она  могла  видеть  яркий  солнечный  свет  на
меняющемся ландшафте планеты: широкие полосы зеленой  растительности,  где
когда-то была выжженная солнцем земля.
     Без видений будущего я могу потерпеть неудачу. О, какое волшебство  я
могла бы представить всем, если могла бы видеть,  как  Пол!  Не  для  меня
горечь, которая приносит видения.
     Она содрогнулась от мучительного голода  и  пожалела,  что  не  может
снять с себя власть. О,  быть  такой,  как  все  -  слепой  в  этой  самой
безопасной из всех слепоте, живя только этой гипотетической полужизнью,  в
которую рождение низвергает большую часть человечества. Но нет!  Она  была
рождена Атридесами, стала  жертвой  этого  глубокого  вселенского  знания,
навязанного ей ее матерью, которая употребляла спайс.
     "Почему моя мать возвращается сегодня?"
     Гурни Хэллек скорее всего будет  с  ней,  преданный  навсегда  слуга,
наемный  убийца  всяческих  мерзавцев,  никогда  не  устающий  и  упрямый,
музыкант,  который  мог  сыграть  любое  убийство  с  помощью  удавки  или
упражнялся  с  той  же  легкостью  на   своем   девятиструнном   бализете.
Поговаривали, что он стал любовником ее  матери.  Об  этом  надо  было  бы
разузнать получше; возможно, это способствует ее матери в достижении цели.
     Желание быть такой, как все, покинуло ее.
     "Лито нужно бы ввести в транс, вызываемый большой дозой спайса".
     Она вспомнила, что однажды спросила  мальчика,  как  он  относится  к
Гурни Хэллеку. И Лито, чувствуя, что в  ее  вопросе  присутствует  скрытый
смысл, сказал, что Хэллек  прощал  мелкие  проступки  Пола,  добавив:  "Он
обожал... моего отца".
     Она заметила некоторое  замешательство.  Лито  чуть  было  не  сказал
"меня" вместо "моего отца". Да, иногда трудно было  отличить  генетическую
память от той, которая принадлежала живому человеку. Гурни Хэллеку, как  и
Лито, тоже сложно было бы сделать такое различие.
     Алия холодно улыбнулась.
     После смерти Пола Гурни  предпочел  вернуться  с  леди  Джессикой  на
Келадан. Его возвращение многое усложнит. Если он вернется на Арракис,  он
прибавит свои собственные трудности к уже  существующим.  Он  служил  отцу
Пола. И, таким образом, наблюдалась четкая  последовательность:  Лито_I  -
Пол  -  Лито_II.  А  исходя  из  условий  Бене  Джессерит  -  селекционная
программа: Джессика - Алия - Ганима - побочная ветвь. Гурни, присоединяясь
к неразберихе идентичностей, мог бы оказаться очень ценным.
     "Что он сделает, если узнает, что в нас течет кровь Харконненов,  тех
самых Харконненов, которых он так ненавидит?"
     Улыбка  на  губах  Алии  стала  загадочной;  она  шла   из   каких-то
невероятных глубин ее психики.
     В конце концов, близнецы были просто детьми.  Они  были  дети,  но  с
бесконечным числом родителей, чьи памяти принадлежали одновременно всем их
предкам и им самим. Они будут стоять на  посадочной  площадке  у  входа  в
съетч Табр и наблюдать прилет  воздушного  корабля  бабушки,  совершающего
посадку в Имперскую впадину, близ Арракина.
     Это ярко-светящееся пятно на небе, которое было кораблем, сделает  ли
оно прибытие Джессики более реальной помощью для ее внуков?
     "Моя мать спросит меня об их обучении, - думала Алия. - Смешиваю ли я
прана-бинду  и  рассудительность  в  обучении?  И  я  скажу  ей,  что  они
занимаются самообучением, как и я сама. Я процитирую ей  слова  ее  внука:
"Среди обязательного выполнения команд есть необходимость наказывать... но
только если жертва заслуживает наказания".
     Алию осенило потом, что она  могла  бы  обратить  все  внимание  леди
Джессики только на близнецов, тогда все остальное могло бы исчезнуть из ее
поля зрения. Это вполне могло бы быть осуществимо. Лито был  очень  сильно
похож на Пола. А почему и нет? Он вполне мог бы быть Полом, если бы сделал
выбор. Даже Ганима обладала этой способностью.
     "Точно так же, как и я могу быть моей матерью или кем либо другой, от
которой в нас сохранилась частичка жизни".
     Она отвлеклась от этой  мысли  и  посмотрела  на  ландшафты  Защитной
стены, которую они пролетали. Затем  подумала  "Как  можно  было  покинуть
теплый, безопасный, богатый водой Келадан и вернуться на Арракис,  на  эту
пустынную планету,  где  ее  великий  Герцог  был  убит,  а  ее  сын  умер
мучительной смертью?"
     - Почему леди Джессика вернулась именно в это время?
     Алия не нашла ответа - ничего определенного. Она могла  бы  разделить
чье-нибудь еще, свойственное только ему, знание, но когда  жизненный  опыт
каждого взял свое направление, тогда и  мотивы  тоже  разошлись.  Источник
решений лежал в действиях каждого,  кто  их  совершал.  Для  предрожденных
(рожденных до  их  физического  рождения)  множество  поколений  Атридесов
оставили свою единственную реальность, то, чем они были,  и  это  оказался
другой вид рождения - абсолютное разделение живой,  дышащей  плоти:  когда
эта плоть покидала чрево матери, та наделяла ее  многочисленными  знаниями
всех предков. Алия не видела ничего странного в том, что она  одновременно
любила  и  ненавидела  свою  мать.  Это  была  необходимость,  необходимое
равновесие, где нет места упрекам и обвинениям, но тогда где может граница
любви и ненависти? Винил ли кто Бене Джессерит в том,  что  они  направили
леди Джессику по этому пути? Вина и упрек  постоянно  рассеивались,  когда
память преодолевала очередное тысячелетие. Сестры  только  искали  методы,
чтобы породить Квизац Хадераха: мужчину-двойника - он и мужчина, и в то же
время  полностью  повторяет  вполне   совершенную   во   всех   отношениях
Преподобную  Мать...  И  более  того  -  человеческое  существо  наивысшей
чувствительности, обладающее знаниями высших  порядков,  Квизац  Хадераха,
"присутствующего одновременно во многих местах". А леди Джессика,  которая
была  просто  одним  из  звеньев  этой   селекционной   программы,   имела
неосторожность влюбиться  в  селекционного  партнера,  которому  она  была
назначена. Потакая желаниям своего возлюбленного Герцога, она произвела на
свет  сына  вместо  дочери,  которая,  как  объявили  Сестры  ордена  Бене
Джессерит, должна была появиться первой.
     "Родила меня, когда уже сама попробовала спайс. А теперь они не хотят
меня. Теперь они боятся меня! С веской причиной..."
     Они успешно довели до конца задуманное с Полом, их Квизац  Хадерахом.
Теперь перед ними стояла другая проблема: Мерзость,  которая  заключала  в
себе лучшие ценные гены, отбираемые ими в течение многих поколений.
     Алия  почувствовала,  как  какая-то  тень  пронеслась  над   ней,   и
посмотрела  вверх.  Ее  эскорт  осуществляет  подготовку  к  посадке.  Она
встряхнула головой, чтобы отключиться от мучивших ее мыслей.  Какой  смысл
был в том, чтобы вызывать в памяти чужие жизни и стирать  из  них  ошибки?
Это была уже новая жизнь.
     Данкан Айдахо приложил свои умственные способности к вопросу  о  том,
почему Джессика  возвращается  в  это  время,  оценивая  эту  проблему  по
принципу человека-компьютера, ментата, что было его природным  даром.  Она
возвращается, сказал он, чтобы отвезти близнецов к Сестрам. Близнецы  тоже
имели эти бесценные гены. Данкан, скорее всего, вполне прав.  Этого  могло
бы быть достаточно для того, чтобы вытянуть  Джессику  из  ее  уединенного
гнездышка на Келадане. Если Сестры велели... А что еще могло бы вернуть ее
в эти места, которые вызывали в ней болезненные воспоминания?
     - Посмотрим, - проворчала Алия.
     Она почувствовала, как орнитоптер коснулся  крыши  Крепости,  издавая
неприятный звук, который наполнил ее зловещими предчувствиями.



                                    4

                     Melange (меланж)  -  происхождение  слова  неизвестно
                (возможно,   произошло   от   древнего    Теруан    Франж:
                концентрированная смесь спайса, снадобье Арракиса; впервые
                упоминается Яншуфом Ашкоко, бывшем Королевским  химиком  в
                период  правления  Шаккада  Мудрого.  Арракисский  меланж,
                найденный только в  самом  сердце  пустыни  Арракиса,  был
                связан с пророческими видениями Пола  Муад  Диба,  первого
                Свободного Махди;  также  применяется  Космическим  Союзом
                Навигаторов и орденом Сестер Бене Джессерит.
                                     "Королевский словарь", издание пятое.

     Две большие кошки вышли на рассвете из-за  скал,  легко  перепрыгивая
валуны. Они не собирались охотиться,  просто  осматривали  территорию.  Их
называли Лазанскими тиграми, выведенными специально, и привезенными  сюда,
на планету Салуза Вторая,  почти  восемь  тысяч  лет  назад.  Генетические
манипуляции, произведенные с древней Терранской породой, стерли  некоторые
природные черты, характерные для тигров и усовершенствовали другие.  Клыки
остались длинными. Морды их были широкие,  глаза  настороженные  и  умные.
Лапы были увеличены, чтобы они твердо  стояли  на  неровной  почве,  и  их
спрятанные когти могли бы выпускаться  не  менее  чем  на  10  см,  причем
заостренные  на  концах  не  хуже   стальных   лезвий.   Их   шкура   была
рыжевато-коричневого цвета, по делало их почти невидимыми на фоне песка.
     Они отличались от своих предков еще по одному признаку: в их мозг был
имплантирован вспомогательный стимулятор, причем  тогда,  когда  они  были
детенышами.  Стимуляторы  делали  их  зависимыми  от  того,   кто   владел
передатчиком.
     Было холодно, и пока кошки изучали территорию, из ноздрей их шел пар.
Перед ними расстилалась земля Салузы Второй, которую оставили  нетронутой,
в первозданном виде - сухой и голой, ведь здесь  жило  несколько  песчаных
червей, завезенных с Арракиса и бережно  сохраняемых  живыми,  потому  что
монополия по производству меланжа могла в любой момент рухнуть.  Там,  где
стояли кошки, ландшафт представлял достаточно скучно зрелище: кругом  одни
рыжевато-коричневые  скалы  и  разбросанные  тут   и   там   тощие   кусты
серебристо-зеленого  цвета,  которые  отбрасывали  длинные  тени  в  лучах
утреннего солнца.
     Неожиданно кошек насторожило какое-то  движение.  Сначала,  медленно,
они скосили глаза влево, потом, не торопясь, повернули  головы  в  том  же
направлении. Далеко  внизу,  на  потрескавшейся  земле,  шли  двое  детей,
держась за руки и с трудом передвигаясь по сухому  песку.  Дети,  по  всей
видимости,  не  достигли  еще  девяти-десятилетнего  возраста.  Они   были
рыжеватые и  одеты  в  стилсьюты,  частично  отороченные  богатыми  белыми
буквами, которые прикреплялись по краям, а на  лбу  сиял  ястребиный  герб
Дома Атридесов, выполненный  из  плиток,  украшенных  яркими,  светящимися
драгоценными камнями. Они шли и весело болтали, и  их  голоса  очень  ясно
доносились до охотничьих кошек. Тигры Лазана очень хорошо знали эту  игру;
они и раньше в нее играли, но сейчас продолжали стоять неподвижно,  ожидая
щелчка,  который   включит   охотничий   сигнал   в   их   вспомогательных
стимуляторах.
     Теперь вслед за кошками появился человек. Его взору предстала  сцена:
кошки, дети. Человек был одет в рабочий мундир  сардукара,  выполненный  в
сером и черном цветах, со знаками отличия  Левенбрега,  помощника  Башара.
Под его рукой, огибая шею, проходил ремешок, который поддерживал на  груди
вспомогательный  передатчик,  упакованный  в  тонкий  чехол.   До   кнопки
управления он мог легко дотянуться любой рукой.
     Кошки не обратили ни  малейшего  внимания  на  его  приближение.  Они
узнали этого человека по звуку и запаху. Он остановился в  двух  шагах  от
кошек, вытирая лоб. Воздух был холодный, но от  этой  работы  было  жарко.
Перед его блеклыми глазами предстало следующее зрелище: кошки и  дети.  Он
убрал под свой рабочий шлем влажную прядь  светлых  волос,  дотронулся  до
микрофона, имплантированного в горло.
     - Кошки держат их в поле зрения.
     Ответный голос послышался из приемников, помещенных за ушами.
     - Мы видим их.
     - Пора? - спросил Левенбрег.
     Голос, который  отвечал,  снова  донесся  до  него  через  приемники,
расположенные за ушами.
     - Они смогли бы сделать это без команды? - продолжал голос.
     - Они готовы, - сказал Левенбрег.
     - Очень хорошо.  Давай  посмотрим,  может  быть,  достаточно  четырех
условных этапов?
     - Передайте, когда вы будете готовы.
     - В любое время.
     - Ну, тогда сейчас, - сказал Левенбрег.
     Он   дотронулся   до   пульта,   находящегося   с   правой    стороны
вспомогательного передатчика, причем сначала он отодвинул крышку,  которая
закрывала пульт. Теперь кошки были свободны от его  управления,  их  ничто
больше  не  удерживало.  Он  держал  руку   над   черным   переключателем,
расположенным под красным, готовый остановить  животных,  если  они  вдруг
повернут в его сторону. Но они не обращали на него внимания, они припали к
земле и начали спускаться по  сопкам  вниз,  к  детям.  Их  огромные  лапы
скользили мягко и плавно.
     Левенбрег присел на корточки, чтобы понаблюдать за  ними,  зная,  что
где-то поблизости спрятана камера, которая передавала  всю  эту  сцену  на
секретный монитор, внутрь крепости, где жил Принц.
     Вскоре кошки начали делать скачки, а потом побежали.
     Дети, которые продолжали пробираться по скалистой местности, все  еще
не замечали опасности. Один из них смеялся, его  высокий  и  чистый  голос
буквально рассыпался в чистом воздухе. Другой ребенок споткнулся, и  найдя
равновесие, обернулся и увидел кошек. Ребенок указал на них: "Смотри!"
     Оба  ребенка  остановились  и  с  любопытством  стали   смотреть   на
удивительное вторжение в их жизни. Они все еще  продолжали  стоять,  когда
Лазанские тигры набросились на них - одна кошка на  каждого  ребенка  -  и
сбили с ног. Дети умерли с привычной для тигров  внезапностью,  им  быстро
сломали шеи. Кошки начали есть.
     - Мне отозвать их? - спросил Левенбрег.
     - Пусть закончат. Они хорошо с  этим  справились.  Я  знал,  что  они
справятся, эта пара просто великолепна.
     - Лучшая, которую я когда-либо видел, - согласился Левенбрег.
     - Ладно, хорошо. Транспорт за тобой отправили. Теперь мы  заканчиваем
связь.
     Левенбрег стоял, вытянувшись. Он старался не  смотреть  на  выступ  в
скале слева от него, где был скрыт яркий блеск оптики передающей секретной
камеры, которая передавала его  прекрасную  работу  Башару,  находившемуся
далеко в зеленых землях столицы. Левенбрег улыбался.  За  эту  работу  его
ожидало повышение. Он  уже  чувствовал  знак  Батора  на  своей  шее  -  а
когда-нибудь, и Бурсега... И даже, однажды, Башара. Люди,  которые  хорошо
служили в  войсках  Фарадина,  внука  последнего  Императора  Шаддама  IV,
получали приличное повышение по службе. Однажды, когда  Принца  усадят  на
законный трон,  тогда  будут  одаривать  еще  большими  поощрениями.  Знак
Башара, возможно, не завершает цепь этих  званий.  Во  многих  мирах  этой
Империи были еще Бароны и Графы... Но  это  возможно  лишь  тогда,  когда,
наконец, уберут близнецов Атридесов.



                                    5

                     Свободный должен вернуться к своей изначальной вере и
                к  своему  гениальному  предназначению   по   формированию
                человеческих общностей; он должен  вернуться  к  прошлому,
                где  этот  урок  на  выживание  был  получен  в  борьбе  с
                Арракисом.  Единственным  делом  Свободного  должно  стать
                открытие  его  души  внутренним  древним   учениям.   Миры
                Империи, Ландсраада и КХОАМ не имеют ничего существенного,
                чтобы передать им. Они будут лишь отнимать у свободных  их
                души.
                                                  Проповедник из Арракина.

     Леди Джессика оказалась окруженной со  всех  сторон  океаном  людской
массы, которая простиралась вглубь серо-коричневой  плоскости  посадочного
поля, где совершил посадку ее корабль, который потрескивал и  шипел  после
резкого перехода из  одного  пространства  в  другое.  Она  приблизительно
прикинула, что там  было  полмиллиона  людей,  и  примерно  треть  из  них
являлись паломниками. Они стояли  в  жутком  молчании,  их  внимание  было
приковано к  платформе  выходного  шлюза  из  транспортного  корабля,  где
затемненный люк скрывал ее и ее свиту.
     До полудня оставалось два часа, но воздух над толпой уже отражал едва
заметное марево, обещающее очень жаркий день.
     Джессика дотронулась  до  посеребренных  сединой  волос  цвета  меди,
которые обрамляли ее овальное лицо под капюшоном из козьей шерсти,  потому
что она была Преподобной Матерью. Она знала, что после такого  длительного
путешествия выглядит не лучшим образом,  а  черный  цвет  ее  капюшона  из
козьей шерсти был не ее цветом. Но она облекалась здесь в  это  одеяние  и
раньше. Значимость этот грубой одежды еще не была утрачена Свободными. Она
вздохнула. Путешествие через пространство не прошло незаметно для  нее,  и
было еще кое-что, отягощающее  ее  воспоминания,  -  еще  одна  поездка  с
Келадана на Арракис, когда ее Герцог был принужден жить  в  этом  поместье
несмотря на его собственное мнение.
     Медленно исследуя обстановку, используя способности, которые дало  ей
учение Бене Джессерит, чтобы не упустить важные  детали,  она  внимательно
смотрела на море людей. Всюду были видны колпаки стилсьютов  скучно-серого
цвета, исконная одежда Свободных из  далекой  пустыни;  были  паломники  в
белой одежде со знаками раскаяния на плечах, тут и там  были  видны  толпы
богатых купцов, облаченных в легкую одежду без капюшонов,  демонстрирующих
свое презрение к знойному, иссушающему  воздуху  Аппаксены...  а  также  в
стороне  стояла  отдельной  группой   делегация   из   Общества   Верующих
(Квизарата) в зеленых робах и просторных глубоких капюшонах.
     Только когда она оторвала взгляд от толпы, она поняла,  что  вся  эта
сцена напоминает чем-то то время, когда ее точно так же  встречали,  но  с
ней тогда был ее возлюбленный Герцог. Как давно это было?  Более  двадцати
лет тому назад. Ей не нравилось думать о тех сердечных переживаниях. Время
своим тяжелым бременем давило на нее изнутри, и, казалось, что она никогда
не покидала эту планету.
     "Еще раз в пасть дракона", - подумала она.
     Здесь,  на  этой  равнине,  ее  сын  отвоевал  Империю  у  последнего
Императора Шаддама IV. Историческое потрясение  оставило  след  в  умах  и
верованиях людей.
     Она слышала сзади себя постоянную возню своей свиты, не удержалась  и
снова вздохнула. Они должны ждать Алию,  которая  запаздывала.  Группа  во
главе с Алией появилась, наконец,  у  дальнего  края  толпы,  вызвав  бурю
рукоплесканий, когда Королевская охрана влилась в толпу, чтобы  расчистить
путь.
     Джессика еще  раз  окинула  взглядом  весь  ландшафт.  Много  отличий
представилось ее испытывающему взгляду. На контрольной  башне  посадочного
поля был сооружен балкон для молящихся. А далеко с левой  стороны  равнины
стояло огромное  внушающее  страх  сооружение  из  пластали,  которое  Пол
воздвиг в качестве своей крепости - личного  "съетча,  возвышающегося  над
песками". Это было самое большое сооружение, которое  когда-либо  возводил
человек. Целые города могли бы поместиться внутри его стен, и еще осталось
бы свободное место. Теперь в ней размещалась самая могущественная правящая
сила в империи, Квизарат Алии, который она создала над телом своего брата.
"Это место должно рухнуть", - подумала Джессика.
     Делегация во главе с Алией подошла к подножию  трапа  и  остановилась
там в ожидании. Джессика узнала грубые черты Стилгара. И, о  Господи!  Там
стояла принцесса Ирулэн, пряча свою жестокость в прелестном теле с  шапкой
золотых волос, убранных лентами.
     Казалось, что годы Ирулэн не наложили отпечаток на ее внешность.  Эт