, по-мое-
му, она передалась от отца.
   - Доблесть Майлза Тега изумляет, но, по-моему, ты слишком  упрощаешь,
- сказала Одраде.
   - Может быть и упрощаю. Но я всегда бывала права насчет тебя, Дар,  с
тех еще пор, когда мы были начинающими ученицами.
   "Она знает!" - подумала Одраде.
   - Нам нет нужды объяснять это, - сказала  Одраде.  И  подумала:  "Это
происходит от того, что я родилась такой, какая я есть, и  натренирована
и подготовлена так, какая я есть... так, как мы обе были: Дар и Тар".
   - Есть кое-что в линии Атридесов, что мы не окончательно  проанализи-
ровали, - проговорила Тараза.
   - Не генетические случайности?
   - Я гадаю порой, бывала ли хоть одна  случайность  со  времен  Тирана
действительно случайной, - сказала Тараза.
   - По-твоему, он в своей Твердыне вытянул шею аж настолько, что  проз-
рел через все эти тысячелетия вплоть до сей секунды?
   - Насколько далеко назад ты можешь проследить свои корни? -  спросила
Тараза.
   Одраде проговорила:
   - Что на самом деле происходит, когда Верховная Мать приказывает Раз-
решающим Скрещивание: "Возьмите эту и скрестите ее вон с тем?"
   Тараза изобразила холодную улыбку.
   Одраде внезапно ощутила себя на гребне волны, осознание того, что  на
нее нахлынуло, вознесло ее в новое царство. "Тараза хочет  моего  бунта!
Она хочет, чтобы я была ее оппонентом!"
   - Хочешь ты теперь увидеть Ваффа? - спросила Одраде.
   - Я, сперва, желала бы узнать, какую ты даешь ему оценку.
   - Он рассматривает нас, как  бесподобный  инструмент  для  сотворения
"тлейлаксанского господства". Мы - дар божий для его народа.
   - Они очень долго ждали этого, - сказала Тараза. - Так усердно  лице-
мерить, все эти долгие эпохи!
   - У них наш взгляд на время, - согласилась Одраде.  -  Это  оказалось
последней точкой для убеждения их, что мы тоже исповедуем Великую Веру.
   - Тогда откуда же несуразность? - спросила Тараза. -  Они  совсем  не
глупы.
   - Это отвлекало наше  внимание  от  действительного  процесса  произ-
водства гхол, - сказала Одраде. - Кто бы мог поверить, что глупый  народ
способен на такое?
   - И, что они создали? - спросила Тараза.  -  Только  образ  греховной
глупости?
   - Достаточно долго изображай глупца, и ты им и станешь, - сказала Од-
раде. - Усовершенствуй мимикрию своих Лицевых Танцоров - и...
   - Что бы ни происходило, мы должны их покарать, - сказала Тараза. - Я
ясно это вижу. Приведи его сюда.
   Пока они ждали, после распоряжений Одраде, Тараза сказала:
   - Гхола стал сильно обгонять составленную для него программу  образо-
вания еще до того, как они бежали из Оплота Гамму. Он с полунамека схва-
тывал, усваивая все на несколько уроков вперед, не успевали его  учителя
рта раскрыть и делал это на возрастающей скорости.  Кто  знает,  чем  он
стал к данному моменту?


   Историки обладают огромной властью, и некоторые из них  ее  понимают.
Они заново творят прошлое, меняя его так, чтобы оно соответствовало  на-
шим интерпретациям. Отсюда, они не меньше изменяют и будущее.
   Лито II Его Голос из Дар-эс-Балата.

   Данкан следовал за своим проводником в  свете  зари  на  убийственной
скорости. Проводник, может, и выглядел стариком, но был прыгуч, как  га-
зель, и казался не подвержен усталости.
   Всего лишь несколько минут назад они сняли очки ночного видения. Дан-
кан был рад от них избавиться. Все,  вне  пределов  досягаемости  очков,
представлялось полной чернотой в тусклом звездном свете, просачивавшемся
сквозь тяжелые ветви.
   Вне пределов охвата очков не существовало мира перед ним.
   Вид с обеих сторон подергивался и тек мимо - то кучка желтых  кустов,
то два дерева с серебристой корой, то каменная стена с  прорубленными  в
ней и охраняемыми помаргивающей голубизной сжигающего поля  пластальными
воротцами, то изогнутый мостик, вытесанный из цельной скалы, весь  зеле-
ный и черный под ногами. Потом арка из полированного белого  камня.  Все
конструкции представлялись очень старыми и  дорогими,  и  содержание  их
стоило, наверняка, недешево, поскольку требовало ручного труда.
   Данкан понятия не имел, где находится. Ничто из ландшафта не отклика-
лось на его воспоминания о давно забытых днях Гиди Прайм.
   С зарей они увидели, что двигаются по укрытой деревьями звериной тро-
пе вверх по холму. Склон стал крутым. Тут и там, сквозь  просветы  между
деревьями с левой стороны виднелась долина. Нависший туман стоял,  охра-
няя небо, скрадывая расстояния, охватывая их со всех сторон пока они ка-
рабкались.
   Мир становился все меньше и меньше, теряя свои связи с большим мироз-
данием.
   Во время короткой остановки, не для отдыха, но для того, чтобы  прис-
лушаться к лесу вокруг них, Данкан оглядел эти укрытые туманом места. Он
чувствовал себя выдернутым из своего мира, из того мироздания, где  были
небо и яркие черты, привязывавшие один мир к другим планетам.
   Его маскировка была простой: тлейлаксанкие одеяния для холодной пого-
ды и подкладки под щеки, чтобы его лицо выглядело покруглей. Его кучеря-
вые черные волосы были выпрямлены с помощью горячей химической развивки.
Затем волосы выбелили до пшенично-рыжеватых и скрыли под  темной  шапоч-
кой. Все волосы на его гениталиях были сбриты. Он едва узпал себя в зер-
кале, когда ему это зеркало подали.
   "Грязный тлейлаксанец!"
   Искусницей, осуществившей это превращение, была старуха  с  поблески-
вавшими серо-зелеными глазами.
   - Теперь ты - тлейлаксанский Господин, - сказала она.  -  Тебя  зовут
Воолс. Проводник доставит тебя до следующего места. При встрече с незна-
комыми обращайся с проводником, как с Лицевым  Танцором.  Во  всех  иных
случаях - делай то, что он прикажет.
   Его вывели из катакомб по петляющему проходу, стены и потолок которо-
го были густо покрыты мускусной зеленой алгаей.  В  освещенной  звездами
тьме, его вытолкнули из прохода в морозную ночь в руки невидимого мужчи-
ны - приземистой фигуры в стеганой одежде.
   Голос позади Данкана прошептал:
   - Вот он, Амбиторм. Доставь его.
   Проводник ответил с гортанным выговором:
   - Следуй за мной.
   Он пристегнул ведущий поводок к поясу Данкана, надел очки ночного ви-
дения и отвернулся. Данкан почувствовал  натяжение  поводка,  когда  они
двинулись.
   Данкан понял зачем поводок. Не для того, чтобы держать его вблизи. Он
вполне различал Амбиторма сквозь очки ночного видения. Нет, он  предназ-
начался для того, чтобы при опасности мигом швырнуть Данкана наземь. Нет
нужды отдавать приказ.
   Долгое время они пробирались через небольшие замершие водные  потоки,
равнины. Свет ранних лун Гамму периодически проникал  сквозь  укрывавшие
их леса. Они выбрались, наконец, на невысокий  холм,  откуда  открывался
вид на заброшенную, поросшую кустарником, землю, всю серебряную в лунном
свете от снежного покрова. Они спустились в эту  кустарниковую  поросль.
Кустарники, хоть и вдвое выше роста проводника,  так  грузно  изгибались
над звериными тропами, что образовывали проходы лишь чуть больше  тонне-
ля, из которого они начали свое путешествие. Здесь  было  теплей,  тепло
исходило от груд компоста. Почти никакого света не достигало земли, губ-
чато-вязкой из-за сгнившей растительности. Данкан вдыхал грибковые запа-
хи разлагающейся растительной жизни. Очки ночного видения показывали ему
казавшееся бесконечным повторение толстых густых зарослей по обеим  сто-
ронам. Проводок, присоединявший его к Амбиторму, был напряженной хваткой
чуждого мира.
   Амбиторм отверг все попытки заговорить с ним. Он произнес "да", когда
Данкан спросил, правильно ли он запомнил его имя, затем: "Не  разговари-
вай".
   Вся эта ночь была для Данкана одним беспокойным путешествием.
   Ему не нравилось, что собственные мысли отбрасывает его вспять.  Осо-
бенно навязчивы были воспоминания о Гиди Прайм. Это место не имело ниче-
го общего с тем, что помнилось ему по его настоящей  юности.  Он  гадал,
откуда Амбиторм знает дорогу через эту местность, и как  он  ее  помнит.
Данкану одна звериная тропа представлялась ничем не отличающейся от дру-
гой. Они двигались мерным подпрыгивающим шагом, и у Данкана было  доста-
точно времени на отвлеченные размышления.
   "Должен ли я разрешить Ордену использовать меня? Что я им должен?"
   Еще он подумал о Теге, о доблестном поступке башара, позволившем  ему
и Лусилле ускользнуть.
   "Для Пола и Джессики я сделал то же самое".
   - Это связывало его с Тегом, и в Данкане заговорила печаль.  Тег  был
верен Ордену. "Купил ли он мою верность этим своим последним  мужествен-
ным поступком? Черт побери Атридесов!"
   За эту ночь физической активности Данкан еще больше освоился со своей
новой плотью. Как же молодо это его тело! Небольшой крен памяти - и  ему
ясно представился последний момент его  первоначальной  жизни:  ощущение
сардукарского клинка, обрушивавшегося  ему  на  голову  -  ослепительный
взрыв боли и света. Твердое знание, что  он  умер,  а  затем...  ничего,
вплоть до момента, когда он увидел перед собой Тега в не-глоубе  Харкон-
ненов.
   Дар еще одной жизни. Больше это, чем дар, или нечто меньшее? Атридесы
требуют от него еще одной платы.
   Перед самой зарей Амбиторм повел его прерывистым  бегом  через  узкий
поток, ледяной холод которого проникал сквозь водонепроницаемые  наглухо
закрытые ботинки тлейлаксанских облачений Данкана. В течении реки  отра-
жалось затененное кустарниками серебро света предутренней луны, стоявшей
над ними.
   Дневной свет застал их на  звериной  тропе  побольше,  прикрытой  де-
ревьями и взбиравшейся по крутому холму. Этот проход привел их к  узкому
скальному выступу под гребнем заостренных валунов. Амбиторм вел  его  за
укрытием мертвых