, но не его!
     Он повернул к ней свою пустую маску.
     - Разве я не могу сделать и то и другое одновременно?
     С этими словами он поднялся на третий этаж.
     На площадке четвертого этажа Серена попыталась схватить робота за ногу сквозь украшенную узором ткань. Он никогда не видел ее в таком отчаянии и пожалел, что не может задействовать диагностические зонды, чтобы услышать ее бешеное сердцебиение и уловить специфические маркеры паники в ее поте. Маленький Манион отчаянно сучил ручками и ножками.
     Серена ухватилась за пальчики сына и подержала их в своей руке одно краткое мгновение. Потом Эразм отшвырнул ее грубым пинком в живот, и она упала вниз, пролетев половину лестничного марша.
     Шатаясь, она снова встала, не обращая внимания на боль и кровоподтеки, снова кинулась вдогонку за роботом. Интересно, что это - признак замечательной выносливости или самоубийственного упрямства? Из того, что он успел узнать о Серене Батлер, робот заключил, что здесь понемногу от того и другого.
     Дойдя до самого верхнего уровня, Эразм пересек широкий балкон, выходивший на выложенную каменными плитами площадь четырьмя этажами ниже. На балконе стоял робот-охранник, надзиравший за работой бригады рабов, устанавливавших новые фонтаны на площади и недавно заказанные статуи в ниши. В неподвижном воздухе были хорошо слышны звуки работающих инструментов и голоса рабочих. Робот-охранник обернулся, чтобы посмотреть, откуда донесся новый громкий звук.
     - Стой!- закричала Серена таким громким голосом, что вспомнила ту, прежнюю, непокорную Серену.- Довольно, Эразм! Ты выиграл, ты победил! Скажи мне, что ты хочешь, я сделаю все!
     Робот остановился, облокотился на перила и, схватив малыша за левую лодыжку, вытянул руку с мальчиком над пропастью. Серена дико закричала.
     Эразм отдал краткое приказание охраннику:
     - Сделай так, чтобы она не мешала мне.
     Он потряс мальчика головой вниз над каменными плитами, как кот, играющий с пойманной им беспомощной мышкой.
     Серена бросилась к нему, но робот-охранник загородил ей путь. Она бросилась на него с такой силой, что он пошатнулся и ударился о перила, но быстро оправился и схватил Серену за руку.
     Далеко внизу люди побросали работу и показывали пальцами на то, что происходило на балконе. По команде рабов прошелестел вздох ужаса. Потом наступила гробовая тишина.
     - Не надо!- словно в бреду, кричала Серена, лихорадочно стараясь вырваться из железной хватки робота.- Пожалуйста!
     - Я должен продолжать свою важную работу. Этот ребенок является фактором помехи.
     Держа малыша своей длинной рукой, Эразм снова поболтал им в воздухе над площадью. Ветер шевелил складки накидки робота. Манион извивался, бился и громко звал маму.
     Серена взглянула в непроницаемое нечеловеческое зеркальное лицо, но не уловила на нем не только сочувствия, но даже простой озабоченности. Мое драгоценное дитя!
     - Нет! Пожалуйста, нет! Я сделаю все...
     Внизу, раскрыв рты, застыли рабочие, не в силах поверить в то, что они видели.
     - Серена, твое имя происходит от слова ?безмятежность?.- Эразм повысил голос, чтобы перекричать ребенка.- Я уверен, что ты все понимаешь, не так ли?
     Она снова попыталась вырваться из хватки охранника, и ей почти удалось это, и она рванулась вперед, чтобы схватить своего сына.
     Эразм резко разжал пальцы, освободив лодыжку мальчика, и Манион с огромной высоты полетел вниз, прямо на камни площади.
     - Вот так, а теперь мы можем снова заниматься важными делами.
     Серена взвыла так, что не было слышно, как мгновение спустя ребенок ударился о каменные плиты.
     Не обращая ни малейшего внимания на грозившую ей самой опасность, вне себя от горя, она, разрывая себе кожу, кинулась на охранника и изо всех сил толкнула его на перила высокого балкона. Робот оправился и снова пошел на Серену, и она снова толкнула его, на этот раз сильнее. Робот ударился о низкие перила, проломил их и упал вниз.
     Не обратив внимания на упавшую с балкона машину, Серена пошла на Эразма. Она бросилась на него с кулаками, она пыталась укусить его зеркальное лицо, расцарапать его, но лишь ободрала свои пальцы и сломала ногти. В своей ярости она порвала накидку робота. Потом схватила терракотовую вазу с балкона и с силой опустила ее на голову Эразма.
     - Перестань вести себя как животное,- сказал Эразм. Небрежным ударом он отшвырнул женщину в сторону. Серена, рыдая и заламывая руки, повалилась на пол.

***

     Иблис Гинджо наблюдал за строительными работами на площади перед виллой Эразма и видел все происшедшее, не веря своим глазам.
     - Это Серена!- закричал вдруг один из работников виллы, узнав женщину на балконе.
     Это имя подхватили и другие, люди повторяли его, как имя почитаемого божества. Иблис вспомнил Серену - она находилась в партии рабов, доставленных с Гьеди Первой.
     Потом робот сбросил с балкона ребенка.
     Не думая о последствиях, Иблис бросился через площадь в отчаянной попытке поймать падавшего малыша. Видя мужественный поступок доверенного человека, многие рабы тоже рванулись вслед за ним. Остановившись возле разбитого окровавленного тельца, лежавшего на плитах, Иблис понял, что ничем не сможет помочь. Даже после виденных им отвратительных злодейств, совершенных кимеками и мыслящими машинами, это показалось ему невероятным. Он взял на руки маленькое мертвое тело и посмотрел вверх.
     Серена начала драться со своими хозяевами. Рабочие ахнули, когда Серена сбросила с балкона робота-охранника. Слетевшая с балкона машина пролетела четыре этажа и грохнулась на плиты недалеко от кровавого пятна, оставшегося на месте падения маленького Маниона. Раздался звук, похожий на удар парового молота о наковальню, робот расплющился, согнулся и рассыпался. На плитах валялась груда металла, из которой торчали металлические и волоконные части, а из трещин вытекал гель контуров...
     Пораженные и онемевшие от негодования рабы взирали на то, что произошло. Как порох, готовый вспыхнуть от искры, подумалось Иблису. Женщина-рабыня дралась с машинами! Она уничтожила робота собственными голыми руками! В изумлении они снова начали громко выкрикивать ее имя. Разве может быть более ясный сигнал ?
     В толпе рабочих раздался грозный рев. Они уже были подготовлены долгой агитацией Иблиса и его тайными действиями. Час пробил.
     С улыбкой мрачного удовлетворения Иблис громким и зычным голосом отдал приказ. И началось восстание, о котором люди будут помнить даже через десять тысяч лет.

***

     Монолиты недолговечны и уязвимы. Для того чтобы выдержать невзгоды, надо быть подвижным, выносливым и разнообразным.
     Бовко Манреса. Первый вице-король Лиги Благородных

     Когда боевая группа Армады покинула Поритрин, толпы восторженной публики в Старде поредели, радостное возбуждение сменилось унынием. Быстро разнесся слух о том, что рабы совершили акты саботажа на работах оборонного значения. Это был позор для всей планеты.
     Сильно разочарованный лорд Нико Бладд смотрел на ионные хвосты, тянувшиеся за дюзами удалявшихся военных кораблей. Потом, сосредоточившись на своем гневе, он направил летающую платформу к толпе согнанных рабов. Предварительно он приказал оскандалившимся надсмотрщикам построить всех рабов для проверки и дознания.
     Лорд Бладд говорил в усилитель, и голос его громом отдавался над толпой невольников.
     - Вы подвели Поритрин! Вы все оказались неблагодарными по отношению к человечеству. Ваш саботаж помешал нашим военным усилиям в борьбе с мыслящими машинами, нашими врагами. Это государственная измена!
     Он посмотрел на них испепеляющим взглядом, надеясь уловить на их лицах следы раскаяния, услышать униженные мольбы о прощении, хотя бы просто склоненные в знак признания вины головы. Но рабы держались, не проявляя никакой покорности, словно они гордились тем, что сделали. Поскольку рабы не были гражданами Лиги, то чисто формально они не могли стать изменниками, но Бладду нравились весомость и зловещее значение этого слова. Эти невежественные люди не станут вникать в юридические тонкости.
     Он шумно вздохнул и вспомнил старинное навахристанское наказание, при котором людей не пытают и не бьют. Их наказывают позором, воздействуя на совесть и психику.
     - Я объявляю для вас день позора. Благодарите судьбу за то, что сегундо Харконнен обнаружил ваше неумение работать и саботаж до того, как из-за него пролилась кровь наших храбрецов. Но ваши действия нанесут вред нашей борьбе с Омниусом. Вы никогда не отмоете с ваших грязных рук праведную кровь, которая из-за этого неминуемо прольется.
     Зная, что эти люди суеверны, он пригрозил им:
     - Пусть этот позор падет и на ваших потомков! Пусть же буддисламские трусы никогда не освободятся от своего долга перед остальным человечеством!
     Выплеснув на рабов свою ярость, он приказал драгунам вести платформу прочь от космопорта.

***

     На Поритрине возникла именно та неустойчивая обстановка, на которую так рассчитывал Бел Моулай. Никогда больше не представится такой уникальный случай - рабы были собраны вместе, одной компактной, взрывоопасной массой. Вождь дзеншиитов призвал своих братьев к выступлению.
     Надсмотрщики и драгуны получили приказ разбить рабов на группы и развести их к прежним хозяевам. Пока рабы были заняты реконструкцией кораблей Армады, вся остальная жизнь на Поритрине оказалась парализованной, и многие лорды выражали свое нетерпение, желая вернуть жизнь в нормальное русло.
     Но на этот раз рабы отказались повиноваться. Они не желали больше работать на своих хозяев.
     Бел Моулай начал выкрикивать свои подстрекательские слова так, чтобы его слышали все, кто стоял неподалеку. Семена, которые он сеял в течение многих месяцев во время тайных ночных бесед с товарищами по несчастью, дали теперь добрые всходы. Бел говорил на вселенском галахском наречии, чтобы его могли понять и аристократы.
     - Мы не орудия труда в руках рабовладельцев! Какая нам разница, кого будут угнетать мыслящие машины - вас или нас?- Он поднял вверх сжатый кулак.- Бог знает, что наше дело правое! Мы никогда не сдадимся и будем драться за свою свободу!
     В унисон словам вожака над толпой зазвучал грозный рев. Неукротимая ярость вспыхнула, как зажженное масло. Драгуны и аристократы оказались неготовыми к этой вспышке, не зная, как отвечать на нее.
     Моулай крикнул вслед удаляющейся платформе с правителем:
     - Нико Бладд, ты хуже мыслящих машин, ибо ты поработил своих собратьев, таких же людей, как ты сам!
     Толпа дзеншиитов и дзенсунни окружила надсмотрщиков и разоружила их. Один из надсмотрщиков, рослый человек в черной бандане на бритом черепе, вздев вверх кулаки, зычным голосом приказал рабам остановиться, но не знал, что делать, когда они проигнорировали его команду. Восставшие рабы схватили его за руки, скрутили и потащили в одну из камер, где столь многие их товарищи томились в свое время в карантине во время эпидемии смертельной лихорадки.
     Бел Моулай инструктировал рабов, как действовать наиболее эффективно. Надо взять заложников, а не превращаться в толпу, бессмысленно убивающую местных лордов. Только организованными усилиями можно будет добиться желанной свободы.
     Бородатый вождь дзеншиитов указал на несколько заброшенных зданий пустых складов и четыре старых судна, севших на мель в реке во время отлива, и его последователи подожгли их. Языки пламени, как лепестки огромных оранжевых цветков, взметнулись в небо. Копоть посыпалась на здания космопорта. Рабы, получившие нежданную свободу, высыпали на посадочные площадки и поставили на них баррикады, чтобы на поле не могли приземлиться коммерческие корабли.
     Некоторые молодые повстанцы прорвались через кольцо внешнего оцепления и смешались с изумленными зеваками. Растерянные драгуны, не зная, что делать, открыли огонь, убив при этом нескольких рабов. Но остальные разбежались по улицам Старды, исчезнув на них, как рыба в камышах. Рабы сворачивали в узкие боковые проулки, перепрыгивали с баржи на баржу, носились по металлическим крышам складов, где их ждали другие дети рабов.
     Дети передали новость о восстании другим рабам, находившимся в Старде. Они говорили на языке чакобса, языке охотников, который понимали все эти угнетенные люди. Восстание разрасталось и ширилось...

***

     Хольцман был расстроен и раздосадован. Ему было стыдно, что первое широкомасштабное испытание его нового защитного поля превратилось в жалкий фарс, закончившийся полной катастрофой. Занятый тяжкими мыслями, пока Норма занималась своей работой, Хольцман поначалу не заметил, что никто не подал еду вовремя, что чесночный чай в чайнике давно остыл. Не в силах решить сложный интеграл, Хольцман с отвращением отбросил в сторону калькулятор.
     В доме и в лаборатории стояла странная тишина.
     Не понимая, в чем дело, он звонком вызвал прислугу, потом снова принялся за работу. Прошло несколько минут, никто не явился, савант снова позвонил, и снова не последовало никакой реакции. Тогда Хольцман выглянул в коридор и сердитым голосом позвал прислугу. Увидев идущую по коридору дзеншиитку, он громко позвал ее. Она посмотрела на него презрительным взглядом и свернула в боковой коридор.
     Тио Хольцман не мог поверить своим глазам.
     Он завернул к Норме, и вместе они пошли в зал, где находилось множество вычислителей. Рабы, сидя за своими столами, весело болтали друг с другом на своем языке. Листки с вычислениями и калькуляторы нетронутыми лежали перед ними.
     Хольцман загремел на весь зал:
     - Вы не закончили свою работу? Нам надо закончить конструкцию - это очень важная работа!
     Словно повинуясь команде, все вычислители, как один, сбросили со столов бумаги и приборы. Листки с вычислениями разлетелись по полу, как крылья каких-то странных птиц.
     Савант потерял дар речи. Похожая на ребенка Норма, стоявшая рядом с ним, кажется, лучше поняла, что происходит.
     Хольцман позвал стражу, но на зов откликнулся только один потный сержант, который держался за свое ружье, как за спасительный якорь.
     - Мои извинения, савант Хольцман. Лорд Бладд вызвал всех остальных драгун для подавления беспорядков в космопорту.
     Хольцман и Норма поспешили к платформе, откуда был хорошо виден весь город. Они сразу увидели, что космопорт горит в разных местах. Там собрались огромные массы людей, и даже сюда издалека долетал рев толпы.
     Когда хозяин повернулся спиной к рабам, кто-то громко сказал:
     - Мы достаточно долго были рабами! Но больше мы не хотим работать!
     Хольцман резко обернулся, но не смог понять, кто это сказал.
     - Вы не только рабы, но вы, видно, еще и полные дураки! Вы думаете, что я лежу на диване, пока вы все тяжко трудитесь? Вы не видите разве, что в моих окнах едва ли не до утра горит свет? Остановка в работе наносит вред даже не одному народу, а всему человечеству.
     Норма постаралась урезонить рабов более мягко:
     - Мы кормим и одеваем вас, обеспечиваем вам достойное жилье и единственное, о чем мы просим взамен,- это о простых арифметических вычислениях. Мы должны сражаться вместе с нашим общим врагом.
     В эту проповедь вмешался Хольцман:
     - Неужели вы хотите вернуться на свои грязные мелкие и нецивилизованные планеты?
     - Да,- дружно, в один голос, ответили рабы.
     - Эгоистичные идиоты!- буркнул Хольцман и снова выглянул в окно, чтобы посмотреть на пожар и восставшие толпы рабов.- Невероятно!
     Хольцман не считал себя плохим хозяином. Он никогда не заставлял рабов работать больше, чем работал он сам.
     С высокой платформы, куда перешли Хольцман и Норма, река казалась мрачной серой лентой, где отражались хмурые тучи, которые заволокли небо. Норма принялась размышлять:
     - Если восстание перекинется на сельскохозяйственные районы и шахты, то лорд Бладд не сможет его подавить никакой военной силой.
     Хольцман покачал головой:
     - Эти надменные буддисламисты думают только о себе. Точно так же они вели себя, когда бежали от титанов. Они не видят ничего за пределами своего узкого и низкого горизонта.- Он бросил недовольный взгляд на возмутившихся вычислителей.- Теперь нам придется тратить время на улаживание конфликта с этими людьми, вместо того чтобы заниматься борьбой с реальными врагами.
     Он плюнул на пол, выразив этим крайнюю степень презрения.
     - Будет чудом, если нам вообще удастся уцелеть.
     Он приказал запереть комнату с вычислителями и лишить их еды до тех пор, пока они не вернутся к работе, и направился к себе. Обеспокоенная Норма семенила рядом с ним.

***

     В этот же день лорд Бладд получил список требований от вождя восстания. Защищенный своими последователями, Бел Моулай сделал заявление, требуя немедленного освобождения всех дзенсунни и дзеншиитов и их безопасного проезда к местам прежнего проживания.
     В осажденном правительственными войсками космопорту мятежники удерживали многих аристократов и надсмотрщиков. Здания космопорта продолжали гореть, а в центре толпы чернобородый вождь произносил пламенные речи, горячие, как огонь пожара...

***

     Насколько реальна религия, если она ничего не стоит и ничем не рискует?
     Иблис Гинджо. Заметки на полях похищенной записной книжки

     Время стало решающим фактором. В течение многих месяцев Иблис Гинджо готовил свои рабочие команды и ждал обещанного сигнала, который должен был стать началом мощного, хорошо скоординированного восстания. Но в дело вмешалась другая сила, опрокинувшая все расчеты. Машина убила человеческого ребенка, а мать - и это было самое невероятное - вступила в схватку и уничтожила робота!
     Для того чтобы использовать в качестве трамплина это чудовищное преступление, Иблису не понадобился его врожденный дар убеждения. Вокруг слышались крики, звон бьющихся стекол, топот бегущих ног. Разъяренные рабы не нуждались в руководстве, на этот раз они действовали по собственной воле.
     Бунт на Земле возник и набирал силу пока только на огороженном пространстве виллы Эразма. Три человека вытащили из ниши статую и повалили ее на землю. Другие рабы разрушили фонтан на площади. Толпа срывала плющ, увивший стены главного здания, разбивала витражные окна. Люди ворвались в фойе, напали на роботов-охранников, не ожидавших таких действий от людей, которых они считали безнадежными трусами и рабами. Вырвав из рук роботов оружие, люди открыли беспорядочную стрельбу, поражая любую цель, какая попадалась им на глаза.
     Восстание должно шириться.
     Иблис опасался, что если восстание останется локализованным, то стражники Омниуса прибудут на место, окружат его и уничтожат всех мятежников. Но если бы удалось войти в контакт с другими группами сопротивления и дать им сигнал, то восстание продолжало бы нарастать, распространяясь от одного населенного пункта к другому. Иблис, кроме того, надеялся, что когитор и его посредник помогут осуществлению этих секретных планов.
     Теперь, когда массовое возмущение началось на вилле Эразма, настоящее восстание должно произойти повсеместно. Видя нарастающее возбуждение, слыша громкие кличи и наблюдая всеобщее разрушение, Иблис решил, что этим людям пока не нужно его руководство и присутствие.
     Прибыв в столицу, освещенную призрачным серебристожелтым светом луны, Иблис отдал так долго ожидаемый приказ остальным основным группам сопротивления. Он отдал это распоряжение руководителям ячеек, которые, в свою очередь, послали на улицы мужчин и женщин, вооруженных дубинами, тяжелыми инструментами, резаками и другим оружием, опасным для мыслящих машин.
     После тысячелетнего господства Омниус оказался не готов к такому повороту событий.
     Масштаб восстания нарастал, как горная лавина. Сейчас на улицы вышли и те, кто колебался и не решался присоединиться к подпольным группам сопротивления. Когда перед рабами забрезжил свет освобождения, они начали крушить всю технику, которая попадалась им под руку. В темноте, рассеиваемой отсветами пожаров, Иблис взобрался на верхушку фриза ?Победа титанов?. Здесь он активировал