бвинят в том, что мы сами - авторы этого манифеста,  -  сказал
Мирлат. Говоря это, Мирлат резко покачал головой из стороны в сторону. -
Нет! Понимаю, понимаю, что ты имеешь в виду.
   Вафф хранил молчание. Он видел, что все  они  сейчас  задумались  над
своим происхождением суфи, припоминая Великую Веру и Дзенсунни, породив-
ших Бене Тлейлакс. Люди этого кехля знали богоданные факты своего проис-
хождения, но поколения секретности давали им гарантии, что ни  один  по-
винда не причастен к этому знанию.
   Через ум Ваффа безмолвно проплыли слова.
   "Предубеждения, основанные на понимании, содержат веру  в  абсолютную
почву, из которой все произрастает, как растения произрастают из семян".
   Зная, что его советники тоже припоминают сейчас этот катехизм Великой
Веры, Вафф напомнил им о предостережении Дзенсунни:
   - "Под такими условностями лежит вера в слова, в которых  повинда  не
сомневается. Только Шариат сомневается, и мы делаем это безмолвно".
   Его советники в унисон закивали.
   Вафф наклонил голову и продолжил:
   - Сам факт провозглашения существования того, что нельзя описать сло-
вами, потрясает мироздание, в котором слово является верховной верой.
   - Яд повинды! - воскликнули его советники.
   Теперь он всех перетянул на свою сторону,  и  окончательную  точку  в
одержанной победе поставил вопросом:
   - Каково кредо суфи-дзенсуни?
   Им нельзя было произносить этого вслух, но все они это припомнили:
   - "Когда достигаешь ситори, не нужно уже никакого  понимания,  ситори
существует без слов, даже без названия".
   Они одновременно подняли глаза и  обменялись  понимающими  взглядами.
Мирлат взял на себя процитировать мольбу Тлейлакса:
   - Я могу сказать "Бог", но это не есть мой Бог. Это  только  шум,  не
могущественней любого другого шума.
   - Я вижу теперь, что все вы ощущаете, какая сила попала в наши  руки,
- проговорил Вафф. - Миллионы и миллионы копий уже гуляют по рукам среди
повинды.
   - Кто этим занимается? - спросил Мирлат.
   - А кому какое дело? - возразил Вафф. - Пусть повинда преследует  их,
ищет истоки, старается пресечь распространение, проповедует против  них.
Каждое такое действие повинды будет наполнять эти слова еще большей  си-
лой.
   - Не следует ли и нам проповедовать против этих слов? - спросил  Мир-
лат.
   - Только если этого потребуют  конкретные  обстоятельства,  -  сказал
Вафф. - До скорого! - он похлопал бумагами по коленям. - Мышление повин-
ды основано на сильнейшей тяге к целеустремленности и  в  этом  их  сла-
бость. Мы должны обеспечить, чтобы этот Манифест разошелся как можно ши-
ре.
   - Волшебство нашего Бога - наш единственный мост, - напевно  процити-
ровали советники.
   Во всех них, заметил Вафф, он  укрепил  надежность  опоры  на  краеу-
гольный камень Веры. Это легко ему удалось. Ни один Машейх  не  разделял
дурости хнычущей повинды: "В твоей бесконечной милости. Боже, почему я?"
Одной фразой повинда и утверждает бесконечность и отрицает  ее,  никогда
даже не обращая внимания на собственную дурость.
   - Скайтейл, - проговорил Вафф.
   Самый молодой, с самым детским личиком среди всех советников,  сидев-
ший на самой последней скамье слева, как ему и было положено, жадно нак-
лонился вперед.
   - Вооружи верных, - сказал Вафф.
   - Я дивлюсь тому чуду, что Атридесы дали нам  это  оружие,  -  сказал
Мирлат. - И откуда только в Атридесах эта способность  всегда  хвататься
за тот идеал, который завербует себе миллиарды последователей.
   - Это не Атридесы, это Бог, - ответил Вафф. Затем он  поднял  руки  и
проговорил ритуальные завершающие слова:
   - Машейхи собрались в кехле и ощутили присутствие своего Бога.
   Вафф закрыл глаза и подождал, пока другие удалятся.
   Машейхи! Как хорошо нам называть самих себя на своих секретных  сове-
щаниях на языке исламиата, на котором ни один тлейлаксанецне говорит  во
внешнем мире. Даже Лицевые Танцоры не говорят на нем. Нигде в Вехте  Ян-
дольском, ни даже в самых дальних пределах тлейлаксанского  Ягиста,  нет
живого повинды, который знает этот секрет.
   "Ягист", - подумал Вафф, поднимаясь со своей скамьи. - Ягист,  страна
неуправляемых".
   Ему показалось, что он ощущает, как документ вибрирует  в  его  руке.
Этот Манифест Атридесов - как раз то, что направит повинды к их року.


   Одни дни - как меланж, другие как горькая грязь.
   Ракианский афоризм.

   На третий год своего пребывания у жрецов Ракиса девочка Шиэна лежала,
вытянувшись во весь рост, на вершине высокой изгибающейся дюны. Она гля-
дела на просторы, охваченные утром, откуда доносился мощный  звук,  тру-
щийся и погромыхивающий. Призрачно  серебряный  свет  подернул  горизонт
прозрачной льдистой дымкой. Песок все еще был по-ночному холоден.
   Она знала, что жрецы наблюдают за ней из безопасного убежища -  окру-
женной водой башни - приблизительно в двух километрах за ее  спиной,  но
это ее мало заботило. Дрожь песка требовала ее полного внимания.
   "Этот велик, - подумала она. - По меньшей мере  -  семьдесят  метров.
Замечательно большой".
   Серый стилсьют, мягко облегая, льнул к коже. На нем не было ни  одной
залатанной потертости, какие были на той ветоши, что она носила  прежде,
еще не попав под опеку жрецов. Она испытывала благодарность за  чудесный
стилсьют и за плотный, белый с пурпурным, плащ поверх  него,  но  больше
всего она испытывала возбуждение от самого пребывания здесь. Нечто  тор-
жественное и тревожное переполняло ее в подобные моменты.
   Жрецы не понимали происходящего здесь. Она это знала. Они трусы.  Она
поглядела через плечо на отдаленную башню и увидела, как вспыхивает сол-
нечный свет на линзах окуляров.
   Не по годам развитая девочка, одиннадцати стандартных лет,  тонкая  и
смуглая, с солнечными стрелками в каштановых волосах. Она  зримо  предс-
тавляла, как все эти жрецы смотрят в подглядывающие бинокли.
   "Они видят, как я делаю то, чего они сами не осмеливаются. Они  видят
меня на пути Шайтана. Я кажусь такой маленькой на песке, а Шайтан -  та-
ким огромным. Они уже могут его разглядеть".
   По скребущему звуку она понимала, что скоро увидит гигантского червя.
Шиэна не думала о приближавшемся чудовище как Шаи-Хулуде,  Боге  песков,
воспеваемом каждое утро жрецами в знак почтения  к  жемчужинам  сознания
Лито II. спрятанным в каждом из этих многорубчатых  правителей  пустыни.
Она в основном думала о червях, как "о тех, кто меня щадит"  или  как  о
Шайтане.
   Они теперь принадлежали ей.
   Эта была взаимосвязь, начавшаяся чуть более трех лет назад, в  месяц,
на который приходился ее восьмой день рождения, месяц  игат  по  старому
календарю. Ее деревенька - бедное поселение первопроходцев,  возведенное
далеко за пределами таких границ безопасности, как кванаты  и  кольцевые
каналы Кина. Только ров с сырым песком ограждал такие поселения  первоп-
роходцев. Шайтан избегал воды, но блуждающая песчаная форель быстро  вы-
сасывала любую влагу. Драгоценная влага, собранная в ловушки, должна бы-
ла пополняться. Ее деревушка была жалким скоплением хижин и лачуг с дву-
мя небольшими ветроловушками, которых хватало для добывания питьевой во-
ды, но лишь изредка способных производить излишки,  которые  могли  быть
пожертвованы на создание преграды от червя.
   В то утро - так похожее на это, ночной морозец все еще пощипывал  нос
и легкие, горизонт затягивала призрачная дымка - большинство деревенских
детей разбрелось по пустыне в поисках малых  крох  меланжа,  оставляемых
порой проходящим Шайтаном. Двух больших Шайтанов в ту ночь слышали непо-
далеку. На меланж, даже при современных упавших ценах" можно было купить
достаточно глазурованных кирпичей на третью ветроловушку.
   Каждый ищущий ребенок выглядывал не только спайс, но и приметы, кото-
рые могли бы навести на след одной из старых крепостей - съетчей прежних
Свободных. От них сейчас оставались только развалины, но каменная  прег-
рада намного лучше защищала от Шайтана. И было известно, что в  развали-
нах некоторых съетчей можно отыскать запрятанные хранилища меланжа. Каж-
дый деревенский житель мечтал о таком открытии.
   Шиэна в своем залатанном стилсьюте и тонком верхнем облачении пошла в
одиночку на северо-восток, к дальнему кургану, дрожащее марево над кото-
рым подсказывало, что прогретые солнцем ветерки возносят влажные испаре-
ния богатого водой великого города Кина.
   Искать кусочки меланжа в песке - дело, в основном, напряженно  внима-
тельного принюхивания. Это была форма  концентрации,  которая  оставляла
лишь частичку сознания восприимчивой к скребущему звуку песка, уведомля-
ющему о приближении Шайтана. Мускулы ног автоматически двигались  нерит-
мично - чтобы звук шагов сливался с естественными звуками пустыни.
   Сначала Шиэна не слышала воплей, так они совпадали по тону со скребу-
щим звуком мечущегося ветра, гонящего песок по барханам, закрывавшим де-
ревню от ее взгляда. Потихоньку этот звук проник в ее сознание, а  затем
привлек полное внимание.
   ВОПЛЬ МНОЖЕСТВА ГОЛОСОВ!
   Шиэна отринула осторожную неритмичность передвижения по пустыне. Дви-
гаясь со всем проворством, на которое были способны ее детские силы, она
взобралась на бархан и поглядела в направлении ужасающего звука. Она ус-
пела как раз вовремя, чтобы увидеть то, что положило конец воплям.
   С дальней стороны деревни ветер и песчаная форель проложили в  защит-
ном барьере широкую брешь сухого песка. Шиэне видно было  пятно  другого
цвета. Дикий червь проник через это открывшееся место. Он кружил внутри,
вплотную к сырому кольцу. Гигантская пасть, окутанная отблесками  пламе-
ни, поглощала людей и хижины в быстро сужавшемся круге.
   Шиэна увидела, как последние уцелевшие цеплялись друг за друга посре-
ди уже освобожденного от грубых построек и сокрушенных остатков ветряных
ловушек пространства. Еще она увидела, как некоторые пытались убежать  в
пустыню. Среди отчаявшихся бегунов Шиэна узнала отца. Никто  не  спасся.
Огромная пасть поглотила всех, перед тем, как  сравнять  с  поверхностью
пустыни остатки деревни.
   Оставался лишь дымящийся песок, и НИЧЕГО больше от крохотной деревуш-
ки, осмелившейся притязать на клочок земли в царстве Шайтана. Место, где
только что была деревушка, не сохранило ни единого следа людского обита-
ния - став таким же, каким было до прихода сюда людей.
   Шиэна судорожно вдохнула, вдох через нос, чтобы сохранить влагу тела,
как это делал любой ребенок пустыни. Она обшарила взглядом горизонт, ища
других детей, но след Шайтана оставил огромные петли  и  извилины  всюду
вокруг дальней стороны деревни. Ни единого человека  не  встретилось  ее
взгляду. Она закричала пронзительным криком, далеко разнесшимся в  сухом
воздухе. Никто не откликнулся ей в ответ.
   ОДНА.
   Она словно в трансе пустилась по гребню дюны - туда, где прежде  была
деревня. Когда она подошла, в нос ей ударила волна коричного запаха, до-
носимого ветром, до сих пор взметавшим пыль по верхушкам  дюн.  И  тогда
она осознала, что произошло. Деревня, к несчастью, была расположена пря-
мо над местом предспайсового выброса. Когда  огромный  запас  в  глубине
песков созрел, произошел меланжевый взрыв, и пришел Шайтан. Каждый ребе-
нок знал, что Шайтан не может устоять против спайсового выброса.
   Шиэну стали наполнять ярость и дикое отчаяние. Не соображая, что  де-
лает, она припустила с дюны к Шайтану, настигла червя  сзади,  когда  он
выскальзывал через сухое место, отворившее ему доступ в деревушку. Ни  о
чем не думая, она метнулась вдоль хвоста червя, вскарабкалась на него  и
побежала по огромной рубчатой спине. У бугра позади его пасти она  скор-
чилась и заколотила кулачками по неподдающейся поверхности.
   Червь остановился.
   Ее гнев внезапно сменился ужасом. Шиэна перестала молотить по  червю.
Только теперь она осознала, что плачет. Ей овладело ужасное чувство оди-
ночества и беззащитности. Она не понимала, как попала сюда, зная только,
где находится, и это стиснуло ее агонией страха.
   Червь продолжал недвижимо покоиться на песке.
   Шиэна не знала, что делать. В любой момент  червь  мог  или  перевер-
нуться и задавить ее, или зарыться в песок, оставив ее  на  поверхности,
чтобы проглотить на досуге.
   По червю вдруг прошел резкий трепет - по всей его длине, от хвоста до
того места, где позади его пасти находилась Шиэна. Червь пришел в движе-
ние. Он описал широкую дугу и, набирая  скорость,  устремился  на  севе-
ро-восток.
   Шиэна наклонилась вперед и уцепилась  за  ведущую  кромку  кольцевого
рубца на спине червя. Она боялась, что в любую минуту червь скользнет  в
глубь песка. Что ей тогда делать? Но Шайтан не зарывался в песок. Проте-
кали минута за минутой, а он двигался через дюны все по тому же  прямому
пути, без всяких отклонений. Шиэна потихоньку опять  обрела  способность
соображать. Она знала об этой езде. Жрецы  Разделенного  Бога  запрещали
это, но и писаная и Устная истории говорили, что в  древности  Свободные
разъезжали таким способом на червях. Свободные стояли во  весь  рост  на
спине Шайтана, опираясь на тонкие шесты с крючьями на концах. Жрецы про-
возглашали, что это делалось до того, как Лито II разделил  свое  святое
самосознание с богом пустыни. Теперь не дозволялось ничего, что могло бы
унизить разрозненные частички Лито II.
   С изумлявшей ее скоростью, червь нес Шиэну по направлению к  подерну-
тым туманом очертаниям Кина. Великий город представал миражем  на  иска-
женном горизонте. Заношенное облачение Шиэны хлестало по тонкой  поверх-
ности ее залатанного стилсьюта. Ее пальцы ныли от боли, так  сильно  она
стискивала ведущую кромку гигантского кольца.
   При сменах ветра ее овевало запахами корицы, жженого кремния и озона,
вырабатываемого внутренними топками червя.
   Впереди нее Кин начал приобретать все более ясные очертания.
   "Жрецы увидят меня и рассердятся", - подумала она.
   Она разглядела низкие кирпичные  строения,  отмечавшие  первую  линию
кванатов, и закрытый изогнутый желоб поверхностного акведука позади них.
Над этими строениями возвышались стены идущих террасами садов и  высокие
профили гигантских ветроловушек. Затем шел  комплекс  храма,  окруженный
своими собственными водяными барьерами.
   Дневной переход по открытому песку меньше, чем за час!
   Ее родители и деревенские соседи много раз ходили в город торговать и
на праздники, но Шиэна лишь дважды их сопровождала. Ей, в основном,  за-
помнились танцы и случившееся после них побоище. Размеры Кина  наполняли
ее благоговейным трепетом. Как много зданий! Как много людей! Шайтан  не
может причинить вреда подобному месту.
   Но червь продвигался прямо вперед, словно мог перебраться через  ква-
нат и акведук. Шиэна воззрилась на город, вздымавшийся перед ней все вы-
ше и выше. Восхищение подавило ее ужас. Шайтан не  собирался  останавли-
ваться!
   Червь резко остановился.
   Внешние тубулярные отдушины кваната были не более, чем  в  пятидесяти
метрах от распахнутой пасти. Она ощутила жаркий запах корицы от выхлопов
червя, услышала глубокое рокотание внутренних топок Шайтана.
   Ей стало ясно, что путешествие наконец-то закончилось. Шиэна медленно
разжала пальцы, отпуская кольцо. Она встала, ожидая, что в любой  момент
червь возобновит свое движение. Шайтан оставался полностью недвижим. Ос-
торожно она соскользнула со своего насеста и спрыгнула на песок. Там она
задержалась. Сдвинется ли он теперь? У нее смутно  брезжила  мысль  рва-
нуться со всех ног ко кванату, но червь ее привораживал. Скользя по пот-
ревоженному песку, Шиэна зашла червю спереди и поглядела в его устрашаю-
щую пасть. За обрамлением хрустальных зубов перекатывались взад и вперед
языки пламени. Иссушающие выдохи червя обдавали ее своими запахами.
   Сумасшествие первого броска с дюны на спину червя опять охватило Шиэ-
ну.
   - Проклятие тебе. Шайтан! - вскричала она,  потрясая  кулачком  перед
ужасающей пастью. - Что мы тебе только сделали?
   Эти слова она слышала как-то от матери,  произнесшей  их,  когда  был
разрушен их трубный сад. Шиэна ни разу не задумывалась ни откуда это имя
- Шайтан, - ни над яростью своей матери. Она была из беднейшего слоя,  в
самом низу ракианской сословной пирамиды, и знала это. Люди верили  сна-
чала в Шайтана, а затем уже в Шай-Хулуда. Черви - это черви,  и,  часто,
что-то еще намного хуже. Не  было  справедливости  в  открытой  пустыне.
Только опасность там таилась. Бедность и страх перед жрецами могли  зас-
тавить людей уходить в грозящие смертельной  опасностью  дюны.  Но  даже
тогда ими двигала гневная настойчивость, некогда направлявшая Свободных.
   На этот раз, однако. Шайтан победил.
   Тут до сознания Шиэны дошло, что она стоит на смертоносной тропе.  Ее
мысли не до конца еще утряслись, она осознавала  только,  что  совершила
нечто сумасшедшее. Много позже, когда учение Бене Джессерит  отшлифовало
ее самосознание, она поняла, что тогда ее одолел ужас  одиночества.  Она
хотела, чтобы Щайтан воссоединил ее с погибшими родными.
   Из-под червя донесся скрежещущий звук.
   Шиэна сдержала вскрик.
   Сперва медленно, потом быстрее, червь подался  от  нее  на  несколько
метров вспять. Затем он развернулся и, набирая скорость, двинулся  назад
в пустыню по собственному следу - по  вмятине,  окаймленной  насыпями  с
двух сторон. Скрежет его движения с расстоянием становился все тише.  До
Шиэны донесся другой звук. Она подняла взгляд к небу. Это  было  "твокт-
вок" жреческого орнитоптера, кружащего над ней, отбрасывая на  нее  свою
тень. Летный аппарат поблескивал в утреннем солнце,  двигаясь  вслед  за
червем вглубь пустыни.
   Тогда Шиэну охватил более знакомый страх.
   ЖРЕЦЫ!
   Взгляд ее был прикован к орнитоптеру. Тот завис на расстоянии,  затем
вернулся и плавно опустился на песок неподалеку, на  укатанную  вмятину,
оставшуюся от червя. До Шиэны донесся запах смазочных  масел  и  муторно
едкого топлива. Словно гигантское насекомое приземлилось на песке, гото-
вясь броситься на нее.
   Распахнулся люк.
   Шиэна расправила плечи, принимая все как есть. Очень хорошо - они  ее
поймали. Она знала, чего теперь ожидать. Бегством ничего  не  выиграешь.
Только жрецы пользуются топтерами. Они могут добраться, куда  угодно,  и
увидеть, что угодно.
   Два жреца в богатых облачениях - бело-золотых с пурпурными каймами  -
вылезли и побежали к ней через песок. Они рухнули на колени перед Шиэной
- так близко, что она почувствовала запах пота и  мускусное  благоухание
меланжа, распространявшееся от их одежд. Они  были  молоды,  но,  в  ос-
тальном, очень похожи на всех других виденных ей жрецов: мягкие  очерта-
ния лиц, руки без мозолей, беззаботное расточительство влаги тела. Ни на
одном из них под облачением не было стилсьюта.
   Жрец слева от нее, глаза на уровне глаз Шиэны, заговорил:
   - Дитя Шаи-Хулуда, мы видели, как Твой  Отец  привез  тебя  из  Своих
мест.
   Эти слова не представляли для Шиэны никакого смысла. Жрецы - это  лю-
ди, которых надо опасаться. Ее родители и все взрослые, которых она ког-
да-либо знала, накрепко заложили это в нее и словами, и поступками. Жре-
цы обладают орнитоптерами. Жрецы могут скормить тебя Шайтану за малейшую
провинность и без всякой провинности, просто по своей жреческой прихоти.
Ее народ знал тому много примеров.
   Шиэна попятилась от коленопреклоненных мужчин и метнула  взгляд  вок-
руг. Куда ей бежать?
   Тот, что заговорил, умоляюще поднял руку.
   - Оставайся с нами.
   - Вы плохие! - голос Шиэны надламывался от переживаний.
   Оба жреца распростерлись на песке.
   Далеко вдали на городских башнях вспыхнули на подзорных линзах  блики
солнечного света. Шиэна их увидела - и поняла, что это такое. В  городах
жрецы всегда наблюдают за тобой. Когда ты видишь вспышку подзорных линз,
это сигнал быть незаметным, "быть хорошим".
   Шиэна стиснула руки, чтобы унять их дрожь.  Она  поглядела  налево  и
направо, затем на простертых жрецов. Что-то зде