пе решить,  несмотря  на  все  препирательства  сторон  и
ссылки на замысловатое имперское законодательство.
   Хотя Лето только недавно вступил в свои права, он решил, что  сегодняшнее
заседание будет его формальным вступлением и в этот клуб. Когда  в  ползущей
по стене повестке дня показалось его имя, молодой человек встал и направился
к сцене через весь зал, оглушавший  своими  размерами  и  отполированным  до
блеска  полом.  Рядом  не  было  больше  верного  воина-ментата  или  других
советников. Лето подошел к трибуне и поднялся на нее. Стараясь не показаться
несмышленым подростком, он вспомнил настроение, которое  владело  им  в  тот
момент, когда они с отцом стояли на арене, высоко  подняв  в  воздух  голову
убитого старым герцогом быка.
   Глядя на море скучающих, пресыщенных лиц, Лето набрал  в  грудь  побольше
воздуха. Усилители  разнесут  его  голос  по  залу,  его  услышат  все,  кто
присутствует здесь; на носитель из проволоки шиги запишут  его  выступление,
чтобы сохранить его в протоколе. Для него самого это жизненно важная речь  -
большинство присутствующих абсолютно не интересуется его личностью, и многим
даже не известно его имя. Понимание того, что  впечатление  о  нем  сложится
сейчас в зависимости от того, что он  скажет,  прибавило  веса  той  тяжести
ответственности, которая сейчас легла на его плечи.
   Он помолчал, чтобы убедиться, что все приготовились  слушать,  хотя  было
ясно,  что  после  такого  долгого  дня   мало   кто   будет   в   состоянии
сосредоточиться на чем-то новом в его выступлении.
   - Многие из вас были друзьями и союзниками моего отца, Пауля Атрейдеса, -
начал он, сразу же бросив в зал бомбу, - который недавно погиб, пав  жертвой
подлого и трусливого убийства.
   Он внимательно посмотрел в зал, в то место, где сидели представители Дома
Харконненов. Он не знал имен и титулов тех двух людей,  что  сидели  в  ложе
враждебного семейства.
   Намек  был  достаточно  прозрачен,  хотя  Лето  не  высказал   конкретных
обвинений, не  было  у  него  и  достаточных  доказательств.  Мастер  Иреск,
который, как и требовал того Лето, не пережил  допроса,  показал,  что  леди
Елена действительно участвовала в этом деле, но старик не знал всех  деталей
заговора. Юный герцог  Атрейдес  использовал  этот  прием,  чтобы  завладеть
вниманием аудитории, и он достиг этой цели.
   Харконнены перешептывались, бросая нервные и злые взгляды на трибуну,  но
Лето, не обращая больше на них никакого внимания, стал смотреть  на  сидящих
прямо перед ним представителей Великих Домов. Один из них  -  граф  Фламберт
Мутелли,  старый  джентльмен,  которому,  как  говорили,  память  отказалась
служить уже много лет назад. В отсутствие способности воспроизводить  данные
из долговременной памяти, старому аристократу  приходилось  возить  с  собой
портативную  память,  которую  представлял  бывший  кандидат  в  ментаты   -
светловолосый  приземистый  человек,  сидевший  рядом  с  ним.  Единственной
обязанностью  молодого  человека  было  сообщать   старому   Фламберту   все
необходимые сведения, которые вдруг могли  потребоваться  графу.  Хотя  этот
справочник  никогда  не  сдавал  экзамен  на   полноценного   ментата,   его
способностей с лихвой хватало для нужд престарелого графа.
   Голос Лето зазвенел в зале, ясный, как звон  колоколов,  разносящийся  по
утрам в прохладном воздухе Каладана.
   - На двери императорского дворца есть замечательная надпись: "Закон - это
окончательная наука". Итак, я выступаю здесь не только от своего имени, но и
от имени бывшего Великого Дома, который не имеет возможности возвысить голос
в свою защиту  в  этом  благородном  собрании.  Дом  Верниусов  был  близким
союзником моей семьи.
   Несколько человек на ближних скамьях испустили страдальческий стон. Они и
так уже много слышали о Верниусах.
   Но юный Атрейдес отважно продолжал:
   -  Граф  Доминик  Верниус  и  его  семья  были  вынуждены  объявить  себя
отступниками  после  незаконного  захвата  Икса  Бене  Тлейлаксом,   который
известен всем присутствующим как воплощение бесчестной и презренной  породы,
недостойной заседать в этом августейшем собрании. Пока Дом Верниусов  взывал
о помощи и поддержке перед лицом этого нашествия, все вы прятались в тени  и
тянули время до тех пор, пока эта помощь уже ничего не могла решить. -  Лето
оказался настолько осторожен, что не показал пальцем на императорскую ложу и
не назвать Эльруда, хотя  было  ясно,  что  он  считает  императора  главным
вдохновителем акции.
   В  Зале  Ландсраада  возник  громкий  ропот,   сопровождающийся   криками
растерянности и возмущения. Лето видел, что теперь  собравшиеся  смотрят  на
него как на молодого выскочку, дерзкого бунтаря с дурными манерами,  который
не понимает истинного положения  вещей  в  Империи.  Он  оказался  настолько
неотесан, что в открытую высказал то, что не полагалось произносить вслух.
   Однако Лето не сдавался.
   - Вы все знали  Доминика  Верниуса  как  честного  и  достойного  доверия
человека. Вы все торговали с Иксом. Кто из вас  не  называл  графа  Верниуса
своим другом? - Он бросил быстрый взгляд на сидящих  в  зале,  но  заговорил
снова, боясь, что его могут перебить, не прося слова.
   - Хотя я и не являюсь членом семьи Верниусов, Тлейлаксы угрожали и мне. Я
едва спасся с Икса только с помощью моего отца. Граф Верниус и  его  супруга
тоже были вынуждены бежать с Икса, потеряв все  свое  имущество.  А  недавно
леди Шандо была убита. За ней охотились, как за  диким  животным!  -  Взгляд
молодого герцога исполнился гневом и  горем,  но  он  перевел  дух  и  снова
заговорил:
   - Знайте все, кто может меня слышать, что я  выражаю  свое  несогласие  с
тем, что сделал Бене Тлейлакс, и возмущен его действиями. Всеми  средствами,
открыто или иным способом, их надо призвать к соблюдению справедливости. Дом
Атрейдесов - не союзник незаконного правительства Икса, да и как оно посмело
переименовать его в планету Ксуттух? Цивилизованна ли Империя, или  она  все
глубже погружается в пучину варварства? -  Он  выждал  несколько  мгновений.
Сердце бешено стучало, пульс отдавался в висках. - Неужели вы не  понимаете,
что если Ландсраад и впредь будет игнорировать эту невероятную трагедию,  то
в скором времени все это может произойти и с каждым из вас?
   Представитель Дома Харконненов не дал себе труда даже попросить  слова  и
заговорил, не вставая с места:
   - Дом  Верниусов  сам  объявил  себя  отступником.  По  древнему  закону,
императорские  сардаукары  и  все  вольные  охотники  могут  и  имеют  право
преследовать и убивать отступников и их жен. Берегитесь, крошка  герцог.  Мы
дали вам только одно право -  предоставить  детям  убежище,  и  сделали  это
только по доброте наших сердец. Нет никаких  законных  оснований,  чтобы  мы
поступили так, а не иначе.
   Лето был уверен, что Харконнен лжет,  но  не  хотел  спорить  по  статьям
закона, особенно когда рядом не было Туфира Гавата.
   - Итак, Дом можно преследовать, а его членов могут  убить  сардаукары  по
капризу одного человека, и никто не думает,  что  это  не  правильно?  Любая
держава может сокрушить Великий  Дом  Ландсраада,  и  все  остальные  просто
закроют глаза и станут надеяться, что в следующий  раз  это  случится  не  с
ними?
   - Император не действует  по  капризу!  -  крикнул  кто-то.  Раздались  и
голоса, выражавшие поддержку.., но их было немного. Лето понимал,  что  этот
всплеск патриотизма и верности есть следствие  тяжелой  болезни  императора.
Старика не видели работающим уже много месяцев, говорили, что он прикован  к
постели и вот-вот умрет.
   Лето упер руки в бока.
   - Я, конечно, очень молод,  но  я  не  слеп.  Считайтесь  с  этим,  члены
Ландсраада, с вашими изменчивыми союзами и  фальшивой  верностью  -  что  вы
можете предложить другим, если  ваши  обещания  рассеиваются,  как  пыль  на
ветру? - Затем он повторил слова отца, сказанные им по  возвращении  Лето  с
Икса:
   - Дом Атрейдесов ценит верность и честь превыше политики.
   Он поднял руку, и в его голосе зазвучали стальные, командные ноты.
   - Я призываю всех вас помнить Дом Верниусов.  Это  может  случиться  и  с
вами, и это случится, если вы не позаботитесь о  себе.  На  кого  можете  вы
положиться, если члены Ландсраада при первой же возможности ополчаются  друг
на друга? - Он увидел, что его слова без промаха попали в цель, но  понимал,
что если он сейчас поставит на голосование вопрос о снятии кровавых  санкций
с Дома Верниусов, то его поддержит лишь меньшинство представителей.
   Лето снова перевел дух. Он повернулся, словно для  того,  чтобы  сойти  с
трибуны, но потом обернулся через плечо к залу и сказал:
   - Возможно, вам нужен  лучший  советчик,  чтобы  вы  задумались  о  своем
собственном положении. Спросите у себя:
   Кому мы можем доверять на деле?
   Он спустился в сводчатый проем выхода из зала. Аплодисментов не было,  но
не было и смеха. Стояла тишина, зал был потрясен, и Лето подумал, что  сумел
задеть хотя бы некоторых из них. Но, возможно, он слишком большой  оптимист.
Герцогу Лето  Атрейдесу  предстояло  многому  научиться  в  деле  управления
государственным кораблем - и об этом ему, несомненно, скажет Гават  по  пути
домой, - но он поклялся, что никогда не станет послушным самозванцем в  этом
собрании. До конца своих дней, до тех пор, пока  он  не  перестанет  дышать,
Лето останется верным своим союзам, надежным  и  честным.  Со  временем  это
увидят и оценят другие.., может быть, даже враги.
   Туфир Гават присоединился к  нему  в  портале  дворца,  и  они  вышли  из
огромного Зала Ораторов, и Ландсраад продолжил свое заседание без них.

***

   История показывает, что технический прогресс  развивается  отнюдь  не  по
непрерывно восходящей кривой. Есть периоды плато, резких рывков вверх и даже
падений.
   "Технология Империи", 532-е издание

   Два затаивших дыхание  человека  смотрели,  как  носивший  вечную  личину
вкрадчивости доктор Юнгар водил сканером Сук  над  стариком,  пепельно-серое
лицо которого, казалось, утопало в набивных  одеялах,  вышитых  простынях  и
прозрачных кружевах. До слуха всех  присутствующих  доносилось  только  едва
слышное жужжание диагностического аппарата.
   Теперь ему никогда больше не потребуются наложницы, подумал Шаддам.
   - Император умер, - провозгласил Юнгар, отбросив на спину седые,  похожие
на стальную проволоку волосы, стянутые в длинный хвост.
   -  Да-да,  по  крайней  мере  теперь  его  душа  пребывает  в   мире,   -
приглушенным,  хрипловатым  голосом  произнес  Шаддам,  хотя  по  спине  его
пробежал холодок необъяснимого суеверного страха. Знал ли Эльруд перед самым
своим концом, кто  был  виновником  его  ухода  в  мир  иной?  Каким  жутким
выражением были исполнены бесцветные глаза старика, когда он смотрел на сына
перед самой кончиной! У кронпринца все  переворачивалось  внутри,  когда  он
вспоминал тот страшный день, когда старый  император  узнал  о  причастности
Шаддама к смерти старшего сына Эльруда, Фафнира. Как сдавленно и безрадостно
смеялся он, когда ему сказали, что его  младший  сын  подсыпал  в  еду  жене
Эльруда, своей матери Хабле, противозачаточные средства, чтобы она не зачала
и не родила еще одного сына - возможного соперника в борьбе за престол.
   Подозревал ли что-то Эльруд? Не проклял ли он сына в  своих  предсмертных
мыслях?
   Но поздно теперь терзать свой ум и  жалеть  о  содеянном.  Прошедшего  не
вернешь. Древний правитель мертв наконец, и Шаддам стал причиной его смерти.
Нет, не он. Фенринг. Пусть он и станет козлом отпущения,  если  потребуется.
Кронпринц никогда не возьмет на себя вины за такое преступление.
   Скоро он перестанет быть кронпринцем, он станет императором.  Наконец-то.
Падишахом Императором Известной Вселенной. Однако важно не  показать  именно
сейчас ни своего волнения, ни своего  триумфа.  Он  подождет  до  завершения
официальной коронации.
   - Нельзя сказать,  что  его  смерть  наступила  неожиданно,  -  заговорил
Хазимир Фенринг, склонив свою большую голову так, что его  узкий  подбородок
коснулся шеи. - Бедняга уже давно пришел в полный упадок, хххммм-а.
   Доктор Сук сложил свой диагностический прибор, положил  его  в  ящичек  и
сунул в  карман  халата.  Всем  прочим  велели  покинуть  покои  императора:
наложницам, охране и даже камергеру Хесбану.
   - Однако в данном случае мне видится некая странность, - сказал Юнгар.  -
Вот уже несколько дней меня не покидает какое-то  тягостное  чувство.  Такое
впечатление, что старый человек скончался не просто от груза  прожитых  лет.
Надо  проявить  максимум  предосторожностей  с  выводами,  поскольку  он   -
император...
   - Он был императором, - забывшись, слишком  поспешно  воскликнул  Шаддам.
Фенринг подал другу незаметный знак сдержать эмоции.
   - Я твердо придерживаюсь своего мнения. -  Доктор  Сук  провел  рукой  по
вытатуированному на лбу изображению бриллианта. Шаддам  на  какой-то  момент
решил, что доктор просто жалеет  об  утраченных  астрономических  гонорарах.
Лечение закончилось слишком рано.
   - Мой добрый доктор, император Эльруд был дряхл и  стар,  к  тому  же  он
находился под воздействием постоянного стресса. - В странном порыве душевной
щедрости, Фенринг склонился над мертвецом и прикоснулся пальцами к его лицу,
которое казалось  Шаддаму  куском  камня,  обтянутым  полупрозрачным  старым
пергаментом. - Мы, те, кто находился рядом с  ним,  замечали  эти  изменения
здоровья и упадок способностей на протяжении по меньшей мере последних  двух
лет. Будет лучше, если вы не станете тревожить всех  своими  инсинуациями  и
необоснованными подозрениями, которые могут подорвать стабильность  империи,
особенно в наше неспокойное время,  хххмм-а.  Падишах  Император  Эльруд  IX
прожил  больше  ста  пятидесяти  лет  и   правил   дольше,   чем   все   его
предшественники. Это был самый длинный период правления за всю историю  рода
Коррино. Давайте оставим это дело, как оно есть. Шаддам откашлялся.
   - Что еще можно было сделать, доктор? Система безопасности была  поистине
непроницаемой, вокруг охрана и индикаторы ядов. Никто не мог  причинить  ему
никакого намеренного вреда.
   Юнгар посмотрел  поверх  кронпринца  и  бросил  неприязненный  взгляд  на
похожего на хорька Фенринга, стоявшего за спиной патрона.
   - Идентификация, мотивы и возможность. Вопрос заключается именно в  этом,
и хотя я не полицейский следователь, но любой ментат, я уверен,  легко  даст
ответ на него. Я суммирую все свои данные и направлю их  в  комитет.  Строго
говоря, это простая формальность, но она должна быть сделана.
   - Кто мог бы сделать это в отношении моего  отца?  -  угрожающе  выступив
вперед, спросил Шаддам. Резкость врача заставила его  напрячься,  хотя  этот
доктор  Сук  уже  давно  демонстрировал  свои  напыщенность  и  высокомерие.
Казалось, мертвец, лежавший на кровати, внимательно следит за  происходящим,
указывая на виновных скрюченными пальцами.
   - Сначала надо собрать недостающие улики, сир.
   - Улики? Какого сорта?
   Шаддам с трудом сохранял спокойствие. На лбу кронпринца выступил холодный
пот, Шаддам нервно провел рукой по своим безупречно уложенным рыжим волосам.
Вероятно, он все же слишком далеко зашел.
   Фенринг, напротив, сохранял полнейшее хладнокровие, стоя с другой стороны
смертного одра рядом со  столиком,  на  котором  стоял  стакан  с  остатками
последней в жизни императора порции пряного пива.
   Шепотом, который мог слышать только Шаддам, доктор Юнгар произнес:
   - Мой долг лояльного врача Сук предупредить вас, принц  Шаддам,  что  вам
тоже угрожает подобная исключительная опасность. Некоторые силы..,  согласно
сообщениям, которые мне довелось услышать.., не  хотят,  чтобы  Дом  Коррино
сохранил свою власть в Империи.
   - С каких это пор Школа Сук получает сведения об имперских кознях, союзах
и интригах? - вкрадчиво спросил Фенринг, подобравшись поближе. Он не  слышал
слов, но много лет назад, после многих тренировок, он  научился  безошибочно
читать по губам. Это очень помогало  в  некоторых  пикантных  ситуациях.  Он
пытался научить Шаддама этому искусству,  но  кронпринц  так  и  не  овладел
мастерством в должной степени.
   - У нас есть свои источники, - сказал доктор Сук. -  К  сожалению,  такие
связи необходимы даже нашей Школе, которая целиком посвятила  себя  служению
страждущим.
   Услышав эти слова и  вспомнив,  как  доктор  требовал  оплаты,  кронпринц
скривил лицо в ироничной усмешке.
   - Мы живем в очень опасном мире, - словно прочитав его мысли,  проговорил
Юнгар.
   -  Вы  подозреваете  кого-то  конкретно?  -  прошипел  Шаддам,   стараясь
проследить, куда смотрит доктор. Может быть, стоит  возложить  всю  вину  на
Хесбана? Собрать улики, пустить слухи.
   - В вашем положении самое безопасное - это подозревать всех,  сир.  Я  бы
хотел произвести вскрытие тела  императора  Эльруда.  Для  этого  мне  нужен
помощник из Внутренней Школы. Вместе с ним мы могли бы просканировать каждый
орган, все ткани, все  клетки..,  только  для  того,  чтобы  быть  в  полной
уверенности.
   Шаддам нахмурился.
   -  Мне  кажется,  что  это  невероятное  неуважение  к  памяти  покойного
императора - резать его на мелкие части. Он всегда страшно боялся  хирургов.
Да, да. Пусть  лучше  он  почиет  в  мире.  Мы  должны  немедленно  заняться
приготовлениями к государственной церемонии погребения. И к  церемонии  моей
коронации.
   - Напротив, - продолжал настаивать на своем Юнгар, - мы  продемонстрируем
уважение к памяти Эльруда,  стараясь  установить,  что  случилось  с  ним  в
действительности. Может быть, в  его  организм  какое-то  время  назад  было
имплантировано какое-то вещество, тогда стало изменяться  и  его  поведение.
Именно это вещество и могло вызвать  медленную  смерть.  Врачи  нашей  Школы
смогут найти эту причину, даже по прошествии двух лет.
   - Сама мысль о вскрытии вызывает у меня отвращение, - признался Шаддам. -
Я - наследник императора и запрещаю вскрытие.
   Он посмотрел на мертвого старца, и его руки покрылись мурашками,  Шаддаму
показалось, что на  него  сверху  навалился  призрак  отца.  Он  со  страхом
посмотрел в темные углы и в холодный, давно не топленный камин.
   Шаддам думал, что, когда его отец умрет,  он  испытает  воодушевление  от
мысли о скором  восшествии  на  Трон  Золотого  Льва,  но  вот  этот  момент
наступил, и что? Кожа Шаддама покрывается мурашками от одной  мысли  о  том,
что причиной смерти императора стал его чомурки.
   - Согласно Закону Империи я имею формальное право настаивать на вскрытии,
сир, - пояснил свое упорство доктор Сук, сохраняя полное  спокойствие  и  не
повышая голоса. - Для вашего же блага я должен сделать это. Я вижу,  что  вы
неопытны в интригах, поскольку росли во дворце под защитой  придворных.  Вы,
несомненно, считаете меня глупцом, но уверяю вас, я не ошибаюсь. Я  чувствую
это, как говорится, нутром.
   - Может быть, добрый доктор прав, - сказал Фенринг.
   - Как ты можешь... - Заметив особенный блеск в  глазах  Фенринга,  Шаддам
осекся, потом посмотрел на доктора и сказал:
   - Я должен посоветоваться со своим помощником.
   - Естественно, - ответил врач и отошел к двери. Убедившись, что Юнгар  не
может его слышать, Шаддам прошипел:
   - Ты что, сошел с ума?
   - Согласись с ним для вида. А потом из-за... -  Хазимир  некоторое  время
помолчал, подбирая нужное слово, -  недоразумения..,  тело  старого  Эльруда
будет кремировано, прежде чем они смогут его вскрыть.
   - Понятно, - сказал Шаддам. Он все понял. Он подозвал Юнгара.
   -  Посылайте  за  помощником  и  выполняйте  вскрытие.  Мой  отец   будет
находиться в изоляторе госпиталя, где вы сможете провести свою процедуру.
   - Мне понадобится день для того, чтобы вызвать второго  врача,  -  сказал
доктор Сук. - Вы сможете держать тело в холодильнике?
   Шаддам вежливо улыбнулся.
   - Все будет